Договорные браки - штука удобная, даже классная, когда ты можешь решать, ввязываться в это или нет. У моей невесты такой возможности не было, так что я не ждал радушного приёма. Но, в целом, мне было плевать, что она думает по этому поводу. По сути, она сама была мне не нужна. Самоцелью было забрать у её семьи как можно больше. Компания, земля - это всё здорово. Но это бьёт по финансам. А мне хотелось нанести удар по всем фронтам. Я видел Люциану только на фотографиях. Красивая. Может стать отличным украшением. Не думаю, что она сгодится на нечто большее.
А её отец наверняка ценит свою единственную дочь больше, чем всё остальное. И всё же выбора я им не оставил. Было ли это гадким поступком? О, да, так и есть. Но я не считаю себя плохим человеком. Хорошим, в принципе, тоже. Но у меня и нет желания играть в моралиста.
Я лучше их и я это знаю. Мать Люцианы была способной, отец - нет, так что она полукровка. А таких не любят. Их деньги - да, но по-настоящему их не принимает ни одна из частей общества.
Вражда между людьми и способными - по крайней мере, открытая - прошла больше ста лет назад, когда способности только появились. Такие как я пытались захватить власть, и им это удалось. Но вечно в людях просыпается какая-то тяга к гуманизму, миру во всём мире и прочей чуши. Вот и среди наших нашлись те, кто посчитал такое положение дел неверным. Так что последние пятьдесят лет человеческое рабство активно искоренялось по всему миру. То, к чему наш вид шел в предыдущие пол века было попросту перечеркнуто. Да, конечно, я этого не застал и не помню, я тогда ещё не родился. Но я не понимаю, почему мы должны считаться с людьми, как с равными, если они очевидно слабее нас. Последние годы перестали так остро осуждаться смежные браки, но Люциана появилась на свет гораздо раньше, чем общество стало относиться к этому лояльно. Она не оказалась в числе низшей прослойки общества лишь потому, что её семья - а именно прадед - на момент раскола обладал очень большим влиянием, которое его сын и внук впоследствии смогли себе вернуть. Не в последнюю очередь за счёт того, что её отец был женат на одной из наших, а Эстель имела весьма привилегированное положение в обществе. Жаль, что она погибла. Хорошая была женщина. Люциана унаследовала её красоту, а вот способности - лишь отчасти. Она была сильнее людей и отличалась от них, но в то же время была слабее нас, а потому никто не желал признавать её за свою. Уверен, деньги помогали сглаживать острые углы, но едва ли этого было достаточно.
Казалось бы, бедняжка и так настрадалась за свою жизнь, зачем ещё и мне мучить её? Если честно, не знаю. Мне просто так захотелось, а если я чего-то хочу - я это делаю. Вот и всё. К тому же, каким бы прогрессивным сейчас ни становилось общество, я не был с ним согласен. Я привык не говорить об этом на каждом углу, потому, что теперь это считалось попросту некрасивым, но я не мог изменить ход своих мыслей. Да и не собирался. Я не хочу создать полноценную семью с ней, наплодить детей и счастливо жить до старости. К чему мне это? Я просто хочу подчинить её себе. Подобные браки - пожалуй, единственный оставшийся законным способ.
- Мистер Морнингстар, мисс Локвуд сейчас не готова принять вас, - их домработница суетилась вокруг меня, нарезая круги и пытаясь не пропустить меня к комнате девушки. Но я всё равно упорно шел вперёд, только посмеиваясь с её тщетных попыток. Через пару дней мы должны расписаться. Никакой свадьбы, никаких пышных торжеств. К чёрту это. Только формальное закрепление брака. Должен же я познакомиться с будущей женой, разве нет?
- Мистер...
Я отодвигаю горничную в сторону, толкая дверь в комнату Люцианы.
- Женушка! - её нет в постели, но раз меня так не хотели пустить в это помещение, значит она где-то здесь.
- Давай, выходи, - я достаю из кармана сигареты. Вставляю одну в зубы, заставляя кончик вспыхнуть. А затем захлопываю дверь перед лицом служанки. - Не заставляй меня ждать.

Надо признать, ждать в итоге не приходится. Люциана довольно быстро выходит, и, честно говоря, лучшего появления я и не мог ожидать. Ну, разве что она вышла бы ко мне сразу голой. Я присвистываю и затягиваюсь, выпуская дым в её сторону, словно ответ на просьбу не курить.
- Отклонено, - ухмыляясь, отвечаю я девушке, наблюдая за её перемещениями. Впрочем, куда больше я наблюдаю за тем, что едва прикрыто полотенцем, в расчёте на то, что увижу больше, чем ей бы того хотелось. Но это мелочи жизни. Всё равно в итоге увижу. Она хороша. Даже лучше, чем на фотографиях. Гораздо. Обидно, что такая чарующая внешность досталась полукровке. Как будто насмешка вселенной. У всего должен быть изъян, иначе выходит слишком хорошо. И в случае с Локвуд - это её родословная.
- Два дня - это мелочь, ты уже и так моя, твой отец дал "добро",- чуть поморщившись замечаю я, и, вместо того, чтобы прислушаться к её словам, прохожу дальше в комнату, направляясь к её шкафу. Открываю дверцы, заглядывая внутрь. Провожу пальцами по вешалкам, заставляя наряды покачнуться. Мне не интересно, что она носит, но, по крайней мере я не заметил там монашеского облачения. Куда больше меня интересуют ящички с бельём. Я достаю оттуда черное кружевное бельё и вместе с ним отхожу к кровати девушки.
Сажусь, вразвалку.
- Одевайся, - командую, швырнув девушке её бельё. И, сразу, чтобы исключить возможные уловки: - прямо здесь. Давай, я жду.
Должно быть, очень неловко, да? Но, в целом, именно этого я и хочу. А заодно оценить её фигуру в полной мере. Ножки у неё то, что надо, это я уже понял, личико просто восторг. Но что в остальном? Я хочу знать как выглядит товар, прежде, чем его приобрести. В конце концов, моя репутация не сильно улучшится от этого брака, если только хуже не станет. Ну, исключая круги фанатиков мирового братства, перед которыми я заодно приобрету себе дополнительные баллы. Ведь как бы мне ни были чужды их взгляды, я очень даже заинтересован в их влиянии и средствах. То же касается и самой Люцианы. Я стараюсь рассматривать её как дорогое приобретение, красивый аксессуар, а не как измену собственным ценностям. В которые, разумеется, ни в коем разе не входят браки с подобными ей.
- Не стесняйся, я твой будущий муж и через пару дней ты отдашь мне супружеский долг. Так что просто привыкай, - я машу ей рукой, призывая ускориться, а затем снова затягиваюсь. Хорошо, чёрт. Сюда бы кубинские сигары, но это тоже сойдёт. И виски. У неё же в доме есть виски? Впрочем, ладно, к чёрту выпивку. Я и без того знатно повеселюсь.
- Полагаю, какими бы ни были твои планы, в них легко найдётся место и для меня, - замечаю я тоном, не терпящим возражений. Станет ли она возникать? В целом, мне любопытно узнать, какой у неё характер. Я бы, безусловно, предпочёл кроткую и покладистую жену, чтобы она не смущала меня в обществе и не могла выставить идиотом, чтобы не раздражала, находясь рядом. Но судя по тому, с чего она начала, она уже не соответствует этим требованиям. Вот теперь хотелось бы выяснить, насколько сильно.
- И не надо этих формальностей. Зачем на "вы"? Просто "дорогой муж", - разрешаю я ей, растягивая губы в улыбке и выпуская дым вверх.
- Ты вроде не глупая, да?
Не знаю этого наверняка, но, допустим, что так. Её мать была чертовски хороша, её отец - не смотря на то, что человек - дьявольски хорош в бизнесе. Он проиграл мне только потому, что я ещё лучше, ни больше, ни меньше. Такую силу я уважаю. Так что у неё определённо были примеры для подражания. Её отец вот не стал строить из себя дурачка или причитать, выпрашивая пощады. Нет, он с достоинством принял своё поражение. Пусть теперь она сделает то же самое.
- Уверен, мы сможем... гм, - я чуть морщусь, пытаясь подобрать нужные слова и тем временем стряхиваю пепел на пол, - создать образец идеальной семьи. Так что давай... в твоих интересах идти мне на встречу.
Да и не только в её, если уж на то пошло. Передо мной она отвечает не только за себя, но и за свою семью. Если думает, что я не буду переносить наши отношения на работу с её отцом, что это не профессионально и низко даже для меня - то, вероятно, она слишком высокого мнения обо мне. Похвально, конечно, но глупо. Потому, что я не стесняюсь быть мелочным. Я просто называю это иначе: быть собой. И если это значит быть мудаком в данный момент, что же поделать? Так тому и быть. Главное наслаждаться процессом, что я и делаю.

