Сейчас меня совершенно не заботит то, что девушка осыпает меня ругательствами. По большому счёту мне вообще плевать, что она говорит и думает. В этот момент меня ничего не интересует. В голове бьёт набатом только одна мысль: мне конец, я умру. Из-за потери крови или из-за того, что задохнусь. Не знаю, нет какого-то чёткого источника проблемы, есть только страх и он меня душит в самом буквальном смысле. Что это? Сердечный приступ? Не знаю, на что он похож, но вполне готов поверить, что он именно такой. Кровь словно отливает от рук и ног. Чувствую, как они холодеют. Жутко как-то. Неужели всё? Вот здесь, так просто и глупо? И из-за чего, спрашивается? Какого чёрта я сделал то, что сделал? О чем в тот момент думал?
Не могу сосредоточиться на том, что она говорит и делает. Её слова никак не помогают мне оклематься. Просто бездумно наблюдаю за девушкой. За тем, как она закрывает рану бумажными полотенцами: те пропитываются кровью почти моментально. Айла отбрасывает их в сторону, комкая, накладывает новые, зажимает мою руку. Поможет ли это? Остановит ли кровь? Можно ли меня спасти? Если бы всё моё внимание не было приковано к невозможности вдохнуть и к тому, как, постепенно, холодеет и тяжелеет уже голова, я бы непременно задался вопросом о том, зачем она помогает мне, в то время как буквально только что рычала и бросалась на меня. Я ведь для неё враг народа номер один. Тогда почему она это делает?
Я вздрагиваю и выхожу из оцепенения лишь когда девушка бьёт меня по лицу. Я вскидываюсь, устремляя на неё недовольный взгляд, полный непонимания:
- Это ещё за что?! - спрашиваю её, и только потом понимаю, что этот странный приступ прекратился. Не знаю, что это было. Не понимаю, какого чёрта оно прошло, но её пощечина словно вырвала меня из того вакуума, где я не мог сделать и вдоха. И вот теперь всё становится как обычно. Я просто дышу, хотя, конечно, сердцебиение по прежнему просто бешеное. Ощущаю, как со лба скатываются капельки пота. Вытираю их тыльном стороной ладони, в то время как Айла заставляет меня поднять раненную руку вверх, как будто я сижу на уроке и мне захотелось выйти к доске. Ну, или в туалет. Зачем это? Не очень понимаю, чем мне это поможет, если, конечно, это с целью помочь сделано. Рука, к тому же, снова напоминает о себе болью. На какой-то момент я забыл о том, что порезался, потому, что всё моё внимание отвлекли на себя лёгкие, которые ни с того, ни с сего решили вдруг отказать. Но теперь я вспомнил о руке и разом почувствовал места, где Айла прижала к ранам полотенца.
- Где-то там, - я машу второй рукой в сторону коридора и уставляюсь на неё во все глаза, когда она хватает меня за лицо. Ну, да, точно. Вежливые манеры - не для моей пленницы. Поражаюсь вообще тому, насколько она агрессивна. И не меньше удивляет то, о чем она вообще меня спрашивает. Заботится обо мне? Даже после всего, что я ей сделал?
- В ванной комнате на втором этаже... она там же, где и на первом, просто выше... в шкафчике, - отвечаю я ей, пока она ещё остаётся рядом со мной, перепачканная в моей крови и до чёртиков испуганная. Я вот тоже испугался, честно говоря. Провожаю её взглядом и закрываю глаза, зачем-то продолжая держать руку поднятой вверх. Ну, она не велела опускать, вот и не опускаю.
Возвращаюсь мыслями к своему приступу, пытаясь проанализировать и понять, что это было. Сердечный приступ уже не кажется разумной идеей, ведь всё же проблема была в лёгких, так причем тут сердце? Может, с самими лёгкими что? Кажется, по возвращении на большую землю придётся пройти обследование, потому, что эта ерунда мне совершенно не нравится. Как, впрочем, и то, что я сделал не отдавая себе в том контроля. Но об этом рассказывать кому-то я вовсе не хочу. Возникнет слишком много вопросов, вроде того, какая ситуация к этому привела. А посвятить врача во все тонкости обстоятельств я точно не имею права. Это ведь не только моя тайна, так что придётся просто надеяться на то, что это не повторится. Прежде ведь ничего подобного не случалось. Вроде бы. Пытаюсь припомнить, и, нет, в голове нет подобных воспоминаний.
Когда я открываю глаза, Айла вновь на кухне, суетится возле меня. И мне вдруг становится так стыдно перед ней. Что она тут возится со мной, заботится обо мне, а я с ней так обращаюсь. Поэтому наплевав на её указания, я сгребаю девушку к себе, крепко обнимая обеими руками и утыкаюсь носом в её шею, тяжело и шумно вдыхая запах её волос.
- Не делай так больше, ладно? Не зли меня. Я сам... сам не знаю, какого чёрта делаю. Это охренеть как стрёмно.
Она качнула чашу моего терпения и вот результат. Если честно, я куда больше боялся того, что наврежу ей. Но всё обернулось совсем иначе. Не потому ли, что я пытался сдерживаться, чтобы не сорваться на девушке? Ну, пусть бы тогда сломал что-то из вещей, на кой чёрт себе руку резать. И, наконец, почему я не контролировал себя в этот момент? Это вообще нормально? Сдаётся мне, что нет.
- Я не могу тебя отпустить... не могу. Поэтому не надо, - прошу я её, тихо гладя по волосам, и стараясь успокоить скорее себя, нежели её, хотя и понимаю, что девушку тоже это порядком напрягло, - не беси меня.
Я мог бы сказать и о том, что не желаю ей зла, но у нас с ней очень уж разное представление о том, что такое зло и его отсутствие. Вся моя доброта по отношению к ней для Айлы ничто. Хотя я и не верю, что ей было бы одинаково всё равно находиться в плену у меня или у кого-то, кто был бы жесток по отношению к ней. И мне ничего не остаётся, кроме как надеяться, что она пойдёт мне на встречу. Что хотя бы в этот раз она услышит то, что я ей говорю.
Полотенце вновь пропитывается кровью, но отчего-то сейчас я уже не думаю, что это убьёт меня. Не знаю, почему так был в этом уверен несколько минут назад. Это просто порезы. Да, я потерял некоторое количество крови, но, думаю, если бы порез был смертельным, я бы уже истёк кровью. И раз уж этого не произошло, то можно расслабиться. Совсем не хочу выпускать её из своих объятий. Словно если сделаю это, то всё вернётся к прежнему состоянию и не будет ничего, кроме грызни между нами, а это уж точно добром не кончится.

Понимаю ведь, что она врёт всё. Специально она мне пощечину отвесила. Но, похоже, именно это и помогло мне вырваться из удушающего плена. Так что, по-хорошему, я её ещё и поблагодарить должен за то, что она для меня сделала. Да и за то, что до сих пор делает тоже, потому, что она совершенно точно не обязана. Попытаться бежать в этот момент было бы для неё большой глупостью. Но я бы не злился. В принципе, я бы это понял, если бы оклемался. Не знаю, смог бы я пережить это, если бы не Айла? Я правда без понятия, чем бы всё это могло закончиться. Мне жутко вспоминать о том состоянии. Не хотелось бы испытать нечто подобное снова. Мне бывало плохо, бывало намного больнее, чем в этот раз, но при этом такой сильный страх я испытывал впервые. Опыт омерзительный, честно говоря.
