По началу было очень удобно работать с учётом того что мой дед был в составе совета директоров. Важная шишка которая решает, а заодно решает где, с кем и на какой должности я буду работать. Само собой передо мной ходили на цыпочках потому что опасались того что я могу вдруг деду нажаловаться, а в этом месте большинство сомневается в том что плохая работа или недовольство начальства может закончится одним только увольнением. Многие боятся того что отсюда на самом деле нельзя уйти даже при условии сохранять тайну и всё в таком духе, что в любом случае их убьют. Сама я не знаю, на самом деле, у меня вообще не было выбора. За меня решал дед. Он хотел что бы я переняла его дело и спорить с ним было просто невозможно. Просто потому что возможность спора никак не подразумевалась. Он просто говорит что нужно делать и никакие пререкания, ничего прочего просто не приемлемы. Я подчинилась. Признаться, мне никогда не хватало решимости пытаться стоять на своём. Точнее, пару раз я пыталась. Но моя воля была легко сломлена. Я подчинилась. Не хотела, но подчинилась. Дед был моей единственной семьёй, никого ближе у меня не было, он заботился обо мне, просто у него были определённые требования ко мне, вроде обязанностей за то что ношу его благородную фамилию. Что уж там, он меня даже не плохо убедил в этом. Только недавно до меня словно дошло что я, вообще-то, взрослый человек и сама могу решать что мне делать и как жить. Но думать об этом было уже поздно, потому что я уже с головой ушла в работу, оказалась в этом месте, оказалась причастна и бежать некуда, потому что в самом деле чёрт знает что будет если я уйду. Не говоря уже о том что я ничего иного-то и не умела. Всю жизнь я делала то что велел дед, а он готовил меня к работе в этом месте.
Признаться, по началу тут всё было не плохо, ну, если закрыть глаза на тот факт что тут ставили опыты на людях, конечно же. Мне нравились исследования, новые открытия, то что я могла узнать изучая подопытных, их кровь, их способности. Просто невероятные способности! И, конечно то что здесь порой происходило вселяло ужас, но я ведь была под защитой дедушки. Он шишка из правления, а потому я сама выбирала над чем работать и с кем работать. И всё было хорошо пока дедушка не умер. Это стало для меня ударом во всех смыслах. Его смерть казалась подозрительной, но никто не станет привлекать полицию из опасений что они могут докопаться до его рода деятельности. Его завещание, неожиданно, оказалось совсем не в мою пользу и вышло так что я осталась без этой самой защиты свыше. Я долго приходила в себя, старалась просто работать и не думать об остальном. У меня в любом случае был выгодный контракт с лабораторией. Мне хороши платили и в целом почти ничего не изменилось, кроме того что ощущение одиночества стало куда более ощутимым чем прежде. Но ведь не важно сколько я буду оплакивать деда это никак его не вернёт.
Доктор Фром проявлял ко мне не двусмысленное внимание уже давно. Едва ли не с того дня как я начала здесь работать и мы познакомились. Но общение и, тем более, отношения с ним мне были не интересны. Со временем он приобрёл довольно не приятную репутацию с учётом того что стал отправлять не угодных к крайне опасному подопытному. Здесь таких не мало, но этого боялись особенно сильно потому как средств защиты от его способности пока не нашли. Всё что могла делать лаборатория это держать его в клетке и договариваться, чем занимался Фром. Само собой меня, не смотря на мои отказы, он тронуть не мог, ведь моим назначением занимался дедушка, а не кто-то из других научных руководителей. Но ведь дедушки больше не было.
Мужчина давно не подходил ко мне, а теперь словно воспрял духом. Начал с бытового приветствия, я попыталась быть вежливой и поскорее уйти от разговора, но навязчивый Фром быстро перешёл к откровенным предложениям. Само собой я отказалась. Старалась не грубить, вежливо объяснила что это не заинтересована и что это вообще совершенно не уместно, но он мало того что не отстал, так и вовсе набросился на меня. Мне чудом повезло обиться от мужчины, выбежать в коридор и найти кого-то из охраны.  Только вот мои жалобы услышаны не были. Всем было плевать, ведь дело не касалось подопытных и многим казалось забавным то насколько беспомощной я стала без поддержки деда.
Итог оказался простым, ему погрозили пальцем, но больше ничего не изменилось. От работы его не отстранили, меня никуда не перевели. Так что я догадывалась что он либо попробует снова либо будет мстить  и он отомстил. До смерти дедушки я не думала о том насколько бесправным здесь может быть персонал стоящий ниже должности профессоров и врачей. Само собой от перспективы на постоянной основе работать с подопытным который убил и... съел, уже очень много человек. Я не хотела идти туда, но выбора не было, никто не переведёт меня на другую должность, скорее уж наоборот, ведь руководство не слишком любило моего деда из-за его требований и не приятного характера, так что теперь можно было, так сказать, оторваться на мне, потому что больше некому меня защитить.
Я захожу в помещение ощущая как дрожат колени. Признаться, меня на некоторое время отвлекает то что я вижу. Его камера выглядит лучше моей комнаты, да в принципе лучше любой комнаты персонала в этом комплексе. Я не спешу заговорить, просто стою почти в плотную к закрывшейся за мной двери, держу в руках коробку, меня отправили сюда под предлогом того что я должна передать её мужчине. На самом деле отправлять к нему визитёров часто нет необходимости, но Фром всё равно делает это когда есть кто-то ему не угодный. Зато все остальные сразу начинают плясать вокруг него лишь бы он не отправил их к Хельгенбергеру.
Я наблюдаю за его действиями, чувствую что колени снова дрожат, сердце колотится, в ушах шумит. Его голос звучит очень приятно, как гармоничное дополнение к его весьма привлекательной внешности, но от того что именно он говорит у меня всё внутри холодеет и к глазам подступают слёзы, которые я с трудом сдерживаю.
Невольно вздрагиваю когда он называет моё имя, сама невольно опускаю взгляд, понимая что он просто прочитал имя на моём халате. Просто стало страшно не по себе, будто бы он мысли мои прочитал, хотя я знаю что он этого не может или просто Фром ему сказал, прямо попросив избавиться от меня. Ну, все ведь знают что они "дружат" так сказать.
- К-кажется у вас нет недостатка в пище, - едва слышно, с трудом пытаясь преодолеть дрожь в голосе, проговариваю я, чуть кивнув в сторону сковороды на плите. Он ведь уже что-то готовит. Что-то или кого-то и не смотря на довольно приятный запах, у меня желудок скручивает от мысли что там может быть человеческое мясо.
- Доктор Фром просил принести вам... Вот, тут то что вы просили, - шумно выдыхая, в попытках успокоиться, не громко проговариваю я, прежде чем с трудом заставить себя двигаться с места. Сделать несколько шагов ближе к решётке которая разделяет помещения и поставить коробку у двери. Я знаю что там бутылки с соусами, вином, какие-то специи и фрукты. Он получает всё что захочет, взамен позволяет Фрому проводить опыты. У меня руки дрожат когда я достаю ключ карту что бы открыть его камеру, это можно делать удалённо, но Фром запретил. Не удивлюсь если он прямо сейчас отправил охранника попить кофе, а сам наблюдает за тем как я дрожу от ужаса оказавшись запертой здесь. Не удивлюсь, ели входная дверь будет заперта на случай если я попытаюсь сбежать. Ключа от неё у меня нет.
- Я могу уйти? - не громко спрашиваю я, спешно вытирая скатившиеся слёзы которые не смогла удержать. - П-пожалуйста, - едва слышно прошу я. Уверена Фром откроет дверь если подопытный решит отпустить меня. Но если они договорились, если он попросил избавиться от меня, то это конец.

- Я не имею ничего против овощей, люблю овощи, так что да, возможно, - не громко проговариваю я. Хотелось напомнить о том что речь всё-таки идёт не просто о мясе, а о человечине, но, полагаю, такой аргумент в данной ситуации не сработает, очевидно что на себе подобных он смотрит только с какой-то гастрономической точки зрения. Кровь в жилах стынет от мыслей об этом. И делает это буквально, ну, люди холодеют от страха в прямом смысле, так что я даже ощущаю лёгкий озноб и то что тело кажется тяжёлым, будто деревянным. С трудом могу шевелиться, меня просто трясёт от ужаса и взять себя в руки я никак не могу.
- Я часто... Часто болела в детстве и если вы позволите, я могу принести свою медицинскую карту, - да, это может быть просто отчаянная попытка, но я не могу не попробовать, потому что всё что он говорит я же понимаю что он говорит обо мне. Мне всего двадцать шесть, считаюсь вполне себе молодой, он сказал что не ел женщин, значит интереса ещё больше. Вдруг есть хоть какой-то микроскопический шанс его отбить? Так я схвачусь, потому что я не хочу умирать, я хочу сбежать. Пусть переведут куда хотят, пусть это будет другой опасный подопытный, с ними есть хоть какая-то иллюзия безопасности, потому что на них действует газ, седативные, их можно ограничить камерой. А он может и не может покинуть это помещение, но ведь ему и не нужно, с его способностью скорее все здесь в заложниках, что ему стоит отравить воздух за дверью? Я читала все исследования, я знаю что он может менять его не только вокруг себя, он может делать это удалённо. Я просто хочу уйти, я знаю что некоторые выходят отсюда живыми, второй раз у них это не всегда получается, но есть и те кто бывал в его камере раза три-четыре и всё ещё живы. Может он просто сам понимает что ему нужны люди которые будут приносить ему всё необходимое и при необходимости что-то чинить или убирать, может это просто его прихоть, может с ними что-то не так. Так что, я ведь правда была болезненным ребёнком. У меня слабый иммунитет, я подхватываю любую болячку на лету и переношу её тяжелее других. Может это заставит его решить что это не лучший вариант для будущего обеда?
