Моя работа это определённый и почти постоянный риск. И всё же, такое, чтобы меня подстрелили на задании, случается не так уж и часто. Обычно всё проходит довольно спокойно, но в этот раз что-то пошло не так, и, как итог — пуля, прошедшая навылет. Можно сказать, что мне ещё повезло. Хотя, безусловно, в тот момент, когда я лежал на полу, истекая кровью, а мой напарник, вместо того, чтобы гнаться за преступником, зажимал мою рану, вызывал скорую и призывал меня не отключаться, мне так совсем не казалось.
К счастью, всё обошлось малыми потерями. Вызвали подмогу и через несколько кварталов подозреваемый был схвачен. Скорая приехала довольно быстро, парамедики обработали рану и доставили меня в больницу, где меня уже увезли в операционную. Всё это время я оставался в сознании, хотя, честно говоря, из-за боли в боку я куда больше предпочёл бы отключиться и прийти в себя, когда всё закончится. Я был растерян и зол на себя. Не ожидал, что всё так повернётся. К тому же, в тот момент, когда меня ранили, первой мыслью было даже не то, что я могу умереть, из-за внутренних повреждений или потери крови, а то, как на это отреагирует Франческа. Она только недавно потеряла отца и если погибну ещё и я, она останется совсем одна. Ей придётся вернуться к своей долбанутой мамаше, а этого я никак не мог допустить. Так что да, когда я пришел в себя в палате, моей первой мыслью было то, что, к счастью, ей не придётся этого делать. И только потом, когда ко мне зашел доктор, чтобы провести кое-какие тесты и убедиться в том, что я в порядке, с учётом сложившихся обстоятельств, до меня дошло, что я действительно мог умереть, и что для меня участь Франчески была бы не так уж и важна, потому, что, если честно, я не думаю, что я попаду в рай или в ад. Я вообще не верю в жизнь после смерти. Иногда, когда я думаю о своей семье и об Эде, мне хочется думать, что за чертой всё же что-то есть. Потому, что тогда не так больно и не так страшно думать о том, что с ними случилось. Но когда я применяю ту же схему к себе, всё это кажется невероятно нелепым и неправдоподобным. Наверное, я всё же ни во что не верю.
И вот едва я справляюсь с первым шоком от того, что случилось, как ко мне в палату заглядывает Стэнтон, как раз для того, чтобы сообщить о том, что стрелявший пойман и дело в шляпе, а выстрел в меня так и вовсе лишил его отступления назад. Я чуть усмехаюсь и делюсь с ним тем, что мне поведал врач. Стэнтон травит пару-тройку шуток, желает мне скорейшего выздоровления, и, пожав руку, покидает палату. А я закрываю глаза и думаю о том, что надо бы позвонить Фран и предупредить её самому, пока это не сделал кто-то другой и отключаюсь за этими мыслями.
Просыпаюсь я из-за того, что дверь в палату открывается и вместе с потоком воздуха, приносящего ко мне запах духов Бастьен, до моих ушей доносится шум с этажа. Я открываю глаза, и, пару раз моргнув, чтобы сфокусировать зрение, вижу перед собой Фран. Тяжело выдыхаю, потому, что, понимаю, что так и не успел позвонить ей и сообщить, что со мной всё в порядке, и что я просто задержусь после работы. Не хотел говорить, что я ранен и что лежу в больнице. Думал объясню всё дома. Или вообще скажу, что это царапина. Не станет же она бинты снимать, чтобы проверить, так ли это?
Как бы то ни было, я чертовски сильно рад видеть девушку, но, судя по её выражению лица, она мою радость не разделяет. И совершенно напрасно! Я же жив, почти здоров, и очень скоро приду в норму. А на ноги даже сейчас встать могу. Надо только капельницы отсидеть и всё. Уверен, я смогу договориться, чтобы меня выписали уже сегодня. Подпишу какие-нибудь бумаги, если потребуется. А в остальном... могло быть хуже, намного.
— Привет, — я слабо улыбаюсь девушке и протягиваю руку, предлагая сесть ко мне на постель.