Мешаю? А, ну, да, пожалуй. Она же за аптечкой бегала, видимо, собиралась мне рану перебинтовать. Кажется, бинт там был. Ещё адреналин, на случай аллергического приступа, таблетки от головы, чёртов "спасатель", от которого не будет толку ни мне, ни ей, и что-то ещё, но уже не помню что именно. Пластыри, что ли?
- Ничего я не контуженный, - возражаю я ей, хотя и без особой уверенности в голосе. Как ни крути, а такое поведение адекватным никак не назовёшь, и с этим сложно поспорить. Я даже могу понять, почему она меня ругает. Она испугалась. И, очевидно, не просто так, а за мою жизнь. И это как-то даже... приятно, что ли? Не знаю почему, может, и глупость какая-то, но меня это трогает. То, что она хочет обо мне позаботиться. Так отчаянно, что пытается вырваться из моих объятий. Разумеется, в своей исключительно грубой и хамской манере, но суть ведь не в том, как это преподнесено, а в самом факте, что ей не безразлично, если со мной что-то случится. Может, она меня и ненавидит, но не так сильно, как я себе это представлял. Либо же она неисправимая альтруистка. Но последнее слабо вяжется с её манерой общения.
- Я отпущу, - вяло обещаю я. Ну, а что ещё мне остаётся? Первая импровизированная повязка уже испортилась, так что, очевидно, требуется что-то по-надёжнее. Но не так не хочется выпускать её. Мне хочется, чтобы она тоже обняла меня, но вместо этого Айла брыкается и всячески пытается отцепить от себя мои руки.
- Честно? - уточняю я у неё, вскинув брови и всё же разжав свои руки.
Не хочу с ней ругаться. Не хочу, чтобы мои мозги закипали от того, что она говорит, а я не знаю, как ей ответить, чтобы не нахамить в ответ или не сделать чего похуже. Ведь если бросается угрозами она, то она бунтует, а если это делаю я, то я уже тиран. Всё от того, что власти у меня больше. Или, точнее, вся власть у меня, а ей только и остаётся, что скалить зубки. Вот она и использует свои возможности по максимуму.
- Спасибо, - негромко произношу, пока девушка принимается за мою рану вновь. Я пристально смотрю на неё, мне сейчас особо делать нечего, так что от моего внимания не ускользает то, что её руки подрагивают, да и губы тоже. Похоже, теперь ей куда хуже, чем мне. И всё из-за меня. Не хотел ей навредить физически, а вот психологически явно знатно по мозгам проехался. Словно ей было мало того, что она оказалась в плену, без перспективы освобождения. В последнее она может не верить, но наверняка всё равно этого боится. Я бы на её месте точно боялся. И тут вдруг такое...
- Прости.
Пока девушка занята тем, что бинтует пострадавшую руку, я протягиваю к ней вторую, коснувшись её лица. Осторожно, почти невесомо. Глажу её по щеке, по скуле, провожу пальцами по ушной раковине, за ушком, заправляя волосы. Такие светлые, практически белые. Снова думаю - невпопад - что она очень красивая.
- Хочу тебя поцеловать, - негромко сообщаю ей, удручённый тем, что она ещё не закончила перевязку, и если я полезу к ней, то она снова выдаст что-нибудь о том, что я ей мешаю помогать мне. А я не хочу мешать. Хочу её. Не знаю, откуда это берётся сейчас, но я вновь акцентирую внимание на том, что платье оказалось полупрозрачным и я вижу через ткань на груди её бюстгальтер. Кажется, он всё же немного ей мал, потому, что очень соблазнительно собирает вместе её грудь, вызывая желание прикоснуться, попробовать на вкус её кожу, узнать, как быстро затвердеют её соски, если я прикоснусь к ним губами.
Но разве могу я поступить с ней так, после того, как она мне помогла? Моё чувство вины ещё слишком сильно, как, впрочем, и осадок из-за произошедшего, отчего я ощущаю себя ослабленным. Полагаю, что после всё это пройдёт и мне станет легче, но именно сейчас, когда мне так хочется прикоснуться к ней, я не могу себе этого позволить. Глупость какая. Но, думаю, если мне хочется наладить с ней отношения, то мне действительно стоит сейчас сдержать себя. Должен же я хоть как-то выразить свою благодарность. Оставить её в покое, хотя бы ненадолго. Так что я опускаю руку вниз, снова вспомнив о еде. Точнее, о том, что я так её и не приготовил. И ведь помню, что выключил, прежде, чем это произошло. А вот того, как взялся за нож уже и не помню толком. Видимо, там был последний проблеск здравого смысла, а потом что-то пошло не так. Хорошо ещё, что я довольно быстро в себя пришел. Условно говоря. Потому, что потом было только хуже. И эти мысли вновь возвращают меня к Айле.
- Мне жаль, что я испортил завтрак.
Или это всё же сделала она? Но, вероятно, что в этот раз отличились мы оба. Ведь если бы она просто молча посидела и подождала бы минут пятнадцать, то ничего бы из этого не произошло. Но, с другой стороны, как знать, не случилось бы это после? Что если бы я поступил уже иначе? Наконец, это ведь может повториться. А я совершенно этого не хочу. Правда. Как же сильно я вляпался на этот раз...

В суде? Каком? Это к слову пришлось или она серьёзно? Потому, что ничего из этого не выйдет. И я не знаю, как ей объяснить, что это насовсем. Что она не сможет выбраться отсюда и призвать меня к ответственности. У неё не очень много вариантов того, каким будет дальнейшее будущее. В одном из них она со мной - так или иначе - в другом она мертва. И не по моей воле, но по моей вине. А я точно не хочу допустить этого. Я не желаю ей зла настолько сильно. Если подумать, я и вовсе не желаю ей зла. По крайней мере, больше нет. Я уже сделал то, что хотел, я выплеснул свою агрессию. На неё и на себя, и теперь я просто должен нести ответственность за принятое решение. Вот только Айла существенно усложняет для меня эту задачу. И совсем не хочет встать на моё место. Вероятно, от того, что и я едва ли смог бы поставить себя на её...
- Опять материшься, - без возмущения или удивления, просто констатирую факт. Лишь бы редуплицировать! Ну, что за девушка такая? Это ведь жутко раздражает на самом-то деле. Но сейчас меня это мало трогает. Состояние какое-то странное. Чувствую себя так, словно сделан из ваты. И мысли, и чувства тоже какие-то ватные. Всё как-то иначе, не как обычно. Ощущаю растерянность.
На какой-то момент мне успело показаться, что я понял, как должен действовать и говорить. По крайней мере примерно. А теперь я вновь вернулся к тому, что было в самом начале: понятия не имею, как быть. И признав это перед девушкой я уж точно не сделал лучше ни себе, ни ей. Можно бесконечно долго думать о том, что было бы, поступи я иначе, скажи другими словами или другое. Но что толку если сделанного не воротишь, точно так же как и я не могу вернуть ей свободу? По крайней мере сейчас точно. И не уверен, что мы когда-нибудь вообще достигнем такого уровня доверия.
То, как она рычит, открыто говорит о её отношении. Но а что ещё я должен был ожидать, на самом деле? Я не удивлён, не смотря на то, что не доволен. Она демонстрирует нежелание и от того я только сильнее хочу поцеловать её. Хочу и точка. Это ведь единственное, что я не могу получить от неё силой. Здесь нужно её добровольное желание. Ну, или хитрость. Думаю, у меня есть некоторые рычаги давления на неё, может, даже большие, чем мне кажется. Самое время их проверить. Как только она закончит бинтовать мою руку, разумеется. Чтобы не придушила этими же бинтами. Ну, она дикая, с неё станется.
