Не знаю, о чем я думал, зачем это сделал. Я уже в который раз ходил по своему новому дому. Не в привычных штатах, на острове, вдали от привычной мне жизни, и, судя по всему, здравого смысла тоже. Заплатил денег, чтобы некие люди выкрали Айлу и привезли сюда, мне. В тот момент меня не смутила кругленькая сумма, обозначенная ценником за столь пикантную услугу. Меня вообще ничего не смутило. Я был на взводе, ощущал странный ажиотаж. Думал о том, что сделаю с ней, когда она окажется передо мной обездвиженная и беззащитная. Как я поквитаюсь с ней за то, что сделал её отец с моей семьёй. А сейчас...
Я в очередной раз подхожу к раскрытому окну. Сажусь, свешивая ноги снаружи. Это безопасно. Дом небольшой, частный, всего два этажа, и я сижу на подоконнике первого, глядя куда-то вдаль, в лазурное марево горизонта. Чиркаю зажигалкой и затягиваюсь. Полупрозрачное облачко дыма подхватывает легким ветром и бросает мне в лицо. Совершал ли я в своей жизни большую глупость? Не могу перестать задаваться этим вопросом. Пытаюсь вспомнить, что я делал не так. Не на этой неделе - тут уж всё очевиднее некуда - а в целом, в жизни. И, честно говоря, со всей ответственностью могу заявить, что это мой самый большой косяк.
Спина взмокла. Не то от жары, не то от волнения. Но мне не помешает душ. Знаю, что её вскоре должны доставить. Как коробку с книжками, чёрт подери. Безумие какое-то. И ведь я не могу им за это выговаривать. Это будет крайне лицемерно. Конечно, я не виновен в похищении и удерживании в неволе каждой девушки на этом острове, однако тот факт, что Айла сейчас лежит связанной где-нибудь в багажнике - как-то так я себе это и представляю - исключительно моя вина. Те, кто похитил её лишь исполнители. Инструменты, будет угодно, которые направили мои руки.
Каково это, знать, что ты кому-то всю жизнь перечеркнул? Её отец с этим отлично справлялся. Со стороны и не скажешь, что его мучила совесть за гибель моих родителей. А я вот и пары дней не продержался. Докуриваю, тушу бычок о подоконник, там же его и бросаю, слезая обратно в комнату. Снимаю на ходу рубашку и направляюсь в ванную комнату, чтобы немного освежиться. Мне бы и мысли не помешало привести в порядок, но здесь одной холодной водой не обойдёшься.
Не знаю, сколько я провожу в душе, упираясь лбом о холодный кафель, в надежде, что приду к какому-то компромиссу с самим собой, но когда я возвращаюсь в комнату, она уже сидит на кровати. Меня это не удивляет. Я ждал этого момента. К тому же так и хотел, не пересекаясь ни с кем. Почти как новогодний подарок, который появляется под ёлкой "сам по себе", стоит тебе отлучиться на улицу погулять или сходить в другую комнату. И в детстве ведь вполне в это верится.
Сейчас - нет. Всё иначе. Я знаю, что появилась она здесь не по мановению волшебной палочки. Я медленно подхожу ближе, ступая мокрыми после душа ногами по полу, прикрытый только одним полотенцем. Но это ничего. Думаю, плевать ей в каком виде я её встречу. Руки девушки связаны и зафиксированы за спиной. Рот заклеен промышленным скотчем, повязка на глазах. Не знаю, доставляют ли их сюда как-то иначе, но я представлял себе это только таким образом. Потому именно это и получил. Знаю, она слышит, как я подхожу ближе, как останавливаюсь напротив неё. Её дыхание учащается. Я вижу это по активно вздымающейся груди. Какой легкий незамысловатый наряд. Наверное, она шла куда-нибудь на прогулку. Встретиться с подругами или просто в магазин за продуктами. И вот теперь она здесь.
Протягиваю руку, касаясь повязки на её голове. Чувствую, как она напряжена. Всё в ней словно заведённая пружина. И я развязываю узел, снимаю повязку. И пока блондинка морщится, пытаясь привыкнуть к дневному свету после темноты, я думаю о том, с чего начать. Не могу угадать, узнает ли она меня. Мы виделись лишь мельком пару раз. Я знал, как она выглядит, так что, допускаю, что и она могла знать моё лицо.
- Я сниму скотч, - предупреждаю девушку, улавливая её взгляд, когда он становится более осмысленным.
- Будешь кричать - приклею обратно.
Не важно, услышит её кто-то или нет. Пуст даже и услышат, всем плевать будет. Дело в том, что я просто не хочу слушать её вопли, вот и всё. У меня голова и от своих мыслей-то гудит, не хватало ещё постороннего шума. Я цепляю пальцами скотч и отдираю его от лица. На коже остаётся красный след от раздражения. Не хорошо, конечно, но вскоре должно будет пройти.
- Ты моя пленница, - сообщаю я ей, скатывая скотч в маленькую трубочку, и, подумав, перефразирую, - рабыня... типа того, - обычно здесь говорят именно так. Пока не привык к местным обычаям, но ничего. Это просто вопрос времени.
- Понимаешь, почему ты здесь?
Или, точнее, узнаешь меня? Потому, что если нет, то придётся объяснять. Будет проще, если она сама будет всё знать. Да, я с готовностью представляю себе как она согласно кивает, признавая, что ей надлежит отрабатывать вину своего отца, послушно встаёт на колени и принимается за дело. Ну, а что? Не книжки же я её читать пригласил. Айла красивая девушка с симпатичной фигуркой. Глупо было бы этим не воспользоваться. Правда, что-то подсказывает мне, что скорее всего она станет плакать и умолять меня отпустить её. А такое меня уже как-то не очень заводит.

Я пытался представить её реакцию, и хотя варианты не были однозначными, я всё же никак не ожидал того, что девушка станет хамить мне. Я настолько опешил от её ответа, что даже не сразу нашелся что сказать самому. Где такое вообще видано? Что у неё в голове происходит? Неужели она совсем не боится меня или того, что я могу с ней сделать? А ведь я могу. Она связана и я хоть сейчас разверну её на живот, задеру подол юбки и трахну. Она об этом не подумала, прежде, чем так дерзить? Или решила, что терять нечего, так что можно вести себя как захочется?
Очевидно, она меня всё же узнала. Потому, что вопросов в духе "ты кто?" не последовало. Зато у меня самого появились к ней вопросы. Может, я информирован о ней недостаточно хорошо и сейчас какой-нибудь её личный телохранитель вломится через окно, застрелит меня и освободит её? Я невольно даже оглядываюсь на окно. Но нет, ничего такого. Лёгкий ветерок слегка колышет шторку, на улице всё так же жарко и безлюдно. Во всяком случае до моего слуха не доносится никакого постороннего шума. И я возвращаю взгляд к Айле. Смотрю на неё сверху вниз, на это её миленькое лицо с до невозможного голубыми глазами, перекошенное гримасой недовольства.
- Хамка, - сухо замечаю я на её редупликацию и тяжело вздыхая. Ну, я покорности от неё не ожидал, конечно, но всё же рассчитывал скорее на попытки наладить контакт, чтобы заслужить освобождение или на мольбы о пощаде. Впрочем, в каком-то смысле девушка делала мне одолжение. Решив пренебречь возможностью пустить слезу и надавить на жалость, тем самым она развязывала мне руки. Образно, конечно. И довольно иронично, учитывая то, что её собственные до сих пор были стянуты верёвкой. Уверен, за время перелёта её запястья натёрло, а руки успели затечь. И я бы освободил её, но, учитывая то, как она ведёт себя сейчас, освободившись она станет ещё менее управляемой. А этого бы мне совсем не хотелось. Я не могу позволить ей уйти. Это не так ситуация, где можно сделать шаг назад. Похищение - это очень серьёзно. Так что она не может получить то, о чём просит. Вернее, нет. Что требует.
- Ты меня вообще всерьёз не воспринимаешь? - хмуро уточняю я на очередную её колкую реплику. Доску уиджи, блин, она мне предлагает взять. Поражаюсь, как у неё вообще хватает духу шутить на эту тему, учитывая то, что её отца недавно застрелили и то, что она находится неизвестно где и не может знать, что её ждёт в дальнейшем. Не знаю даже, это больше злит или просто удивляет. Может быть и то и другое сразу. Потому, что, невольно, возникает желание подтолкнуть блондинку к верному ходу мыслей. Напугать её как-то? Думаю, у меня есть идея. Довольно безвредная, но, уверен, действенная.
Прежде, чем ответить что-либо на её требование, которое, разумеется, удовлетворять я не собираюсь, я протягиваю к ней руку и касаюсь пальцами её топа, забираясь за вырез и слегка потянув на себя.
- Может, поговорим иначе? - предлагаю я, вскидывая брови вверх. Она не оставила их без внимания. Что же, а я не могу упустить из уравнения то, что под этим топом совершенно нет белья, и мне ничего не стоит стянуть его вниз. Что я и делаю, пристально глядя ей в глаза. Правда, затем опускаю их вниз, чтобы взглянуть на её грудь. Ну, мне всё же любопытно. И уголки моих губ невольно дёргаются вверх. Небольшая, но очень красивая. Аккуратные розовые ореолы сосков и молочно белая кожа. Чёрт, вид весьма соблазнительный.
- Давай лучше так, - я отхожу от девушки, но ненадолго. Просто беру стул и переношу его к кровати, для того, чтобы сесть напротив неё, слегка расставив ноги. Уверен, ей ничего не будет видно, да и едва ли она станет пытаться заглянуть мне под полотенце. А вот я очень даже не прочь заглянуть ей под юбку.
- Начну сначала, - предлагаю я, пододвигаясь ближе к блондинке, для того, чтобы потянуть в разные стороны края её юбки и порвать её. Сбросить вниз не получается, но я откидываю в сторону верхнюю часть, так, что открывается вид и на её поджарые бёдра, и на беззащитно сведённые вместе коленки. Я опускаю ладонь между них и поднимаюсь вверх по стройному бедру, сжимая его пальцами.
- Ты моя рабыня, - произношу это с нажимом, сверля её взглядом, - и я ненавидел твоего отца, так что именно ты будешь отдуваться за его грехи. Ну, знаешь, наследство, - чуть округлив глаза, поясняю я. В этот момент ребро моей ладони упирается ей между ножек, надавливая на клитор через тонкую ткань белья.
- Так вот. Предлагаю извиниться, пока я даю тебе возможность, и вести себя со мной подобающе, - я провожу пальцами по её половым губам, загоняя ткань трусиков между нежными складочками. Сейчас я ощущаю неожиданный прилив уверенности. Будто знаю наверняка, что должен сказать или сделать. Но, почти наверняка, во мне говорит возбуждение. Её грудь выглядит очень соблазнительно, да и тот факт, что она связана... не знаю, всегда любил легкий уклон в бдсм, так что да, меня это заводит. К тому же, пока я заведён, я куда меньше думаю о том, насколько это всё человечно и вообще адекватно. Вопрос "что я творю" отходит куда-то на задний план. И чего я так переживал?