- Как наивно, - я растягиваю губы в улыбке. Есть время? Она правда думает, что оно у неё есть и что я позволю ей куда-то одной уехать? Чтобы, например, на зло мне переспать с половиной города, чтобы каждый прохожий знал о том, что я женат на шлюхе? Прежде она не была замечена в чем-то подобном, у неё хорошая репутация, для полукровки, разумеется. Но теперь-то ей нечего терять. А вот если я женюсь на распутной девке, это ударит по мне ещё больше, чем просто брак с полукровкой.
- С тех пор, как твой отец ответил мне согласием на это бизнес-предложение, всё твоё время принадлежит мне, - я растягиваю губы в улыбке, - ты же... - я делаю паузу и вскидываю брови, говоря вкрадчиво, - не хочешь нарушить заключенную между нами сделку, верно?
О, я собираюсь манипулировать ей тогда, когда захочу и так, как захочу, я буду угрожать, если сочту это необходимым и я не вижу ни единой причины маскировать это. Я с ней честен. Не собираюсь изображать из себя влюблённого и благородного мужа. Плевать мне на то, что она об этом подумает. Но пусть знает своё место, потому, что сейчас она явно не готова к тому, чтобы я мог выйти с ней в свет и ждать, что она будет покорна. Её необходимо приструнить, воспитать, если угодно. И я хочу заняться этим уже сейчас.
- О, как очаровательно, - замечаю я, когда раскат грома заставляет окна дребезжать. - Какая потрясающе бесполезная способность.
Уверен, она была бы не прочь шарахнуть одной из тех молний прямо в меня, но, полагаю, если она этого до сих пор не сделала - подобное ей не под силу. Так что она может бесноваться сколько хочет. До этого момента я не знал всех деталей о её силах, они не всегда передаются из поколения в поколение, но теперь, зная о её матери... не связать резкую перемену погоды и внезапно разразившуюся бурю с её недовольством крайне проблематично.
Я предостерегающе поднимаю вверх руку и растягиваю губы в улыбке.
- Ты будешь, - я произношу это медленно и спокойно, - моей женой как полагается.
Серьёзно думала, что мне нужна только ширма, чтобы изобразить лояльность? Я мог бы найти кого угодно на эту роль, будь всё настолько просто и сделал бы это уже давно. Мне даже не пришлось бы поглощать компанию её отца для этого. Но здесь всё слишком... личное? Не знаю, не совсем то слово, но едва ли я сейчас найду более подходящее. Остановимся на этом.
- Ты можешь уйти, - замечаю я ей в спину, - и я тоже уйду. Прямиком к твоему отцу, сказать о том, как мне жаль, что я не в состоянии сохранить его на прежнем посте, - я с сожалением качаю головой, опустив уголки губ вниз.
- Или, - я делаю паузу, докуривая сигарету. Тушу её о постельное бельё и бросаю вниз под ноги, прежде, чем облокотиться руками о кровать, позади себя. Я знаю, что она не сможет уйти, когда я говорю подобные вещи, так что я не спешу выпалить всё сразу. Напротив, растягиваю, жду, пока она развернётся ко мне. Хочу видеть её лицо, знать, что она слышит, что я говорю, что она над этим думает. Хочу видеть выражение её лица, страх в её взгляде. Хочу знать, что она понимает, что замкнута в угол и посажена на цепь и что эту цепь держу я. И что только от моего благодушия зависит её дальнейшая участь. Как, впрочем, и участь её отца и его компании.
- Или ты сделаешь то, что я тебе сказал, - на моё лицо возвращается улыбка. Я склоняю голову чуть в бок.
- И, милая, дорогая моя бракованная невестушка, - мой голос становится нарочито-мягким, - ты будешь, - я произношу это слово с нажимом, - исполнять супружеские обязанности. И, возможно, я даже позволю тебе испытать пару-тройку оргазмов, если буду в настроении, конечно, - я чуть морщусь и мотаю головой.
- Или я возьму тебя силой. Мне, в целом, знаешь ли, плевать, - я пожимаю плечами. Обвожу взглядом комнату, словно крайне заинтересован её декором. И будто жду, что она заикнется мне что-то ответить, но стоит ей только открыть рот, как я заговариваю снова, не давая вставить ей и слова, - пока что я в хорошем настроении и хочу лишь провести дни до свадьбы вместе с тобой. Видишь, какой я внимательный? - я возвращаю взгляд к девушке и улыбаюсь, вскидывая брови.
- И я готов, как приличный человек, дождаться брачной ночи, но, - я отталкиваюсь руками и сажусь, облокачиваясь ими о колени, - если ты меня расстроишь, я могу изменить своим принципам. Так что давай... переодевайся. Я хочу знать, не требуется ли тебе спортзал и пластический хирург, потому, что если под этим полотенцем то, на что у меня не встанет, то придётся это исправлять. Активный приём виагры в таком молодом возрасте... представь, что обо мне подумают люди, - я морщусь, - надеюсь, ты берегла свою невинность не потому, что природа наградила тебя уродливым телом?

- Зато сколько удовольствия это приносит, - ехидно улыбаясь, отвечаю я девушке. Думает, заденет меня, сказав, что я поступаю низко и отвратительно? О, как же так, моё самолюбие так уязвлено, пойду с горя напьюсь! Нет, серьёзно, ей кажется логичным, что если я считаю уместным поступать подобным образом, что где-то там у меня имеется совесть и чуть что она встрепенётся и начнёт меня изнутри глодать? Крайне наивно, меня это даже веселит. Считаю ли я себя сам плохим? Нет, скорее нет, на самом деле. Понимаю ли я, что поступаю плохо по отношению к другим и что они могут считать меня моральным уродом? Да, более чем, но меня это никак не задевает. Все, кто так считает, мне абсолютно до одного места, они мне не авторитет и не близкие люди, чтобы переживать о том, что роится у них в голове или может вылетать из их рта. Так что пусть говорит то, что хочет, по крайней мере до тех пор, пока делает то, что я велю. Ну, и пока вокруг нет других людей, потому, что тогда ей предпочтительно будет просто заткнуться и мило улыбаться.
Я с терпеливым любопытством наблюдаю за тем, как она раздевается. С терпеливым потому, что сегодня я действительно планирую только смотреть. Хотя, если честно, как только Люциана снимает свой халатик, становится очевидным, что я сорвал джек-пот и вот эта вот игра в принципиальность - большая глупость, потому, что у неё определённо есть на что посмотреть и одним только просмотром ограничиваться совсем не хочется. Но... я вроде как уже пообещал ей. Да и мне хочется понаблюдать за ней, за тем, как она будет мучиться ожиданием неизбежного. Это тоже своего рода прелюдия.
Моя улыбка становится ещё шире в ответ на её едкий комментарий.
- Если ты не фригидная, то, думаю, таких сложностей не предвидится, - посмотрим, как она запоёт, когда дойдёт до этого. Я знаю, как довести женщину до оргазма и знаю, как всё испортить, второе в принципе не сложно. И, если честно, по началу я особо не думал об удовольствии для Локвуд. Вот разве что за хорошее поведение. Но теперь... да, думаю, она немного задела моё самолюбие. Самую малость, но всё же. Но ничего, я покажу ей, насколько она не права. Ещё и заставлю умолять меня позволить ей кончить. Да, думаю, это будет чертовски захватывающе.
- Раздавить твоего отца, - пожимая плечами, спокойно отвечаю я девушке, я тут вроде как решил быть с ней честным, да? Так вот, неприглядная правда проще некуда. - Ты - самое ценное, что у него есть, ценнее, чем компания. Представь, ему даже хуже, чем тебе. Ведь жертвовать собой ради кого-то - это одно, но не иметь возможности защитить самое дорогое... это же просто, - я чуть прикусываю нижнюю губу и шумно выдыхаю. - Настоящее наслаждение.
Может, это звучит немного по-садистски, но да, есть во мне что-то такое. Умение получать удовольствие от того, как страдают другие. Уж что есть, то есть. А Люциана - это ещё и приятное с полезным.
- Одни сочтут меня прогрессивным, - я поднимаюсь со своего места, подходя ближе к девушке, - другие подумают, что я лицемер, и, в целом, будут правы, но ещё они подумают, что я чертовски сообразительный сукин сын, ведь вместо того, чтобы жениться на какой-нибудь нищей грязнокровке, - я обхожу девушку со спины, опуская ладони её на плечи и разворачивая лицом к зеркалу, так, чтобы она могла смотреть на наше отражение, - я выбрал красотку с охренительно шикарным приданным.
Я склоняюсь к её ушку, пристально глядя в глаза её отражению.
- На данный момент подобных браков зарегистрировано всего три. Так что, женушка, мы войдём в новую историю, - я целую её шею, шумно вдыхая запах её кожи, а затем всё же отстраняюсь, и, звонко шлёпнув по упругой ягодице, отхожу к двери.
- А теперь давай, надень своё лучшее платье и покажи, как развлекаются грязнокровки.