У меня дрожат губы от накатывающего желания не просто плакать, а рыдать. Понимаю что это не поможет, наверняка тут крокодильи слёзы лили в надежде что это как-то им поможет. Так что я стараюсь держать себя в руках, но сделать это всё сложнее, особенно когда он просто берёт карту и сам набирает код. Он ведь не должен его знать чёрт возьми!
- А разве вежливо дарить кому-то живого человека? - я нервно усмехаюсь, странно говорить о вежливости в такой обстановке. Он сам-то понимает насколько странно и не уместно это звучит? Речь ведь не о какой-то безделушке идёт.
На негнущихся ногах я захожу в его клетку, снова утираю слёзы, делаю шумный вдох, но успокоиться это ничуть не помогает.
- Я буду благоразумной, - тихо всхлипывая, киваю я на его слова. Я не хочу что бы он меня мучил, если выбора у меня нет, то пусть хотя бы всё пройдёт быстро.  И лучше бы всё случилось сразу как я вошла сюда, без того что бы ждать когда он наконец решит что пора перейти к делу. Я невольно сжимаюсь когда он касается моих плеч, будто пытаюсь стать меньше, сажусь на стул, ощущая что дальше стоять всё равно бы не смогла, потому что едва ли чувствую ноги от страха и стресса. Почти не поднимая взгляд я украдкой наблюдаю за тем что он делает и ещё больше сьёживаюсь когда мужчина ставит передо мной тарелку с едой. Выглядит и пахнет потрясающе, я способна это оценить, но от мысли о том что это у меня снова сводит желудок и невольно подкатывает тошнота. Но я держусь.
Зажмуриваюсь от ощущения его дыхания на моей коже, от слов что он говорит. Открываю глаза только когда понимаю что он сунул что-то мне в руку и спешу воспользоваться тем что он мне дал, потому что остановить слёзы я не могу.
- Простите... Я не... Я не смогу это есть, - тихо признаюсь я, когда он жестом предлагает приступить к еде. - Я не сомневаюсь в том что это очень вкусно, правда, просто я... Я... я боюсь что ваши старания пойдут прахом потому что меня стошнит от стресса, - честно признаюсь я мужчине. Я правда уверена что это вкусно, человек это или он может всё-таки использует и какое-то другое мясо, но даже если я буду есть только салат, я всё равво чувствую что не удержу это внутри. Со мной уже бывало когда от стресса и паники меня тошнило, а сейчас они настолько сильны, что я невольно уже нашла взглядом где может быть мусорное ведро и обратила внимание на раковину.
Я открываю было рот что бы как раз попросить о том что бы он не убивал меня, но мужчина почти сразу обозначает что такой вариант не рассматривается в принципе. Я свожу брови к переносице, делаю несколько судорожных вдохов, прикрываю глаза, стараясь подавить накатывающую паническую атаку. Тянусь к бокалу с вином, я бы лучше воды выпила, но сейчас не вижу вариантов. Рука дрожит так, что можно считать чудом что вино не расплескалось, я делаю несколько больших глотков, снова шумно выдыхаю в попытке утихомирить эмоции и страх.
- Может... Может всё-таки есть? - едва слышно спрашиваю я у мужчины. Кажется меня пугает теперь не только вся ситуация, но и мысли о том как я собираюсь торговаться с ним за свою жизнь. Что у меня есть? Пока был жив дед, у меня были привилегии, если бы я была чуть капризнее и решительнее, то я могла бы получить куда больше чем может тот же Фром. Но теперь у меня нет ничего, власти и возможностей, никаких привилегий, скорее наоборот, теперь отношение ко мне хуже, хотя я никогда не пользовалась положением деда. Он сам решал куда меня устроить и на каких условиях, я ничего не просила, ни про кого не докладывала. Ничего такого. Тем не менее сам факт того что я вроде как глаза и уши начальства заставлял остальных меня призирать. Так что всё что у меня остаётся это то, что я, как он уже заметил, молода и красива.
- Есть ведь... Есть варианты того что можно со мной сделать кроме того что бы убить, - у меня дрожит голос, мне трудно это говорить, трудно об этом думать. Кажется просто безумием, я ведь могла просто податься Фрому и не оказалась бы здесь. Но сейчас мысль о том что бы предложить себя меня пугает до чёртиков, но отвращения не вызывает, а когда я думаю о том же варианте но с Фромом то ничего кроме отвращения не чувствую.
- Я... - начинаю говорить, но слова словно застревают в горле. Тихо выдыхаю через нос, опускаю взгляд на свои руки и скомканный в них уже влажный платок. -  Я... У меня нет опыта, но я... Я сделаю что скажете, - как ни странно, но не всех мужчин прельщает быть первым, вроде того что для некоторых это излишняя ответственность, других не радует то что не опытная девушка будет бревном или вроде того. Но я понимаю что мне действительно больше нечего предложить. Вообще. Достать ему больше чем Фром я не смогу, свободу не обеспечу, деньги здесь не нужны, больше ничего не остаётся.

- Овощей большое разнообразие, а ещё есть фрукты... Злаки, ягоды, - знаю что это бессмысленно, потому что у него всё равно другой взгляд на вещи и не это он пытался до меня донести, просто не могу перестать говорить это. Я уже поняла что тот факт что существует огромное разнообразие съедобной растительности не мешает ему хотеть употребить в пищу... меня... А вот меня это вводит в крайнюю степень ужаса и отчаяния.
Стоило догадаться что слова про болезненность никак не помогут. Может ещё как-то сработало бы если бы у меня было какое-нибудь жуткое кожное заболевание или что-то подобное, ну, влияющее непосредственно на кожу и ткани, но нет, у меня только проблемы с иммунитетом. Даже если бы я была чем-то больна прямо сейчас, полагаю жарка и варка от всего этого легко бы очистили. Да и он может организовать вакуум, что тоже способно убить большую часть разных паразитов и микробов, в общем у него на руках все козыри, всё что я могу это предпринимать жалкие попытки.
- Туше, - киваю я на его слова, даже не пытаясь найти вариантов поспорить или как-то оправдать себя. Я здесь работаю, а значит причастна, даже если сама лично никого не похищала, не вводила сыворотку и не ставила опыты, я всё равно причастна к преступлениям против свободы человека которые здесь творятся. Так что возразить нечего. Он прав, не он первый нарушил правила.
Мне хотелось возразить ему что-то про то что я могу на него не смотреть, а то и вовсе уйти, но что-то мне подсказывает что это опять варианты которыми я только воздух сотрясу, потому что фактической пользы от этого никакой не будет. Я даже берусь за вилку, но зайти дальше не могу. Даже заставить себя пожевать салат не могу, в горле будто застрял ком. Мне уже не хорошо.
- Пожалуйста... я... я правда не смогу, мне уже не хорошо, - тихо признаюсь я мужчине. Зачем он заставляет меня? Меня же правда стошнит, считай зря перевёл продукты которые ему самому, как раз определённо нравятся. Оставил бы всё это себе, больше бы досталось, плохо что ли? Я вижу как он меняется в лице. Неужели всё-таки сработало? Его заинтересовало моё предложение? Сообщить об этом прямо он не спешит, снова возвращается к тому что хочет что бы я это ела. А я не хочу. Господи, я правда кажется на что угодно готова лишь бы не есть это и лишь бы он отказался от идеи убивать меня.
- Прошу, не заставляйте, - поджимая губы, тихо умоляю я. Я закрываю глаза и шумно выдыхаю, я его заинтересовала, но ощущение у меня такое что эффект у этого интереса будет только временный, но даже если так это шанс, потому что если он даст мне возможность уйти, то я соглашусь на любую работу здесь лишь бы не возвращаться сюда и не иметь больше дел с Фромом.
- Это не честно, - снова невольно всхлипывая, проговариваю я. Что если он заберёт и то и другое? Получит одно, а потом сразу убьёт, не давая мне возможности выйти отсюда? Получится что пред смертью меня только ещё помучают. Теперь кажется что моё предложение мне же и вредит, потому что до этого момента был только вариант с моим убийством, а я своей попыткой поторговаться не исключила вариант смерти, а добавила ещё один.  У меня правда нет никаких шансов? Что я могу сделать? Напасть на него? Едва ли в этом будет смысл... Я с ним не справлюсь, здесь оказывались люди сильнее меня и крупнее и едва ли все смиренно позволяли себя убить, многие ведь наверняка пытались сопротивляться. А что я могу? Только слушать о его планах на то как меня съесть? Это какой-то вид издевательства? Он это делает что бы меня помучить? Почему-то мысль о том что так оно и есть в голову не сразу приходит.
Я невольно вжимаюсь в спинку стула и втягиваю голову в плечи когда он приближается через стол, но при этом действительно не могу заставить себя отвернуться или хотя бы отвести взгляд что бы не смотреть мужчине в глаза. Я будто под гипнозом.
Его требование на этот раз звучит так будто бы следующего уже не будет и если я снова попытаюсь отказаться, то он уже не станет думать о том что со мной делать. Я обещала быть благоразумной, я понимаю что если буду покорной, то может он будет более благосклонен. Я возвращаю взгляд к тарелке с едой, чувствую как по щекам снова градом катятся слёзы, мысленно пытаюсь убедить себя в том что здесь совсем не обязательно человеческое мясо. Может он скучал по курице и приготовил её, ну, или говядину, судя по цвету. Говядина вкусная,  я бы по ней соскучилась если бы давно не ела. Я накалываю немного на вилку, закрываю глаза, прежде чем открыть рот и начать жевать. Это вкусно, правда вкусно, не на долго это даже приводит в замешательство, будто бы не смотря на вид, запах и прочее я всё равно невольно готовилась к тому что ощущения будут гадкими, но нет, ничего подобного. Затем в сознании всплывают кадры из его личного дела. Их много. Особенно тех где он первый раз напал на охрану и врача, разделал их заострённой картой и развесил сушиться словно это что-то нормальное, обыденное и всё...