- Всё нормально, я встану, - отвечаю я ей, убирая руки девушки от себя, когда та предпринимает попытку меня поднять. Ещё чего не хватало. Я не беспомощен. Не говоря уже о том, что не хочу, что бы она надорвалась, выкидывая такие фокусы. Так что я поднимаюсь, придерживаясь здоровой рукой за шкафчик, прежде, чем сесть на стул.
- Не надо меня бить... я и сам с этим справляюсь, - чуть усмехаюсь, прикрыв глаза. Немного рановато, наверное, шутить на эту тему, но не могу удержаться. Как-то само с языка срывается. Да и если страшиться этой темы, то разве станет легче? Думаю, мне не помешает немного посмеяться. Хотя вот Айле будет не смешно, как мне кажется. Но я не могу заставить её расслабиться, если она не захочет.
Сижу, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова если и кружится, то совсем немного, и по большей части от пережитых эмоций, а не от потери крови. Ну, наверное. Невольно опускаю взгляд вниз, глядя на кровавое пятно, размазанное по всей кухне, а так же по моей и её одежде. Выглядит жутко. Как на месте преступления.
- Хорошо. Там нет ничего такого, с чем она не смогла бы справиться. Ну, за исключением ситуации, если она имеет антиталант к готовке, что в принципе сложно предугадать. Некоторое время я сижу молча, просто наблюдаю за девушкой. И за этот небольшой промежуток мне в голову приходит отличная идея. Ну, мне, по крайней мере, так кажется.
Поэтому я поднимаюсь и подхожу к шкафчику, для того, чтобы вытащить с верхней полки бутылку виски и поставить на стол. Затем так же сверху я достаю пару бокалов и лезу в холодильник за формочкой со льдом. Помнится, вчера она говорила о том, что хочет выпить. А сегодня я присоединяюсь к этому желанию. И, возможно, смогу немного её задобрить. Прежде, чем пустить в ход свой план. От передвижений мне немного не по себе, но зато я четко понимаю, что двигаться я вполне могу. И в обморок мне свалиться уж точно не грозит. Нужно просто немного прийти в себя.
- Поцелуй меня, - обращаюсь я к девушке. Опасно, конечно, просить о таком, когда у неё в руке столовый нож и пара горячих сковородок, так что я решаю продолжить эту мысль, пока она не ответила мне чем-нибудь едким, - и я не буду тебя сегодня трогать. Вроде как сделка. И довольно выгодная для неё. В частности потому, что она не знает, что я и так не собирался этого делать. Немного не честно с моей стороны, но честностью поцелуй я из неё не выманю. А мне хочется. Не знаю зачем, на самом деле. Может, именно потому, что иначе я его не получу вообще, а такой расклад меня не страивает. К тому же я сходу получил от неё отказ, из-за чего захотел этого только сильнее.
- Не хочешь выпить?
Ну, я уже предлагал ей это сегодня, для того, чтобы убедить пойти со мной, но она отказалась. Тем не менее, с того момента произошло довольно много странных и даже жутких вещей, так что она вполне могла передумать, вернувшись к изначальному желанию напиться. Я не хотел пьянеть до той степени, что язык начинает заплетаться, скорее мне просто требовалось расслабиться, и алкоголь мог в этом помочь. Так что я беру в руки бокал и делаю глоток, не сводя взгляда с Айлы, в ожидании вердикта с её стороны.

- Разве? Мне не казалось, что провоцирую. Она видит моё поведение с такой стороны? Честно говоря, не думал, что делаю что-то не так. В том смысле, что я правда пытаюсь сдержать ситуацию, как-то это всё регулировать, быть добрым и внимательным. С терпеливостью вот что-то серьёзные накладки, но ведь в остальном я правда стараюсь сгладить множественные углы, с которыми ей сейчас приходится сталкиваться. Безусловно, по моей вине, но суть ведь не в этом. Или это только для меня суть не в этом, а для неё как раз-таки только это и имеет значение? Голова пухнет от всех этих размышлений. Я не могу пытаться думать за двоих. И пытаться понять её тоже не могу, всё равно ведь не пойму, как ни крути, я в совершенно иных условиях, и мне только кажется, что я знаю, что она может чувствовать.
- Тебе правда приятно меня бить? Звучит как-то жутко. И даже самую малость обидно. Мне вот неприятно причинять ей боль, я из-за этого потом себя последним мудаком чувствую и не знаю куда себя деть, а ей это приятно. Ну вот как так может быть? Просто не могу представить, насколько сильно надо кого-то ненавидеть, чтобы получать от этого удовольствие. Вся моя ненависть к её отцу уже сдулась. Понимаю, что если бы это был он сам, то я бы так быстро не успокоился, но всё равно. Едва ли я получал бы удовольствие, избивая его. Не знаю, на что я вообще рассчитывал. Что мне полегчает, если я сделаю её своей рабыней, вроде как отомстив её отцу (уже мертвому) за гибель своих родителей? Ни черта не полегчало. Я могу с уверенностью сказать, что стало только хуже. Причем вообще для всех участников процесса. Как же мне жаль, что я не в состоянии просто это отменить. Вернуться в тот момент, когда я решился на сделку и ничего не говорить, не переводить денег, не выдвигать требований. Ничего. Оставить её в покое. Так, что бы хоть кому-то из нас жизнь не портить.
- Умеешь готовить? - я перевожу взгляд с тарелок, от которых поднимается ароматный пар, на девушку. - Вкусно пахнет.
А уж я-то в этом разбираюсь, пусть будет уверена. Понимаю, что тут сложно было что-то испортить, всё было почти готова, но простор для воображения имелся. Она могла бы что-нибудь пережарить или сыпануть соли, например. Вот последнее можно узнать только по факту употребления в пищу, но раз не видно белого налёта в виде соли поверх еды, то, вероятно, всё не так уж и плохо.
Безмолвно наблюдаю за тем, как она наполняет и осушает бокал. Пусть пьёт, я не против. Правда, почему-то думал, что она будет пить из горла и сразу залпом всю бутылку. Не знаю почему именно так.
Выражение лица у неё при этом крайне недовольное. Но, можно не сомневаться, недовольно вызвано мной, а не выпивкой. Виски качественный. К тому же со льдом - то, что доктор прописал. Я выжидающе смотрю на неё в ожидании ответа. И вообще не удивляюсь, когда от Айлы не следует кроткого и покорного "да". Начинаю привыкать к ней, подсознательно ожидая отказа, подколки, попытки наброситься, но никак не согласия, даже если предложение звучит очень выгодно. А как по мне так оно и есть. Или её больше не пугает перспектива заняться со мной сексом?
- И что же я задумал?
Ну, она знает. А я вот нет. Может, посвятит? Я вроде бы ничего такого не задумывал. Просто хочу, чтобы она меня поцеловала, ни больше, ни меньше. Всё остальное я могу получить любым другим способом. Может, не сегодня, но какая разница, если всё равно могу? А тут... крайне озадаченно, изогнув брови в вопросе, наблюдаю за тем, как девушка избавляется от белья. Это ещё зачем? Не припомню, чтобы для поцелуев это было обязательно. Хотя, ладно, я в принципе не против. Пусть так. Уже лучше, чем когда она закуталась во всё, что только смогла найти, лишь бы скрыться от меня.
Я озадачен. Но пристально смотрю ей в глаза, когда цепкие женские пальчики хватают меня за подбородок. Я представлял себе это как-то иначе, но какая в сущности разница как именно? Она действует как-то непривычно, быстро и резко. Так что я невольно даже успеваю подумать о том, что она сейчас цапнет меня зубами за нос или за губу, вместо того, чтобы дать мне то, что я хочу. Но вместо этого получаю поцелуй, полный страсти и нетерпения. Это из-за стресса, да? Просто иного объяснения у меня всё равно нет. И понимания ситуации становится только меньше, когда девушка направляет мою руку себе между ножек. Вот это поворот. Я её вроде по голове не бил, но, может, она сама ударилась, пока я в отрубе был? Потому, что не очень понимаю, что происходит. Но непонимание не мешает мне возбуждаться от её стремительного напора.