- Ну, разумеется, - деланно соглашаясь, киваю я головой, - ты ведь специалист в этой области, да?
Если честно, понятия не имею, чем она занимается. Не интересовался. Но ничего, я это исправлю. Полагаю, будет странно не знать, где работает твоя жена. Если она вообще работает, конечно, потому, что я бы не стал ничего делать, если бы по умолчанию имел столько денег, сколько у неё. Впрочем, разве что с целью это самое имущество увеличить. Ну, собственно, как-то так я и сделал. У меня было наследство, оставшееся от родителей, не такое большое, как у неё, но всё же достаточно приличное, для того, чтобы начинать с нуля не пришлось, да и связи тоже свою роль сыграли, и моя способность быть убедительным.
- Прелестно, - улыбаясь, произношу я. Не вижу смысла дальше спорить на эту тему. Похоже, подруги успели очень сильно занизить ей планку ожидания, но мне же только в плюс, удивить Люциану будет совсем не сложно. Так что я лучше покажу ей делом, а не словом, потому, что к последним, очевидно, она привыкла не прислушиваться. Но я не против. Два дня, на самом деле, пролетят очень быстро, особенно если всё это время я буду находиться рядом и раздражать её. Удовольствие особого рода.
- О, не стоит путать страх и презрение, - я качаю головой, - я просто считаю, что вы не достойны чего-то большего, чем быть прислугой, вот и всё. Почему у одних есть способности, а у других их нет? Или кто-то имеет лишь половину? Потому, что так распорядилась судьба. Кто-то лучше, кто-то хуже. Распределение рандомное, ведь даже у грязнокровок может родиться настоящий бриллиант, и даже способные могут родить полнейшую бездарь, но в этом-то вся и суть: принять свою участь. А тем, кто пытается прыгнуть выше головы стоит просто по этой самой голове стукнуть хорошенько. И если люди будут служить, как им и положено, в мире воцарится спокойствие.
Ну, это, конечно, образно, может, немного карикатурно, но, в целом, вполне четко отражает моё представление о мире и то, которое должно быть у неё. Но чаще всего те, у кого чего-то нет, очень любят фантазировать, думая о том, что имеют на что-то право или что могут получить то, чего им не дали, за счет принижения других. А именно так я вижу знак "равно" между способным и простым человеком: человек возвышается ни с чего, а силы способного не играют роли. Это просто безумная дикость. Как вообще можно считать нас одинаковыми?
- Очень интересно, как долго ты будешь крутить эту пластинку, - улыбаюсь я, - и как запоёшь через неделю... через месяц, год, десять лет. Ничего, когда ты будешь ползать передо мной на коленях и называть господином, я припомню тебе все эти дерзкие фразочки и затолкаю поглубже в глотку, - обещаю я Люциане, провожая её взглядом. Это что... что она делает? Я не понимаю. Она собиралась куда-то идти, так на кой черт пошла к книжной полке? Или какая-нибудь безумная идея, вроде того, чтобы зашвырнуть мне в голову? Ну, пусть попробует.
- За дурака меня держишь? - вскинув брови, уточняю я у девушки. Я приближаюсь к ней быстрыми шагами и буквально выбиваю книжку из её рук, прежде, чем ударить в кресло, заставляя его сдвинуться с места.
- Ты не думай, женушка, что если я с тобой тут любезничаю, то ты можешь позволять себе любое хамство. Тебя-то я не трону, жаль портить такой дорогостоящий товар, а вот твоя служанка, - я распрямляюсь, оборачиваясь к двери, - как там её... вот её жизнь ничего не стоит, - я оборачиваюсь обратно к Люциане, растягивая губы в улыбке, - так что мы можем поиграть в читальный клуб ценой пары сломанных рёбер твоей служанки, либо... - я склоняю голову чуть в бок и слегка прищуриваю глаза, - либо ты прекратишь выкаблучиваться и проведёшь меня туда, куда собиралась идти. Всё покажешь, расскажешь, как самый искусный гид. Ну, что скажешь?
О, ну, разумеется, она вся такая правильная и принципиальная, не позволит другим страдать из-за неё. Я прямо-таки очень сильно удивлюсь, если Локвуд позволит мне избить свою служанку. Если честно, не хочу этого делать, бить женщин вообще не интересно, но откуда же ей знать, где у меня проходит предел допустимых безумств и есть ли он у меня вообще.

Я киваю, будто бы соглашаясь с тем, что она говорит. Ну да, разумеется, даже школьник. Школьники ведь только этим и занимаются: диагнозы ставят. Какую же она чушь несёт. Я понимаю, что всё это для того, чтобы меня выбесить. И ведь почти работает. Хотя меня злит не то, что именно она говорит, а то, что всё никак не заткнётся. Разошлась не на шутку. Очевидно, потому, что всё, что она может - это кричать и ругаться, бросаться угрозами, больше ей ничего в её положении недоступно. Так что это просто смешно. Но всё равно раздражает.
Я изображаю рукой клюв и принимаюсь открывать и закрывать его, пока девушка выкатывает очередное предположение относительно того, почему я так себя ведя. Чуть хмурю брови, оттягиваю уголки губ и принимаюсь согласно кивать, продолжая изображать клюв, пока она, наконец, не замолкает.
- Выговорилась? Выдыхай, - рекомендую я Люциане, - прежде, чем выводить тебя в общество, похоже, придётся сделать прививку от бешенства.
Думал, что она будет тихой и спокойной, но куда там! Выйти с такой в общество - всё равно, что для всех остальных на себе нарисовать жирнющий крест. Никто не захочет с этим иметь дело. Да им просто стыдно будет рядом стоять, если она будет нести всю эту околесицу. Так что, очевидно, над ней ещё работать и работать. И ведь она нарочно всё это делает. Полагает, что если я решу, что она неуравновешенная, то откажусь от идеи жениться на ней? Размечталась. Её запала надолго не хватит, а я обладаю неплохим запасом терпения, к тому же, у меня огромный опыт общения с легко выходящими из себя людьми. Таким меня не впечатлить.
- Угрожаешь? - улыбнувшись, уточняю я. Этим она меня не напугает. Она не в состоянии взять свои силы под контроль. У неё они есть, но толку от них совсем не много. Я слышу, как за окном хлещет дождь, вижу, что в помещении даже темнее стало от того, насколько плотной стеной он идёт и из-за затянувших небо туч. Но если бы она могла мне что-то сделать, то уже сделала бы, ну, или, как минимум, попыталась бы. А значит вероятность того, что я пострадаю от этих молний ровно такая же, как и для неё самой.
Я перехватываю Люциану, когда она принимается тянуть меня к двери. Хватаю её за руки, прижимая их к её груди крест накрест и обнимаю со спины. - Тише... хорошая девочка, - я не пускаю её к двери.
- Я верю, что ты не против самоубиться, лишь бы не достаться мне, но, к сожалению, ты пока что всё ещё слишком дорогостоящее приобретение, чтобы позволить тебе это, - я говорю негромко, наклонившись к её ушку. - Думал, мы сможем договориться, но, похоже, что нет.
Буря за окном не стихает. Благодаря своим способностям она как открытый лист. Хотя, в целом, не похоже, чтобы Люциана хоть как-то пыталась себя сдерживать.
- Я вот смерти не боюсь, - сообщаю я девушке, - а ты? Действительно готова угодить под свою молнию, чтобы кому-то что-то доказать?
Я отпускаю её и отхожу к окну, открывая его настежь. В лицо сразу ударяет сильный ветер и капли воды. Достаточно с минуту постоять возле него, чтобы промокнуть насквозь. Я оборачиваюсь к Люциане.
- Ну, что же, давай, - я забираюсь на подоконник и спрыгиваю вниз. Мы на первом этаже, так что не вижу в этом никакой проблемы. Я отхожу чуть от окна, расставляя руки в стороны.
- Давай, убей меня своими молниями, - кричу я девушке, злорадно смеясь.
- А что? Не получается? Не можешь? - мой тон язвительный, хотя, наверное, за таким сильным шумом от дождя этого ей уже не разобрать.
- Я жду! - я снова повышаю тон, а затем подхожу обратно, ближе к окну.
- Прежде, чем кому-то угрожать, убедись, что в состоянии привести угрозу в исполнение, - я мерю её взглядом, а затем вздымаю руку вверх от головы, издевательски прощаясь. Я ухожу. Но пусть не думает, что победила. Ей настроение я определённо испортил, а вот себе только поднял. Ничего, через два дня она запоёт совсем иначе.