Я подскакиваю из-за стола зажимая ладонью рот, прежде чем ринуться к мусорному ведру и почти сразу избавиться от всего что только что пыталась проглотить, а заодно и от того что ела на завтрак. Желудок и тело словно сводит судорогой, меня не отпускает сразу, тошнит пока не выходит вообще всё. Я держусь дрожащими руками за края ведра, подрагивая и кашляя от продолжительного приступа тошноты, тяжело и хрипло дышу, вздрагиваю от того как в очередной раз сокращается желудок в попытке извергнуть всё что есть, но там уже ничего не осталось, так что остаются только болезненные ощущения сильной тошноты, слабости во всём теле и страха что это может только разозлить мужчину, но я ведь предупреждала, я не врала когда сказала что не смогу. Я невольно вспоминаю момент того как кусок мяса попадает на язык и холостой приступ повторяется.

- Меня тошнит когда я сильно волнуюсь, - поджимая губы, проговариваю я. Я ведь  и так уже сказала в чём именно дело, да и, в том что это человечина, конечно, но я уверена на все сто в том, что даже если бы речь шла об обычной еде, реакция была бы той же. Меня бы тошнило, потому что я напугана. Потому что я близка к тому что бы впасть в полномасштабную истерику, и даже тот факт что я понимаю что это мне не поможет, не значит что у меня получится сдержать этот порыв. И вот, пожалуйста, меня тошнит, а от его смеха мне только хуже становится. Гадко физически, гадко морально от того что я ничего не могу сказать, не могу ничего сделать, не могу сбежать и вынуждена делать то что он говорит в надежде на то что это спасёт мою жизнь, хотя теперь мне кажется что я просто оттягиваю неизбежное. Но как я могу даже не пытаться бороться?
Я снова сжимаюсь когда он приближается и касается меня. Зажмуриваюсь, дрожа и всхлипывая от накатывающих слёз боли, обиды, отчаяния. Кажется стоило бы радоваться тому что он не злится, скорее, выходит, я его повеселила, но мне не до этого. Мне просто хочется рыдать, умолять отпустить меня, но я знаю что это бессмысленно. Я стараюсь сохранять хоть какое-то подобие способности, стараюсь сохранять ясность мышления, но это так трудно... Почему всё вот так свалилось на меня? Я вообще не хотела быть в этой лаборатории, мне пришлось потому что дед настоял, не было у меня выбора и теперь, выходит, его тоже нет. Пока дед был жив я была хотя бы в безопасности, а что теперь?
- Нет, - будто бы на этот вопрос мог быть какой-то другой ответ. Я принимаю таблетку и воду из рук мужчины, с трудом проглатываю её и запиваю, почти сразу прикрывая ладонью рот что бы сдержать новый приступ тошноты. Нужно успокоиться, но вся надежда разве что на таблетку. Меня трясёт когда он поднимает меня что бы усадить обратно на стул. Я не сразу понимаю о чём он, когда он говорит что мне нужно прилечь. Первое что приходит в голову это то, что он хочет что бы я легла здесь. Но дальше он достаёт ключ карту и мне даже не верится что это происходит по настоящему. Я нерешительно тянусь за ней.
- Спасибо, - с трудом проговариваю я, так же не решительно поднимаясь. Меня покачивает, ноги слушаются с трудом, я с опаской поглядываю на мужчину, опасаясь того что он в какой-то момент передумает и бросится за мной. Тем не менее мне удаётся открыть дверь, выйти и полностью покинуть помещение. Когда дверь за мной закрывается и возникает чувство что всё прошло и я спаслась, на меня снова накатывает тошнота. Так что таблетку он тоже перевёл зря. Тем не менее мне удаётся чудом взять себя в руки и отправиться к начальству, умолять получить любую другую работу только не работу на Фрома и меня переводят в санитарки. Прибирать и приносить еду одному из агрессивных подопытных. Тем не менее у него в камере было далеко не так страшно как в камере Хейла. Ведь его накачивали препаратами, сдерживали током. Да, он убивал и персонал и врачей, но то происходило всё больше из-за их небрежности, так что если не нарушать правил безопасности, то всё будет хорошо. И всё было не плохо. Я планировала подать заявление на увольнение, клясться подписать любые бумаги о неразглашении что угодно, лишь бы меня отпустили, я не хочу здесь оставаться, я придумаю что-нибудь. Найду новую работу. Я справлюсь, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда. Но нет. Мне не дают этого сделать. Уже не Фром, а непосредственное руководство говорит мне о том что я должна вернуться. Не сложно догадаться что Фром сообщил о том что подопытный отказывается сотрудничать пока не получит то что хочет. А он хочет что бы пришла я. Особого выбора мне не предоставили, либо я сама зайду, либо меня туда затолкают. Да и тот факт что он убьёт каждого кто туда войдёт тоже как-то напрягал. Он бы и без этого так делал, только раньше у некоторых был шанс уйти живым, а теперь нет.
Я не хотела возвращаться, но выбора у меня не было. И страха теперь было только больше, потому я не вернулась сразу, потому что не вернулась бы вовсе если бы меня не заставили. Передо мной открывают дверь и подталкивают в спину что бы я не тормозила с тем что бы перейти порог. Дверь за мной в то же мгновение захлопывается.
- Вы бы не вернулись, - с ходу проговариваю я, ощущая как накатывает страх. - Если бы вы были на моём месте вы бы тоже не захотели возвращаться... Я хочу жить, а на моё предложение вы не дали никаких гарантий, поэтому да... Вы отпустили меня и я не хотела возвращаться, - у меня снова дрожит голос, я не отхожу от двери, хотя и знаю что она не откроется пока этого не захочет сам Хэйл.
- Это просто инстинкт самосохранения, вы не можете меня осуждать за это, - я кусаю губы от волнения и страха. Я понимаю что едва ли мои слова как-то могут повлиять на его решение, просто мне казалось что я обязана как-то оправдаться, объясниться почему не пришла раньше. Но думаю он и без этого должен понимать почему.

- Очень размытый договор который не давал мне вообще никаких гарантий. И я не обещала того что приду снова, я сказала что буду благоразумной и мне показалось что будет более благоразумным сбежать от опасности, а не возвращаться, - поджимая губы, тихо признаюсь я. Он сам ведь понимает это. Должен понимать. Да, взгляд на вещи у него своеобразный, но ведь он не всегда жил здесь, не всегда был таким, когда-то жил в этой клетки и должен понимать что вполне разумно стараться всеми возможными способами избегать того что угрожает твоей жизни. И вот сейчас мне до чёртиков страшно. Он вроде как не решил бить меня из обиды, поди сделал бы это сразу как я вернулась, в назидание другим, но нет.
- Не долго, - чуть кивнув, проговариваю я, к глазам подступают слёзы. Он мне все пути к отступлению перекрыл. Он прав, потому что здесь никто не станет больше со мной церемонится. Да ни с кем не стали бы. Подопытные ценнее кого бы то ни было, так что персонал при необходимости пустят в расход и даже глазом не моргнут. Тут ведь нет никого у кого были бы какие-то родные которые подняли бы панику. Все либо одиночки, либо с родными не общаются настолько, что те могут годами не интересоваться что происходит. А когда решат поинтересоваться, то спокойно отложат любопытство на потом если никто не возьмёт трубку. Хирурги, учёные все эти люди обычно пропадают на работе, так что в этом не будет ничего удивительного. А младший персонал выбирают из тех кто согласится на какую угодно работу от безысходности. Ну, и есть не большой процент кого-то вроде меня, кого-то для кого это семейное дело.
Я шумно выдыхаю, закрываю глаза мысленно считая от десяти до нуля в попытке успокоиться и заставить себя идти к клетке что бы открыть дверь и зайти. Это даётся мне с огромным трудом и опять сводит желудок. Мало того что я снова здесь, так он опять говорит о еде. С того дня как я была здесь в прошлый раз я поняла что есть мясо больше не могу в принципе. Он должен понимать что результат будет тот же.
- Что? - невольно переспрашиваю я, в надежде на то что мне только послышалось, но нет... Он добавляет про то что бы я легла на кровать и задёргивает занавеску. Мне не послышлось... Захотелось возразить, снова начать просить не делать этого, но ведь я сама предложила. Только предложила как альтернативу своего убийства, а не дополнение, но сдаётся мне что требовать от него обещания не убивать - затея глупая.
Меня смущает тот факт что я должна сейчас раздеться, но страх и паника куда сильнее, от того кровь к лицу совсем не спешит прильнуть, скорее уж наоборот. Я бледнею, холодею, едва могу шевелить пальцами когда расстёгиваю пуговицу на воротнике и расстёгиваю застёжку на юбке. Я медлю, мне трудно просто взять и избавиться от одежды, я не поднимаю взгляд на мужчину, словно есть какой-то шанс на то что пока я не смотрю на него, он не смотрит на меня, хотя это совершенно не так. Хочется спрятаться, сжаться в крошечную точку и исчезнуть. Пока я пытаюсь снять бельё и вовсе кажется что здесь температура упала до нуля, я начинаю дрожать, голова кружится, в горле ком, меня мутит. Ощущение такое словно я вот-вот потеряю сознание и лучще бы так и произошло, словно это было бы для меня каким-то спасением, но нет. Этого не происходит, я ложусь на кровать, невольно прикрываюсь, потому что просто не могу по другому. Чувствую очередной приступ паники и желание рыдать когда мужчина зловещей тенью нависает надо мной, когда улавливаю его взгляд м понимаю что не могу заставить себя отвернуться, пока он первым не разорвёт зрительный контакт. Я зажмуриваюсь в тот же момент как такая возможность возникает. Вздрагиваю от его прикосновений, кожа покрывается мурашками, сердце гулко стучит, голова кружится даже когда я лежу и глаза закрыты и чем выше поднимается его рука по моему бедру, тем труднее становится дышать. Я снова вздрагиваю, невольно пытаюсь сжать бёдра, что бы не дать ему касаться меня, но прежде чем меня охватывает полноценная паника, мужчина вдруг отступает.