- Или я тебя накажу, - мои губы складываются в лёгкую ухмылку и я поднимаю взгляд вверх, чтобы заглянуть ей в глаза и понять, готова ли девушка со мной сотрудничать. Ведь это исключительно в её интересах. Я могу сделать всё так, что бы доставить удовольствие не только себе. А могу заставить её страдать. Что, в общем-то, не желательно. Я не садист. Не до такой степени уж точно. Но она об этом знать не может. Так что я жду её реакции, полный нетерпения. Уже готов вторгнуться в неё пальцами. Чувствую, какая она горячая и не могу избавиться от этого желания. Да и не должен. Все карты сейчас у меня на руках.

Не могу поверить своим ушам. Она и права это сказала? Я, конечно, не организовал для неё сервис-похищение с пятью звёздочками, однако, не думал, что там по пути её головой обо всё подряд бить будут. Потому, что это действительно объяснило бы то, что она несёт. Ибо сейчас даже я на долю мгновения усомнился в том, что похищена и связана тут она, а я могу с ней сделать всё, что захочу. Девушка говорила так, словно всё обстоит с точностью до наоборот. Ну, или как минимум, словно её отец всё же каким-то чудом выжил, и когда он узнает, что я сделал с ней, то найдёт меня и выпоторшит. Вот только Джош мертвей всех мёртвых и никто не придёт спасать её и подкреплять увесистыми тумаками её бездумные, но дерзкие слова. Может, конечно, девушка просто настолько взволнована, что от страха говорит совсем не то, что думала, но судя по её выражению лица она уверена в том, что сказала всё правильно. И, вероятно, что это каким-то чудесным образом подействует на меня и заставит отпустить её. Вот только не тут-то было. Её тирада, напротив, подталкивает меня действовать увереннее. Она, сама того не ведая, облегчает мне задачу, ведь гораздо проще наказывать того, кто тебя раздражает. А сейчас она делала всё, что бы вывести меня из себя. Наверное, Айла предполагала, что запугает меня и я передумаю делать с ней то, что задумал, но не тут-то было. Теперь мне очень хотелось убедить её в том, что ей есть чего опасаться, и что меня, в конце концов, очень даже стоит воспринимать всерьёз. Посмотрим, как она заговорит после того, как я её трахну. Потому, что пока девушка явно воспринимает это как неудачную шутку. Вот только ни черта я не шучу. С похищением вообще не шутят.
- Я не буду отвечать на чушь, которую ты несёшь, - сообщаю на всякий случай, хотя и не думаю, что это убедит её говорить со мной серьёзно. Уж если бы она понимала, как сильно вляпалась, то вела бы себя иначе, и не порола бы чушь. Ну, по крайней мере, в моём представлении пленница должна была вести себя иначе. Прямо-таки полностью противоположно тому, что делала и говорила Айла.
- Попробуешь - кляп вставлю. И я не шучу. Я обзавёлся. Ну, так, на случай, если она будет не очень сговорчивой. И не только кляп, а вообще много всяких разных полезных примочек, которые могут существенно облегчить мне жизнь в том, что бы научить быть Лестрейндж более сговорчивой. Похоже, над этим придётся постараться значительно больше, чем я это себе представлял, но, что же, трудностей я не боюсь. Так что сделаю всё необходимое, чтобы девушка поумерила свой норов и начала со мной считаться. Интересно, если бы я тут пушкой размахивал, она бы всё равно продолжала дерзить или пистолет всё же заставил бы её переубедить? Этого я не узнаю, потому, что оружия у меня нет. Но есть кое-что другое, не менее угрожающее, если правильно это использовать.
- Знаешь, живые девушки мне как-то больше по вкусу, - и зачем вообще ей отвечаю? Обещал же игнорировать её чушь. Но попробуй тут промолчи, когда она такую ахинею несёт. Меня просто поражает её самоуверенность. Я ведь уже практически полностью раздел её, облапать успел, а она всё равно смотрит на меня так, словно я ей игрушечным пистолетом угрожаю.
- А разве я говорил, что у тебя есть такая возможность?
Отказывается она. Смешно, конечно. Но этот вопрос даже не обсуждается. Я решил, что сделаю с ней то, что захочу, и вот она здесь, отрезанная от привычной жизни, сбитая с толку, испуганная. Вернее, должна быть такой. Но пока что, по какой-то неизвестной мне причине девушка скорее наглая и злая. Я бы с радостью обменял её на любую другую, более послушную и "правильную" в моём представлении, да только от других большой пользы не будет. Мне нужна была именно эта.
Да уж, я, похоже, нарвался на крепкий орешек. Я и подумать не мог, что она встанет всерьёз сопротивляться, хотя, вообще, судя по тому, как она начала, удивляться не стоило. Когда девушка резко подаётся назад, за какие-то считанные мгновения я успеваю понять, что она собралась сделать. Я отклоняюсь назад, но недостаточно быстро, так что она всё же задевает меня, стукнув в конце, но явно не так сильно, как на то рассчитывала.
Я отвешиваю ей пощечину быстрее, чем успеваю сообразить, что делаю. Моё тело двигается будто бы само по себе. Порой меня действительно переклинивает, и сейчас этот удар был каплей через край, всё остальное она сделала прежде, своими репликами. Раздразнила, разозлила меня, так что в просто потерял контроль над собой.
Больше не церемонясь и не размениваясь на угрозы, в которые блондинка, похоже, нисколько не верила, я сдёргиваю её с дивана за ноги и разворачиваю, ставя на колени. Пара мгновений и её бельё спущено вниз, а я избавился от полотенца. Это совсем не сложно, к тому же, её внешний вид уже порядком меня завёл, и, как ни странно, эта её злость тоже во мне что-то будоражила, так что я направляю свой член рукой и толкаюсь в неё, резким движением заполняя её узкое и горячее лоно. Чувствую, что она недостаточно возбуждена, или, точнее, не возбуждена вовсе, потому, что двигаться выходит действительно очень туго, но ничего, пусть не сомневается в том, что мне хватит на это упорства.
Я забираюсь пальцами между её ножек, надавливая на клитор и принимаясь массировать его. Не столько из желания позволить ей получить хотя бы физическое удовольствие от процесса, сколько от понимания, что не смогу сделать то, что хочу, если она останется такой сухой. Я не вслушиваюсь в её стоны, не хочу думать о том, что она чувствует, поняла ли, что совершила ошибку, набросившись на меня, жалеет ли об этом. Поздно. Пусть это будет ей уроком на будущее. Я продолжаю с уверенностью толкаться внутрь неё, набрав больший темп, когда её тело невольно реагирует на мои ласки, уже не стараясь возбудить её, просто тупо вдалбливая себя в неё до основания, вкладывая в каждое движение всю свою ненависть, которую вызывала во мне её семейка. Я не мог отомстить её отцу, но куда-то же этот негатив я должен был выплеснуть, так? И я выплескиваю его в неё, с каждым новым движением, всё грубее сжимая пальцы на её бёдрах, всё активнее натягивая девушку на свой член. Ну, как, Айла, есть желание дерзить?

- О, ну, конечно, раз ты считаешь, что это чушь, то, конечно, я сейчас же отправлю тебя обратно! - зло огрызаюсь я. Учить меня тут вздумала, как мне следует ненавидеть и каким образом вымещать свою злость. Её отец буквально испаскудил мою жизнь. Да, конечно, досадно, что он не узнает, каково это, когда близкие тебе люди страдают и пропадают без вести, но, как по мне, обмен более, чем равноценный. К тому же, я ведь даже не собираюсь её убивать! Нет, просто немного помучаю, вот и всё. А если она ещё и перестанет хамить и расслабится, так и вовсе получит от этого удовольствие! Так что ситуация целиком и полностью в её руках, и, пока что, Айла использует свои возможности совершенно неразумно. Но, тут уж ничего не поделаешь, не всё сразу. А первый блин, как известно, комом. Правда, я никак не думал, что это действительно будет первым разом для неё.
- Ты связана. Какой к чёрту пикап? - смеюсь сквозь злобно стиснутые зубы. Хочет, что бы я с ней церемонился? Так пусть ведёт себя так, что бы хотелось к ней подкатывать иначе. Потому, что пока все мои угрызения совести отошли на столько далёкий план, что мне казалось почти смешным, что я хоть сколько-нибудь сомневался в том, стоило ли это делать. Конечно, стоило, черт возьми! Что отец, что дочь, вся семейка - психики чокнутые. Не удивительно, что мой отец всегда их ненавидел. Не думаю, что ему пришло бы в голову столь гениальное решение проблемы, но я другой человек и методы у меня тоже другие. Может, не образцовые, конечно, но кто мне будет давать оценку? Айла? Ну, удачи ей. А для начала пусть попробует, каково это - выводить меня из себя. Может, в следующий раз лучше подумает, прежде, чем отвечать мне, пытаясь выставить меня круглым идиотом.
Я долблю её вкладывая в каждый толчок всю свою ненависть и агрессию. Не думаю о чем-то конкретном, вроде пропажи отца или неудач в бизнесе. Нет, это чистая эмоция, переходящая в то в приглушенный стон, то в злой рык.
Наконец, я достигаю предела, кончив в неё и выхожу, отпуская девушку. Впрочем, для самой Айлы едва ли что-то меняется. Она так и остаётся стоять на коленях, лежа телом на диване. Только тихонько вздрагивает всем телом, и причиной тому не оргазм, а пережитый только что стресс.
Я отхожу к окну и беру упаковку сигарет, вновь затягиваясь. Некоторое время я не думаю вообще ни о чем. Мне хорошо. Постепенно меня отпускает злость и становится легче дышать. Но ненадолго. Потому, что вместе с облегчением приходит и осознание того, что я сделал. Я ведь не хотел так с ней поступать. В том плане, что так жестко. Да, трахнуть Айлу я планировал в любом случае, но то. каким именно образом это произошло - исключительно вина обстоятельств. Ну, и, очевидно, моей неуравновешенной натуры.
Я нервно сглатываю, докуриваю и оборачиваюсь к ней, надеясь встретиться со злым взглядом, который разозлит меня в свою очередь, прогоняя чувство вины. Вот только ничего такого. Она всё в той же позе, только чуть сползла на пол. Она явно вымотана поездкой, а теперь ещё и тем, что я с ней сделал. И как-то сразу становится тошно от себя самого, от того, что здесь происходит.