— Извини, что я в таком виде, — чуть усмехаюсь. Полагаю, что с подключённым ко мне монитором, капельницами и в больничной рубашке выгляжу не слишком-то презентабельно, и, может, даже более болезненно, чем есть. Но я в полном порядке! В боку всё ещё побаливает, но за счёт лекарств эти ощущения довольно смазанные.
— Ты как?
Почему-то первым делом испытываю необходимость убедиться в том, что девушка в порядке. На счёт себя самого я и так в курсе. Не хочу, чтобы она переживала, но, очевидно, тогда нужно было сразу после операции попросить никуда не сообщать. Как ни крути, Фран указана как мой контактный номер, так что это было неизбежно. Но я чувствовал себя ослабшим, мысли были ещё немного спутанными и я отключился. И вот пожалуйста, результат. Уверен, звонок из больницы — жутко, для того, кто только недавно получил такой же, вместе с соболезнованиями о кончине родителя. Так что я чувствую себя немного виноватым перед девушкой. Но я не нарочно подставился под пулю. Просто... так получилось.

Я вижу, как во мгновение ока испуг на её лице сменяется злостью, как кривится её хорошенькое личико, прежде, чем девушка начинает кричать. Немного морщусь. Так ведь весь этаж услышит, что она говорит. Хочет свидетелей? Потому, что я — нет. Хочу побыть с Фран. Я, считай, из лап смерти вырвался, мне хочется увидеть, услышать и почувствовать что-то приятное. А она отчитывает меня. Наверное, так вела бы себя её бабушка. Помню, миссис Бастьен ругала нас с Эдом, если мы разбивали колени, и один раз когда чуть не попали под машину, сломав велосипед, она тоже на нас кричала. Мы не понимали, почему она злится, хотелось же хоть какое-то сочувствие получить. Только с возрастом я понял, что она просто боялась за нас и это был её способ выразить беспокойство. Ей было проще злиться и кричать, обвиняя нас в бездумном поведении, чем принять то, что мы могли сильно пострадать или даже погибнуть, потому, что эти мысли пугали. Очевидно, что-то такое сейчас происходило и с Франческой.
— Тише, — я приподнимаюсь, садясь в постели. Морщусь, но всё же дотягиваюсь до девушки рукой, чтобы подтянуть к себе поближе, так как Фран не удосужилась принять моё предложение и осталась стоять столбом.
— Я тебя не бросаю, - я обнимаю её, заключая в крепких объятиях. Не хочу, чтобы она плакала, чтобы переживала из-за меня. Понимаю, что это неизбежно. Она ведь не истукан, а я не брошу своё дело. Если бы меня пугала опасность или если бы я мог отступиться, наверное, давно бы принял предложение Эда. Но я остался на своём месте и так будет и дальше. Мне правда жаль, что взамен отцу-копу ей достался я. Понимаю, что ей было бы лучше с кем-то со спокойной работой или если бы я ушел, но я просто не могу.  Я даже в отпуске по этому скучал. Мне нравится то, чем я занимаюсь, без своей работы я буду никем. Не представляю, чем я мог бы заняться, если бы вдруг меня уволили. Наверное, подался бы в частные сыщики, но всё равно продолжил бы копаться в чужих проблемах. Не знаю, бегу ли я таким образом от своих собственных, гонюсь за адреналином или просто хочу восстановить справедливость, сделать жизнь безопаснее для окружающих. Вероятно, всего понемногу. Но это неотъемлемая часть моей жизни. И, как бы удручающе это ни звучало, Фран придётся принять это. Или... или она может уйти от меня, выбрать другой путь. Мне бы этого очень не хотелось, но я надеюсь, что она не заставит меня выбирать между ней и работой, потому, что я буду несчастен независимо от того, что выберу, и, если честно, даже не представляю, в чью пользу будет решение.
— Я жив, со мной всё в порядке. Просто пара шрамов будет и всё, — сообщаю я ей, гладя по волосам и тяжело выдыхая.
— Фран, — я отдаляюсь, заглядывая в её глаза. Вижу же, что ей плохо, поднимаю взгляд на возникшую я дверном проёме медсестру и несколько мгновений колеблюсь, прежде, чем обратиться к ней, — вы не могли бы... Не знаю что даже. Вколоть ей успокоительное? Но она же ни на кого не кидается. Хотя и плакать не перестаёт. Я качаю головой, прося оставить нас наедине и женщина закрывает занавеску в палате, а я снова обнимаю Франческу.