- Ладно, - соглашаюсь я, хотя, есть впечатление, что мой ответ сейчас вообще никакой роли не играет. Мы как будто ненадолго поменялись ролями. С другой стороны, она вообще никогда не вела себя так, как должна себя вести рабыня в моём представлении. Я отвечаю её поцелуй и напрягаюсь, когда она кусает меня. К счастью, это скорее игривый поцелуй, нежели попытка оттяпать мне губу, как я опасался. А ведь мне кажется, что она вполне могла бы, не смотря на то, что это противоречило бы её попыткам помочь мне. Но Айла в принципе девушка-противоречие. То выражает максимум негатива к близости со мной, то сама намекает на это. Я веду рукой выше, по гладкой коже бедра, касаясь её между ножек, проскальзывая пальцами между мягких и податливо расходящихся половых губ, провожу между ними, приближаясь к жару её тела, толкаюсь внутрь двумя пальцами, чувствуя, как она сжимает их, ещё совсем тугая и не готовая к продолжению. Я не вынимаю из неё пальцев, касаясь клитора девушки, отвечая на её нетерпеливый страстный поцелуй и лаская девушку. Стараюсь отодвинуть подальше своё замешательство и непонимание. Они не должны испортить момент. В конце концов, спрошу после, что на неё нашло. Начинаю возбуждаться, думая о том, как всё произойдёт дальше. Она сядет на меня сверху или всё же позволит мне перехватить инициативу и я усажу её на стол? Не думаю, что мы прервёмся для того, чтобы дойти до комнаты. Я не стану так рисковать: вдруг она за это время ещё и передумает? Чувствую, что она становится влажной. Не сразу, но мои действия имеют успех, и я начинаю двигать пальцами внутри неё. И хотя она говорила не напрягать руку, совсем не использовать её я тоже не могу. Я тяну девушку к себе, усаживая на колени, так, что её ножки оказываются раздвинутыми и девушка сидит лицом ко мне. Готов продолжить, но не тороплюсь. Мне даже интересно, примет ли она участие в дальнейшем или всё же позволит всё сделать мне самому. Что ей движет? Хотел бы я знать.

А ведь мне даже прикидываться не приходится. Реально не имею понятия, что она под своими словами подразумевает. Могла бы и прямым текстом сказать, я бы подтвердил, если бы она и правда угадала. А так - вилами по воде. Делает вид, что раскусила меня, а сама может о чем-то другом вообще думает или даже никаких вариантов не имеет. К счастью, мне не приходится продолжать эту странную словесную перепалку. Похоже, что Айла и сама не прочь отвлечься от того, что здесь происходит. А кто бы не хотел? Слишком много стресса за последние сутки. Для нас обоих. Она может думать, что мне всё ни по чём, что я чурбан бесчувственный, но ведь это не так. Не пытаюсь сказать, что мне хуже, чем ей. Знаю, что это не так. Но ведь и я не получаю удовольствия от происходящего. Большую часть времени.
Но не сейчас. В этот момент я чувствую, как мой член твердеет, я уже жажду продолжения, и, похоже, что не я один. Вот только в отличии от меня Айла совершенно не спешит. Я шумно выдыхаю, когда она отдаляется, принимаясь избавляться от лифчика, оставаясь при этом у меня на коленях. И я не могу отвести взгляда от её груди. Невольно начинаю двигаться пальцами внутри неё быстрее, будто желая раздразнить сильней, призывая к более активным действиям. Соски упираются в ткань платья, выпирая и слегка просвечивая через белую ткань. Хочу сорвать с неё это платье. Хочу прикоснуться к её груди губами, насладиться ими. Но у моей партнерши немного иные планы на то, как всё будет происходить дальше. Айла всё же берёт происходящее в свои руки, а я решаю не препятствовать, потому, что просто боюсь спугнуть её. Не хочу всё испортить.
Наши губы вновь встречаются и я закрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Тем временем Айла лезет ко мне в брюки. Я вынужден убрать от неё пальцы, так что девушка, обнажив мой член, насаживается на него. Я выдыхаю в её губы негромкий стон, переместив обе ладони на её ягодицы и слегка сжимая их. Слегка лишь потому, что прекрасно помню о том, что одно из поджарых полушарий я не так давно украсил отпечатком своих зубов, и, наверняка, синяк до сих пор болит. Не хочу, чтобы эти ощущения отвлекли её и помешали достичь оргазма.
Она движется слишком медленно, словно дразнит меня, к тому же, едва ли опускается до конца. Я ощущаю растущее в её теле напряжение. Укусив меня за губу, она отдаляется и довольно скоро кончает, сжимаясь на моём члене и подрагивая всем телом. Ладно, признаюсь, не ожидал, что она сдастся настолько быстро, но, вероятно, свою роль сыграла предшествовавшая этому прелюдия и выпивка. Но я ещё не закончил. А значит и она тоже.
Я хочу продолжить и дракона девушка поддаётся мне. Я в принципе сильнее, да и она ослаблена этим приливом наслаждения. Поэтому я поднимаюсь вместе с ней, так, что Айле приходится обхватить меня не только руками за шею, но и ногами за пояс, банально чтобы не соскользнуть. Я опускаю её на пол, здесь же, на кухне, касаясь губами её шеи и опускаясь ниже. Вновь толкаюсь в неё, заполняя собой. На этот раз на моих условиях, до отказа.
Раздёргиваю дальше ворот платья, слыша треск ткани, подставляю своим губам грудь блондинки, с наслаждением впиваясь в неё и слегка посасывая один из затвердевших сосков. Мну её губами, касаясь и царапая нежную и гладкую кожу своей, шершавой и колючей из-за щетины. Это платье определённо придётся выкинуть, потому, что пол был заляпан кровью, а теперь и платье тоже. Но плевать, насколько всё это странно. Я хочу её.
Начинаю двигаться внутри, но всё же не спешу. Это может нравиться не только мне одному. Так почему бы и ей не получить от процесса удовольствие? Она стонет тихо и напряженно. Перенеся вес тела на одну руку, второй тянусь к её ножкам и касаюсь клитора. Так лучше? Продолжаю движение, вместе с тем лаская её. Моё дыхание сбивается всё сильнее, а сердце бешено стучит в висках, когда оргазм накрывает меня волной, и, кажется, впервые мы кончаем одновременно. Я чувствую, как её тело пульсирует, то сжимая меня крепче, то отпуская, пока я изливаюсь внутрь неё.
Выйдя из неё, я опускаюсь на пол. Рядом, ложусь на спину. Закрываю глаза, но совсем ненадолго. Оборачиваю к ней голову и смотрю на её профиль. Айла на меня не смотрит. Дышит тяжело отходя от пережитых ощущений. И я тянусь к ней в каком-то идиотическом приступе нежности, словно бы забыл о том, что нет у нас нормальных отношений. Обнимаю её за талию и вновь касаюсь её губ в поцелуе. Она тяжело дышит и едва ли может мне отвечать, но я настойчив и проскальзываю языком между её губ. Мне нравится целовать её. Не хочу снова ругаться. Не хочу причинять ей боль. Совершать какие-то по истине безумные поступки, способные пугать не только её, но и меня самого. Хотя и понимаю, что здесь и сейчас всё не разрешится. Ни черта это так не работает. Я отдаляюсь и заглядываю ей в глаза.