Я успеваю пройтись по знакомым, наводя кое-какие справки, но, к сожалению, найти способного, блокирующего способности не так уж и просто. Тем не менее я нанимаю человека, чтобы он занялся его поисками. Я хочу отобрать у Люцианы то немногое, что она имеет, потому, что тогда с ней будет проще обращаться. Я не хочу быть привязан к одному дому или одному городу только потому, что она нестабильна и не в состоянии унять свой гнев.
В день свадьбы я присылаю девушке посыльного с коробкой, в которой лежит платье. Сам приезжаю уже непосредственно к церемонии и последующему банкету. У меня всё ещё нет способа купировать её способности, так что я ограничиваюсь короткой запиской, приложенной к платью, сообщающей девушке о том, что если она что-нибудь выкинет на церемонии, я убью её отца прямо при гостях. Выбор за ней.
Я останавливаюсь у входа в зал, заполненный гостями. Их не много, только самые нужные. Вроде журналистов, которые запечатлеют этот союз, отца невесты, пары важных шишек со стороны людей и способных и на этом всё. У Люцианы из родни есть только отец, а у меня никого, так что никаких шумных сборищ и неловких встреч. Я прохожу через центр до алтаря и останавливаюсь рядом со священником, поправляя запонки на рукавах. Время от времени я бросаю взгляд на висящие на стене огромные часы. Надеюсь, ей хватит ума не сбежать, потому, что тогда я точно за себя не отвечаю и пусть будет уверена, ничем хорошим для неё это не хочется. Погода мерзкая, но дело не обязательно в ней. У нас тут в принципе не самый солнечный штат.

Я знаю, что она меня ненавидит. Хотя, по своему мнению, я пока даже ещё не сделал ничего такого уж гадкого. Бизнес её отца мог перекупить любой другой. Да, может, не каждый в такой ситуации решил бы заполучить в качестве бонуса его дочь, но чем так уж плох этот брак? Он взаимовыгоден для нас обоих. Она думает о её отце знали бы столькие, если бы не её мать? Вот точно так же и я даю ей путь в светлое будущее, пусть за дверьми оно и не будет таким уж радужным, ибо едва ли я смогу относиться к ней как к равной, как минимум потому, что это совсем не так. Но я ведь не планирую её бить. Так, может, трепать нервы, чтобы поднять себе настроение. Угрожать я могу, но едва ли я стану приводить это в исполнение. Не убью я её отца, даже если она что-нибудь сделает не так. Во-первых потому, что он мой бизнес-партнер, он послушен и с ним легко сотрудничать, а поддержка со стороны людей в это время мне необходима, как бы мне ни претило их общество. Во-вторых потому, что если я что-нибудь сделаю с ним, она попытается что-нибудь сделать со мной или с собой, в сущности, ни один из вариантов мне не подходит. Да, я не отношусь к ней как к себе подобной, но если кто-то покупает себе кошечку, то он не воспринимает её как человека, но всё равно не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось. Мучить домашнее животное можно только владельцу. Я сомневаюсь, что кошки в большом восторге, когда люди хватают их и начинают тискать, чесать и сюсюкать с ними, возможно, в такой момент кошки думают о том, что ненавидят своих хозяев, но люди всё равно продолжают это делать, это кажется им забавным. Вот и я так же. Мне нравится её дразнить и плевать мне, что она из-за этого злится и ненавидит меня. И я буду делать это снова и снова, пока мне не надоест. Хотя, пожалуй, статус любимого домашнего питомца она не заслужила. Ну и, наконец, в-третьих, причина в том, что я не убиваю людей. И способных не убиваю тоже. Никого в принципе. Я не говорю, что не сделаю этого вообще никогда и что жизнь для меня неприкосновенна. Нет, при нужных условиях, вроде самозащиты, я вполне способен на убийство и едва ли буду из-за этого раскаиваться. Но именно тяги, потребности убить кого-то ради собственной забавы или ради желания самоутвердиться, как это себе представляет Люциана, у меня нет. Я не считаю неспособных за равных себе, но их существование тоже необходимо. Кто-то должен обслуживать нас, выполнять черновую работу. Да и, наконец, ну, вот кому станет легче от того, что люди перестанут существовать? Просто пусть знают своё место и у всех всё будет прекрасно.
Но пусть думает, что у меня не лады с головой. Меня вполне устраивает, если вместе с ненавистью она будет испытывать ко мне страх, это поможет ей держать себя в руках, хотя даже так, чувствую, сладить с ней будет ой как не легко.
Я вижу, как открываются двери и мистер Локвуд ведёт Люциану. Черт возьми, в этом платье она смотрится просто неприлично хорошо. Уверен, фотографии выйдут превосходные. Я даже не пытаюсь скрыть победоносную улыбку, и я не против, если кто-то воспримет её как радостную. Но, уверен, Люциана понимает, что именно это значит. Я охотно соглашаюсь, принося клятву и подхожу ближе к девушке, чтобы надеть на её пальчик кольцо. Я не скупился, выбрал с камнем покрасивее и побольше. Всё же, это попадёт в новостные ленты, я не могу выглядеть жмотом.
Она держится неплохо, не смотря на то, что я отлично знаю, что в этой улыбке нет ни капли правды - раскаты грома за окном прекрасное тому доказательство. Интересно, как долго она сможет играть? Я касаюсь ладонями её лица почти нежно, заглядываю в её глаза, прежде, чем наклониться и поцеловать. Ощущаю на её губах привкус виски. Кто бы сомневался, что она решит напиться. Но ради бога. Если это помогает ей держать себя в руках и не сорвать мероприятие - пусть пьёт.
Я наслаждаюсь этим поцелуем. Увлекаюсь, так, как будто и не помню о тех, кто находится в этом зале. И мысль о том, что это её злит до безумия, заставляет меня только оттягивать момент, когда я всё же отстраняюсь.
- Хороший вкус, миссис Морнингстар, - произношу, растягивая губы в ухмылке и подразумевая выпитый ею виски.

Когда церемония заканчивается и мы отправляемся в банкетный зал, людей становится побольше. Сюда уже можно было позвать и своих коллег. Друзьями я их едва ли назову, но, в целом, для того, чтобы вместе с ними напиться компания подойдёт. Я нахожусь всё время рядом с Люцианой, но особо её не донимаю, основная часть этого представления для неё состоится позже, за закрытыми дверьми. И всё же, когда подходит момент для первого танца, нам приходится вновь приблизиться друг к другу.
- Постарайся не отдавить мне ноги, - негромко произношу одними губами, продолжая улыбаться, когда протягиваю ей руку, чтобы пригласить на танец.

Ого, алкоголь смелости добавил? Потому, что до этого при людях она мне не дерзила. Конечно, её никто не слышал, но, в любом случае, это было рискованно. Звучит, наверное, странно, но мне почему-то это заводит.
- Врёшь ведь? - вскинув брови, уточняю я у девушки. Ну, про танцы. Не слышал ни о чем таком. Вся информация, которую я о ней искал, на самом деле, касалась деятельности её отца и матери, её самой, но всё относительно положения и влияния в обществе, так что да, ничего, что касалось бы личных увлечений или интересов в детстве я не знаю. Поэтому она могла заниматься балетом, могла не заниматься, я всё равно не в курсе. Просто... серьёзно? Звучит так чудно. Не представляю её в балете, да и фигура у неё не подходящая. Впрочем, если она занималась им не долго и это не успело её испортить, то, возможно.
- Мы отлично смотримся вместе, - я улыбаюсь и веду в танце. Знаю, что ей сложно сохранять самообладание, хотя, конечно, сейчас она не так зла, как в загсе, что даже странно, учитывая то, что проблема никуда не исчезла. Не думаю, что она так быстро смирилась с этим, но, может, она просто не может злиться долго? Ну, в духе того, что это происходит приступами. То накатывает, то отпускает, то снова накрывает. Уверен, у меня ещё будет возможность изучить особенности её характера и его влияние на не контролируемые способности Люцианы. Она, может, ими управлять и не может, но они от неё напрямую зависят, и это интересно. Они интенсивно-активны. Раньше я сталкивался в основном с вариантами того, что полукровки не могли выбрать время использования, вспышки силы случались рандомно, но никогда раньше они не были настолько затяжными. Любопытная особенность. Пока не ясно, даёт ли ей это какое-то преимущество над остальными полукровками или это лишь разновидность отсутствия контроля, но я хочу это изучить.
- Постарайся не напиваться до беспамятства, - прошу я девушку, когда танец подходит к концу и я оставляю её за столом. Сомневаюсь, конечно, что она меня послушает, но всё же не хотелось бы, чтобы в первую брачную ночь она была в отключке. О, нет, я бы предпочёл, чтобы она всё помнила. Немного алкоголя не повредит, всё же она слишком уж напряженная, но не до такой степени, чтобы в памяти вообще ничего не осело.