— Прости, — негромко произношу, целуя её в макушку и прикрывая глаза.
— Прости, что тебе пришлось переживать из-за меня. Я хотел позвонить сам, но отключился, — как бы глупо ни было просить за это прощения, учитывая то, что я совершенно точно не нарочно оказался в такой ситуации, я всё равно испытываю необходимость это сделать. Не хочу, чтобы она злилась. Никому от этого лучше не станет. Ни ей, ни мне.
— Сквозная пуля. Через пару дней буду как новенький, — заверяю я девушку. Конечно, не так быстро, но это уже детали. Главное, что внутренние органы не пострадали. Всё, что необходимо, зашили, удалили лишнюю кровь из организма, кровотечение остановили. Моя жизнь вне опасности.
— Если ты меня убьёшь, то тогда точно останешься одна, - чуть усмехаюсь, целую её в макушку и ловлю лицо в ладони.
— Всё, нет причин плакать, ладно?
Мне жаль, но я не могу пообещать, что подобное не повторится. Я и так был осторожен. Просто нереально просчитать вообще всё на свете. Иногда случаются незапланированные вещи и порой они имеют довольно серьёзные последствия. Это тот риск, на который я подписался, выбрав профессию полицейского. Но разве Фран на это соглашалась? По сути, с отцом у неё не было выбора. Но он есть сейчас. И, честно говоря, я совсем не хочу, чтобы Бастьен об этом задумывалась, даже если так ей самой будет легче.

Она волнуется за меня, переживает, и я отлично это вижу. Я немного растерян из-за того, что она меня отчитывает, но, очевидно, ей самой так проще. Впрочем, не знаю, было бы мне легче, если бы она просто плакала, говоря о том, как испугалась, когда подумала, что может уже не застать меня в живых? Я помню это чувство. Гадкое, разъедающее, разрушающее изнутри, помню это всепоглощающее бессилие и свою бесполезность. Наверняка с её точки зрения всё выглядит так, как будто бы я без толку рискую своей жизнью, просто для того, чтобы пощекотать нервы ей и себе. Но ведь это совсем не так. Всё, что я делаю — для того, чтобы как раз-таки мир стал безопаснее. Чтобы родителям не приходилось опознавать тела своих детей или детям своих родителей. Всё это просто ужасно и если те, кто работает в полиции будут думать только о себе и своих семьях, то в итоге мир погрязнет в хаосе. Это тяжелая, опасная, но невероятно необходимая работа, потому, что даже если полиция сложит руки и уйдёт от дел, преступники не сделают того же. Напротив, почувствовав отсутствие контроля они начнут нападать чаще, для всех станет небезопасно, и, не исключено, что при таком раскладе я сам погибну гораздо раньше, чем это может случиться на службе.
— Мне идут шрамы, — я пожимаю плечами, - разве тебе они не нравятся? — чуть усмехаюсь.
Наверное, не совсем честно переводить тему в такой момент, но как мне ещё отвлечь её от мыслей о том, чем всё могло бы кончиться, повези мне чуть меньше? Я и сам в ужасе от того, что случилось, и в ещё большем от того, что я был буквально на волосок от смерти. И, не знаю даже, что именно меня пугает больше. То, что я умер бы или то, что в таком случае бросил бы Фран и она осталась бы одна. Кто бы о ней позаботился? Я правда не хочу ставить её в такое положение. Я очень быстро прикипел к ней, даже сам не ожидал, что это произойдёт. Да, я изначально ехал к ней с мыслью, что должен сблизиться с девушкой, стать частью её семьи, чего не сделал в своё время в отношении её отца и дедушки с бабушкой, но, как ни крути, мои мысли об этом имели совершенно иной характер. И уж разумеется я не предполагал, что привяжусь к ней настолько сильно, тем более в такие короткие сроки. Но я не жалею об этом. О том, что впустил в её жизнь и о том, какую во всём этом играла роль сама Бастьен. Я... не знаю даже, но, наверное, я стал счастливее с тех пор, как получше узнал её. Я действительно ценю то, что происходит между нами. Она заставляет меня улыбаться и делать это искренне а не просто из необходимости, она вызывает во мне самую настоящую бурю эмоций. Не помню, чтобы кто-то когда-либо влиял на меня подобным образом. И оставить её... нет, мысль о разлуке кажется невыносимой. Но я правда не могу сделать то, на что она так надеется. Не могу оставить своё дело. Это неотъемлемая часть меня.