- Прости меня, - я произношу это совсем негромко, почти одними губами, но уверен, что она всё разобрала и услышала. Знаю, что скорее получу от неё пощёчину, нежели прощение, но я должен сказать ей об этом. Мне жаль. Правда жаль, что я разрушил её жизнь. Завалившись на бок, на плечо, сгребаю девушку в свои объятия. Утыкаюсь носом в её шею и снова закрываю глаза. Не хочу туда, обратно, в необходимость решать проблемы и отвечать за свои поступки. Хочу чего-то невозможного. И мне нужно, чтобы девушка дала мне небольшую паузу. Я отпущу её, правда. И всё вернётся к прежнему состоянию. Просто сейчас мне настолько паршиво, что я даже пошевелиться не могу. После яркого оргазма меня накрывает волной отчаяния. Я ни черта не исправил, похитив её. Сделал только хуже. Для каждого из нас.

Я чуть поджимаю губы и усмехаюсь. Разумеется. Ничего другого я от неё не ждал. Ну, разве что более резкой реакции. Но это не важно. Я просто сказал то, что хотел сказать. Не ради прощения, а ради того, чтобы она знала, что мне жаль, что я наломал дров. Не имею понятия, поможет ли это чем-нибудь Айле, но мне самому стало самую малость легче.
- Знаю, - так же тихо отвечаю я ей, продолжая глядеть в глаза. Я знаю, что сейчас она меня не боится. Именно в этот момент. И потому я так хочу задержаться в нём. Рядом с ней. И чем быстрее спадает возбуждение, тем меньше этой неуловимой связи остаётся между нами. Ведь когда разум не затуманен желанием, начинают проступать самые обычные, почти бытовые проблемы, строгие рамки в которых она просто не может быть со мной на одной волне, потому, что сам факт моего присутствия означает, что её жизнь всё ещё не в порядке.
- Ладно, - я отвечаю не сразу и нехотя. Не то что бы я имею что-то против того, чтобы девушка приняла ванну. Уверен, это необходимо. Как минимум смыть с себя мою кровь. Едва ли это приятные ощущения. Мне вот самому не нравится, например. Да и отдохнуть мне точно не помешает. Просто не хочу отпускать её. Но не уверен, что девушка это поймёт. Хорошего понемножку.
С явным неудовольствием я расцепляю свои руки, позволяя теплу ускользнуть от меня, отдалиться, снова становясь чужой и враждебной. Приподнявшись, я сажусь и облокачиваюсь спиной на плиту.
- Иди, - я киваю в сторону выхода. Ну, она ведь в ванную хотела? Уверен, она не заблудится. Едва ли есть необходимость её сопровождать. И ей это точно не нужно. - Я принесу еду в комнату, - добавляю, чтобы она не беспокоилась об этом. Уверен, она по прежнему чертовски голодна. И хотя моя выходка наверняка перебила ей аппетит на некоторое время, очень скоро она вернётся мыслями к желанию чем-то наполнить желудок.
Я провожаю Айлу взглядом и шумно выдыхаю, прежде, чем всё же заставить себя собраться с мыслями. Необходимо подняться и решить, как наводить здесь порядок. Лестрейндж мне не служанка. Она это делать не обязана, да я и не хочу, на самом деле, чтобы она возилась здесь с тряпкой, стирала кровь и вспоминала о том, что произошло. Уверен, её это шокировало не меньше, чем меня. Может, даже больше. Так что либо убираться самому, либо вызывать кого-то. С учётом того, что чувствую я себя не слишком-то хорошо, в основном, конечно, в эмоциональном плане, нежели в физическом, больше склоняюсь ко второму варианту. Но это всё потом. Сперва мне и в самом деле не помешает передохнуть. Вздремну хотя бы пару часов.
Я отмываю руки в раковине, ненадолго возвращаю пасту на сковороду, чтобы разогреть. К тому же, я есть сейчас уж точно не собираюсь. Всё желание пропало. Может, после сна отпустит? Положив пасту для Айлы в тарелку, ставлю её на поднос и накрываю стеклянным клошем. Не знаю, насколько она задержится в душе, но будет лучше, если блюдо не придётся греть ещё раз или уж тем более есть холодным. Когда я отношу поднос к ней в комнату, девушки там ещё нет и из душевой доносится шум воды. Меня так и тянет заглянуть внутрь, но я всё же одергиваю себя. У неё должно быть хоть какое-то личное пространство. Хотя бы немного времени, когда она не будет видеть меня, ведь, наверняка, её от меня уже тошнит. Меня самого от себя тошнит, честно говоря. Мне не нравится это упадническое состояние, и я думаю только о том, как бы от него избавиться. Я приношу в комнату Айле ещё и виски в ведёрке со льдом, а потом ухожу к себе, заваливаясь на кровать. Прямо так, в чем был. Не хочу переодеваться или мыться. Ничего не хочу, честно говоря.
Довольно быстро я проваливаюсь в сон, так и не сменив положения. Лёжа на постели и поставив ноги на пол.
Просыпаюсь я, в общем-то, именно из-за этого. Ноги затекают и неприятное ощущение онемения выводит меня из дремоты. Приходится потерпеть покалывание, пока к ногам возвращается чувствительность и восстанавливается ток крови. И уже после этого я отправляюсь в душ, чтобы наконец привести себя в порядок.
Вот теперь я вполне ощущаю чувство голода. И желание увидеть Айлу. Убедиться в том, что с ней всё в порядке. Что она, наконец, не сбежала, воспользовавшись тем, что я забыл приковать её к постели. Эта мысль подстёгивает меня быстрее спуститься вниз. Я распахиваю дверь, и застываю на пороге. Она мирно спит в постели. Светлые локоны разметались по подушке, глаза прикрыты. Лицо спокойно. Я чуть заметно улыбаюсь и облокачиваюсь плечом на дверной проём. И просто стою и смотрю на неё, думая о чём-то совершенно отстранённом. До тех пор, пока девушка не открывает глаза. Её дыхание довольно быстро становится тяжелым и шумным. Это и привлекает моё внимание, выводя из размышлений. В первый момент я даже успеваю решить, что она не спала всё это время. Проснулась, когда услышала мои шаги и поняла, что я стою в комнате, и вот сейчас подорвётся, зашвырнёт в меня чем-нибудь и обзовёт извращенцем, из-за того, что я стою и пялюсь, пока она спит. Но этого не происходит. И она просто лежит, мельтеша взглядом по комнате, будто меня и не видит вовсе.
Не знаю, какого чёрта происходит, но, говоря откровенно, это напрягает. Я отхожу от дверного косяка и приближаясь к ней, присаживаясь на край кровати, трогая девушку за плечо. - Ты чего? Ей плохо? Почему она продолжает лежать? Куда меньше меня бы смутило, если бы она закричала на меня и попыталась выставить за дверь.

Полагаю, что стоило сперва позвать её, прежде, чем подходить. Некоторые люди на попытку разбудить их реагируют довольно агрессивно. Но пока что на моей памяти Айла превосходила всех. Потому, что я никак не ожидал того, что она вдруг дёрнется и зарядит мне рукой по губе. Не то что бы совершенно неожиданно, учитывая то, как она бросалась на меня до этого, но всё же определённо очень неприятно, и, мать его, больно. Я же вроде как просто разбудить её хотел, ничего плохого не делал. Мне показалось, что она спит как-то странно, но, может, следовало оставить девушку в покое, пройти на кухню и дождаться, пока она сама проснётся? Потому, что то, что происходит дальше тоже немного не вписывается в нормальный сценарий пробуждения. У неё из-за травмирующих обстоятельств крыша поехала? Всё, пора вызванивать психиатра? Всё же нормально было, когда мы расставались.