Я поднимаю взгляд, испуганно гляжу на мужчину, затем на свою одежду, прежде чем нерешительно взять её и не успеваю озвучить свой вопрос, как он сам решает на его ответить. Он решил что я могла соврать? Для многих это уже давно не что-то ценное, так что мне кажется в этом не было бы никакого смысла.
- Я не обещала что вернусь, я не врала вам, - я с трудом могу совладать со своим голосом что бы ответить ему. Я понимаю о чём он говорит, но я ведь правда не обещала. Я только предложила выгоду от того что буду жива и всё. По крайней мере, я не помню что бы давала мужчине какие-то обещания. Я спешу одеться, хотя теперь даже так я не чувствую себя комфортнее. Кроме того мне всё ещё холодно и тело кажется деревянным, неподвижным. Я поднимаюсь с места что бы послушно пересесть за стол, когда он говорит что приготовил рыбу,  но не успеваю как-то даже оценить тот факт что он приготовил для меня не мясо, как он говорит о том что убьёт меня после того как мы переспим. Я замираю так и не сев на стул, дыхание снова учащается из-за приступа паники, я поднимаю взгляд на мужчину и мотаю головой.
- Нет... Нет! Тогда ничего не будет... Просто убийте и всё... Потому что... Потому что это не честно, - у меня дрожит голос, дрожат губы, сдержать сёзы не получается, меня трясёт. - Я предложила это как альтернативу моему убийству, а не как приятное дополнение. Я.. Я не согласна, так не честно, - я дрожу от накатывающих рыданий. Он сам дал мне возможность поторговаться, а теперь просто решил это использовать как дополнительный бонус, не честно. - Никакой сделки, вы обещали хотя бы подумать, но раз у меня нет вариантов, раз вы уже решили что убьёте меня, то я отказываюсь. Убейте и делайте что хотите, - я всхлипываю, говорю решительно, но голос дрожит от рыданий, я пытаюсь вытереть слёзы, но это оказывается совершенно бессмысленным занятием и я просто закрываю лицо руками, сажусь на корточки сжимаясь и всхлипывая от накрывшей меня истерики. И теперь я уже не думаю о том что если буду спокойна, то он не будет раздражён и может сохранит мне жизнь. Он уже сказал что убьёт после того как мы переспим, я так не хочу, это не честно, лучше уж умру как есть чем перед смертью буду ещё проходить через издевательства. Если шансов у меня всё равно нет, то пусть хотя бы всё закончится как можно скорее.

-Получается что можете, - почти виновато бормочу я себе под нос. - Но я была бы благодарна если бы вы простили мне моё желание сбежать, - не громко добавляю я. Я не особо рассматривала наш прежний разговор как какую-то сделку. Мы толком не обсуждали никакие условия, так что я и не думала о том что в его представлении могу что-то нарушать, хотя, мне самой об этом тоже стоило бы догадаться. Очевидно что он согласился и отпустил меня с расчётом на то что я позже снова вернусь.
- Инстинкт самосохранения оказался сильнее и я поддалась, - шумно выдыхаю я. Что я ещё могу сказать в своё оправдание? Мне не жаль, я бы попробовала снова, потому что это нормально, нормально пытаться выжить. Вот я и попыталась, а теперь он мне и эту возможность перекрыл, потому что если я снова сбегу, то меня точно убьют что бы вернуть его благосклонность.
Что он говорит я уже толком не слышу, потому что меня одолевают рыдания, паника, страх, мысль о том насколько неизбежна скорая смерть. Казалось бы, можно было бы успокоиться, просто принять это как нечто неотвратимое, но у меня не выходит. Я просто хочу жить, прожить свою жизнь, а не то что для меня выбрал дедушка.  Но у меня теперь не будет такой возможности и я просто умру в этой лаборатории.
От того что мужчина пытается заставить меня посмотреть на него, кажется только хуже становится. У него такое красивое лицо и это просто выбивает меня из колеи, словно если сталкиваешься с кем-то кого за поступки можно назвать монстром, то и выглядеть он должен как монстр, а не как кто-то привлекательный с приятным мягким  голосом рассказывающим о том как он тебя убьёт.
Сказал это по привычке и убьёт по привычке, он же привык просто убивать людей, так с чего мне думать что в этот раз его что-то остановит и в самом деле заставит задуматься?
Я кутаюсь в плед, поднимаюсь, когда он тянет меня и пересаживает на стул, не могу сопротивляться, не могу заставить себя двигаться, как и не могу перестать плакать. Хотя то что он говорит дальше, всё же заставляет меня немного прислушаться. Сегодня он меня отпустит? Это звучит почти как надежда, но я быстро вспоминаю о том что покинуть лабораторию мне никто не позволит, так что мне в любом случает придётся вернуться.
- Не было? - невольно переспрашиваю я и чувствую что паника накатывает вновь, потому что если он не врёт, а объективных причин для этого я не вижу, то выходит сравнивать ему не с чем, а с учётом того что у меня опыта нет ни капельки, то выходит поразить его какими-то невероятными фокусами в постели я не смогу. Я знаю что по статистике первый сексуальный опыт практически никому не нравится!
- Я же ничего не умею... Так точно будет хуже и вы меня убьёте, - всхлипывая проговариваю я. Если бы он просто остановился на том что подумает ещё ладно, но он описал условия при которых у меня есть шанс и  какова вообще вероятность что ему понравится с учётом того что я даже целоваться не умею? - Никому первый раз не нравится... Все говорят что было ужасно, и вы так решите и я умру... - дрожа от слёз, продолжаю говорить я.
Я замираю когда слышу его предложение. На секунду я кажется даже пытаюсь вспомнить всех привлекательных девушек с которыми тут знакома, но этой слабости я поддаюсь совсем не на долго. У меня сводит желудок, мысли о собственной смерти вертятся в голове без остановки, чувство вины за то что успела подумать о том что бы подставить кого-то вместо себя, заставляют меня освободить свои руки, но только для того что бы зажать ими рот и ринуться к мусорному ведру, потому что накопительная шкала стресса поднялась до критической отметки и желудок снова не выдержал. Правда на этот раз всё длится не так долго, потому что сегодня я так и не дошла до столовой что бы поесть. Была напряжена из-за того что нужно будет говорить об увольнении, а потом было уже некогда, потому что меня привели сюда. Тем не менее несколько сильных спазмов всё равно заставляют меня склониться над ведром тяжело дыша болезненных ощущений, от того как жжёт в груди потому что пищевод обожгло желудочным соком. Зато я перестаю плакать, даже как-то немного легче становится, будто бы разум становится чище. Я сама отхожу к раковине что бы плеснуть в лицо холодной воды и прополоскать рот.
- Я... Я так не могу... - покачав головой, наконец проговариваю я и сама сейчас не могу точно сказать я сейчас просто описываю своё состояние или речь о том что я не могу найти кого-то на своё место. Впрочем и то и другое.
- Я не буду никого приводить, это не правильно, так нельзя, - закрывая глаза, шумно выдыхаю я. Чувствую что снова хочу плакать, не могу ничего с этим сделать, кажется я не была так подавлена даже когда узнала что дедушка умер, даже когда узнала что больше никто не защитит меня. Я делаю глубокий вдох, поправляю плед, снова кутаюсь в него прежде чем вернуться и сесть на стул.
- Я... Я понимаю что вы не хотите давать мне никаких гарантий и никаких обещаний, что моя жизнь всё ещё под большим вопросом, но я... Могу ли я попросить вас хотя бы о том, что, - шумно выдыхаю, прежде чем поднять взгляд на мужчину и заставить себя продолжить говорить. - Могу попросить вас о том, что бы когда вы решите убить меня, вы сделаете это так что бы я не успела ничего понять? Не успела понять что вы собираетесь сделать, не успела понять какое решение вы приняли? - поджимая губы, не громко прошу я. Не хочу мучиться в ожидании смерти, не хочу  понимать что вот-вот умру, не хочу дрожать от ужаса в ожидании этого момента. Если моя невинность не устраивает его в качестве равноценного обмена на жизнь, то могу я за неё хотя бы выменять лёгкую и быструю смерть?

- Пути к отступлению отрезаны, так что... - я только чуть качаю головой. Он бы всё равно не смог бы запретить мне думать о том что я хочу спастись. Сбежать отсюда, вырваться на своду и забыть об этом месте как о кошмарном сне. А попытки побега для меня больше не доступны. Меня ведь правда просто убьют если я не вернусь сюда вовремя. Я вполне верю в то что он может выставить подобное требование и охотно верю в то, что Фром его исполнит не моргнув и глазом. Уж его-то точно совесть не мучает за всех кого он сюда нарочно отправил что бы скормить подопытному лишь бы самому не оказаться на обеденном столе.
- Очень даже нужно, - не то что бы я знала об этом наверняка, но не смотря на то что у меня нет каких-то близких друзей и всего прочего, я ведь всё равно с людьми общаюсь, в школе обсуждала подобные темы с подругами, они всегда подшучивали надо мной из-за того что я не стремилась найти себе парня. В колледже я не распространялась о том что личная жизнь у меня как бы отсутствует напрочь, но охотно слушала всякое, ну, казалось что эти знания могут быть полезными в будущем, когда всё же я решу кому-то довериться. И да, слышала я многое и о том что парни могут бросит если девушка недостаточно хороша и о том что сами парни при этом стараются только на себя, так сказать, и все кто когда либо говорил со мной о своём первом разе довольно негативно о нём отзывались, ну, или, как максимум, нейтрально. Вроде того что не очень, но не смертельно. И как мне теперь не думать о том что ему непременно не понравится? Что всё будет плохо, что он разочаруется и убьёт меня, поняв что зря время потратил. Да и кажется что если он за свою жизнь никогда не интересовался близостью, то поди ему будет проще решить в пользу того что бы убить меня и съесть.