— Что? Нет, — я негромко смеюсь, поглаживая девушку по спине, - хотел позвонить тебе сразу после операции, как только пришел в себя. Мне не пришло бы в голову звонить ей с места преступления. Это было бы слишком жестоким. На такое я решился бы разве что если бы точно был уверен в том, что не доживу до приезда скорой и что у меня больше не будет никакой возможности поговорить и попрощаться с девушкой. Но мой напарник бросил преследование, зажал мою рану и вызвал скорую, так что я просто надеялся на лучшее. Не исключаю, что это было слишком самонадеянно и я правда мог бы так и не успеть попрощаться с Фран, сказать ей о том, как она мне дорога, как я её люблю... странно это понимать, странно от того, что всё так быстро происходит, но я правда уверен в своих чувствах к девушке. Но, думаю, если озвучу их сейчас, Бастьен решит, что я уже знаю, что мне не выйти из больницы и говорю это лишь поэтому. Или подумает ещё, что я говорю так потому, что чуть не умер. Это так, но... эти мысли посещали меня и до этой перестрелки. Ранение лишь быстрее подтолкнуло меня к нужным выводам. Я обязательно скажу ей этом, просто выберу более подходящий момент. Хочу, чтобы эти слова были связаны для неё с чем-то хорошим и радостным, а не с моим бледным лицом, бинтами и запахом лекарств.
— Хочешь пожить без меня — так бы и сказала, - я чуть усмехаюсь, — я думал ты будешь скучать, если я останусь здесь.
Понимаю, конечно, что она имеет в виду совсем не это. Что лишь переживает о моём здоровье, но ведь и правда, чем дольше я проторчу в больнице, тем дольше мы не будем вместе. И, честно говоря, меня совсем не впечатляет подобная перспектива. Полагаю, что сегодня и ближайшие пару дней я точно не буду в состоянии делать что-либо кроме банально необходимых вещей, но, в остальном, мне всё равно совсем не хочется быть без Фран. И ещё меньше хочется думать о том, как она там себя чувствует, оставаясь дома одна. В первую очередь мне требовалось выписаться поскорее ради неё самой. Неужто она этого не понимает?
— Нет, просто говорю, что твоя угроза не имеет смысла, — улыбаюсь девушке. Ну, как по мне это и правда глупо: убить того, за чью жизнь так переживаешь. Знаю, что докапываюсь до слов, но, тем не менее, это и правда звучит смешно и нелепо. Но Фран не первая и не последняя, кто использует подобное выражение.
— Мне бы этого не хотелось.
Нет, правда, не представляю, как бы чувствовал себя на её месте. Это правда звучит пугающе. Но я ведь выбрал эту работу не для того, чтобы кому-то нервы накалить и сейчас занимаюсь этим не потому, что мне нравится заставлять её волноваться. А если бы Фран делала что-то такое, если бы рисковала своей жизнью, то было бы совершенно очевидно, что она делает это напрасно, из мести.
— Нет, всё нормально, — заверяю я девушку, — я же на лекарствах.
Полагаю, просто так она мне не поверит. Да, в боку порядком побаливает и я ощущаю себя ослабшим, но это не нестерпимая боль, и я не чувствую себя умирающим. Нет, просто недомогание. Тем более, я знаю, что это ненадолго. Вскоре я приду в норму.
— Не хочешь уже поцеловать меня? — уточняю я у девушки, поглаживая её по волосам. Она ведь снова прячет от меня свой взгляд, всё ещё не до конца успокоилась. А я... наверное, я и правда думаю о чем-то более приземлённом. О её объятиях, о поцелуях, о том, что из-за ранения несколько дней не смогу с ней спать. Меня это действительно беспокоит! Не больше, конечно, чем то, что я мог бы умереть и потерять её навсегда, но всё равно довольно существенно.