Оставшуюся часть вечера, пока гости не начинают постепенно разбредаться, мы проводим поврозь. Я слежу за Люцианой и знаю, что она видит, что я наблюдаю за ней, но не сокращаю дистанцию, пока для меня находятся собеседники. Тем не менее, день подходит к концу и я намерен довести завершение этой сделки до логического конца.
- Позвольте, я украду вашу дочь, - я улыбаюсь её отцу, а затем беру Люциану под локоть, чтобы увести её прочь с летней террасы, где проходило мероприятие. Я не отпускаю её даже когда мы заходим в дом, не смотря на то, что нас уже никто не видит. На самом деле, не уверен в том, насколько твёрдо она стоит на ногах.
- Ну, что, готова к первой брачной ночи? - утоняю я у девушки с легкой усмешкой, прежде, чем толкнуть дверь в её комнату и отпустить руку Локвуд. Я захожу следом, ослабляя и снимая с себя галстук, а затем закрываю двери в покои. Разворачиваюсь к девушке, окидывая её взглядом.
- Знаю, ты от меня не в восторге, - я подхожу ближе к девушке, касаясь её рук, чтобы начать завязывать свой галстук узлом на её запястьях, - но прибереги свои мысли на потом. Не хочу, чтобы ты мне мешала, так что это необходимо, - я затягиваю узел туже, но так, чтобы не перекрыть ток крови.
- Подними руки, - командую, прежде, чем коснуться ладонями её талии, притягивая девушку к себе. Я наклоняюсь, касаясь губами её скулы, а затем неспешно опускаюсь к её шее, постепенно подталкивая Люциану к постели. Было бы здорово, если бы она приняла участие, но, полагаю, максимум, на который я могу рассчитывать - это отсутствие сопротивления. И то, если повезёт. Но, полагаю, она достаточно пьяна для этого? Я бы сказал ей, что это будет быстро и она ничего не почувствует, чтобы убедить её подыграть мне, но и первое и второе будет ложью, а Локвуд всё равно не согласится. И всё же она должна. Не ради меня или святости института брака, в который я, к слову, не слишком-то сильно верю, а из-за того, что на кону стоит куда больше, чем её гордость. И она не станет этим рисковать, как бы сильно ни ненавидела меня.

Я чуть усмехаюсь и качаю головой. Звучит не очень-то эротично, но да ладно, не стоит ожидать от неё всего и сразу. Со временем она научится вести себя как положено. По крайней мере я на это рассчитываю, потому, что меня не устроит не полная отдача.
- Не могу этого обещать.
Как вообще можно не трясти во время секса? Ну, то есть, насколько вообще медленно нужно этим заниматься? Её слова вызывают у меня вопросы, но я решаю не спрашивать. Во-первых потому, что она не станет мне отвечать серьёзно, просто продолжит грубить, и не факт, что я получу ответ на свой вопрос, кроме разве что варианта, при котором мы вообще не должны заниматься сексом. Во-вторых потому, что я не хочу пускаться в обсуждения. Я ждал этой ночи, я в предвкушении, я хочу её и не намерен позволить чему бы то ни было помешать этому. Ну, и в-третьих, если она и правда собирается поспать, то есть вероятность, что из-за разговора она отрубится ещё до того, как мы к чему-то приступим, а мне совершенно не интересно заниматься с ней сексом, если она не будет понимать, что происходит. О, нет, я хочу, чтобы она запомнила все подробности, каждую деталь. Занятно, на самом деле. Ведь она могла бы использовать это как лазейку. Просто отрубиться, чтобы лишить меня удовольствия, потому, что я не вижу вообще ничего привлекательного в том, чтобы трахать тело без сознания. Её реакция, её злость и ненависть ко мне возбуждает меня не меньше, если не больше, чем её фигура. Так что я собираюсь не дать ей возможности отключиться. Я сделаю всё, что зависит от меня, чтобы сон был последним, о чем она станет думать.
- В следующий раз использую твою реплику, - обещаю я, растягивая губы в улыбке. И ключевое здесь "следующий раз", чтобы четко обозначить, что эта ночь не будет единственной. Она станет лишь первой в очень долгой череде наших совместных ночей. В конце концов, она моя жена и я планирую исправно отдавать супружеский долг.
- Тебя такое заводит, значит? - я чуть усмехаюсь. Мне нравится использовать её слова, чтобы разозлить её же. Потому, что мне от этой фразы ни горячо, ни холодно. Но я не собираюсь позволить девушке взять надо мной верх в постели. Нет уж, меня такое не возбуждает, а делать мы будем то, что мне нравится. Так уж получилось, что я не мастер идти на уступки, особенно когда мне хамят. Может, если бы она была более любезна, если бы проявила какой-то интерес, подчинилась мне, то я и прислушался бы к тому, что она говорит. Вроде как тому, кто ведёт себя хорошо, полагается награда. Но пока что Люциана вела себя плохо, очень плохо. И я планирую её наказать. Может, не сегодня. Всё же, это брачная ночь, не место для игрищ, сегодня необходимо скрепить союз, так что я собираюсь быть деликатным с ней. Хочу сделать всё так, чтобы ей понравилось, настолько, что она начала ненавидеть саму себя за то, что испытывает нечто подобное.
Я подталкиваю девушку к кровати, заставляя её потерять равновесие и упасть на мягкий и пружинящий матрас, а затем забираюсь сверху. Беру её за руки, подтягивая ближе к изголовью, для того, чтобы закрепить её руки к спинке кровати оставшимся краем галстука. Я же не просто для условности решал связать ей руки, а чтобы она мне не мешала.
Раздёргиваю платье, обнажая её грудь. Жалко его, конечно, красивое было. Но ничего, это всего лишь вещь, она ничего не стоит, а мне чертовски нравится звук рвущейся ткани. Стягиваю юбку через ноги, избавляя девушку от тех лохмотьев, в которые превратилось платье и становлюсь перед ней на колени, поднимая одну из её ножек. Туфли всё ещё на ней Смотрится очень элегантно, в этом даже есть нечто, что меня заводит. Пожалуй, я не стану их снимать. Лишь поднимаю её ножку выше, держа за лодыжку и мягко касаюсь губами выступающей косточки. Неспешно поднимаюсь вверх по ноге, целуя её икры, прохожусь языком по гладкой коже бедра, устраивая её ножку у себя на плече. Опускаюсь вниз, принимая упор на одну руку, прежде, чем потянуть на себя её трусики. Поджигаю, плавлю ткань там, где держу, для того, чтобы она не мешала, так что бельё превращается в бесполезные кусочки ткани, которые ничего не прикрывают и держатся только на поясе. Я шумно выдыхаю, ощущая, как усиливается возбуждение, настолько, что в брюках свадебного костюма становится тесно, а затем припадаю губами к её половым губам, разделяя их языком, проводя им с напором и нетерпением, прежде, чем подняться к клитору, надавливая и лаская. Я не спешу, позволяя ей возбудиться от своих действий, хочу, чтобы она стала влажной, а затем толкаюсь внутрь неё двумя пальцами. Нужно подготовить её к продолжению. Ведь эта ночь будет довольно длинной, и всё должно пройти идеально.