- Это другое, нельзя это так сравнивать. Вас заперли в клетке, накачали препаратом действие которого всё ещё только изучают и понятия не имеют как он может влиять на психику. Да и нормально не испытывать жалости к своим похитителям. Убийство как способ защиты не должно вызывать мук совести... Вы не первый кто творит нечто подобное оказавшись в клетке и получив убийственные способности, - поджимая губы, проговариваю я. Как по мне, так он вполне вписывается в статистику подопытных которые начали убивать своих кураторов и останавливаться не планируют, тут главное момент удобный уловить, а дальше дело техники и того насколько хорошо они управляются со своими силами. Хэйл, очевидно, идеально их освоил.
Я напряжённо наблюдаю за тем как он поднимается из-за стола не дав мне какого-то ответа. Неужели я опять прошу слишком много по его мнению? Просто смерть в неведении. Мне и так страшно, я в ужасе. В ужасе от того что он может со мной сделать, в ужасе от того как может пройти мой первый раз, потому что я и прежде была настроена на то что будет не очень, а в такой обстановке, при таких обстоятельствах, мне действительно безумно страшно. И теперь всё о чём я прошу это капля милосердия. Лучше я умру думая что вот-вот отправлюсь в свою комнату, чем понимая что ещё мгновение и он прикончит меня. Страх от того что ждёшь что будет больно, только усиливает ощущения.
Я замираю когда он касается моего лица. По спине опять бегут мурашки, я хочу что бы он что-то ответил, но не могу ведь от него этого требовать, язык не повернётся. Я просто смотрю на мужчину, невольно опускаю взгляд на его губы, когда понимаю что его лицо становится всё ближе. Он собирается меня поцеловать? Я успеваю подумать об этом прежде чем это происходит и волнение только усиливается. Я прикрываю глаза, замираю, ощущаю как его губы касаются моих, пугаюсь того как это странно и в то же время даже приятно. Робко пытаюсь ответить, но целоваться прежде мне тоже не доводилось. Я растерянно смотрю на мужчину, почти сразу отвожу взгляд опуская его на тарелку с рыбой. И правда рыба, всё ещё аппетитно пахнет, да и выглядит тоже, и эти свечи... В прошлый раз у него свечи не горели. Он вроде атмосферы для свидания попытался здесь устроить? Я словно только сейчас всё это заметила.
- Обещали убить безболезненно если буду вести себя благоразумно... Я подорвала ваше доверие и вы не обещали сделать это так что бы я не знала какое решение вы приняли, поэтому я прошу об этом теперь, - не громко проговариваю я, прежде чем взяться за вилку. На этот раз он не настаивает на том что бы я ела, но теперь у меня определённо очень много места в желудке освободилось, кроме того, он ведь для меня это приготовил, получается. Мог бы как в прошлый раз заставить меня попробовать человечину и смеяться над тем как меня тошнит, но поступил по другому. С учётом всего что я успела о нём узнать и увидеть, этот жест в таком контексте даже тянет на какую-то заботу. Так что я не спешу, чувствую слабость, да и ощущение тошноты от волнения и страха остались, но решаю что должна поесть. Накалываю немного на вилку, невольно кусаю губы, будто бы пытаясь проверить остался ли на них это странное ощущение прикосновения другого человека, но быстро выхожу из этого транса прежде чем начать неспеша есть. Я пережёвываю не большие кусочки, долго и тщательно, не потому что так полезнее, а потому что боюсь что снова станет плохо и стараюсь не переоценить себя.
- Это очень вкусно, - покивав, не громко признаюсь я, прежде чем потянуться к бокалу с вином и сделать пару глотков. Не помешает, наверное выпить побольше, может это поможет мне расслабиться? Мне бы очень хотелось расслабиться...
- Я не решала, - покачав головой, не громко отвечаю я. - Мой дедушка был членом совета директоров этой лаборатории. Он - вся моя семья и я училась там где хотел он, потому что он хотел что бы я продолжила его дела, исследования, расширение лаборатории всё прочее. Так что, я закончила колледж, потом медицинскую школу, получила докторскую степень, позже ещё одну, потом он отправил меня работать сюда. Я не хотела, но он не оставлял мне особого выбора, - тихо выдыхаю я, снова потянувшись к бокалу с вином. - Я чувствовала себя ему обязанной. Он ведь взял меня на воспитание, давал всё самое лучшее, а взамен просто хотел что бы я продолжила его дело, сделала то, что не смог сделать мой бездарный, покойный отец. Я думала о том что бы отказаться от всего, просто сбежать, но решится на это не так просто, я любила деда, я не хотела разрывать с ним отношения, просто хотела что бы он позволил мне жить так как я хочу, а не он... - я поджимаю губы, возвращаю своё внимание к тарелке, да и я в принципе не спешу поднять взглад на мужчину. Мнге не по себе когда я смотрю ему в глаза или когда вижу как он пристально на меня смотрит.
- Доктору Фрому... Он... Он оказывал мне знаки внимания, а я, ну, я сказала что не заинтересована. Дед не позволил бы отправить меня работать с опасными подопытными, но недавно он умер. Я почти уверена в том что его убили, но даже если бы всё было очевидно, правление не позволило бы полиции расследовать дело. Его завещание оказалось совсем не в мою пользу, может понял что я не справлюсь и переписал, может оно было сфабриковано, теперь уже не узнать, но я осталась здесь и осталась без его защиты. Фром... Он снова стал навязывать свою компанию, я снова отказала... - я кусаю губы, говорить об этом неловко, да и я не понимаю какая ему разница-то? Хочет ему спасибо сказать за то что отправил меня сюда? Или ищет варианты для новых издёвок. И ведь есть варианты. Не отказала бы Фрому - не оказалась бы в смертельной опасности, не пришлось бы предлагать себя что бы спастись. Иронично.
- Он прижал меня к столу, пытался, ну... Да вы поняли.... Я просто... Я ударила его, смогла убежать, пожаловалась охране, пожаловалась руководству, но им скорее было только смешно из-за того что больше за мной никто не стоит, а значит меня можно игнорировать, да и Фром такой важный и полезный доктор, он ведь проводит с вами успешные опыты, ему только пальцем погрозили и ничего не сказали когда он отправил меня сюда, - нервно усмехаясь, не громко проговариваю я, быстро утирая выступившие слёзы. Нет, на этот раз это не истерика или паника, только обида и отвращение от того насколько прогнило это место. Сколько власти у врачей и насколько беспомощен младший медицинский персонал. Да, на смерть врачей здесь тоже всем плевать, но санитаров и ассистентов вроде меня умирает в разы больше, потому что руководители отправляют нас выполнять всю опасную работу, пока сами отсиживаются подальше от подопытных.
- Спасибо что... Что рыбу для меня приготовили, - немного подумав, не громко добавляю я не на долго поднимая взгляд на мужчину пытаясь изобразить короткую не уверенную улыбку. Я правда ему благодарна, но улыбаться как-то совсем уж не просто. Признаться, я уже и не помню когда последний раз делала это искренне, а не натягивала вежливую или дружелюбную гримасу.

- Не буду, - чуть кивнув не громко проговариваю я. Да и как я снова сделаю что-то такое если он уже пообещал что потребую принести мой труп если я снова решу помыться сбежать?  До этого заявления была призрачная надежда на то что он просто забудет, но нет, и теперь я чувствую вину за то что не пришла сама сразу. И дело не в том что я давала какое-то обещание или нарушила договоренность, меня коробит мысль о том что он безжалостно убил несколько человек что пришли после меня, просто если бы не тот факт что я решила сбежать, то у тех людей был бы шанс выжить. А так, выходит что и я не сбежала и они умерли. Наверное было глупо и слишком самонадеянно думать что я смогу просто уйти и подопытный с подобным влиянием не попытается получить то что было ему обещано.
- Вы этому где-то специально учились или, так сказать, по вдохновению? - спрашиваю я и мне действительно любопытно.  Большая часть моих знакомых мужчин не умели готовить в принципе, ну, ничего сложнее яичницы уж точно. Некоторые ещё плюс минус на что-то были способны, но это только по их словам, пробовать-то мне не доводилось. И, по их же словам, готовили они не охотно и крайне редко. А тут он вполне мог бы потребовать что бы Фром напрягал кухню готовить ему кулинарные изыски да хоть бы из той же человечен, но нет, он захотел полноценную кухню и готовит сам. И ведь действительно очень вкусно. Я не вчитывалась в его личное дело, по крайней мере, не интересовалась его жизнью до того как он попал в лабораторию, так что, если подумать, я бы не сильно удивилась если бы узнала о том что в прошлом он был поваром, например.
- Он - лорд, я носила его фамилию, он считал это привилегией, за которую я должна расплатиться усердием в той деятельности которую он выберет, вот я так и делала, - пожимая плечами, тихо признаюсь я мужчине. Мне на тот момент не казалось что что-то не так, я думала о том что он прав и так и должно быть. В конце концов он многое мне дал, а не только требовал. Тем не менее какого-то  понимания от него ждать уж точно не стоило.
- В этом месте все строится по такому принципу. Кураторы подопытных могут позволить себе что угодно и оставаться безнаказанными пока их работа приносит какие-то результаты, а младший персонал идет в расход. Да и это место… уверена что многие из тех кто сюда пришел уже тысячу раз пожалели о том что когда-то подписали все бумаги до того как узнали с чем придется иметь дело,  а попытаться оставить эту работу не решаются потому что боятся что их убьют, просто на всякий случай,  - развожу руками я. Даже приятно говорить об этом настолько открыто, с другими особо не обсудить, ещё нажалуются руководству, и те решат на всякий случай избавиться заранее от возможного смутьяна, ну, вдруг работу саботирует или ещё что?