— То есть когда всё заживёт, ты будешь им любоваться? — уточняю, чуть усмехнувшись и вскинув брови в вопросе. В общем-то я просто шучу. Не вижу смысла драматизировать. Всё уже произошло, этого не изменить. И, к счастью, обошлось без серьёзных последствий. Мне действительно сегодня повезло. С учётом того, чем зачастую оборачиваются пулевые ранения, я действительно ещё легко отделался.
Думаю, конкретно этот шрам всегда будет напоминать девушке о том, как именно он появился. Может, разве что со временем она перестанет вспоминать об этом и переживать, но мне не хотелось бы, чтобы она зациклилась на этом моменте. Да, моя работа опасна, но не настолько, чтобы каждый день сидеть как на иголках, ожидая моего возвращения. Я в целом считаю, что переживать лучше по факту случившегося, нежели по умолчанию. Это не даёт ничего кроме нервотрёпки. А погибнуть можно совершенно случайным образом и на любой другой работе. По тому же принципу ей даже из дома выходить не следует, мало ли что пойдёт не так? Если постоянно думать о том, откуда может прийти беда, то не долго стать параноиком и заработать нервный срыв. С некоторыми людьми так и случается. Но я не желаю Фран такой участи.
— В следующий раз так и сделаю, — я тихо смеюсь. На самом деле я и сам надеюсь, что никакого следующего раза не будет. Я не пытаюсь напугать Бастьен, скорее наоборот. Пусть расслабится, обошлось же. Жизнь продолжается. Сейчас у неё нет причин грузиться. Может, подобные шутки несколько преждевременны и не слишком уместны, но это лучшее, на что я способен. Я же не могу соврать ей, сказать, что такое больше никогда не повторится. Просто потому, что я не знаю этого наверняка. Никто не знает.
— Как можно, — я улыбаюсь, целуя девушку в макушку. Это её "не хочу без тебя" звучит так трогательно. Как будто признание. И мне не важно, чего в этих словах больше: страха потерять меня или просто остаться одной. Потому, что одно совершенно не мешает другому. И я рад знать, что важен для Франчески.
— Тогда что, поселишься у меня в палате? — я невольно улыбаюсь. — Уверен, я смогу попросить поставить сюда ещё одну кровать для тебя. Вообще я, конечно, не серьёзно с этим предложением. Как ни крути будет лучше, если Фран ночевать пойдёт домой и нормально выспится. И дежурить у меня с утра до ночи не обязательно. Хотя, мне кажется, если бы на моём месте была бы Бастьен, едва ли я смог бы поехать домой и спокойно уснуть. Но это я. Надеюсь, Фран поступит более благоразумно. В конце концов, её жизнь не должна крутиться вокруг меня одного.
— Не надо, мне будет тоскливо без тебя, - примирительно прошу я Бастьен, я затем наклоняюсь ей навстречу, касаясь губ девушки в поцелуе. Запускаю пальцы в копну рыжих волос, прикрывая глаза и позволяя себе ненадолго отвлечься ото всех переживаний и сосредоточиться на приятных ощущениях. Жаль, что больница не подходящее место для того, чтобы уединяться. Да и я не в том состоянии, чтобы напрягаться. Впрочем, это ведь и не обязательно? Дверь закрыта и задёрнута шторами. Врач у меня уже был, так что едва ли заявится в ближайшее время. Так что, думаю, немного выйти за рамки пристойного можно. Я опускаю ладонь на колено Франчески, медленно поднимаясь рукой вверх по внутренней стороне бедра, ощущая ладонью её гладкую кожу. Мне нравится то, как она одевается. Это и выглядит сексуально и при этом чертовски удобно, потому, что я почти беспрепятственно могу добраться до желаемого. Я не спешу, всё же давая Бастьен возможность остановить меня, если ей это покажется неуместным. Но я действительно хочу прикоснуться к ней, да и есть в этой неуместности нечто волнительное и возбуждающее. Углубляю поцелуй, опустив вторую руку девушке на талию, чтобы прижать теснее к себе. Хочу ощущать её тепло, чувствовать, как вздымается грудь девушки. Как бы я без всего этого обходился, если бы сегодня не выжил? Глупость, конечно, та ещё, но я сегодня чуть не умер, думаю, мне можно думать о какой-то ерунде. Я заслужил немного расслабиться.