Подхожу к дивану, присаживаясь перед ней на одно колено и развязываю её руки, разворачивая девушку к себе лицом. Читаю в её взгляде и страх, и злость. А может мне только кажется.
- Не надо так смотреть, - одновременно и виновато и раздражённо произношу я, - ты меня выбесила. Сама виновата, - перекладываю ответственность на неё, но легче отчего-то не становится. На душе по прежнему скребётся какая-то хрень, и мне отлично известна причина: я и сам не верю в то, что говорю. С чего она вообще виновата в том, что я её изнасиловал?
- Я не хотел, - произношу, запинаясь, но не отводя взгляда. Вот только врать не надо. Уж если и извиняться, то говорить всё по-честному. Не хотел поступать именно так? Верно, не хотел. Но честнее будет: - не хотел тебя насиловать. Думал, ты сама сообразишь, что надо делать. Ну, вроде того, чтобы отсосать мне в качестве извинений и с покорностью раздвинуть ноги, ведь это лучшее наказание, которое можно придумать, а она так виновата! Штука в том, что когда я думал об этом в первый раз, всё казалось не настолько идиотским. Но появление вполне себе живой, реальной и отличающейся от моих фантазий Айлы всё сильно испортило. Ведь до этого момента всё было действительно просто похотью, банальным желанием, нелепой эротической присказкой, под которую очень легко самоудовлетворяться. Но она не плод моего воображения. У неё есть свои мысли и желания, не совпадающие с моими, и, более того, она вовсе не считает, что в чём-то виновата. Глубоко в подсознании и я знаю это, но куда проще обвинять во всём её, чем смириться с тем, что мстить больше некому.
Я касаюсь рукой внутренней стороны её бедра, второй рукой прижимая блондинку поперёк рук и груди к кровати, чтобы не вздумала мне мешать. Хотя сейчас, конечно, её руки развязаны и она может попытаться отпихнуть меня. Тем не менее, не думаю, что у неё что-то выйдет. Её руки затекли, и сейчас наверняка в них жуткие покалывания из-за восстановления кровообращения. Так что я уверенно забираюсь между складочек половых губ, толкая два пальца внутрь, а подушечкой большого надавливая на её клитор. Я кончил, но не припомню того, чтобы девушка достигла оргазма. Всё от того, что в тот момент я был озадачен вовсе не её удовольствием. Но я хочу, чтобы она знала, что это может быть приятно. И, наконец, я хочу её трахнуть снова. Планирую делать это во всех позах и по-всякому, пока мне не надоест, поэтому если мне хочется дразнить её клитор легким нажимом и растягивать узкое лоно, погружая пальцы внутрь, то именно так я и буду делать, и мне не нужно для этого ни логическое обоснование, ни её разрешение. Захотел и сделал. Пусть привыкает.

Её упрёк более, чем обоснован, но чёрта с два я признаю в слух. Как минимум потому, что ей это всё равно ничего не даст. Ну, допустим, она права, а я нет. Дальше что? неужели она и правда думает, что в таком случае я отпущу её и всё закончится? Вот уж точно нет. С острова её никто не отпустит. Живой по крайней мере. Это будет возможно разве что в том случае, если я дам ей свободу и поручусь своей головой, что она не сболтнёт ничего лишнего. Если я буду уверен в ней как в себе. А это уж точно нечто из разряда фантастики. Я же не идиот думать, что она никому ничего не расскажет. Сейчас, конечно, она может пообещать что угодно, но стоит ей оказаться снаружи и всё, язык за зубами держать она не станет, решит призвать меня, а то и вообще всех к ответственности. И всё. Тогда хана нам обоим. Думать нужно было до того, как заваривать эту кашу. А теперь уже слишком поздно. Для всех.
- Конечно, собирался, - даже и не думаю отрицать. Речь ведь была не о том.
- Просто не так.
В моих фантазиях насилием и не пахло. И не важно, что они были лишены логики. До последнего момента, честно говоря, я вообще не полностью верил, что всё это возможно. Даже думал, что вот-вот ко мне ворвутся какие-нибудь спецы и повяжут за организацию похищения. Но нет! Ничего подобного. Никакой подставы. Айла своей собственной персоны, лишенная возможности избежать этой участи, ограниченная в естественных правах человека. Моя. Целиком и полностью. И я могу делать с ней всё, что захочу. Вот только моя совесть то и дело принимается глодать меня за бока. И только её возмущенный и наглый тон заставляет заткнуться голос разума в моей голове, вновь выводя меня на эмоции, побуждая действовать отнюдь не разумно.
- Между насилием, которое причиняет тебе боль и тем, которое доставляет удовольствие есть огромная разница, - произношу это, сверля блондинку взглядом. Но, кажется, она пока что не очень понимает, что секс будет в любом случае. Что отсюда ей никуда не деться. И только от неё зависит в каком именно ключе всё будет происходить.
- Я покажу тебе разницу, - обещаю я ей, продолжая ласкать её. Я довольно настойчив, так что её вялые попытки сопротивляться мне не имеют никакого успеха. Но даже если бы она нашла в себе силы вцепиться мне в руки, я бы всё равно не остановился. Так что я не обращаю никакого внимания на её требования_просьбы, продолжая толкаться внутрь неё пальцами и дразнить клитор. Я вижу, как она начинает дышать тяжелее, как к лицу вновь приливает кровь, как твердеют бусинки её сосков, наливаясь кровью. Знаю, что ей нравится то, что я делаю, не смотря на то, что сама Айла отнюдь не в восторге, как от моих действий, так и от реакции собственного тела. Но, увы, именно так оно и работает.
Мои губы растягиваются в довольной ухмылке, когда девушка достигает пика. Какое-то время я ещё не вынимаю из неё пальцы, чувствуя, как сокращаются её мышцы, ощущая её смазку. Совсем не здорово, когда твоё собственное тело играет против тебя, да?
- Так гораздо приятнее, согласись, - произношу, убирая от неё руки, хотя Лестрейндж всё равно сейчас не способна к сопротивлению и это ей ничего не даст. Я развязываю узлы на её ногах, хмуро оглядывая следы от верёвок и мягко поглаживая её кожу. Мне жаль, что у неё останутся синяки и кровоподтеки от этого "путешествия". Но, ничего. Со временем это пройдёт.
- Сейчас я отнесу тебя в ванную, - сообщаю девушке, закидывая одну её руку себе на плечо, - только давай без глупостей, хорошо? Не знаю, дошло ли до неё то, что она могла избежать этой жестокости с моей стороны. Понимает ли, что это может повториться, если она продолжит выводить меня из себя? Очень надеюсь, что да. Потому, что мне и в самом деле было не по себе от того, как я поступил. Да, я собирался её трахнуть, независимо от того, что она скажет по этому поводу. Но если сама Айла не видела разницы в том, что я сделал и том, что я хотел сделать, то я вот очень даже видел.
Я поднимаю её на руки и несу в ванную комнату, где опускаю на пол душевой кабины. Я включаю воду и присаживаюсь перед ней, взяв в руки мочалку и пузырёк с жидким мылом. - Давай начнём сначала, - предлагаю, ловя пальцами девушку за подбородок, - Я Грэм Рэтиган. Ты, очевидно, меня совсем не знала раньше. Я тебя тоже. Видел... пару раз. Потому и вспомнил о тебе, когда твоего отца убили. Сочувствую, кстати. Как по мне он был тот ещё мудак, но он в любом случае был твоим отцом, так что, - я чуть поджимаю губы. Мой ведь тоже не был образцом для подражания. И, тем не менее, я его любил. И я по нему скучаю. Так что, думаю, и она тоже. Вот только, очевидно, обстановка у нас не самая подходящая для разговоров по душам. Что-то мне подсказывает, что блондинка пока не готова со мной откровенничать.
- Прежде, чем что-то мне ответить, скажи лучше вот что: ты осознаешь, что твоя жизнь в моих руках? Буквально, Айла. Я не преувеличиваю. Я могу прибить её здесь и мне ничего за это не будет. Да, конечно, наверняка нужно будет заплатить кому-нибудь, чтобы избавились от тела и навели порядок, но, в остальном, местному закону будет плевать. Мне самому - нет. Но это другой вопрос. Я не хочу, чтобы она вынуждала меня быть с ней жестоким. И убивать её я уж точно не хочу, нет. Но, может, если хорошенько припугнуть её, она успокоится и станет более сдержанной? Очень на это рассчитываю.

Плевать? Что-то мне так не кажется. Уверен, что если бы она сейчас успокоилась, перестала злиться и рычать на меня, то и сама бы поняла, что ей же будет лучше, если я не буду вымещать на ней свою злость столь откровенным образом. Думает, мне это приятно, что ли? Так ведь нет же! Вот только когда меня перекрывает, я вообще мало что могу с собой поделать. Я словно отпускаю поводья и позволяю себе сорваться, сделать то, чего ни за что не сделал бы в другой ситуации. Почти как напиться до посинения, так, что снимаются все барьеры и исчезает понимание приличия, но только происходит это в один момент. А потом - всё возвращается. И чувство меры, которым я пренебрёг, и стыд за своё поведение. И, увы, я с трудом это контролирую. В детстве всё было ещё хуже, разве что силы было меньше, потому и последствия казались не столь значительными, но крыло меня и чаще и сильнее. Не знаю, чем это вызвано, но, полагаю, что просто характер у меня такой.
Где-то там запоздало я понимаю, что называть её отца мудаком не стоило. Ну, то, что он был плохим человеком, что он сделал много дерьма моей семье ещё не значит, что он непременно был плохим родителем. Так что в тот момент, когда девушка решает дёрнуться и укусить меня, я не очень удивляюсь. Отчасти ещё и потому, что она уже пыталась на меня напасть ранее и я, в принципе, догадывался, что она может попытаться провернуть этот трюк. Разве что не думал, что она именно кусаться станет. Ну, и, надеялся. что прошлый раз её хоть чему-то научил. Но, очевидно, ни черта это так не работает. Да и от того, что я догадывался о том, что она нападёт, менее болезненным её укус не становится.
- Сука психованная! - я одергиваю руку и рычу на неё от злости. В первый момент даже думаю отвесить ей ещё одну пощечину. Ну, может, какая-то связь укрепится в голове между нападением и последующим наказанием, но всё же сдерживаю себя. Просто улавливаю её взгляд. Она меня боится. Отлично понимает, что ей может за это прилететь, и всё равно продолжает нападать. Ну, адекватная вообще, нет? Чувствую, как меня переполняет злоба, и боль в руке, от которой она чудом не откусила кусок - честно говоря, по ощущениям что-то такое и должно было произойти - лишь усиливает эту эмоцию. Попытки сдержать себя и взять под контроль ничего не дают. Я лишь оттягиваю неизбежное. Чувствую, что мне необходимо дать этой злости выход. Выплеснуть её наружу. И обычно в этом идеально помогает агрессия. Сломать что-нибудь. Особенно если кому-нибудь, а не просто так. Но бить её я точно не буду. Она же девушка, черт возьми, с ней можно делать вещи поинтереснее.