- Не уверена что вообще решусь попробовать мясо снова, - почему-то теперь от одной только мысли о нем у меня мурашки бегут и скручивает желудок, и кажется это не изменится даже если я сама лично куплю куриную тушку, разделаю и приготовлю. - Я могу спросить почему вы, ну, решили это есть? Понимаю что еда здесь, мягкого говоря, так себе, но человечина это же…. Я просто не понимаю , - поджимая губы не громко спрашиваю я. Я пойму если не будет развернутого ответа, да и понимаю что возможно это влияние сыворотки, она что-то сменила в его мозгу, в его манере мышления и вот, пожалуйста, результат.
- В этих слезах вы уж точно не виноваты, - усмехаясь, тихо проговариваю я. Я же плачу не из-за того что он заставил меня отвечать. Он не заставлял вовсе, дело ведь в другом, в тотальной несправедливости и жестокости этого места.  Странно что сейчас, когда я, кажется, немного успокоилась, говорить с Хейлом оказалось даже приятно и довольно легко. Хотя это никак не отменяет моего страха перед ним, но теперь я верю в то что если он убьет меня, то понять я ничего не успею и смерть будет быстрой и легкой.
- Да, я приду, - чуть кивнув, отзываюсь я, ну, деваться мне в любом случае больше некуда и даже если бы не его угроза я бы все равно пришла, потому что не хочу что бы мне в назидание он убивал других.

В этот раз он снова отпускает меня как и обещал. И ухожу я довольно спокойно, без той острой паники что была в прошлый раз, хотя ощущаю себя вымотанной и уставшей, так что отправляюсь сразу в свою комнату что бы в первую очередь лечь спать.  Впрочем выспаться у меня не получается, потому что не успеваю я толком уснуть как включается сирена. Само собой меня это пугает, но подобные ситуации предписывают  по возможности скрыться в жилом крыле, а я уже  здесь поэтому высовываться что бы узнать что случилось уж точно не планирую, надеюсь только на то что с происшествием быстро разберутся и сирена действительно в скором времени затихает, даже раньше чем я успеваю разволноваться всерьез. Тем не менее уснуть ещё долго не получается, да и сны выходят весьма напряженными и пугающими, впрочем, они такие с тех пор как дедушка назначил меня работать в этой лаборатории. 
На этот раз идти к Хайду как-то проще, мы не договаривались о конкретном времени, так что я просто выхожу немного раньше чем это было вчера и сегодня уже по пути узнаю последние новости которые приводят в настоящий ступор. Как такое возможно? Я бы не сказала что мне хоть сколько нибудь жаль Фрома, хотя смерти ему я не желала, я просто не понимала как и почему он это сделал, как он выбрался из камеры? Не мог же в самом деле просто пройти сквозь стену как об этом говорят очевидцы. Сыворотка дает только одну способность, по крайней мере прецедентов не было.  Так что уже у двери в его лабораторию моё относительное спокойствие вновь меняется тревогой и непониманием, ему ведь было удобно и выгодно работать с Фромом, зачем он решил от него избавиться?  Так что я делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и прохожу внутрь не особо спеша приближаться к решетке. Впрочем, если никому ничего не привиделось, то решетка для него не проблема.
- Зачем… зачем вы это сделали?  Он ведь был полезен для вас, - я правда не понимаю, они уже давно работали в таком… тандеме и мне не понятно почему он решил изменить решение. - Я не могу быть куратором, у меня  должность ассистента- поджимая губы не громко добавляю я когда захожу за решетку и протягиваю карточку мужчине. В прошлые два раз он сам её забирал, так что я решаю не ждать этого.

- Я скорее имела ввиду готовите вы по каким-то рецептам или как получится, - чуть улыбаясь, не громко уточняю я. Ну, само собой, говоря о рецептах, я имею ввиду что он берёт обычный рецепт мясного блюда и меняет главный ингредиент на то что ему больше нравится. Потому что едва ли есть кулинарная книга для каннибалов. Так что, полагаю, если он и использовал рецепты, то с поправкой на то что мясо которое нравится ему отличается от той же курицы или свинины. Не хочу, на самом деле пытаться вспомнить на что больше было похоже, потому что тогда меня снова стошнит.
- Если говорить о руководстве и кураторах, то они это делают руками подопытных. Просто отправляют к тем кто не упустит возможность кого-то убить. Я знаю что где-то есть первый, первый подопытный, не уверена что в этой лаборатории, к его делу закрыт доступ, сыворотку делали на основе его крови, способности ему не прививали, они были с детства и вот знаю что он многих своих врачей убил. Есть парень с пирокинезом и не смотря на все меры безопасности ему достаточно доли секунды малейшей неосторожности что бы сжечь кого-нибудь дотла, так что с ним работать тоже никто не хочет, но если соблюдать технику безопасности, то всё довольно спокойно. И есть подопытная которая говорит тебе что делать и ты делаешь. Я здесь не работала когда она устроила бунт при котором погибли десятки из персонала, охраны, подопытных. Была массовая зачистка коридоров, старались сохранить максимум подопытных которые вышли, но те кому она уже успела что-то приказать впадали в безумие даже после того как их вернули в камеры и пришли в себя, - поджимая губы, проговариваю я. Историй тут можно массу наслушаться. Кого-то взорвали, кого-то утопили на суше, кого-то сожгли или заморозили в общем, действительно страшно от того на что некоторые подопытные способны и от того на что они готовы пойти ради того что бы отсюда выбраться.
- Я бы сказала что вы самый... успешный и от того жуткий, - немного подумав, проговариваю я. В случае с другими на них хоть какую-то управу можно найти, седативные, разряды тока, газ. Последний так вообще универсальная мера безопасности. Но едва ли Хэйл даст кому-то возможность вколоть ему седативное или ударить током, он убьёт агрессора быстрее и средств защиты от его способности нет, потому он и получает всё что захочет и когда захочет, потому что разумнее пойти ему на встречу, чем попытаться как-то усмирить.
- Вот значит как, - покивав, проговариваю я. Теперь я ещё больше уверена в том что это влияние сыворотки. Ну, а что ещё могло ему внушить подобную мысль? Стоило бы провести МРТ всем подопытным с обострённой агрессией и тягой не просто попробовать сбежать, а именно убить, может найдётся что-нибудь общее.

- Спасибо, - немного не уверенно проговариваю я, когда он делает мне комплимент. Вроде как приятно и, в то же время, мурашки по коже бегут, особенно с учётом последних новостей. У меня это просто в голове не укладывается. Это же был рабочий тандем, только Фром нашёл подход к крайне опасному подопытному и вынес из этого не малую пользу. А теперь он мёртв и Хэйл хочет что бы все вопросы решались через меня. Я себе это даже представить не могу, что я буду делать? Как? У меня не достаточно квалификации, я наблюдала за работой врачей, думала что отом что когда-нибудь дед велит мне заниматься собственным подопытным, но надеялась на то что этот день не настанет потому что я успею взять себя в руки сказать чёткое "нет".
На его вопрос я только головой мотаю, мне не очевидно. Да, я вчера рассказала о том как оказалась здесь, но я правда это не связываю. Я думала что он скорее посмеётся над тем что Фром не смог получить то, что ему я сама предложила даже требовать не пришлось. Ну, или вроде того. Так что то что он говорит дальше пугает и задевает одновременно, потому что хочется возразить, заявить что я не принадлежу ему, но я быстро вспоминаю о том что что бы я не говорила, а я буду делать то что он велит потому что я боюсь что в противном случае он убьёт меня. Теперь он распоряжается моей жизнью, так что в какой-то мере его слова оказываются верны. Просто он ведь напал на меня до того как я оказалась здесь. Что уж там, я оказалась здесь только из-за этого нападения.  Хотя, думаю, рано или поздно, но от меня попытались бы избавиться.
Я удивляюсь тому что мужчина не спешит забрать у меня карточку, но спрашивать почему не решаюсь. Какая, в целом, разница, если без его разрешения я всё равно отсюда не уйду. Так что я просто сажусь за стол, когда он отодвигает для меня стул. Странно подмечать все эти его джентельменские замашки с учётом того что он вырывает людям сердца, готовит их плоть и охотно ест. Убийца-эстет. Хотя, кажется что-то такое уже где-то было. Но от своих мыслей я отвлекаюсь на тарелку с блюдом и невольно облегчённо выдыхаю. Я правда не знаю ждать мне от него снова того что передо мной будет лежать мясо и он будет настаивать на том что бы я ела или ему это больше не интересно. Но у меня правда словно гора с плеч падает когда я вижу креветки и гребешки в тарелке.
- Просто я должна буду приносить какие-то результаты, результаты опытов, а я... Я просто не знаю что делать, а если не будет результатов, то и всех привилегий тоже, - растерянно проговариваю я. Я должна подумать о том что буду делать, потому что если мне откажут в поставке продуктов для него или мебели или ещё чего-то, то он наверняка от меня избавится и подождёт кого-то более компетентного.
- Что? - отрывая взгляд от своего блюда, переспрашиваю я, когда он говорит о том что уже убивал раньше и я понимаю что гурман в этом контексте звучит очень знакомо. Я слышала о таком. Не особо интересовалась, но какой-то период времени все только об этом и писали.
- Нет, не может быть, - невольно мотая головой, тихо проговариваю я, пытаясь вспомнить какие-то детали или подробности из статей, но я только помню предположения которые строили журналисты относительно того зачем он вырезал органы и расчленял тела. Я сама куда больше ставила на то что это просто хирургические трофеи. Маринует их в формалине и ставит на полочку. А теории о каннибалиме выдвигались только что бы читателям нервы пощекотать.