— Значит будешь кривиться, каждый раз когда их увидишь? — чуть вскидываю брови. - Или вообще не меня смотреть перестанешь?
Я шучу, конечно. Надеюсь, она это тоже понимает. Просто меня забавляет то, как она себя ведёт. И я действительно нахожу нечто забавное в том, чтобы немного её позлить. Она когда разъярённая — выглядит чертовски сексуально. Но если только в меру. Потому, что разозлить девушку по-настоящему я не хочу. До сих пор помню, как мы последний раз ругались. Мне это совершенно не понравилось, повторять уж точно желанием не горю.
— Я не против умереть от твоих рук, — улыбаясь совсем уж нагло, что да, становится более, чем очевидным, что я действительно и правда пытаюсь её разозлить. Эту фразу я сказал не с целью её позлить, но я не против достичь такого эффекта. Вот уже она недовольно раздувает ноздри, хмурит брови. Чёрт, не знаю даже, почему меня это так заводит, но просто безумно сильно хочу её сейчас. Знаю, что место не подходящее, и что я вообще ранен, но не смотря на слабость и боль в теле, всё равно хочу. Ничего не могу с этим поделать.
— Не надо, — прошу я девушку, - не говори так.
Я не хочу весь больничный проваляться в одиночестве. Не думаю, что ей стоит оставаться здесь, лучше всё же переночевать дома, но не так, чтобы больше сюда не возвращаться. Ей не нужно рядом со мной дежурить, я в порядке, но я хотел бы её видеть. Мне это необходимо. Я и скучаю по ней и беспокоюсь за неё. Так что мне будет спокойнее, пока она рядом.
— Разве? — я чуть вскидываю брови в вопросе. Она говорит, что мне не стоит продолжать, но при этом руку мою не останавливает. Так как, в таком случае, предлагает мне остановиться? И вот снова тянется к моим губам, хотя и ненадолго.
Я продвигаюсь дальше, коснувшись её в чувствительной зоне через ткань кружевного белья. Улавливаю взгляд рыжей и чуть заметно улыбаюсь.
— Можно всё сделать так, чтобы ничего не разошлось, — негромко сообщаю я Франческе, прежде, чем снова потянуться к её губам. Забираюсь пальцами за ткань белья, мягко, но настойчиво касаясь её клитора. Провожу ребром ладони между её половых губ, продолжая удерживать её за талию, хотя Фран, на самом-то деле, не особенно сопротивляется.
— Дверь можно закрыть, к тому же, — напоминаю я, в перерывах между поцелуем. И это не говоря уже о том, что тут есть шторки и сейчас они задернуты, так что никто ничего не видит. А если её и правда волнуют случайные свидетели, то пусть закроет нас. Я с врачом уже беседовал, зачем бы ему заходить снова? Со мной ведь всё в порядке. Никакие приборы ведь не начнут пищать внезапно, да?
— Да и напрягаться совсем не обязательно, — продолжаю я. Толкаюсь внутрь неё пальцами, ощущая, что не смотря на всю неуместность ситуации, девушка всё же возбудилась. Её жаркое лоно охотно принимает меня, туго сжимая. — Я и так справлюсь, — короткая усмешка и я вновь целую её. Да, конечно, в каком-то смысле это полумера, но я не думаю, что мне и в самом деле стоит напрягаться. А вот рука... руке ничего не будет. Она не пострадала. И я уверен, что Фран нравится то, что я делаю. В общем, я думаю, что есть варианты при которых всё может пройти без осложнений. Так что если Бастьен уловит, к чему я клоню, то и все довольны останутся и проблем не возникнет. А сейчас... просто хочу сосредоточиться на том, как сильно она меня возбуждает, на удовольствии, которое я хочу ей доставить.

— Всё, я молчу, — улыбаюсь, едва удержавшись от выражения "нем как могила", потому, что, уверен, сейчас Франческа отреагировала бы на это слишком остро. Я знаю, что она может не прийти. Не потому, что не захочет, а потому, что заупрямится. И будет очень обидно, если она не станет приходить из-за меня же. Так что подразнил её и хватит. Пока окончательно не вспылила.
— Твои действия говорят об обратном.