- И засуну, - цедя слова сквозь зубы и шумно выдыхая, обещаю я ей. А затем хватаю её за плечо и валю на пол. Не знаю, почему мне в голову приходит именно эта идея. Не уверен вообще, что этому предшествовала какая-то логическая цепочка, скорее просто спонтанное желание отомстить. Я склоняюсь к девушке от души кусая её за аппетитное белое полушарие её ягодицы. О, я правда не жалею сил, так что напоминание ей останется надолго. Ну, и отпечаток моих зубов на её попке. Отдаляюсь, всё так же тяжело дыша, но уже не столь часто. Да, мне определённо полегчало, особенно когда она подняла крик.
- По-моему, отлично смотрится, - заключаю я, поглядывая то на свою укушенную ладонь, то на её ягодицы. Ну, кожу я ей не прокусил, но гематома будет знатная. И, тем не менее, я ещё не закончил. Забираюсь на неё сверху, сжимая ногами её бёдра, чтобы помешать девушке перевернуться и препятствовать мне.
- Поглубже, говоришь? - уточняю её, возвращая к недавнему разговору. И упираюсь пальцем в её попку, чувствуя, как колечко мышц моментально сдавливает меня, будто желая воспрепятствовать тому, что я делаю. Тем не менее, это меня не останавливает. Напротив, скорее лишь раззадоривает, так что я ввожу палец до конца, чувствуя, как она напрягается всем телом.
- Так достаточно или мне что-нибудь по-крупнее использовать? - уточняю, вынимая палец наполовину, и тот час же возвращая его обратно, в до предела напряженное тело. Чёрт, и ведь меня это заводит. Без смазки и подготовки я бы не рискнул продолжить, но понимаю, что определённо этого хочу. И не только как меру наказания. Зачем? Не хочу ждать, пока она провинится для того, чтобы сделать то, что мне хочется.
- Я отпущу тебя, - предлагаю, тем не менее, пока не спеша выпустить её из своей хватки или ослабить напряжение, - ты примешь душ, а потом сможешь поесть и отдохнуть. При условии, что ты будешь вести себя спокойно. Поняла меня? - уточняю, не планируя что-либо предпринимать, пока не услышу четкое "да, поняла".
- Если продолжишь выкрутасы - я тебя выпорю.
Странно, конечно, взрослой девушке угрожать ремнём всыпать, но ничего лучше мне в голову не приходит. Вообще, не хочу, чтобы секс ассоциировался у неё с чем-то плохим. Эдак я точно никогда не дождусь от неё того поведения, на которое рассчитывал изначально. Наказание должно идти отдельно. И пусть не думает, что я буду её эротично шлёпать как во всяких там видео для взрослых. Чёрта с два, всыплю ремня как следует, так, что бы потом сидеть не могла. Впрочем, ладно, с этим я и так уже постарался. Но тем лучше, может, дважды подумает, прежде, чем хамить мне. Место укуса отливает красным, а местами фиолетовым. Уверен, она до сих пор чувствует этот укус. На руке, по ощущением, это место будто пульсирует. Больно кусается, зараза. И откуда только столько силы в такой хрупкой девушке?

Конечно, больно. А ты что думала? Ты мне в руку зубами вцепишься а я тебя легонько ущипну в ответ? Чёрта с два. Синячище будет знатный, жалко, конечно, такую красоту портить, но может хоть это поможет научиться сперва думать, а потом уже делать. Потому, что, честно говоря, в воспитании я не силён и не знаю, как заставить человека вести себя так, как мне нужно, если он сам по себе этого не делает. Наверное, не помешало бы пройти курс дрессуры, но времени на это не было, решение схватить Айлу было слишком уж спонтанным. А потому я видел путь только в широко известном и древнем, как мир, методе "кнута и пряника". Пока что, правда, шел один сплошной кнут, но девушка сама не давала мне возможности проявить себя по-доброму. Точнее, она это попросту не замечала и стоило мне хоть немного ослабить хватку, как она бросалась на меня и принималась дерзить. Я уже понял, что легко с ней не будет, но понять и быть к этому готовым - не одно и то же. Я ведь действительно не ожидал, что она может организовать мне хоть какие-то проблемы. Не знаю, чем я думал. Но вероятнее, что я попросту не думал в принципе. Я лишь хотел, а всё остальное отошло на второй план. И очень зря. Потому теперь приходилось импровизировать, чтобы прикрыть бреши в моём плане.
- Тебе интереснее, - возражаю я. И ведь даже не вру. Какой мне прикол себе туда что-то засовывать? То ли дело ей! И эффект, очевидно, произведён, потому, что девушка возмущается и трепыхается изо всех сил. От моих ласк она так не уворачивалась. Пыталась, конечно, но куда слабее, и ещё и едва стоны сдерживала. А тут будь в ней хоть немного больше силы и она вырвалась бы и точно мне голову отгрызла бы. Так что да, очень эффективно! Не говоря уже о том, как сильно возбуждает. Но ничего, это я оставлю на потом. Части с кнутом на сегодня и без того было предостаточно. Нужно дать ей возможность немного передохнуть. Очень надеюсь, что она позволит мне немного ослабить поводок на ней, потому, что я не хотел мучить её и дальше. По крайней мере сегодня. Надо делать перерыв, а если она не обуздает свой характер, то и я не смогу сделать ей поблажку. Ну, что я буду за хозяин, если позволю ей расслабиться после того, как она на меня напала? Конечно, Айла не животное, но кусается очень больно, да и по голове ударила бы со всей дури, отреагируй я чуть медленней.
- Какая извращённая фантазия, - цокаю языком, толкаясь в неё поглубже, - даже жаль, что я не хочу тебе ничего ломать, а то воспользовался бы твоей идеей, - с досадой сообщаю ей. И ведь правда жаль! Не могла бы она подкинуть столь же пикантные варианты того, что мне стоит с ней сделать? Потому, что у блондинки явно фантазия работает получше моего. Я ведь даже не нахожусь что её на это колкого ответить, так что приходится ограничиться старыми добрыми угрозами.
- Буду наказывать тебя за то, как ты его проявляешь. Буду наказывать так, что сидеть вообще не сможешь. Вот смотрю и думаю, что на второй половинке не хватает отпечатка моей челюсти. Ну, для симметрии. Так что можешь считать, что уже знаешь, что у тебя дальше в программе.
Разумеется, я не буду ничего такого делать, если она не даст мне повода. Да и действую я куда чаще спонтанно, нежели по плану. Я вообще не собирался кусать её за задницу. Да, очень хотелось сделать ей что-нибудь в ответ, и не просто ударить, а именно укусить, и её аппетитные поджарые ягодицы как-то сами всплыли в моей памяти. Тут уж сложно было удержаться! Но поди знай, что именно мне захочется сделать в следующий раз.
- Вот и умничка, - чуть дернув губами в улыбке, произношу я, хотя это её "поняла" звучит примерно как новый вызов. Так что я не спешу просто отпустить девушку. - Закрепим пройденный материал, - сообщаю я, вынимая из неё палец, и уже в следующий момент притягивая к себе за бёдра и толкаясь в её лоно. Вся эта возня с наказанием, когда она двигала бёдрами в попытке выкрутиться не хило меня завела, так что теперь мне требовалась разрядка. И казалось глупым идти и самоудовлетворяться, теперь, когда у меня в личном пользовании была столь соблазнительная, хотя и безумно строптивая игрушка.
Не знаю, стал бы я воздерживаться, если бы она ответила по-человечески и сразу, не осыпая перед этим меня потоком угроз. Но теперь это уже не важно, потому, что я активно толкаюсь внутрь, крепко сжимая пальцы на её талии, и уверенно набираю темп, прикрыв глаза и хрипло постанывая от наслаждения. Да, может, полностью избежать мук совести и не удастся, но в этот момент я чувствую, что совершенно не жалею о принятом решении. Меня безумно возбуждает контроль над ней. И, словно желая подчеркнуть свою значимость не только для себя, но и для неё, я тяну девушку за волосы, заставляя подняться, и, встав на колени, облокотиться на меня спиной. Сжимаю одной рукой её грудь. Крепко сдавливаю упругое полушарие, так, что, уверен, оставляю красные следы на её коже, а второй сдавливаю её горло. Не так, что бы помешать дышать, но достаточно для того, чтобы передать основной посыл: твоя жизнь в моей власти. И, чёрт возьми, это так возбуждающе! Меня захлёстывают эти эмоции, и я хочу передать их ей. Хочу, чтобы она почувствовала, насколько мне хорошо. Чтобы она тоже получила удовольствие от того, что принадлежит мне. Так что, закончив бесцеремонно мять её грудь, я опускаюсь рукой ниже, к её ножкам, для того, чтобы надавить на клитор, начиная массировать его пальцами. Хочет она этого или нет, но я заставлю кончить её с стучащей в висках мыслью о том, что теперь она - моя собственность.

Похоже, Айла решила выпустить коготки. Я чувствую, как она впивается в мою руку, царапает, дерёт кожу, но едва ли это в состоянии помочь ей и остановить меня сейчас. Она не пытается церемониться, она правда надеется освободиться, так что вкладывает в это действие всю силу и ненависть ко мне, и, уверен, следы от её ногтей останутся как минимум на пару недель, потому, что на моей руке вспыхивают алые борозды, наливаясь крупными бусинками крови, которые почти сразу же смывает потоком воды. Тем не менее, кровь проступает по новой, но в этот момент мне откровенно плевать. Она не может остановить меня, хотя попытка засчитана. И я непременно припомню ей впоследствии это отчаянное сопротивление. Пока не придумал как накажу её за это, но без внимания уж точно не оставлю.
Её просьбы остановиться подстёгивают меня увеличить темп. Я не прочь лишний раз дать ей понять, что не стану слушать ни её угрозы, ни мольбы. Конечно, она ещё не привыкла к мысли, что всё будет по-моему, но если я стану ей потакать, то это никогда и не случится. А мне нужно контролировать её. Я хочу знать, что она понимает, что теперь принадлежит мне, что от меня зависит всё, что её касается. хочу, чтобы она подчинилась, в момент возбуждения эта мысль особенно сильна и устойчива.
Она вновь вцепляется в мою руку, на этот раз в другую, дерёт мою кожу, но, справедливости ради, в это момент я делаю с ней нечто большее прямо в этот момент. Продолжаю долбить её, пока ощущения не достигают своего предела, пока она не кончит, судорожно сжимаясь на моём члене, не в состоянии сдержать стон.