Я, словно в замедленной съемке, не успевая реагировать, наблюдаю за тем, как девушка изворачивается, отдаляясь от меня, соскальзывает с кровати, и, ударившись головой, падает вниз. Мать твою! Да что с ней не так-то, а?!
Моментально забываю про повреждённую губу. Уж как-нибудь потом ей припомню, она сейчас, похоже, вообще не соображает, что делает, и я не понимаю, какого чёрта происходит. Видимо, не я один тут не дружу с головой. Растерянность, страх за неё... она так же ощущала себя, когда я решил полоснуть ножом себе по руке? Сомнительное впечатление, честно говоря.
Я отчётливо слышал звук удара и видел, что она что-то задела головой и это по-настоящему плохо. Наклеить пластырь может быть недостаточно. Опускаюсь к ней, замечая в глазах девушки слёзы. Почему? Это из-за того, что она ударилась? Из-за меня? Я охренеть насколько сильно не понимаю, какого чёрта тут происходит, меня крайне беспокоит её состояние и злит то, что я не знаю, что надо делать. Кроме того, что, конечно, придётся вызвать врача.
Стою перед ней на коленях в полной растерянности, пока в голову не приходит довольно простая мысль: я тяну девушку к себе и крепко обнимаю. Замечаю на полу пару капель крови, но не спешу отпустить её. Пусть сперва она успокоится, а потом уже осмотрю её и позвоню в больницу.
- Всё хорошо, слышишь?
К слову, не знаю, что за "хорошо" сам под этим подразумеваю. Если бы мне была понятна причина её странного поведения, успокоить девушку было бы проще. Но она не может мне этого объяснить! Посему приходится говорить первое, что приходит в голову, и, как не сложно догадаться, это не что-то умное.
- Не плачь, - одной рукой я прижимаю её руки к телу, чтобы она не стала опять сучить ими и не двинула мне, нарочно или случайно - хотя, учитывая её общее состояние я всё же склоняюсь ко второму варианту - или не навредила себе. Понять бы, насколько всё плохо. Надо ли её спеленать, прежде, чем вызвать специалиста? Только потёкшей крыши мне тут не хватало. Я же совсем не на это рассчитывал. С ней не должно было произойти ничего такого. Всё должно было быть в порядке. Ну, в условном порядке, конечно, если не забывать о том, что она вдали от дома и у меня в плену.
Второй рукой я глажу девушку по волосам и спине. Осторожно, потому, что не хочу задеть место ушиба. И так чувствую, что часть волос стала липкой. Кровь не хлещет, но учитывая то, что рана на голове, всё же стоит как можно скорее разобраться с этой проблемой. - Я вызову врача, - сообщаю я девушке. Не выпущу её, пока она полностью не успокоится. И вот телефона у меня с собой как раз нет, что досадно. Сейчас бы просто достал его из кармана и позвонил, но нет. Мне надо держать его там, где до него не доберётся Айла. То есть в сейфе под шифром.
- Он приедет, - почему-то хочется добавить "и всё починит", но она ведь не игрушка, чтобы чинить её. Айла живой человек и она определённо не в порядке. Не знал, что у неё настолько неустойчивая психика. С другой стороны, я ведь вообще толком ничего не знал о ней до того момента, как её привезли ко мне. Поэтому чёрт его знает, какие ещё скелеты хранятся в её шкафу. Что если подобные приступы для неё нормальны? Не слышал о таком. Но я в целом не особенно сведущ в медицине. Невольно перебираю в мыслях вообще всё, что только знаю, но, увы, это не очень похоже на аллергию или эпилепсию. Конвульсий ведь никаких не было. Очередное доказательство того, что я взвалил на себя слишком большую ответственность.
Одно дело угрожать ей, что я что-нибудь сделаю с ней и с собой, и совсем другое - сталкиваться с чем-то не подконтрольным. Пугающим. Я полный идиот. Я был совершенно не готов к таким осложнениям. Да что уж там, я вообще ни к каким осложнениям не был готов! Решил, что развлекусь с ней, спущу пар и мне полегчает. А в итоге всё стало гораздо хуже. И намного запутаннее. Конечно, я её не убил, но, чёрт возьми, чем я лучше её отца, который вредил моей семье? Вся эта ситуация представляется мне с совершенно иного, нового угла. И такая картинка мне не нравится. И ведь она совершенно не хочет со мной сотрудничать! Я же спрашивал её о том, что ей может понадобиться, просил составить список. Но она ничего не сделала. Ничего мне не сказала. Как бы мне хотелось отказаться от всего этого, отменить сделанное. Но мир устроен совсем иначе. И я должен отвечать за то, что с ней происходит. Ну, или быть достаточно толстокожим, чтобы не обращать на это внимание. Первое я не потяну, а второе не случится по щелчку пальцев. Сраный цугцванг.

Мне становится немного легче, когда она заговаривает. Ладно, может, она всё же не сошла с ума. Ну, или помешательство отступило. Что это было, в таком случае? Приступ какой-то? Даже если забыть о ране на голове, ей всё равно лучше показаться врачу. Я не думаю, что нечто подобное - нормально. Меня это порядком напрягло. А что если это повторится снова? Что если в следующий она ударится головой сильнее или что похуже сделает? У неё были открыты глаза, она не спала. Или всё же спала? Никогда не видел лунатиков, но они вроде как и из дома в таком состоянии выходить могут, и даже тот же дом случайно спалить. Сомнамбулизм, наверное, не самый плохой вариант из тех, что может быть, но тоже весьма опасная и нестабильная штука. Присматривать за ней постоянно я не смогу. А приковывать её к кровати мне не очень-то хочется. Но я это сделаю, если так будет надо.
- Ну, конечно, - чуть усмехаюсь, продолжая гладить её по волосам. Не плачет? А что же тогда она по её мнению делает? И почему ей так принципиально казаться сильнее, чем она есть? От меня пытается обороняться? Хотелось бы мне спросить, зачем, но, в принципе, я и так знаю ответ. Я ей не друг, она мне не доверяет, я ей не нравлюсь. Этот список можно продолжать довольно долго, и, уверен, даже при этом Айле всё равно найдётся что добавить к моим словам. Как мне расположить её к себе? Как исправить то, что испортил? Знаю, всё и сразу мне не получить, но я очень надеюсь, что когда-нибудь она сможет перестать меня ненавидеть. Потому, что я смог. Я больше не испытываю к ней той злости, которая была в начале, которая и толкнула меня на столь глупый и ужасный поступок, из-за чего она и оказалась здесь, со мной. Но, конечно, мы в совсем не равных условиях. Едва ли я в полной мере осознаю, что она чувствует. Но я больше не хочу причинять ей боль. Она же это знает, так ведь?
- Да, ты головой ударилась. У тебя кровь идёт, - сообщаю я ей. Неужели не чувствует? А то, что только что было... она помнит это? Она вообще понимает, что произошло? Может мне объяснить? Потому, что вот я-то как раз ни черта не понимаю. - И у тебя приступ был какой-то. Пугать я её не хочу, но она же должна знать, что с ней творится. Мне бы на её месте этого хотелось. Да и даже если саму Айлу это не беспокоит, то меня вот очень даже. Хочу понимать, что с ней происходит. Можно ли как-то это предотвратить? Ну, таблетки, может, какие-то выписать. Сейчас она вполне адекватно говорит, но что если она застрянет в этом состоянии? Не знаю, чего вообще ожидать.