- Нет, у него же... У него вроде как женщины были жертвами, - проговариваю я. Если он врёт, то зачем? А если нет, то как тогда? Он сказал что не ел женщин, но, конечно, это не значит что он их никогда раньше ен убивал, может убивал, просто как еда не интересвовали? Не понимаю...
- Природа против воспитания... - не громко бормочу я себе под нос, когда он говорит об отце убийце и матери. Да, гены ужасные, тут не поспорить. Да и дело даже не в генах, что вообще может чувствовать ребёнок когда живёт в такой семье? Это же кошмар самый настоящий. - Мои отец и мать оба употребляли, - чуть пожав плечами, проговариваю я. - И далеко не у всех серийных убийц было тяжёлое детство... Я... Простите, я это просто к тому что, учёные так и не выяснили дело в природе или воспитании. Убийцами рождаются или только становятся, - поджимая губы, не громко проговариваю я. Мне не верится в то что он говорит. Нет, в то что он мог кого-то убить мне поверить не сложно, сложно поверить в то что он был таким до лаборатории. С другой стороны опять таки, то что человек плохой не значит что он при этом непременно должен иметь отталкивающую внешность. Просто мне в это не хочется верить от этого жутко, потому что он тогда, выходит, и так был способен на многое с голыми руками, а учёные вручили ему очень удобный инструмент для убийства.
- И мне жаль... По крайней мере звучит так будто бы у вас было ужасное детство, - тихо выдыхаю я. Забавно что при том что я жила у богатого дедушки и училась в дорогой частной школе, моё детство счастливым назвать не получится. Все счастливые люди счастливы одинаково и все несчастные несчастны по своему.

- Я поняла, я кого-нибудь найду или ещё что-то придумаю, - чуть кивнув, проговариваю я. Мне не нравится вариант при котором из-за меня он кого-нибудь убьёт. Мне в принципе не нравится вариант при котором он кого-нибудь убьёт. Но что будет когда у него закончатся запасы человечины? Не хочу об этом думать. Если никого сюда не пускать, то он может пополнить запасы мною, да и... С учётом неожиданно открывшейся новой способности, он может вовсе пойти и найти себе кого-нибудь на съедение... Не понимаю только почему он не покинет это место. С подобной способностью он мог бы легко это сделать. Но нет, он прогулялся и вернулся в камеру. И это больше всего пугает, потому что вообще не понятно как его сдержать, до этого казалось что его хотя бы стены и клетка могут сдержать, а теперь, выходит, это было ошибочным мнением.
- Будто бы вам уж очень нужны были эти аргументы, - не уверенно проговариваю я. Ну, в самом деле, думаю если бы я ничего не предложила, то уже была бы на обеденном столе не зависимо от того ел он уже когда-то женщин или нет, просто съел бы и всё. Впрочем, полагаю это для того что бы я меньше болтала в попытках уговорить его не есть меня. Сдаётся мне он много подобного слышал.
- То есть... Выходит вы правда серийный убийца? И дело вовсе не в сыворотке? - полагаю вопросительная интонация тут не к чему, потому что очевидно что так оно и есть. Просто мне жутко. Мне и до этого было страшно находиться в его компании, но почему-то было проще когда я могла оправдать его поведение воздействием сыворотки. Вроде того что его лаборатория таким сделала, но теперь, выходит, дело не в лаборатории, а в нём самом и от этого не по себе.
- Нет, я... Это просто скорее рассуждения вслух, ты сказал про дурную наследственность и я просто вспомнила о том что все исследования так и не добились точного ответа что больше влияет наследственность или воспитание, - чуть качнув головой, проговариваю я. Мне правда жаль что с ним происходило такое. Это ужасно. Мне ничего такого видеть в своём детстве не довелось, не довелось быть изгоем которого призирают за то какие у него родители, от того страшно даже представить что чувствовал он.
- Разве можно знать это наверняка? - пожимая плечами, не громко спрашиваю я. Может если бы у него было нормальное детство, то и желания кого-то убить никогда бы не возникло? А может он прав и это в нём проснулось бы в любом случае, может просто позже или чёрт знает. Всё равно ведь никак не проверить, опять таки, никто не знает наверняка можно ли родиться убийцей, заложено ли это в днк. Впрочем, если смотреть с точки зрения разных криминальных историй, в его случае сошлись все необходимые условия и тяжёлое детство и плохая наследственность.
- Оно было сложным скорее в моральном плане. Родителей я не помню, они умерли когда я была маленькой, мать о передозировки, отец от последствий злоупотребления, сердце не выдержало. Я знаю об этом со слов деда, сколько себя помню я была на его попечении. У меня был огромная комната, были игрушки, няньки и очень плотное расписание. Я должна была быть всесторонне развитой. Пианино, скрипка, уроки живописи, иностранные языки. Позже репетиторы по физике, химии и естествознанию. Я начала готовиться к коллежду ещё  с начальньной школы. Почти никакого свободного времени. У меня были игрушки играть которыми было некогда, а если я не делала успехи, то свободного времени было ещё меньше. Он не ругал меня, не бил, просто смотрел с высока, бросал презрительное "я разочарован" и пропадал до следующей аттестации, так сказать. Становился теплее если я делала успехи, мы могли вместе поужинать, он говорил о своих планах и о моих планах. Само собой я не учувствовала в составлении последних. Я ничего не решала... Не принадлежала самой себе, - я чуть усмехаюсь, кажется глупым жаловаться на детство после того как он рассказ о своём. Ну, что с ним не так? У меня было всё кроме внимания и понимания со стороны единственного родного человека, это больше тянет на какие-то капризы. По крайней мере, дед всегда пресекал это именно формулировкой того, что он дал мне всё, больше чем могли бы мне дать мои родители и я должна быть благодарна, а не ныть из-за того что меня не похвалили или не разрешили сделать не верный выбор, всё что он делал он делал ради моего блага.
Я поджимаю взгляд на мужчину, когда он спрашивает о том что я не оценила его действия. Чуть поджимаю губы, не зная как ему ответить. Обидеть или разозлить его я точно не хочу, но мне трудно оценить подобное. Ещё сложнее когда я понимаю что в его тарелке сейчас как раз сам Фром.
- Он не пытался больше после того раза, после того как отправил к вам и... Мне не жаль его, правда, мне не грустно от того что вы убили его. Он был ужасным человеком, сваливал всю работу на подчинённых, сам только носил доклады начальству которые даже не писал самостоятельно. И всех кто смел ему перечить он отправлял сюда, но я не желала ему смерти. Я никому не желаю смерти это... Это кажется мне не правильным и мне... Я не хочу что бы кто-то умер из-за меня, - тихо признаюсь я. Да, мне спокойнее от мысли что он мёртв, что больше не станет со мной говорить и тем более не будет приставать, но теперь мне страшно от того что Хэйл способен на куда большие вещи чем я могла себе представить.
- Но я ценю то что вы защитили меня и что готовите для для меня отдельно, - точнее, выходит, что он, по его же словам, защитил свою собственность и мне совсем не нравится чувствовать себя этой самой собственностью, но он выходит проявляет заботу и это приятно, хотя и очень пугает.

- Вот значит как, - не громко бормочу я, покусывая нижнюю губу от не приятного чувства тревоги. Он правда убивал до того как оказался здесь? Почему? Нет, я поняла что у него было сложное детство, но разве этого достаточно? И эти его слова о том что ему просто хотелось и всё, мурашки от этого. Я понимаю что так или иначе, время от времени, людям в голову всякое приходит. Каждый так или иначе, но думал о том что бы кого-то убить, может даже думал о том какой могла бы быть человечина на вкус, но большинство поспешит прогнать эти мысли решив что они жуткие, другие просто спокойно переключатся на что-то другое и забудут о том что вообще думали о чём-то пугающем. А он не просто не прогнал мысли, он решил воплотить их в жизнь и судя по всему об этом ничуть не пожалел. Конечно от этого не по себе.
- Нет, просто, скажем, научный интерес, что всё-таки важнее на самом деле, вот и всё, - пожимая плечами, проговариваю я. Что бы найти ответ на этот вопрос нужны подопытные, контрольные группы подробные исследования которые нельзя провести в лабораторных условиях, потому что среда воспитания должна быть естественной что бы не нарушить чистоту эксперимента. Само собой мой интерес к этому вопросу пропадёт, скорее всего, уже через несколько минут как только тема свернёт в другое русло. В конце концов, психология и социология меня никогда особо не интересовали. Просто порой я размышляла над разными всё ещё не решёнными вопросами пытаясь понять к какому ответу больше склоняюсь я сама, например. Сейчас это действительно не играло никакой роли, не говоря уже о том что в случае Хэйла сошлась и генетика и тяжёлое детство, словно у него с самого начала не было и шанса вырасти другим. В конце концов, томограф и руководство над опытами теперь на мне, а значит я могу взять и проверить социопат он или нет. Конечно же прежде в подобном опыте не было никакой необходимости. Да и сейчас необходимости нет, мне просто любопытно и теперь кажется что есть возможность проверить.
- У вас очень... Очень привлекательное лицо из-за этого кажется что вас можно представить каким угодно, - чуть пожав плечами, не громко проговариваю я. Я понимаю о чём он. Я себя тоже не могу представить другой. Кажется что если бы родители не были наркоманами и сами бы меня воспитывали, то я может была бы уверенной в себе, занималась бы музыкой, может играла бы в оркестре. Может уже вовсе вышла бы замуж, потому что у меня бы было время на то что бы заводить друзей, флиртовать, ходить на свидания. У меня могла бы быть совсем другая жизнь. Впрочем, если бы родители продолжали употреблять, но не умерли, то едва ли она была бы такой безоблачной. В любом случае, сейчас ведь узнать наверняка никак нельзя.