Кончаю внутрь неё, останавливаясь и какое-то время продолжая по прежнему сжимать девушку в своих руках, вдыхая запах её тела и ощущая её жар, как внешний, так и внутренний.
- Интонация, - хриплым шепотом произношу ей на ушко, когда дыхание немного восстанавливается. Я отпускаю её горло и опускаю ладонь к груди, сжимая её. - Важно не только то, что ты говоришь. Но и то как именно, - сообщаю я девушке, продолжая тем временем мять её грудь и в перерывах между словами касаясь губами её шеи и ушка.
- Я бы не тронул тебя, если бы ты ответила покорно, - вру, конечно, но ей-то откуда об этом знать? Правда, похоже, теперь придётся держать своё слово... ну, или не ставить себя самого в такое положение, где я обещаю ей не трогать её. Ведь не сдержусь же. Меня тянет к девушке. А уж когда она так строптиво отвечает мне или пытается атаковать, то я и вовсе теряю над собой контроль, начинаю думать только членом, и уж он-то не примет никаких полумер или решений, исключающих физическую близость.
- Сейчас ты можешь передохнуть, - так же тихо и по прежнему ей на ушко отвечаю я, не переставая при этом стимулировать её клитор и сдавливать между пальцами её затвердевший сосок, - но ты пожалеешь о том, что поцарапала меня.
Пусть не думает, что может выкинуть подобный номер без последствий. Осталось только придумать, как именно я её накажу. Не царапать же ей кожу в отместку. Укус - это другое. Это было в порыве эмоций. А здесь мне придётся действовать хладнокровно. И я уверен в том, что не хочу наказывать её сексом. Отшлепать? Может, не такой уж и плохой вариант. Учитывая синяк, который ещё долго будет напоминать о себе от моего укуса, даже лёгкой порки будет достаточно для того, чтобы произвести на неё впечатление, потому, что каждый мой шлепок будет отзываться болью. И кто в этом виноват? Верно, она сама.
- А теперь постарайся не делать глупостей.
Я не случайно начал её ласкать, стоило мне закончить. С лёгкостью довожу её, ещё взбудораженную после секса, до нового оргазма.  Знаю, что пока что подобные ласки доставляют ей большее удовольствие, нежели непосредственно секс, так что решаю подсластить пилюлю. Конечно, эта идея едва ли придётся Айле по душе, но разве это так важно? Она может быть против, но пока она кончает от моих ласк, всё это не имеет никакого значения.
Я выхожу из неё, отпуская и поднимаясь, чтобы выйти. Снимаю с крючка полотенце и обматываю его вокруг пояса.
- Зайду позже, занесу халат и полотенце, - сообщаю я блондинке, обернувшись, чтобы посмотреть, как она там. Но ничего, живая вроде, в сознании, значит нормально. Во всяком случае я стараюсь убеждать себя в этом. Вот только на самом деле я не такой твердокожий, каким желаю казаться, да и голос разума проступает в те моменты, когда слабеет похоть.
Я покидаю ванную комнату, не закрывая дверь. На самом деле замок там стоит такой, что без проблем, имея ключ или банальную отмычку в виде простой монетки, можно открыть снаружи, так что смысла запираться нет. Окно в ванной очень узкое и под самым потолком, а если девушка выйдет - я услышу. Так что ухожу спокойно. Сейчас Айла слишком ослаблена, так что не думаю, что она предпримет попытку побега. Но, в целом, её будет кому поймать, если уж я не услежу.
Как и обещал, я заглядываю уже минут через пятнадцать, повесив на крючок легкий шелковый халат и рядом полотенце. Ставлю вниз пару новых домашних тапок. Да, я определённо подготовился к её приезду. Я не против, если она об этом догадается. В сущности, это ничего не поменяет.
Ещё через четверть часа я подхожу к двери и пару раз стучу, прежде, чем отворить дверь, не спеша заглянуть.
- Пойдём, - призываю, прислонившись спиной к дверному косяку и не спеша заглядывать внутрь. Я уже всё рассмотрел и сейчас у меня нет настроения смущать девушку пристальными взглядами. К тому же, опасаюсь, что не удержусь, если буду разглядывать её. А я вроде как решил дать ей возможность передохнуть сегодня.
- Я приготовил поесть. Надеюсь, тартар из лосося тебя устроит. Я ведь понятия не имею о том, что ей нравится, а что нет. Есть ли у неё какие-то аллергии. Стоит изучить её, и хорошо бы, что бы девушка сама предупредила меня о возможных рисках. Надеюсь, ей не придёт в голову вредить себе для того, чтобы позлить меня.

Забавно. Она продолжает сыпать угрозами. Похоже, её дух не сломлен, не смотря на то, что я с ней делаю. Но надолго ли её хватит? Не знаю даже, хочу ли погасить в ней это пламя. Смешанные эмоции по отношению к ней. Ненавижу её фамилию, ненавижу её отца, ненавижу то, что узнаю его в чертах её лица, тот час же вспоминая о смерти своих родителей и о том, что здесь она находится не случайно. И, в то же время она мне нравится. Даже то же упорство, с которым она противостоит мне, даже то, что она так открыто ненавидит меня и выводит из себя. Да, я злюсь, не могу не злиться, срываюсь на ней, но всё равно, где-то в глубине души мне это симпатично. Не знаю почему, не знаю, есть ли в этом вообще какая-то логика, но едва ли я смогу причесать свои эмоции под то, что разумно или не разумно чувствовать в данной ситуации. Просто чувствую и всё.
Тем не менее, как бы там ни было, сейчас всё будет идти по моему сценарию. Слишком уж долго на мою жизнь влияли сторонние факторы и другие люди. И, быть может, не честно вымещать всё это именно на ней, но так уж сложились обстоятельства.

Когда девушка выходит из душевой, замотавшись какого-то чёрта вообще во всё, что только смогла там найти, хотя я ведь специально купил для неё халат, подходящий по размеру, чтобы не висело балахоном и даже чтобы не открывало всё и сразу. Просто нормальный чисто женский халат с приятной на ощупь тканью и лёгким цветочным принтом. Но нет, она ещё и полотенце навешивает, заставляя меня тяжело вздохнуть. Можно подумать этот кокон сделает её для меня незаметной или не привлекательной. Если бы я хотел повторить всё сейчас, то просто сорвал бы с неё этот ворох одежды и меня ничего бы не смутило, так что не ради акцента на её наготе я ей этот халат предложил. Но чёрт бы с ней.
Заглядываю в ванную, совсем ненадолго. Просто для того, чтобы обвести взглядом помещение и убедиться в том, что всё на своих местах. Не знаю, что такого она могла бы там найти, потому, что я постарался не оставить ничего, чем она могла бы навредить мне или себе. Там есть лишь тюбики с мылом, шампуни и мочалку. Но последняя это короткий жесткий кусок... не знаю чего, если честно. Главное, что ничего из этого не выйдет использовать как оружие.
Перевожу взгляд на девушку, поджимаю губы и осуждающе качаю головой. Очевидно, её воображение нарисовало меня каким-то чудовищем. Как-то так оно и есть, ну, с её точки зрения уж точно, однако даже у меня есть границы. И морить кого-то голодом не входит в мои планы, даже если из-за этого кого-то у меня теперь все руки саднит от слабой, но неотступной боли. Каждая царапина будто горит. Обработаю их позже. Сперва Айла.
- "Сварганю", - отвечаю ей, садясь по другую сторону довольно большого стола, позволяющего не касаться друг друга ногами внизу. Берусь за свою кружку, потихоньку попивая кофе и наблюдая за тем, как девушка расправляется с едой. У неё отличный аппетит. Это хорошо. Как минимум её питание пока что не моя проблема.
- Ничего, в следующий раз попробую приготовить что-нибудь другое, - усмехнувшись, обещаю ей. Уверен, что всё было сделано в лучшем виде. Не качества шеф-повара, конечно, придраться, в принципе, к чему-нибудь можно, я всё же не профессиональный повар. Но мне нравится то, что готовят в наших ресторанах и я предпочитаю знать, как именно это должно готовиться. Как минимум потому, что не вижу ничего дурного в том, что бы постоять у плиты. Я вкусно готовлю. И понимаю, что сейчас девушка просто слишком зла на меня, для того, чтобы за что-то похвалить или даже просто поблагодарить.
- Хочешь ещё? Не знаю, сколько именно она провела без еды, но, думаю, не меньше суток. За это время можно изрядно проголодаться, тем более стресс и секс отняли у неё немало энергии. Мне не нужно, чтобы она рухнула без сил, впрочем, почти уверен, что на этот раз она откажется. Голод она уже утолила, так что теперь сможет дать ход своей гордости и отказаться от каких-то поблажек с моей стороны. Так что, в принципе, не жду согласия, хотя и не предложить не могу.
- Пить что-нибудь будешь? - я делаю ещё глоток из своей кружки, прежде, чем продолжить.
- Когда закончишь, я отведу тебя в твою комнату. На окнах решетки. Твоя голова через них не пролезет, можешь не пытаться. И вообще, не советую пытаться сбежать, - спокойно сообщаю девушке, наблюдая за её реакцией. Конечно же, она думает об этом. Глупо рекомендовать ей не пробовать спастись и избавиться от меня, однако, я должен предупредить её о бессмысленности попыток.
- Если сбежишь, тебя всё равно вернут обратно. Но за попытку побега я тебя накажу. Так что хорошенько подумай, прежде, чем начать строить какой-нибудь план в своей милой головке, - я встречаюсь с ней взглядом. В моей на первый взгляд доброжелательной улыбке читается предупреждение. Я ей не друг. Но могу не быть и врагом, если она правильно разыграет имеющиеся у неё карты. Я лишил её свободы, но у меня нет необходимости заключать её в клетку, превращая в живую секс-куклу без своих желаний и потребностей. Однако, право на то, чтобы иметь что-то своё, какие-то привилегии, она получит не раньше, чем научится быть покорной.
- Очень скоро ты начнёшь сходить с ума от скуки в своей комнате. Понимаю, сейчас это звучит странно и, может быть, даже дико, но так оно и будет. И секс со мной станет твоим единственным развлечением, - стараюсь говорить спокойно, чтобы это звучало скорее как информирование, а не как угроза, - тем не менее, если ты будешь хорошо себя вести, я буду привозить тебе книги. Любые, какие захочешь. Если не будешь меня злить, я поставлю в твою комнату телевизор и дам тебе возможность смотреть любые фильмы и сериалы. Но помни о том, что я буду отнимать это за любой проступок.
Сейчас ей будет плевать на это. Но она всё равно запомнит мои слова. И когда первая волна злости отпустит её, Айла поймёт, что мои слова были не такими уж бессмысленными. Не жду, что она вот так сразу прислушается ко мне. Делаю это на будущее.