- Мне тоже снятся кошмары, я знаю, каково это. Так что я уверен: с тобой было что-то другое.
Она сейчас от помощи врача отказывается, что ли? Я не понял. Не она ли должна цепляться за каждую соломинку, чтобы выбраться отсюда? Это казалось мне вполне логичным. Она ведь не хочет здесь находиться. Разумеется, Айла без понятия, где находится, и что даже оказавшись за пределами моего дома не сможет вернуться в свой, что никто здесь не предоставит ей такой возможности, даже если будет очень сочувствовать, что, к слову, тоже маловероятно. Врач ей нужен, это совершенно очевидно. Голова - штука серьёзная, нельзя ей биться обо всё подряд, а потом делать вид, что ничего не было. Очень даже было! Хорошо, если травма не серьёзная и сотрясения нет, но пусть мне об этом скажет тот, кто в таких вопросах разбирается, а не Лестрендж. Едва ли она в силах адекватно оценить своё состояние. Она же не специалист!
- Ну, вот видишь! - восклицаю я, всё же отдаляясь от девушки.
- Голова болит, тошнит, точно нужен врач.
Я поднимаюсь и помогаю девушке приподняться, чтобы довольно настойчиво уложить её обратно на постель.
- Не вставай. Я принесу что-нибудь... ведро или тазик, - рассуждаю, оглядывая комнату на предмет чего-то подходящего. Но, разумеется, здесь таких предметов нет. Откуда бы тут взяться тазу? Это же не прачечная. Ведро есть на кухне. И там же есть кастрюли. Думаю, это подойдёт. Не всё ли ей равно будет, когда станет тошнить?
- Лежи, - строго повторяю, хотя не уверен, что это прозвучит для неё достаточно убедительно. Ей же только дай возможность ослушаться меня и сделать всё по-своему. А как только я выхожу из комнаты, она оказывается предоставлена сама себе. Поэтому я стараюсь сделать всё по-быстрому. И таз найти и телефон взять, чтобы набрать номер местного врача и попросить приехать.
В комнату я возвращаюсь примерно через пять минут. Ставлю большую кастрюлю в подножье кровати и присаживаюсь рядом с девушкой.
- Ты... ты вообще помнишь, что с тобой было? Ну, когда ты меня ударила, а потом упала?
И если в то, что она могла разбить мне губу просто потому, что я ей не нравлюсь, поверить было совсем не сложно, то вот то, что она от нечего делать решила долбануться головой уже звучит неправдоподобно. Это даже для прикрытия слишком. Не говоря уже о том, что если бы Айла мне двинула, то едва ли стала бы делать вид, что это произошло случайно. Напротив, она бы ещё и парой крепких словечек это сопроводила. Но всё произошло совсем иначе. И, похоже, сама девушка тоже испугалась. Я же видел, как она плакала. Она явно была не в себе.
- Врач скоро будет. Не надо фокусов, ладно? Странно просить её об этом. И глупо, наверное. Она ведь не послушается. Но врач ей ничем не поможет, даже если захочет. Никто не станет вмешиваться в дела других людей, ценой собственной жизни. Потому, что здесь речь идёт не о теоретической, а об очень даже буквальной угрозе.

Похоже, настроение Айлы сменяется с испуганного на озлобленное. Мне бы не хотелось конфликтовать с ней, я же как раз пытаюсь всё наладить между нами, насколько это вообще представляется возможным. Но, как ни крути, а всё же пусть лучше она на меня злится, чем плачет, дрожа от страха. Со всем остальным разберёмся позже, после того, как вызванный врач скажет, всё ли в порядке. Очень надеюсь на это, и на то, что мне смогут прояснить, что с ней было и что вообще с этим делать, не опасны ли подобные приступы для самой Айлы? Главное только что бы она для врача не ударилась отрицать, что с ней что-то произошло. Потому, что если не знать всех деталей, то вообще не сложно решить, что это я её саданул по голове, а она, пытаясь отбиться, ударила меня в ответ по губе. Учитывая то, что она здесь в плену, а я похититель, удерживаю её здесь насильно и черт вообще знает что с ней делаю, я не удивлюсь, если врач подумает именно так. Вот только я надеюсь, что Айла не станет нести чушь не из-за того, что опасаюсь запятнать своё имя, чёрт бы с ним, я заслуживаю осуждения за то, что вовлёк её во всё это. Дело в том, что я хочу знать, что с ней случилось, насколько всё серьёзно.
- Ага. Вижу я, в каком ты порядке, - хмуро замечаю я, глядя на кровь на своих пальцах и демонстрируя их девушке, прежде, чем выйти из комнаты. В порядке! Она и до этого-то в нём не была, что уж говорить про нынешнее её состояние? Зачем она передо мной храбрится? Пытается выстроить стену между нами, как можно больше отгородиться от меня. Словно не понимает, что так ей же самой будет сложнее здесь находиться, а она тут основательно застряла. Отдаёт ли девушка себе в этом отчёт? Если честно, до конца не понимаю, но не хочу сейчас обсуждать этот вопрос с Айлой. Похоже, она сейчас совсем не в настроении.
Тяжело вздыхаю, когда отказывается отвечать мне. Ну да, конечно, её здоровье - это то, с чем можно шутить и тот самый случай, когда следует проявить характер и показать своё ко мне отношение. Не могла выбрать более подходящий момент для упрямства?
- Можешь не отвечать мне. Главное поговори с доктором, - прошу я, поднимаясь отходя от неё. Облокачиваясь плечом о дверной косяк, продолжая наблюдать за Лестрейндж. Ну, вот чего она начала? Перед тем, как мы пошли спать, всё было намного лучше. Всё было... странно. Стоит мне только подумать об этом, как в памяти вспыхивает то, как девушка взяла мою руку и направила её между своих ножек. То, как затем мои пальцы коснулись её в самом чувствительном месте, не встретив преграды - немногим раньше она сняла с себя бельё. Интересно, она и сейчас без него? Чёрт, зачем я только об этом думаю? Возбуждаюсь совершенно не кстати. Она в таком состоянии, что трогать её точно не стоит. По крайней мере пока не буду уверен в том, что её жизни ничего не угрожает. И вместе с этим думаю о том, как бы её трахнуть. Очень мило. Но не думаю, что Айла бы оценила. Хорошо, что она не слышит моих мыслей. Потому, что после такого она едва бы поверила в то, что я за неё переживаю. А ведь это правда. Мне не плевать, что с ней будет. Мне вовсе не всё равно, что с ней творится. И ещё больше я боюсь того, что это происходит с девушкой из-за меня, что это я что-то сломал в её психике или обострил какую-нибудь уже имеющуюся болезнь. Что всего этого бы с ней не приключилось, если бы я  не вмешал её в свои разборки с уже мертвыми людьми.
- Об этом врач знает, - я пожимаю плечами. Вообще, справедливости ради, её похитил не я лично, а те люди, которым я за это заплатил. Но, думаю, Айла не увидит в этом большой разницы. Просто придираюсь к словам. Очевидно, она и правда думает, что я держу её где-то, откуда можно сбежать. То есть, вообще не представляет, в каком месте оказалась.
- Нет, просто не нужно просить тебе помочь. Или как-то посодействовать твоему побегу. Если человек на это решится, то его за это убьют. Да и тебя тоже. Ты в безопасности только пока находишься в этом доме.
Слишком уж много всего объяснять, чтобы она представила себе, как обстоят дела. Но этого должно быть достаточно для того, чтобы припугнуть и осадить на первое время. Надеюсь, она не решит, что лично я займусь устранением, потому, что я-то уж точно ничего такого делать не стану. Я не желаю смерти ни ей, ни доктору. Последнего я вообще не знаю. Я втянул её в очень глубокое болото. Настолько, что она себе даже представить не может. Думаю, я и сам ещё не до конца осознал то, насколько всё серьёзно.