Она так раздражена, что, кажется, я ощущаю это физически. Напряжение витает в воздухе, электризует его, разносится шумными фанфарами, играет, как целый оркестр, так остро, что я почти буквально слышу эту музыку, и это лучшее, что я мог бы себе представить. Голова кругом, я охвачен эйфорией, практически влюблён в то, как сильно она ненавидит меня и всё, что меня интересует - как усилить это чувство, как его подпитать. О, я совсем не хочу, чтобы она меня полюбила. Покорилась, смирилась - да, Но её любовь... нет, к чёрту, без этого бушующего во взгляде пламени она станет мне скучна, а я не хочу, чтобы столь дорогая игрушка мне приелась.
Люциана сопротивляется, я ощущаю как она напряжена, как шумно дышит. Я знаю и чувствую, что она возбуждена, что реакция её тела играет против неё же, выдавая то, что, насколько бы я ни был ей ненавистен, то, что я делаю всё равно заводит её, и это как раз то, что мне нужно. Толкаюсь пальцами в её тесное лоно, продолжая ласкать языком и губами, приближая разрядку, в то время как сам возбуждаюсь только сильнее. Позволяю ей кончить, приподнимаясь на постели и становясь на колени. Окидываю взглядом её обнажённое тело, тяжело опадающую грудь, сверкающий ненавистью взгляд. Облизываю свои пальцы, прежде, чем снять с себя рубашку, отбросив её на пол. Я расстёгиваю брюки, склоняясь к ней. Направляю свой член рукой, толкаясь внутрь. Опускаюсь вниз, прижимая девушку к постели, касаясь губами её шеи, начиная двигаться внутри, хрипло простанывая, рычу от нетерпения. Она опьяняюще узкая, так что я сдерживаю себя, чтобы не причинить ей боль. Потому, что так для Люцианы всё было бы гораздо проще и понятнее. Я - тот, кого она ненавидит и если ей не нравится то, что я делаю - это логично, разумно и ожидаемо. Именно поэтому я делаю всё наоборот. Не спешу, растягивая своё и её удовольствие, заставляя наслаждение разноситься по телу электрическими импульсами. Чувствую жар её тела, её дурманящий запах, находя её губы и увлекая в поцелуй. Неприлично хорошо. Это странно, но никогда прежде мои ощущения не были настолько яркими и сильными, а ведь она далеко не первая девушка, с которой я сплю, но, пожалуй, единственная, целиком и полностью принадлежащая мне, и, вероятно, первая, в ком я взращиваю столь сильную ненависть. Знал бы, что это будет настолько приятно, давно бы уже женился на какой-нибудь полукровке.
Она сдаётся и кончает первой, но я не планирую останавливаться, по крайней мере пока что. Я отдаляюсь, снова становясь на колени. Подхватываю её ножки, укладывая себе на плечи. Сжимаю ладонями её бёдра, возобновляя движение, увеличивая темп и позволяя себе действовать более резко. Сейчас она достаточно возбуждена, чтобы мои действия не доставили ей сильных неудобств. Напротив, я думаю, что это лишь усилит, обострит ощущения, сделав новый оргазм ярче прежних. Останавливаюсь, кончая в неё с громким стоном.
Полагаю, для закрепления брака этого вполне достаточно, для Люцианы это даже чрезмерно, но лично я хочу больше. Я тянусь, чтобы отвязать её от кровати, но не спешу освобождать руки. Тяну за них на себя, заставляя девушку сесть на постели. Опускаю ладонь ей на затылок, собирая её волосы в кулак и улавливаю взгляд. Она уже поняла, что последует дальше? Надеюсь, да, потому, что сейчас мне совсем не хочется пускаться в объяснения.
- Докажи, что ты этим ртом не только проклятия посылать можешь, - требую я у неё, подтянув девушку ближе к себе, склоняя её вниз. Да, её руки связаны, но ладони-то свободны, так что, думаю, она может себе помочь. И, надеюсь, мне не обязательно лишний раз повторяться, что будет, если она решит самодеятельностью заняться, вроде того, чтобы выпустить зубы? Их я ей не выбью, а вот её отцу могу. Мелькнула мысль сказать ей, чтобы думала о своём отце, пока будет мне отсасывать, но аж покорёжило, когда понял, как именно это будет звучать. Нет уж, этого уж точно не надо. Пусть думает обо мне. О том, как унизительно для неё делать нечто подобное с тем, кто рушит её семью и привычную жизнь, с тем, кого она убила бы без раздумий, если бы только была уверена в том, что у неё это получится. Пусть соберёт всё это в голове, сконцентрирует всю своё ненависть и презрение, а затем открывает рот и берёт поглубже. Я тяну её на себя, когда чувствую прикосновение губ девушки, толкаясь членом в её глотку. Ещё один шумный выдох. Вот так, умница. На самом деле ей достаточно просто открыть рот и не мешать мне, всё остальное я могу сделать сам.

Невольно растягиваю губы в ухмылке, слыша её вопрос. Ненавидит, но всё равно делает то, что я велю. Что же, у меня есть для неё вопрос, но, думаю, я приберегу его на потом. Не хочу, чтобы она сейчас психанула, например, и решила мне что-нибудь откусить, в духе "будь что будет". Не удивлюсь, если ей кажется, что она и так уже в своём худшем дне и что что бы я ни сделал, хуже уже не будет. Может, как по мне, всегда есть куда, не стоит это недооценивать. Но и дразнить обиженную женщину тоже себе дороже. Не стоит, я и так победил.
Я ослабляю хватку на её волосах, позволяя Люциане отстраниться и жадно вдохнуть. Я не хочу, чтобы она задохнулась, мне это ни к чему. Просто хотел сразу очертить все границы и дать ей понять, что она будет делать буквально всё, что я хочу, и ещё и получать от этого удовольствие. Но, конечно, когда она задыхается, доказать свою правоту немного проблематично. Я фиксирую её голову в своих ладонях, начиная толкаться навстречу. Ничего, если она не знает, что и как надо делать - я ей с этим помогу. Ей вообще ничего делать не надо, хотя, конечно, было бы неплохо, если бы она обзавелась этим навыком. Что же, похоже, придётся учить, и, я думаю, чем чаще - тем быстрее станет заметен результат.
Я прикрываю глаза, забываясь и просто наслаждаясь процессом. Негромко простанываю, время от времени заходя глубже, чем обычно, задерживая её в таком положении, но ненадолго. Хочу, чтобы она привыкла к этим ощущениям, а не чтобы задохнулась или чтобы её стошнило. Такая деликатная тема... почему-то с ней это так неловко, как будто в первый раз, хотя это совершенно точно не он. Но ощущения просто безумно яркие, и, вместе с тем, смешанные. Я не уверен в том, что ей нравится то, что я делаю. Или, точнее, нет, не так. Доставляет ли это ей удовольствие не смотря на то, что не нравится? Потому, что сегодня моя цель именно в этом. Бесить её тем, что её тело играет против неё же. Но если я позволю ей испытывать ко мне лишь отвращение, она победит.
Я отстраняюсь, ловя девушку за подбородок, чтобы не дать ей закрыть рот прежде, чем я кончу внутрь.
- Глотай, - командую, прежде, чем наклониться к ней и поцеловать. Я снова валю Люциану на постель, раздвигаю коленом её стройные ножки и тянусь рукой вниз. Прохожусь по упругой груди, нетерпеливо сжимая, затем опускаюсь дальше, чтобы скользнуть между её ножек, касаясь клитора пальцами, раздвигая нежные половые губки. Хочу убедиться в том, что она влажная. Что это завело её. Мне плевать, доставило ли ей это удовольствие в эмоциональном плане, но вот в физическом... думаю, меня всё же немного задело то, что она сказала при нашей первой встрече. Случайность, значит? Сомневается в том, что я могу доставить удовольствие ей или вообще кому-либо? Всё я могу! Какого черта вообще? Надеюсь, уж после этой ночи она поймёт, как сильно была не права, потому, что я не собираюсь останавливаться сейчас. Думаю, даже если бы больше не мог продолжать, вот просто из вредности не дал бы ей расслабиться так скоро. У меня есть и язык и пальцы и выдумка, комната, как ни крути, не пустая. А я всё ещё могу, что и собираюсь ей доказать.
Я отдаляюсь, переворачивая девушку на живот. Вытягиваю вперёд её руки, перехватывая за запястья. Прижимаюсь к ней, склоняясь к её ушку.
- Какая разница, урод я или нет, пока тебе это нравится?
Она, конечно, может сказать, что это не так, уверен, может сделать это миллионом разных способов, но у меня есть другой, довольно веский аргумент, с которым она сама не сможет поспорить, как бы ей того ни хотелось. Толкаюсь внутрь, шумно выдыхая, слегка прикусываю, посасываю мочку её ушка, начиная двигаться внутри. Она по прежнему напряжена и мне это определённо нравится. С кем бы она ни спала до меня, очевидно, ничем выдающимся похвастать он не мог. Очень хочу узнать, что она думает. Не что озвучивает, а что думает на самом деле. Даже немного жаль, что я не телепат.
Я отстраняюсь, становясь на постели на колени, тяну её к себе за бёдра, крепко сжимая пальцами, заставляя встать так, как будет удобнее мне, чтобы начать двигаться быстрее. Мне нравится, как вздрагивает её тело от каждого толчка, как рассыпаются по спине белокурые локоны. От свадебной прически ничего не осталось, я собираю их в кулак и тяну девушку назад, чтобы прогнулась в спине. Продолжаю долбиться в неё, пока оргазм не накрывает вновь, подобно яркой вспышке. Ещё немного и я чувствую, что она вздрагивает, судорожно сжимаясь на моём члене. Не отпускаю. Напротив, заставляю подняться, прижимаясь лопатками к моей груди. Обнимаю за талию, помогая удерживаться в этом положении и снова наклоняюсь к её ушку. Целую в шею, второй рукой проскальзывая между её ножек.
- Ну, что скажешь? - негромко уточняю я у девушки. Полагаю, этому вопросу нужно чуть больше конкретики. Знаю, что она всё ещё ощущает меня, и то, как мой член распирает её изнутри.
- Признаешь, что тебе было хорошо? - я говорю вкрадчиво, то и дело отвлекаясь на то, чтобы оставить на её коже новый засос.
- Или это недостаточно убедительно? Это ничего, - шепчу я ей на ушко.
- Есть ещё вариант, который мы не пробовали. Если тебе, конечно, этого недостаточно.
Я хочу этого. Не обязательно сейчас, но я в любом случае возьму её сзади. Просто хочу ещё немного поглумиться. Мне интересно, заставит ли она сказать себя, что всё было превосходно, чтобы избежать анального секса или ей проще терпеть, чем порадовать меня? Я ведь даю ей вполне реальный шанс избежать этого, по крайней мере сегодня. За другой раз я не ручаюсь. Может, это случится уже завтра. Может, позже. Посмотрим, как она будет себя вести.