Я слегка изгибаю бровь. Даже так? Похоже, что голод всё же взял верх над принципами. Ладно, не проблема. Я поднимаюсь со своего места, и, оставив кружку, забираю у девушки тарелку, для того, чтобы положить ей добавки. Айла же тем временем, похоже, решает, что раз я не стал морить её голодом, то, видимо, мягкохарактерный и мной можно помыкать как ей вздумается. Удивительно, на самом деле. Неужели она забыла, что было каких-то там пол часа назад? У неё память дольше пары секунд информацию вообще не удерживает или как?
Ставлю перед ней тарелку, продолжая слушать её монолог. Складывается впечатление, что с каждой новой фразой она всё меньше меня боится, и всё больше верит в то, что моя власть над ней отнюдь не бесконечна. Придётся её разочаровать. Очень сильно. Ничего, Айла, понимание придёт со временем, и я ещё успею насладиться тем, как изменятся твои речи, как ты научишься подбирать слова верно. А пока можешь дерзить. Считай, это последнее, что я у тебя ещё не отнял.
- Есть будешь за столом, - сухо сообщаю, когда она, наконец, заканчивает говорить и встаёт со стула. Киваю головой на тарелку, давая понять, что если она планирует есть, то ей придётся сесть обратно и съесть всё здесь, - виски получишь, когда и если заслужишь, - я продолжаю говорить, развернувшись к холодильнику в пол оборота. Раскрываю створку, доставая бутылку минералки и небрежно ставлю на стол, так, что она пару раз покачивается, но всё же удерживает равновесие.
Затем подхожу ближе к столу, облокачиваясь на него одной рукой и нависая над девушкой.
- Ты мне нравишься, Айла. Честное слово. Всё, что в тебе не вызывает во мне злость - мне нравится. Но если ты продолжишь борзеть, я уступлю место не лучшей своей половине. Я на грани, - протянув руку, я касаюсь её подбородка и заставляю слегка запрокинуть голову, чтобы смотрела мне чётко в глаза, не разжимая пальцев, - я похитил человека. Это самое стрёмное, что я делал за свою жизнь, но это скользкая дорожка, и там, где уже нарубил дров очень легко сдаться и продолжить творить дерьмо и дальше. Я не улыбаюсь. Не пытаюсь отсмеяться. Я не шучу. Я и правда боюсь того, что могу сделать, если мне вновь сорвёт башню. А это не так уж и сложно. Я вспыльчив по натуре, а эта ситуация подобна полю с пороховыми и бочками и Айла сейчас чиркает спичками и швыряет их, не зная, затухнет ли та в полёте или всё рванёт в следующий момент. Я тоже не знаю исхода. И хотя в этой схеме я главное звено, очень многое всё же зависит не от меня.
- Я не верну тебе свободу. Забудь об этом. Ты моя и это не обсуждается. Но от тебя зависит то, как я буду к тебе относиться, - я отпускаю её подбородок и легонько хлопаю по щеке, прежде, чем опустить ладонь на шею девушки, а затем притянуть к себе. И это отнюдь не романтичный жест: мои пальцы цепко впиваются в её шею, пока я наклоняюсь ниже, чтобы продолжить шепотом возле её ушка: - Твой отец подстроил смерть моей матери, а затем убрал и моего отца. Ты не права, думая, что ты здесь не при чём. Я - всё, что осталось от моей семьи, а ты - остатки своей. Мне нечего терять. Если придётся - я уничтожу нас обоих.
Она могла бы сказать о деньгах и положении в обществе, но всё это слишком условно. И очень много оговорок. Если выпустить её - она умрёт. И я тоже. Тут тупик. Если из-за неё мне сорвёт башню и я сделаю с ней то, что в итоге не смогу простить себе...
Я просто надеюсь, что до этого не дойдёт. Мы оба взрослые люди. Ситуация неприятная. Но неужто из неё нельзя найти удобоваримого решения? Я хочу верить, что можно. Я постараюсь приложить для этого усилия. Уже прикладываю. Расслабляю пальцы, отпуская её. Провожу по волосам - невольный жест, будто в безмолвной попытке извиниться за причинённую боль. И вновь сталкиваюсь с ней взглядом. Только бы не ляпнула что-нибудь. Ей кажется, что это всё игра?
Просто хочу, чтобы она воспринимала эту ситуацию всерьёз. Так и только так можно прийти к пониманию. И мне плевать насколько дико и неправильно это звучит в данных обстоятельствах. Лицемерю ли я, надеясь наладить отношения с Айлой? Не знаю. Мне не с кем поговорить о таком. Не у кого спросить совета. Полный остров людей в схожих обстоятельствах, но никому из них я бы не доверил свои сомнения. Ни с кем из них я не хотел бы иметь дела. Я не брезгую, дело не в этом. Просто они мне не друзья. А мои настоящие друзья меня бы не поняли, и, быть может, не узнали бы даже. Айла - единственная, с кем я могу говорить о том, что происходит, но сейчас она едва ли готова выслушать и понять мою сторону проблемы. У неё есть своя и ей плевать, что там заставило_вдохновило меня выдернуть её из привычного ритма жизни. Для неё мои слова - жалкие оправдания, а я больной на голову урод. И пока она так думает, нам не прийти к соглашению.

Она как-то разом затихает, затыкается. Оседает на стул. Похоже, мне всё-таки удалось припугнуть её. И я даже пока не подозреваю, насколько сильно. Но мне нравится то, что ситуация постепенно возвращается в мои руки. Вот только, очевидно, всё же не в полной мере. Но не всё сразу, верно? Начало положено, а это единственное, что имеет для меня значение.
- Докажу, - резко отвечаю я на её вызов. Думает, я просто словами кидаюсь? То, что моему отцу не удалось привлечь её отца ещё не значит, что эти обвинения голословны. Это значит лишь то, что улик было недостаточно для суда, но достаточно для того, чтобы убедиться в этом самому. Сейчас у меня нет с собой наработок отца, как-то не задумывался о том, что девушка может потребовать доказательств, но если это необходимо для того, чтобы она уяснила, что мои обвинения не голословны - ничего, я привезу их сюда. Покажу ей вообще всё. Не боится, что после этого будет смотреть на своего покойного папашу совсем другими глазами? В таком случае, я предоставлю ей доказательства. Пусть только наберётся терпения.
- Может и не обязана, - соглашаюсь я, - но будешь.
Так решил я. И если до её похищения с этим ещё что-то можно было сделать, то теперь уже слишком поздно. Я постоянно мечусь от мысли о том, что совершил ужасную ошибку к тому, что делаю то, что должен и не могу остановиться, не могу успокоиться, принять одно окончательное решение. Каждый её поступок, каждое брошенное слово, каждый косой, испуганный или злой взгляд вносят свой вклад в это. В один момент я приду к окончательному решению, и, надеюсь, ей самой не придётся пожалеть о том, к чему она меня подтолкнула.
Не ожидаю того, что девушка вывернется и побежит. Задумала сбежать?! Я бросаюсь вслед за ней, но Айла быстро сворачивает в ванную комнату, так что я торможу в коридоре. Оттуда нет выхода, и изнутри она не запрётся, так что не вижу смысла врываться туда. Я останавливаюсь в коридоре, чувствуя, как гулко бьётся сердце. Честно говоря, ожидал какой-то другой реакции. Более спокойной, что ли? Но, с другой стороны, она на острове, вдали от дома, она обречена остаться здесь на всегда. Как я могу приравнивать её к каким-то условным стандартам поведения, которые рисует моё воображение?
Я даже думаю развернуться и уйти, когда до моего слуха доносится приглушенный крик. Уверен, она всеми силами пыталась оставить это незамеченным, иначе звук был бы куда громче. Вот только не вышло. Я останавливаюсь, касаясь рукой дверного косяка, сжимаю на нём пальцы до скрипа. Невольно задерживаю дыхание, чувствуя, как внутри всё буквально клокочет. Я не знаю, как мне быть дальше. Не знаю, должен ли вмешаться, что-то сказать ей, запретить или просто уйти, оставить её в покое. Понятия не имею. Чувствую, как от напряжения дрожат руки. Делаю неуверенный шаг в сторону кухни, пытаясь убедить себя в том, что сейчас просто включу чайник и не буду слышать её криков. Потому, что я не обязан уделять этому внимание. Но не могу. Просто не могу.
Со злостью сжимаю кулак и бью по стене, а затем дохожу до ванной, распахивая дверь.
Вижу, как она вздрагивает, вскидывается, устремляя на меня полные страха и слёз глаза. Просто опускаюсь, притягивая девушку к себе, крепко прижимая, буквально сдавливая в своих объятиях, и держу. Не реагирую никак ни на неё, ни на её попытки вырваться, продолжаю держать, не ослабляя хватку до тех пор, пока она не затихнет. Я чувствую, что ей страшно, и мне от этого тоже не по себе. Я не хотел пугать её настолько сильно. И я не знаю, чем ей помочь. У меня тут практически нет никаких лекарств, кроме разве что самых необходимых, так что нет у меня успокоительных, чтобы напоить её ими. Но объятия, или, точнее, давление, которое они оказывают, способны успокоить. Пусть даже они от меня, как источника её истерики.
Не знаю, сколько мы сидим вот так, но в какой-то момент я ощущаю, что она расслабляется. Не просто перестаёт вырываться, пихать меня локтем под рёбра и брыкаться, а засыпает. Её дыхание постепенно выравнивается. Она очень устала, так что, наверное, в этом нет ничего удивительного. Я жду ещё немного, просто для того, чтобы убедиться в том, что мне не показалось и она действительно отключилась. Но нет, девушка ничем не выдаёт притворства. Так что я осторожно поднимаюсь с места, и, взяв Айлу на руки, выношу из ванной. Пройдя по коридору до последней двери, толкаю её плечом. Она бы не промахнулась. Её дверь единственная окрашена в алый. Рядом с ней выход во внутренний сад, и немного правее - лестница на второй этаж.
Я захожу внутрь, укладывая девушку на постель. Стараюсь действовать осторожно, но, похоже, это излишне, потому, что она не просыпается. Укрыв девушку одеялом, я застёгиваю на одном из её запястий кожаный манжет, с мягкой подложкой внутри, чтобы не натирать кожу. Хочу, чтобы эти жуткие следы от верёвок сошли с её запястий. Но дать ей свободу перемещений не могу. По крайней мере пока что. От манжета цепочка ведёт к кровати, и не даст уйти ей достаточно далеко даже для того, чтобы покинуть комнату. Затем я прикрываю дверь и возвращаюсь к себе.
Приходится выпить, потому, что иначе уснуть не удаётся. Это был шумный день. И во сне я невольно возвращаюсь мыслями к ней. Думаю о близости и подчинении, вновь представляю, как она покорно становится передо мной на колени, с готовностью исполняя мои желания, а затем вдруг переношусь в комнату, где я её изнасиловал. В какой-то момент её крик становится таким пронзительным, что кажется, что мне закладывает уши.