Я не пытаюсь переубедить этого. Чертовски сильно хочу продолжить, я уже возбудился и вряд ли это пройдёт просто так, она и сама это наверняка понимает. Так что единственный способ остановить всё — это в самом деле уйти из больницы, оставив меня одного. Но вместо этого Франческа остаётся сидеть рядом со мной, позволяя мне ласкать её и отвечая на мои поцелуи, чем только сильнее подогревает моё желание.
Похоже, что Фран решает перенять инициативу в свои руки. И вот, если честно, я думал, что это будут именно руки. Ну, может, губы, если она всё же решит как следует меня обрадовать. Но девушка решает пойти дальше. Это довольно рискованно, потому, что более заметно и шумно. Но я совершенно не против. Что уж там, я максимально за. Стягиваю вниз брюки больничной пижамы, когда она забирается сверху. Так мы ещё не пробовали. И я не только про выбор места, но и про позу. Шумно вдыхаю, отвечая на её поцелуй. Крепко сжимаю пальцы на её ягодицах, так, что наверняка останутся синяки, там, где я за неё держался, когда девушка принимается дразнить меня, плавно двигая бёдрами. Я отлично ощущаю жар её тела и смазку, которую она распределяет по моему стволу своими действиями. Чертовски хочу проникнут в неё, но сейчас всем руководит Бастьен, и, очевидно, ей доставляет удовольствие дразнить меня.
— Обещаю, — не задумываясь отвечаю я ей. Сейчас я бы, наверное, всё что угодно ей пообещал, лишь бы она продолжила. И, наконец, девушка позволяет мне проникнуть в себя. Я шумно выдыхаю, ощущая головокружительное давление её тела, когда она опускается всё ниже и ниже, до самого конца. Я перемещаю ладони на её бёдра, скольжу вверх, забираясь за короткий чёрный топ, чтобы сжать грудь девушки, желая ощутить под кожей её твердеющие соски.
Выдыхаю со стоном ей в губы, стараясь сдерживаться, насколько это возможно. Она начинает двигаться, слегка покачиваясь на моём члене. Не отпускаю её, хочу чувствовать её губы на своих, хочу продолжать целовать её. Вновь возвращаю ладони на её попку, шлёпаю её по упругому полушарию, желая заставить двигаться быстрее.
Невольно прислушиваясь к звукам снаружи, потому, что, на самом деле, мне бы совершенно точно не хотелось, чтобы кто-то застукал нас в такой момент. Но, увы, оказаться от секса с Бастьен в пользу благоразумия я не мог, соблазн был слишком велик. В конце концов, я чуть не погиб, могу я хоть как-то себя порадовать в честь того, что это всё же не случилось?
Я кончаю в неё, шумно выдыхая и прикрывая глаза. Ощущаю, как вскоре девушка и сама сдаётся, замирая на месте, пока её мышцы продолжают сокращаться, крепче сжимая мой член.
Я обнимаю Фран и затягиваю к себе под одеяло, когда она слезает. Поворачиваюсь на бок — тот, что не ранен — обнимая её одной рукой и вновь потянувшись к губам девушки.
— Прости, что напугал тебя. Мне правда жаль, — я касаюсь ладонью её волос и поправляю растрепавшиеся в процессе волосы. Улавливаю её взгляд, пододвинувшись немного ближе, чтобы кончики наших носов соприкоснулись.
— Я буду рад, если ты тут задержишься... но лучше отправься домой и отдохни, — предлагаю я девушке, прежде, чем потянуться и снова поцеловать её. На самом деле совершенно не хочу отпускать её. Да, может, сейчас секс и вымотал меня куда больше, чем обычно, потому, что я и без того был ослаблен, но это было просто безумно горячо, так что я бы с удовольствием повторил. Разве что немного попозже.
— Обещаю не умирать в твоё отсутствие, — я чуть усмехаюсь, проводя большим пальцем по её скуле.
— Можем переписываться... сделаешь для меня пару горячих снимков? — мои губы трогает легкая ухмылка. На самом деле, зачем мне фотографии, если сейчас она рядом? Но, по нормальному, она должна вернуться домой. Не думаю, что буду делать что-нибудь с этими снимками... хотя, как знать. Зависит от самих снимков и станет ли вообще Бастьен делать для меня нечто подобное.