Оставить в покое? Разве я могу? Я ведь только начал. Меня заводит то, что она пытается вырваться, так что я лишь крепче её держу. Это забавно. Я уже взял её и она только теперь пытается сопротивляться? Эти попытки бессмысленны, но они меня веселят.
- Это твой окончательный ответ? - негромко уточняю я у девушки, когда она в очередной раз посылает меня, прочерчивая невидимую полоску кончиком носа по её шее. Уверена, что хочет сказать мне именно это? Понимает, что последует за таким ответом? Может, она вообще сама этого хочет, просто признать не в состоянии, а тут уникальная возможность - и послать меня и получить то, что хочется. Ну, в противном случае её чувство гордости просто нездорово, очевидно же, как именно стоит мне отвечать, чтобы я оставил её в покое. Она вроде как хочет, чтобы я отстал, но даже элементарные слова произнести не в состоянии, чтобы я остановился.
- Не правильный ответ, милая, - сообщаю я ей. Я дал ей возможность остановить меня. Просто признать, что ей это понравилось. Во-первых я знаю, что это так, потому, что знаю, какая она влажная, чувствовал, как она кончает, во-вторых, я разве просил её быть убедительной? Разве заставил бы повторять до тех пор, пока не поверю? Ну, не то, чтобы я не мог так поступить, но всё же не стал бы этого делать. Но ей было сложно сказать всего пару слов. Я не просил умолять меня остановиться, это так не работает. "Стоп-слово" или уж если на то пошло "стоп-фраза" у нас весьма конкретная. И она не захотела её произнести. А значит и я не буду останавливаться.
Я выхожу из неё, но не для того, чтобы отпустить. Упираюсь головкой члена в тугое колечко мышц. Надавливаю, медленно растягивая её и с нажимом проникаю внутрь. Мой член в её смазке, так что это неплохо облегчает движение, хотя даже так я чувствую, насколько тяжело ей принимать меня. Стоило начать с чего-то существенно поменьше, очевидно, раньше она таким не занималась.
Я сжимаю ладонью грудь девушки, стискиваю сосок между пальцами, играя с ним и слегка выкручивая. Хочу заставить её нервные окончания играть, кровь прилить. Возможно, это будет немного больно, но не слишком. Пальцами второй руки я принимаюсь дразнить её клитор, по мере того, как начинаю двигаться внутри, делая эти ласки более настойчивыми. Я заставлю её кончить и от этого тоже. Я не спешу, понимая, что для её тела это в новинку и всё это довольно большой стресс. Чувствую, как она дрожит всем телом. Касаюсь губами мочки её ушка. Мне было бы проще трахнуть её, не заморачиваясь о том, что она ощущает, не заботясь о том, причиняю ли я ей что-либо помимо боли, но я этого не хочу. Она моя и я не хочу испортить свою игрушку, не хочу сломать её, только растопить, чтобы вылепить то, что мне хочется. И я чувствую, как она сдаётся, как напряжение в её теле растёт, пока не оканчивается новым оргазмом. Кончаю вслед за ней, внутрь, позволяя ей опуститься на постель.
Я ложусь рядом, касаясь ладонью её бедра и разворачиваю на спину, чтобы уловить её взгляд. Ловлю за подбородок и снова тянусь к губам девушки.
- Ещё одна попытка, - предлагаю я ей, немного отдалившись, - признай, что тебе было хорошо и я остановлюсь. Ну же, Люциана, это совсем не трудно, - я приподнимаюсь, оказываясь сверху. Прижимаю её к постели.
- Или тебе так нравится, что ты не хочешь, чтобы я останавливался? - чуть усмехаюсь, наблюдая за ней, чувствуя, как её тяжелое дыхание учащается. Я знаю, что привожу её в бешенство этими словами, но не собираюсь молчать и давать ей хоть какую-то поблажку. Три оргазма за вечер недостаточно для того, чтобы признать, что это не было случайностью?
- Понимаю, - произношу я, касаясь пальцами её лица. Веду по её губам, мягко очерчивая контур.
- Я тоже не могу остановиться. Не думал, что трахать тебя будет настолько приятно, - я заправляю её волосы за ушко. Такая красивая. Действительно обидно, что она лишь полукровка, потому, что она была бы идеальной партией, будь она такой же, как и я. И её характер. Всегда нравились строптивые девушки, с теми, кто смотрит в рот и ловит каждое слово попросту скучно.
- Закрепим пройденный материал, - предлагаю я ей, раздвигая коленом её ножки, чтобы прижаться теснее. Я не против пройти программу брачной ночи по новой, так что я не буду возражать, если она слова пошлёт меня куда подальше, потому, что для меня это будет звучать как призыв продолжить.

Неужели я не достаточно доходчиво дал понять, что "не надо" не поможет? Как, впрочем, и угрозы. Ей стоит умерить свою гордость, потому, что в противном случае она будет страдать. Поладить со мной можно только смирившись со своим положением, а Люциана явно далека от этого. Что же, я не против, мне так только веселее будет. На самом деле мне кажется, что если бы она в принципе сходу со всем согласилась, то быстро бы мне наскучила.
- Не так уж и сложно это было, да? - я растягиваю губы в улыбке, когда она произносит то, о чем я её просил. Говорит она это, конечно, немного не так, как мне того бы хотелось и над интонацией придётся серьёзно поработать, но, в остальном, я чувствую, что сегодня я победил. Пока что этого достаточно.
- Тише, - я хватаю её за подбородок, сжимая пальцы на щеках. Ну, чего расшумелась? Я же пообещал, что оставлю её в покое на сегодня, если она будет себя хорошо вести. Так зачем всё портить этими угрозами? Какая не терпеливая.
- Мечтать не вредно, - я держу её, наклоняясь, чтобы поцеловать. Больше не увернётся. Уничтожит она меня. Очень интересно послушать как. Потому, что я считаю, что вижу всю картину и сейчас у неё нет ничего, что она могла бы использовать против меня. Понимаю, что её это злит, что она ещё не поняла, что она уже проиграла и не важно, что она попытается предпринять. Мне остаётся только наблюдать за этими бессмысленными трепыханиями. Как в прямом, так и в переносном смысле.
- Я тоже тебя люблю, дорогая женушка, - произношу, отстранившись от её губ. Я освобождаю руки девушки, но не даю ей возможности уйти. Устраиваюсь на кровати по удобнее и сгребаю её в объятия, обнимая со спины. В целом, мне плевать, что она на этот счёт думает, хотя я уверен, что её выбесит, что она надеялась хотя бы остаток ночи провести без меня. Но не дождётся. Я отрубаюсь довольно быстро, но пусть не сомневается, что я проснусь, если она начнёт возиться, чтобы избавиться от меня.