Просыпаюсь в холодном поту. За окном светло, так что в первый момент я даже успеваю решить, что проспал совсем не долго. К тому же, сон был довольно тревожным. Но потянувшись к мобильнику, я понимаю, что миновала ночь и начался следующий день. Я поднимаюсь с постели, достаю из чемодана - так и не дошли руки распаковать его - свободные брюки, и, надев их, спускаюсь вниз. Зачесываю рукой назад волосы, влажные после сна и первым делом иду к Айле, комната которой располагается чётко под моей, на первом этаже. Дверь закрыта, так же, как я оставил её вчера. И я приоткрываю её, заглядывая внутрь. И опять - спасибо моей реакции - едва успеваю пригнуться, как в стену над моей головой врезается что-то огромное и тяжелое, судя по грохоту.
- И тебя с добрым утром, - выпрямляясь и стряхивая с головы осколки, очевидно, от бывшего ночника, обращаюсь к девушке. Похоже, от вчерашнего отчаяния не осталось и следа, зато вернулась былая агрессия, потому, что вслед за ночником в меня летит подушка. От этого я уже не уворачиваюсь. А зачем? Она-то мне голову не разобьёт.
- Лампа не попала мне в голову, так что я, как ни странно, всё ещё в хорошем настроении, так что замри, психованная, я отстегну тебя, чтобы ты могла позавтракать, - предупреждаю, прежде, чем приблизиться к ней с ключом в руке.

Ух, какое дружелюбное приветствие! Жутко бодрит. Я не ждал, что девушка вдруг бросится мне навстречу с распростёртыми объятиями и признаниями в любви, однако, не думал, что утро начнётся со злобных выпадов, которые могли бы мне стоить сотрясения мозга, реагируй я чуть медленнее. Интересно даже, ей вот правда не важно, навредила бы она мне или она не особо задумывалась, попадёт или нет и просто кинула? Я понимаю, что сейчас Айла меня ненавидит, просто хочу знать насколько сильно, и, помимо прочего, на что она вообще способна. Если бы я дал ей пистолет сейчас, она застрелила бы меня, чтобы сбежать или это всё-таки та грань, которую она не готова перейти даже ради собственной свободы? Ну, как минимум, не помешает знать, как пристально стоит следить за тем, что может попасть ей в руки. Я опасался того, что она может навредить себе, но совершенно не продумал то, что девушка может быть совсем не против навредить мне. И вот зря! Но рабыня мне попалась просто невероятно строптивая.
К чему эти выкрики? Неужто думает, что я и в самом деле уйду, если она даст понять, что не рада меня видеть? Не думаю. Тогда к чему? Просто желание продемонстрировать то, как сильно она мне "рада"? Думает, меня это заденет? Отчасти, конечно, так и есть, ситуация довольно неприятная, но уж точно не до такой степени, чтобы я ушел из комнаты в расстроенных чувствах. Ситуация со вчерашнего дня не сильно изменилась. Я всё ещё не могу отпустить её даже если она вдруг мне наскучит, потому, что всё ещё совершенно не доверяю ей, да и, говоря на чистоту, даже и не думаю о том, что бы освободить девушку.
Хмурюсь, когда она сообщает мне о начале голодовки. Глупость какая. Ну, вот кому от этого будет лучше? Ей, что ли? Едва ли. Ей будет только хуже. И чем дольше она продержится, тем хуже будет. Вместе с тем она не добьётся никаких изменений для себя в лучшую сторону.
- Если ты это из-за виски, то не стоит. Пошли, я налью, - предлагаю, садясь сбоку от неё на кровати. И так как Айла вполне ожидаемо пытается отодвинуться подальше от меня, ёрзая под одеялом, подобно какой-то гигантской гусенице, я перехватываю её рукой, останавливая эту бессмысленную возню.
Хочет навредить этим мне? Ну, вроде того, что она теперь принадлежит мне, а значит устраивая голодовку она портит моё имущество... нет, как-то слишком странно, не говоря уже о том, что для этого девушке пришлось бы признать то, что она моя собственность, а с этим Лестрейндж уж точно не согласна, тут вообще никаких сомнений нет. Смирением тут и не пахнет. Зато вот отчаянием и глупыми поступками, чтобы показать свою категоричность и непримиримость - вполне. И я намерен это пресечь, потому, что не позволю ей истязать себя. Какого чёрта, спрашивается? Это моя прерогатива. Не говоря уже о том, что, думаю, ей самой на самом деле хочется и выпить и поесть тоже. Если бы не последняя стычка, то она не сбежала бы с кухни, и вчера она говорила о том, что хочет есть. Следовательно, менее голодной, чем вчера она просто быть не может. Стоит ли в таких условиях отказываться от еды? А если бы я согласился? Если бы позволил ей это и не стал бы переубеждать её? Мне кажется она опять не думает о последствиях.
Я сдёргиваю с девушки одеяло и забираюсь на кровать, садясь сверху, сжимая её бёдра своими ногами, так, чтобы минимизировать сопротивление. Хватаю цепь, ведущую от наручника к стене, вторую руку Айлы, и, притянув её ко второй руке опутываю цепью, так, что та оказывается скованной по рукам. Не бог весть какой узел и выпутаться можно, если не совершать судорожных резких движений, как это станет делать девушка, а просто расслабить руки, приподняться и дать возможность путам расшириться, а не стягиваться только сильнее за счёт натяжения.
- Ладно, - произношу я, чуть оттягивая вниз уголки губ и пожимая плечами, - не хочешь по хорошему - будет по плохому, - решаю я, хотя, на самом-то деле, до "плохого" тут ещё очень и очень далеко. Потому, что сейчас я вовсе не злюсь на неё, хотя и не прочь, если она подумает иначе. Обездвижив её, я накрываю грудь девушки ладонями, сжимая её через тонкую ткань халатика. Не спешу сразу выдвигать свои условия, чтобы она отвлеклась от своего ультимативного настроения и вспомнила о том, где и в каких условиях находится, и, что, наконец, я решаю, что будет происходить дальше.
Волнительно отзываются на мои прикосновения её соски, стремительно твердея под грубым натиском моих ладоней. Я слышу, как сбивается её дыхание и невольно сам думаю о том, что не прочь продолжить. Вот только сейчас моя цель заключается немного в ином. Так что, не отрывая рук от её тела и продолжая своевольно мять её упругую грудь, я решаю всё же озвучить свои мысли:
- У тебя есть выбор. Пока что довольно простой. Либо ты идёшь со мной завтракать, либо я сперва тебя трахну, а потом пойду завтракать один, а ты останешься здесь лежать. Глупо, конечно, думать, что в том варианте, где она соглашается на завтрак не будет секса после. Будет. Просто сейчас это не главная мысль. - Ты, конечно, можешь решить, что условия какие-то не интересные, секс же всё равно будет. Но смотри в чем штука, - я распахиваю полы халата, чтобы обнажить её высоко вздымающуюся грудь, - в одном из случаев ты будешь голодна и обессилена. И если секса не избежать, то на кой чёрт морить себя голодом? Ты подумай, - я принимаюсь развязывать поясок на халате, лишь ненадолго отняв взгляд от груди, чтобы посмотреть ей в глаза, - как по твоему, я не смогу силой в тебя еду запихать? Я не пробовал, конечно, но у меня есть классный кляп. Он тебе рот закрыть не даст. Хочешь протестируем?
Покупал я его, конечно, с совсем иными целями и использовать бы хотел по назначению, но если это хоть как-то устрашит её, заставив передумать, то угроза была озвучена не напрасно. Очень надеюсь, что она не станет доводить до её исполнения. Я вновь встречаюсь с ней взглядом. Вижу, как покраснела кожа на её лице, как опухли глаза. И мне правда не по себе от того, что я довёл её до такого состояния, но не думаю, что ей будет лучше, если она откажется от еды и воды. Каким образом ухудшение условий содержания может ей помочь? Не понимаю, почему она просто не может успокоиться. С другой стороны, смог бы я смириться с таким положением, если бы оказался на её месте? Даже не знаю, честно говоря. Нет, наверное.

Ну, не нужен так не нужен. Я не настаиваю. Вчера она хотела. Но раз уж сегодня не хочет, то ради бога, мне не принципиально. И что за "за" там должно было быть дальше? Прямо раздражает, что она не договорила. Варианты у меня, конечно, есть, но хотелось бы всё предложение целиком услышать. Правда, я так понимаю, ничего приятного там не последовало бы. И не сказала она для того, чтобы меня не выводить из себя, так что как минимум на своих ошибках она учиться умеет. Правда, явно не в полной мере. Но ничего, не всё сразу. Рад, что, по крайней мере первый шаг в нужном направлении уже сделан. Стоит ей это зачесть на будущее. Ну, не всё же только плохое запоминать. Это как-то не честно. Тем более, что ей наверняка сложно себя сдерживать. Уверен, она хотела бы наговорить мне куда больше, чем произносит вслух, так что буду считать, что она старается себя контролировать. Над швырянием ламп, конечно, придётся поработать, но об этом мы поговорим позже. Когда она хотя бы немного оклемается.
- Удивительно, - задумчиво проговариваю я, - мои действия пробудили в тебе аппетит! Правда, немного не тот, на который я рассчитывал, - бормочу с видом крайней озадаченности. Хотя, в сущности, эффект вышел как раз-таки тот, которого я и добивался. По крайней мере на этот раз. Я же хотел, чтобы она пошла со мной по-человечески и позавтракала. И мы бы даже без вот этого акта обнажения обошлись бы, но Айла решила заупрямиться. Не могу сказать, что меня это расстраивает, потому как трогать её было исключительно приятно и жутко возбуждающе. Может, даже немного слишком.
- Всё, спокойней, - я демонстративно убираю от неё руки и поднимаюсь. Довольно быстро, на самом деле, пока до неё не дошло, что, в сущности, она могла бы шарахнуть мне коленкой промеж ног. Потому, что это её спокойствие - напускное. Я же вижу, как она раздувает ноздри и как сверлит меня ненавидящим взглядом. К счастью, обходится без происшествий, так что я склоняюсь к девушке зайдя сбоку кровати, для того, чтобы отстегнуть наручник, а затем и распутать её запястья.
- Я взял для тебя кое-что из одежды, - сообщаю я блондинке, отходя к шкафу и отворяя створку.
- Так что у тебя есть ровно пять минут для того, чтобы одеться и прийти на кухню. Не заставляй меня угрожать тебе, и просто не делай глупостей, окей? - вскидываю брови, выжидающе глядя на блондинку, пока она не даст понять мне - словом, кивком или хоть чем-нибудь - что поняла мои условия.