- А ведь мне на какой-то момент показалось, что у нас всё начало налаживаться, - я чуть усмехаюсь и качаю головой. Ну да, идиот. На что я вообще рассчитывал? Что она вдруг проникнется ко мне симпатией? Или, может, что смирится со своим положением и начнёт этому радоваться? Я всё ещё не понимаю, что руководило ею в последний раз, но что если это как-то связано с этим приступом? Ну, крыша у неё потекла и всё, вот она ко мне и пристала.
Помимо тревоги за девушку, и притупленно-гложущего чувства вины, я испытываю ещё и разочарование. Уже в который раз с того момента, как Айла оказалась в моём плену. Я разворачиваюсь и ухожу, для того, чтобы открыть двери для доктора, когда в моём кармане начинает вибрировать телефоне.
- Добрый день, проходите,- я коротко киваю, отходя в сторону и жестом предлагая женщине войти. Окидываю её беглым взглядом, отмечая весьма пронзительные глаза, а затем провожу её в комнату к девушке, так же оставаясь стоять на пороге. Если думает, что я уйду и не буду смотреть - зря надеется. Я должен убедиться в том, что она скажет ей правду, а не начнёт пороть какую-нибудь чушь или умолчит о том, что случилось. Если этого не сделает Лейстрейндж, я сделаю это сам, опишу всё так, как это увидел я.

- У меня нет никаких приступов, - совершенно спокойно отвечаю я, хотя, на самом-то деле, очень хочется огрызнуться ей в такт. Просто пока я говорю без нервов, а она чуть ли не рычит на меня, то всё выглядит так, словно бы она какую-то чушь порет. Такой расклад меня более, чем устраивает. Хочется выставить себя дурочкой перед врачом - да ради бога, я ей мешать не стану. А вот сам всё, что ей хочется сказать, приберегу на потом.
- Знал бы, какая ты психованная, и пальцем бы к тебе не притронулся, - заверяю я девушку, качая головой. Нет, ну, правда, связался на свою беду, теперь кашу во век не расхлебать, а она только и делает, что ухудшает ситуацию. Вообще, присутствие доктора помогает мне реагировать на выпады Айлы спокойнее. Будь мы наедине, я бы уже наверняка вспылил. А сейчас мне совсем не хотелось ударить в грязь лицом. Напротив, в моей голове появилась мысль позаигрывать с девушкой. Ну, а что? Она красивая, совсем не сложно поверить в то, что она могла бы меня заинтересовать. Хотя по большому счёту я хочу вызвать в Айле ревность, доказать, что ей не плевать на меня, как она это пытается демонстрировать. Ну, потому, что если бы я ей не нравился, то на кой чёрт бы она сама ко мне полезла? По-моему, всё очевидно, вот только она не в состоянии это признать. И её упёртость может стать вполне реальной проблемой, потому, что едва ли она станет идти мне на уступки. Вот только я тоже больше ей подыгрывать не собираюсь.
- Кошмары выглядят иначе, - качнув головой, замечаю я. Опять она заладила! По-моему, мы это уже проходили. С ней что-то творилось и это что-то явно не кошмар и не нормальное поведение. Меня жутко раздражает её тяга преуменьшать реальные проблемы и утрировать незначительные. К чему вообще все эти причитания сейчас? Сказано же, что доктор ничем не поможет, содействовать не станет. Так зачем вся эта показуха? Сразу вспоминается, как некоторые дети в детском саду начинали капризничать только при появлении взрослых, сразу припоминая все претензии в мой адрес, даже если до этого мы вполне мирно эти проблемы разрешали, вроде сломанного домика. Вот только Айле с этого вообще никакой выгоды не будет.
- Ну, разумеется, - я закатываю глаза. Тошнило её от меня, а как же. Ну, то есть, это вполне возможно, но в этот раз дело определённо далеко не во мне! Меньше головой об углы биться надо, тогда и тошнить не будет. Строит тут из себя не пойми что. - Если доктор скажет, что надо, я тебя в бараний рог скручу и отвезу, - сообщаю я ей довольно спокойно, но пусть даже не сомневается в том, что это была угроза. Если ей не угодно верить в мою искреннюю заботу - пусть так. Может считать, что она моя собственность, и свои вещи я предпочитаю держать в рабочем состоянии. Плевать, как именно она к этому отнесётся, лишь бы с ней всё хорошо было.
- Какой-нибудь курс не повредит. У неё это не приступами, она по умолчанию бешеная, - отвечаю я Ламбрини, подумав о том, что успокоительное - не такая уж и плохая идея. В куклу ничего не соображающую я её превращать уж точно не хочу, но если она убавит градус своей нервозности, то, думаю, нам обоим сразу легче станет.
Я слушаю с нескрываемой озадаченностью объяснение девушки. Хочется спросить, уверена ли она в том, что говорит, но, всё же, как ни крути, а она врач, и раз уж сразу об этом сказала, то, вероятно, так оно и есть. Похоже, что можно выдохнуть. Главное, что это не жесть какая-нибудь, и что с этим вполне можно жить.
- Это будет повторяться? - на всякий случай уточняю я, подумав о том, что при пробуждении её, похоже, придётся удерживать, ну, чтобы и мне не двинула и себе не навредила. Не пичкать же её снотворным каждый раз, в самом-то деле. Увы, уменьшить стресс я ей не могу. Зато вот она мне вполне может его увеличить! Надеюсь, у меня из-за неё этой ерунды не приключится и это вообще не заразно. А то выглядела она как-то не важно после этого приступа... ну, или не приступа. Как это вообще назвать? "Эпизод" подойдёт?
- Хорошо, спасибо, - соглашаюсь я с её предложением пока что оставить Айлу дома. Ну, судя по её настроению, это наиболее оптимальный вариант. Только цирка в больнице не хватало. - Слышала? Будешь буйствовать, санитаров на тебя натравлю, - обещаю я Айле, и даже специально нагибаюсь над ней, чтобы заглянуть в глаза и угрожающе свои прищурить. Чтобы знала, что я серьёзно говорю!
Затем я ненадолго задумываюсь над предложением доктора осмотреть мою руку. С одной стороны мне этого не хочется. Ну, вдруг, вопросы задавать начнёт? не хотелось бы распространяться о подробностях появления этих порезов. С другой же, а что если рана загноится? Айла ведь не врач, обработала как смогла. Спасибо ей, конечно, за то, что не бросила меня в таком состоянии, но будет всё же лучше, если осмотрит специалист. Да и Ламбрини уже тут, так что к чему отказываться от помощи?
- Если вы осмотрите мою руку, я стану вашим пациентом, - замечаю я, пододвигая стул, чтобы сесть напротив девушки и протянуть ей руку. Отказываться от этого я не собирался в любом случае. - Означает ли это, что в таком случае я не смогу пригласить вас на свидание? - улыбнувшись, уточняю я. А затем метаю резкий взгляд в сторону Айлы. Хочу увидеть выражение её лица. Я ведь говорю это не столько потому, что правда заинтересован во встрече с доктором, сколько чтобы вызвать в ней ревность. Ну, или хотя бы понять, что её не всё равно.
- Вы очень красивая девушка, - замечаю я, возвращая взгляд к Ламбрини, но боковым зрением всё равно продолжаю следить за Лестрейндж, -у меня на острове есть свой ресторан. Был бы очень рад, если бы вы ко мне заглянули.