Я просыпаюсь первым. Иду в душ, одеваюсь и отправляюсь в столовую, где встречаю отца Люцианы. Очевидно, что он рад мне не больше, чем его дочь, но в отличии от неё не спешит сыпать угрозами и оскорблениями. Я завтракаю в полной тишине, а затем ухожу. У меня сегодня дела, не включающие в себя присутствие девушки. Так что сегодня она может отдохнуть от меня. Но пусть не расслабляется сильно. Чтобы не забывала об этом я отправляю ей посылку с коробкой и запиской. Внутри платье и записка, чтобы она была одета в него и готова к восьми часам, когда я за ней заеду.
Светский приём. Куда я теперь без неё? О, нет, Люциана - мой главный новый аксессуар, так что на любые встречи ей придётся сопровождать меня. Правда, за девушкой я сам не приезжаю. Присылаю своего водителя. Не потому, что опасаюсь, что по дороге в нас случайно может жахнуть молнией (хотя, конечно, не то, чтобы совсем без этого), просто остаются дела, которые нужно успеть завершить.
Я выхожу к Люциане уже в общей зале. Обнимаю её и целую в щеку.
- Чудесно выглядишь, дорогая, - я улыбаюсь ей, и мне не приходится для этого себя заставлять. О, меня страшно веселит происходящее. Так что я с большим удовольствием отправляюсь знакомить её со своими многочисленными знакомыми. Процесс скучный, немного однообразный, вопросы повторяются. В духе того, правда ли она полукровка, правда ли её отец так богат как о нём говорят, планируем ли мы завести наследников. В целом, я отвечаю стандартно, иногда предлагаю Люциане ответить самой, потому. что едва ли она посмеет сказать что-то помимо того, что я позволил бы ей озвучить, да и люди тоже приходят в восторг, когда она с ними разговаривает. У большинства здесь такая же реакция на неё, как и у меня. Как на диковинную зверушку.
Но, очевидно, не у всех. Потому, что когда все эти беседы подходят к концу и я оставляю девушку с бокалом шампанского, чтобы поговорить со своим компаньоном наедине, по возвращении я замечаю пару мужчин, подошедших к ней, чтобы познакомиться. И вот по доносящимся до моего слуха отдельным словам вроде "грязнокровки", "дорогой шлюхи" и прочему, мне не сложно понять, что намерения у них не из лучших. Если эти придурки думают о том, что им удастся развлечься с ней если они предложат её отцу солидную сумму, то опоздали. Раньше надо было думать.
- Господа, - я останавливаюсь позади них, улавливая взгляд Люцианы.
- Извинитесь перед моей женой, - я мило улыбаюсь им, и звучу практически дружелюбно. Оба остолопа затыкаются, а затем принимаются что-то тихо бубнить себе под нос. Кажется, те самые извинения, но я их не слышу, потому, что демонстративно поворачиваюсь к ним ухом и прикладываю к нему ладонь.
- Простите нас, миссис Морнингстар, мы не хотели вас задеть...
- Мы просто много выпили, вот нас и понесло...
Всё это время они продолжают коситься на меня, а я киваю и жестом призываю их продолжать. Помучив их ещё пару минут, я всё же даю им жестом понять, что они могут валить.
- Пойдём, - я беру Люциану за локоть и направляюсь на выход из зала, - сейчас тут будет шумно.
Я вывожу девушку на балкон, и когда мы переступаем за порог, в зале вспыхивает огонь и поднимается страшный крик. Часть людей бросается в рассыпную, так что горящие факелами идиоты оказываются как на ладони. Я прикрываю дверь балкона, чтобы не слушать их, и, возвращая на лицо улыбку, встаю перед девушкой.
- В следующий раз, - я протягиваю руку, чтобы коснуться её щеки, слегка поглаживая большим пальцем, - если кто-нибудь откроет свой рот, чтобы сказать тебе нечто подобное, ты не обязана им улыбаться. Надеюсь, они тебя не сильно расстроили?

Просто придурки? Она к ним слишком снисходительна. Со мной она была не столь любезна, хотя вот если так посмотреть, то тогда я тоже "просто придурок", а не всё остальное, что она решила перечислять вчера и что, наверняка, скажет ещё не раз. Может, она просто не видит всей картины? Или я сейчас для неё главный источник зла, так, что все остальные на моём фоне просто меркнут? Не знаю даже, мне тут оскорбиться или польститься надо?
- Затем, что ты - моя жена. И никто не имеет права разговаривать с тобой в таком тоне, кроме меня, - совершенно серьёзно отвечаю я девушке. Почему она вообще такие вопросы задаёт? Разве не очевидно, что я не позволю обращаться с тем, что принадлежит мне таким образом? Я бы взбесился даже если бы речь шла о моей машине, а Люциана куда более важное приобретение.
Я вижу, что она напугана, и, в целом, это нормальная реакция, но всё же я рассчитывал, что она будет хотя бы немного благодарна, потому, что они явно сами нарывались и хамили ей. Я вздыхаю и закатываю глаза. Огонь в зале утихает так же резко, как и вспыхнул и два обгоревших тела падают на пол безвольными кулями.
- Ладно, - произношу я, чуть вскинув брови, - если им очень повезёт, возможно, они останутся живы, но запустить процесс обратно я не могу, - я пожимаю плечами, бросая взгляд в окно в сторону суетящихся вокруг пострадавших людей. Может, если здесь среди приглашенных гостей найдётся какой-нибудь мощный целитель, у них и будет шанс, но без этого они проживут не слишком-то долго и определённо в страшных муках.
- Они сами нарвались, - я чуть склоняю голову в бок, возвращая взгляд к Люциане, - ты весь вечер была рядом со мной, этого мог не видеть только слепой, к тому же, судя по тому, что они говорили, они прекрасно понимали, кто ты. И всё равно решили, что могут сказать нечто подобное, потому, что меня нет рядом. Если только они не бессмертные и не восстановятся сейчас, то, очевидно, беспросветно тупые и наглые. Зато теперь любой урод сто раз подумает, прежде, чем что-нибудь вякнуть.
Здесь очень много людей. И, несомненно, то, что случилось этим вечером будет на слуху. Хотя, конечно, я так поступил не из стратегических соображений, а потому, что хотел уничтожить их. Я остановился из-за неё, и сейчас думаю о том, что так даже лучше, потому, что теперь много кто увидит их муки. Мой вариант предполагал лишь необходимость сгрести пепел веником в совок, не так зрелищно.
- Тебя разве не злит, что они думают, что ты со мной из-за денег? - вопросительно изгибая брови, уточняю я у девушки, касаясь ладонью её шеи. Ну, меня бы на её месте точно злило. Она ведь здесь сейчас потому, что я не оставил ей другого выбора, а не потому, что она продалась. Вообще не понимаю, как она может из-за них переживать. Меня злит то, что они говорили, в каком тоне они с ней общались.
- Ты полукровка. Но ты - моя, - негромко, но с нажимом произношу я, глядя ей в глаза, - а они просто грязь под ногами.
И плевать мне, кем были те двое. Людьми или способными. Нельзя быть настолько тупыми. Удивлён, как они до своих лет-то дожили, но ничего, я это недоразумение исправил. Я прикрываю глаза и шумно выдыхаю. Не знаю, если честно, что меня расстроило больше. То, что эти двое позволили себе подобное или то, что Люциана просто стояла и слушала это. Обижать её могу только я.
Я беру её за руку и тяну в соседний зал, давая отмашку, чтобы включили музыку. Я опускаю ладони на её талию, прижимая к себе и опуская голову девушке на плечо. Медленно покачиваюсь в такт музыке и закрываю глаза. Я знаю, что сейчас большинство косится в нашу сторону, но, если честно, мне плевать. Они не посмеют помешать, слишком боятся. А те, что не боятся, просто не станут размениваться на такие мелочи.
- Ты должна забыть то, что было раньше, - я говорю негромко, так, чтобы меня слышала только Люциана, - ты им понравишься. Никто не заберёт тебя у меня, - прижимаясь к ней щекой, крепче сжимая девушку в своих руках. Я останавливаюсь, но не отпускаю её. Просто стою, прикрыв глаза, прежде, чем отстраниться и взять её за руку.
- Пойдём, - я разворачиваюсь и тяну Локвуд к выходу. Останавливаюсь только на парковке, не доходя до автомобиля.
- Если хочешь - можешь ехать одна, - предлагаю я ей, отпуская руку и отводя взгляд в сторону. Конечно, она согласится. Она не хочет находиться рядом со мной. Это и не удивительно. Хочу, чтобы она обняла меня и осталась. Я знаю, что было бы более действенно произнести это вслух, но тогда она просто выполняла бы мой приказ, а это совсем другое. Не знаю на счёт вечера, но моё настроение точно испорчено.