Может, конечно, попробовать сбежать, но выход не во внутренний двор ведёт только через одну дверь, а для этого ей придётся миновать кухню, где я буду находиться, так что незамеченной ей не проскочить. В шкафу нет ничего из ряда вон. В плане каких-то извращённых нарядов как в секс-шопе или просто чего-то вульгарного. Одежда меня вообще мало заводит, фетишей на неё нет, так что нарочно ничего откровенного я не выбирал. Просто одежда подходящего размера. Ну, примерно, учитывая то, что я не настолько уж и пристально за ней следил, так что не удивлюсь, если что-то будет ей мало или, напротив, велико.
Достаю мясо и макароны, включая плиту. Может, конечно, паста на завтрак и тяжеловатый выбор, но четкого распорядка дня здесь нет, а что мне, что Айле нужно что-нибудь более существенное, нежели какой-нибудь салат. Тартар её вчера не устроил, и пока она не признает, что сказала это из вредности, готовить я его ей больше не буду. Ну, тоже из вредности. Хотя в холодильнике осталась ещё пара порций, так как я готовил с запасом. Меня это успокаивает. Позволяет сосредоточиться на важных вопросах, вместе с тем уйдя в процесс готовки. Почему-то просто сидя на месте и глядя в одну точку так не получается. Нужно непременно себя чем-то занять, тогда пойдёт мыслительный процесс.
Когда я слышу шаги в коридоре, ароматный запах мяса уже успевает окутать кухню. Оглядываюсь на девушку через плечо. Смотрю, но не долго. Все ножи на магните, ближе к потолку. Так что для того, чтобы схватить один из них ей пришлось бы забраться на тумбочку, а это отнимет время и не останется незамеченным. Невольно думаю о том, что стоило бы привинтить стулья к полу, а то моей дикой пленнице и стулом шарахнуть в голову может прийти, но пока стою не дёргаясь, чтобы не выдать того, что меня, на самом деле, действительно напрягает её непредсказуемость.
- Я дам тебе бумагу и ручку, - а лучше фломастер, потому, что ручка острая, ещё в глаз ею ткнёт, - составь список необходимых тебе вещей. Будешь паясничать и писать, что бы я дал тебе свободу - не получишь ничего, имей в виду.
Я бы с радостью не напоминал об этом снова, но, боюсь, если не сделаю этого, то она непременно так и поступит. Тем не менее, через пару дней я уеду по своим делам и когда вернусь смогу привезти необходимое. Что-то и вовсе можно без проблем достать на острове. Я не знаю, что может ей понадобиться. Зубную пасту и щётку я для неё взял, это было первым, что пришло в голову, шампунь и гель для душа в ванной комнате тоже есть. А в остальном я слабо представляю, что может потребоваться девушке. Ну, во всяком случае на острове. Нужна ли ей косметика? Или она нарочно не захочет ею пользоваться, ну, чтобы не стараться для меня, например? Не говоря уже о том, что брать абстрактную косметику - не подходящий вариант, вдруг у неё на что-то аллергия? Я знаю о ней куда меньше, чем хотелось бы. И мне необходимо, чтобы она сотрудничала со мной. Что если ей нужны какие-то лекарства? Больной она не выглядит, но не все болезни легко заметить с первого взгляда, особенно если не обладаешь медицинским образованием. К слову об этом... что делать с её ссадинами на руках? Есть у меня в аптечке "спасатель", и это, наверное, лучше, чем вообще ничего, но я не хочу, чтобы на её руках остались шрамы, так что стоит поискать вариант получше. Или вовсе доктора. Здесь же есть специалисты. Хотя едва ли их тревожат из-за таких мелочей.
- Ты должна сообщать мне, если у тебя что-то болит, - отвлекаясь от готовки, я оборачиваюсь к девушке лицом и облокачиваюсь на кухонную тумбочку, - будешь терпеть - я тебя ещё и накажу за это. Я доступно объясняю? Надеюсь, мы когда-нибудь дойдём до общения без систематических угроз, но пока что это только мечты. Не уверен, что она прислушается хоть к чему-нибудь, что не будет приправлено обещанием наказания в случае неисполнения.

Меня на цепь? Ну, мечтай. Не уверен, что мы когда-нибудь выйдем на такой уровень доверия. Увы, в этой жизни очень много несправедливых вещей. И то, что она здесь - одна из них. Можно выражать негодование, пыхтеть и обижаться, чем и занимается Айла. А можно смириться и плыть по течению. Найдеюсь, со временем она к этому придёт, потому, что так уж вышло, что я уже не оставил ей иного выбора. Жалею ли я об этом? Отчасти - да. Но, в остальном, у меня были на то причины. К тому же сейчас нет смысла думать о том, правильно я поступил или нет, исправить это нельзя, есть только возможность научиться с этим жить. Для нас обоих. Ей сложнее чем мне, однако, это не значит, что я всё время наслаждаюсь происходящим. Айла шибко активно пытается не дать мне этого сделать. Из чего у меня невольно возникает предположение, что в наших словарях такие слова как "рабыня" и "подчинение" имели существенно различные трактовки.
Окидываю взглядом наряд девушки, пока еда не требует моего пристального внимания. Мне казалось, что платья были не настолько откровенными, но её бельё просвечивает через него, и, чёрт возьми, совру, если скажу, что это меня не заводит. Если честно, когда видел её прежде не обращал столько внимания. Ну, я видел её мельком, успел для себя выделить лишь то, что она молодая и симпатичная, но не более того. Не ощутил никакого влечения или желания познакомиться ближе. Может, если бы это всё же произошло, то сейчас наши отношения были бы совершенно иными. Невольно задаюсь вопросом о том, как бы всё в таком случае сложилось? Остаётся только гадать, да и эти предположения всё равно ничего не дадут ни мне, ни ей.
Понравилась бы она мне при других обстоятельствах или привлекательности для неё в моих глазах Айле придаёт тот факт, что я считаю её своей? Что я уже знаю, что могу делать с ней всё, что только заблагорассудится и от того это самое "что угодно" начинает хотеться до такой степени, что в штанах становится тесно? Не знаю. Но почему-то думаю, что у меня не встал бы на неё, если бы она мне правда не нравилась. Да и, наконец, если оценивать отстранено, у неё красивая, стройная фигурка. Да, грудь небольшая, но я никогда не питал слабости к большим округлостям. Маленькая грудь более чувствительна, так что для меня главное, чтобы не совсем равнина, а у мой строптивицы весьма аппетитные холмики. И прикасаться к ним чертовски приятно. Это я уже выяснил. Глаза у неё просто необыкновенные. Такие кристально-голубые, и эти её платиновые кудри - настоящий ангел. Пока рот не откроет, конечно, и не начнёт рычать, как дикий зверь. Вот и сейчас моя прелестная куколка изволит вести себя как образцовое хамло, так что, у меня глаз невольно дёргаться начинает.
Я же к ней по-доброму! Неужто не понимает, что я мог бы вести себя иначе? Мог бы избить её, чтобы втолковать, кто здесь главный, а кому следует заткнуться и исполнять выданные команды. Мог бы и сам решить морить её голодом за непослушание. Но нет, я хочу сделать для неё условия максимально удобным. Настолько, насколько это возможно, с учётом того, что она должна оставаться моей рабыней. Хуебыня - проносится у меня в голове её голосом и я тяжело выдыхаю, отворачиваясь обратно к плите, чтобы помешать кусочки мяса и мелко нарезать грибы для соуса.
- Ты очень догадлива, - сухо отвечаю я ей. Нет, её юмор я не оценил. Будет придуриваться, и я в самом деле не стану относиться к её просьбам всерьёз. Вроде бы и так уже доступно сказал, что ей нужно говорить по делу и спокойным тоном. Если будет нарушать эти условия, то может не надеяться, что хоть что-нибудь получит. И вот сейчас Айла будто испытывает моё терпение. Может, я и впрямь слишком по-доброму к ней отнёсся и стоило бы как-то проучить её? Я ведь по большей части обещаю её наказать, но всё никак не наказываю. Зато вот убедил её позавтракать. И нет, я не хочу лишать её еды. Даже сейчас, когда она начинает меня злить, потому, что считаю это неправильным. Бесчеловечным, если угодно. Ну, почему она не может просто прикусить язык? Её вообще никто свои мысли фильтровать за жизнь так и не научил?
Ничего, привезу ей капли для глаз. И пусть только попробует не закапывать их. Глаза у неё, понимаешь ли, болят. Я вновь отворачиваюсь от плиты, глядя на неё через плечо, когда девушка демонстрирует свои запястья, хотя, на самом-то деле, в первую очередь я подумал не о том.
- Гонор поубавь, - рекомендую я ей, время от времени возвращая своё внимание к готовке, - а мазь я тебе принесу.
Надо, что ли, доктора пригласить, чтобы её осмотрел. А то ведь она ни черта мне по-человечески не скажет. Хорошо ещё про руки сказала, хотя это и без её подсказок очевидно было.
- Не знаю, Айла, встань со стула, подойди и посмотри, что я делаю, раз тебе оттуда ничего не видно, - предлагаю я девушке уже не оборачиваясь. Не хочу смотреть на неё. Не могу решить, как должен себя вести сейчас. Она ведь опять хамит мне, и чем больше я ей это спускаю, тем больше она наглеет. Но и наказать её сейчас не могу! А как же этот пресловутый завтрак?
- Знаешь, я вот думал, - рассуждаю, всё так же не глядя на неё, - как мне тебя наказывать. Секс наказанием я делать не хочу. Могу, конечно, но не хочу. Ты же тогда по струнке сразу ходить начнёшь, а у меня не будет возможности тебя трахнуть. Такое меня не устраивает. Голодом тебя морить я не буду, потому, что ты в скелет превратишься или вовсе коньки отбросишь, ни то, ни другое мне тоже не подходит. Бить тебя я не хочу. И что нам остаётся? Только твоя многострадальная задница. Не могу выбрать только, кусать тебя или всё же ремнём пороть. Кусать веселее, - бормочу, но так, что, уверен, она всё равно слышит каждое слово, - но если часто так делать, то челюсть болеть начнёт... ты за что вообще голосуешь?
На этом моменте я оборачиваюсь, и поднимаю брови, изобразив искреннюю заинтересованность в её ответе.
- Да и как быть с расценками? Вот, к примеру, если ты хамишь, то всыпать тебе за каждое слово, предложение или в целом, за выпад? А если ты кидаться на меня начнёшь, тогда что? И, запоздало, мысль похуже - что если она запомнит "прайс-лист", и начнёт просчитывать, стоит ей говорить что-то или нет? Ну, например, пара ударов ремнём не так страшно, если за это она может мне двинуть в нос! Тогда тут точно воцарится настоящий хаос. Но куда уж строже? У меня и правда нет фантазии на наказания.