- Да, но я всё равно благодарна ему за то что он забрал меня, а не отправил на попечение соц.служб, впрочем, может я попала бы в хорошую семью, а может и нет, - качая головой, рассуждаю я. Как не крути, что было, то уже в прошлом и это всё равно никак не изменить. Хотя порой я не могу не думать о том как сложилась бы моя жизнь при других обстоятельствах. Вроде грёз о каком-то прекрасном, просто волшебном будущем перед сном. Забавно что Хэйл об этом, похоже, не задумывается, потому что, видимо, в отличи от меня он своей жизнью доволен, может не детством, но уж тем кем стал так точно.
Сложно не волноваться. Я тянусь к своему бокалу, делаю пару глотков и шумно выдыхаю. Понимаю что он прав и я понятия не имела о том что он поступит подобным образом. Да и с чего бы вдруг? Фром был для него удобным способом получать всё что захочется, он охотно плясал под его дудку и делал вообще всё что Хэйл пожелает лишь бы тот его не убивал и позволял время от времени проводить какие-то опыты. Так что я была уверена в том, что уж кто, а он точно в полной безопасности. Ещё более странно слышать о том что его охватила ярость из-за того что он ко мне приставал. Казалось бы, какая разница если это было вообще до того как я оказалась в его клетке? Я бы поняла если бы Фром пристал после и это бы разозлило Хэйла ведь я уже с ним договорилась, а тут кто-то хочет лишить его того что ему обещано. В общем, я растеряна и даже немного смущена. Кажется он первый кто проявил ко мне подобную заботу и в то же время я напоминаю себе о том что он заботился о своей собственности. Ну, он ведь как-то так сам сказал.
Я напряжённо замираю и поднимаю взгляд на мужчину когда он говорит о том что я очень худая. Почему-то с учётом того что он привык употреблять людей в пищу в голову лезут не самые позитивные мысли и я понимаю что он тоже сейчас понял о чём именно я подумала. Я сама неуверенно улыбаюсь, когда он начинает смеяться. Это он пошутил так?
- Д-да, ничего, всё в порядке, спасибо я... Я правда очень ценю и вы очень вкусно готовите, - неловко проговариваю я, продолжая улыбаться, хотя улыбка скорее растерянная и напряжённая. Он правда ничего такого не имел ввиду? А может по привычке думает о том что меня стоит откромить? Ну, он же по привычке в прошлый раз сказал что позже меня убьёт. Я снова тянусь к бокалу, я пью не так много что бы ударило в голову, но сейчас она начинала приятно кружиться. Ну, такая лёгкость появилась. Думаю дело ещё в стрессе. Кажется этот визит в его клетку проходит спокойнее всего, но я всё равно напугана, взволнована и не смотря на то что мне легко с ним говорить и, кажется, даже приятно его общество, я всё равно думаю о том что пока не готова находится здесь слишком долго. Нужно перевести дух у себя, хотя теперь я знаю о том что выходит места где он до меня добраться не сможет попросту нет.
- Это очень обнадёживает, - покивав, проговариваю я. Правда передумал? Он ведь всё равно понимает что если убьёт меня, сюда всё равно пришлют кого-то ещё, кого-то, кому не останется ничего кроме того что бы повторять за Фромом, потому что едва ли попытки приструнить мужчину обернутся успехом. Против него нет оружия и способов сдерживания.
- Я поняла, я не собиралась отказываться, - кивая, проговариваю я в ответ на слова мужчины. От его серьёзного взгляда и тона у меня холодок бежит по стене и снова невольно крутит желудок. Не так сильно как прежде, но проблемы с желудком на нервной почве у меня с детства.  Я не дура. Понимаю что это не повод расслабляться, да и, опять таки, едва ли есть какие-то гарантии что он не передумает в один не прекрасный для меня день.
Его вопрос заставляет меня растеряться. Он предлагает остаться потому что хочет что бы всё произошло сегодня? Признаться, я всё же успела немного расслабиться, может дело в вине, но я была настроена на то что сегодня как и в прошлый раз спокойно вернусь в свою комнату и момент расплаты, так сказать, будет немного отложен. Впрочем, он ведь именно спросил, это была именно вопросительная интонация, да и сама постановка фразы, значит у меня всё-таки есть выбор, верно? Или нет? Голова немного кружится и кажется очень тяжёлой. Я ведь даже бокал не допила меня из-за стресса так накрыло или из-за слабого желудка? Я медленно закрываю и открываю глаза, пытаюсь сосредоточить взгляд на Хэйле, но чувствую что что-то не так, что сделать это очень не просто. Нужно умыться, нужно взять себя в руки.
- Я... Можно, пожалуйста, я лучше сегодня пойду... Пойду к себе, мне не хорошо, - я говорю медленно, с большими паузами, тихо. Ставлю себе цель дойти до раковины что бы плеснуть в лицо прохладной водой, но когда поднимаюсь на ноги опираясь о край столешницы, чувствую что ноги подкашиваются, веки наливаются свинцом и не в силах сопротивляться этой жуткой сонливости я просто начинаю терять равновесие и падать.

- А вам никогда не говорили что вы... Ну, красивый? - немного удивлённо спрашиваю я. Ну, впрочем, мужчинам не часто говорят комплименты, так вроде бы и не принято вовсе и я бы наверное тоже не стала, потому что от этого как-то ужасно неловко, просто к слову пришлось. И да, я правда так считаю.  Он действительно привлекательный, лицо, телосложение даже голос, он такой, бархатный, усыпляющий, особенно сейчас. Из-за этого ещё больше ощущается контраст с тем что он говорит и что делает. В сказках злодеи обычно выглядят так, что ты сразу знаешь что это злодей. А он похож на прекрасного принца, хотя, ладно, с учётом его возраста справедливый король или благородный рыцарь, но уж точно не убийца-каннибал.
- Я люблю блинчики, ну, такие, с кленовым сиропом, - пожимая плечами, не громко проговариваю я. Сама я готовить толком не умею, а это блюдо нравилось с детства, оно и не сложное и вкусное, мне нравилось как их делала одна из моих нянек, но рецепта и конкретики у меня не осталось. А дедушка всегда был не в восторге от того что я любила сладкое, не хотел что бы портила зубы или растолстела.
- А так я не привередлива, но люблю сладкое, - чуть улыбнувшись, добавляю я. Почему-то мысль о том что он приготовит что-то конкретное для меня очень радует. 
- Нет, всё в порядке, я понимаю что вы не имели ничего такого ввиду, в конце концов если бы мотивы правда были другие то особых причин скрывать их у вас нет, - поджимая губы, не громко проговариваю я. Я правда не думаю что у него есть причины мне врать, я ведь никуда не денусь, не сбегу, даже если он скажет что когда я приду сюда завтра он убьёт меня и съест, я всё равно приду, потому что варианта при котором я выживу у меня всё равно нет. Приду он меня убьёт, не приду - меня убьёт охрана и принесёт сюда. Так что не важно что он скажет, он всё равно получит то что хочет.
Он рад это слышать потому что не придётся слушать мой глупый лепет о том что я хочу новые условия и потому что не придётся повторять что права выбора у меня всё равно нет? Потому что я уверена что такого права у меня действительно нет, он кажется сейчас таким... Дружелюбным, приятным, но я стараюсь не заблуждаться слишком сильно. То что он сейчас дружелюбен не значит что решит вдруг перестать убивать, есть людей и ставить условия при которых будет убивать немного меньше, например. В конце концов, я понимаю что прямо сейчас в его тарелке сердце Фрома. И ведь если не знать что это, выглядит действительно аппетитно и вкусно пахнет. Но об этом я стараюсь не думать, да и сложно сосредоточиться. Меня накрывает непреодолимое желание спать быстрее чем я успеваю услышать его слова и понять что это не просто обморок от стресса и выпитого вина, дело в том что он что-то подсыпал мне или я это вдохнула, в конце концов он может менять состав воздуха.

Под снотворным мне даже ничего не снится, ну, или сон был такой что я вовсе его не запомнила, как бы там ни было. Просыпаюсь я с ощущением того что не плохо выпспалась, но голова кажется немного тяжёлой. В помещении как-то уж очень темно. Я обычно оставляю ночник включённым. Вчера забыла это сделать? Пытаюсь вспомнить и вдруг понимаю что не помню что бы пошла вчера в комнату. Помню что мы с Хэйлом говорили про детство, про блинчики, а что было потом? Зато я вдруг понимаю что кажется чувствую чью-то руку, чувствую что он обнимает меня.  В надежде на то что я всё-таки добралась до своей комнаты, я тянусь к краю кровати, хочу найти прикроватную тумбочку там есть ночник, а то что мне кажется рукой просто одеяло которое как-то перекрутилось, а то может подушка навалилась, да что угодно. Вздрагиваю когда слышу хлопок, так и не успев найти ночник.  Зажмуриваюсь из-за вспыхнувшего света. Глаза привыкают быстро, пугаюсь я ещё быстрее когда сталкиваюсь взглядом с мужчиной, да ещё и невольно замечаю что на нём ничего нет, по крайней мере, выше пояса и я всё ещё в его клетке, в его постели.
Я открываю было рот что бы спросить почему я здесь, но не успеваю как он говорит что вырезал мне печать. И растерянно испуганное лицо меняется на неподдельный ужас, потому что его тон, его взгляд то тот факт что он сказал что не убьёт меня, но не обещал мне не вредить, не оставляют мне и шанса на то что бы подумать  будто это шутка кая-то.
- Что? М-моя почка? - кажется я даже дышать перестаю, глаза мгновенно начинают блестеть от подкативших слёз, я делаю несколько судорожных поверхностных вдохов, прежде чем засуетится что бы скинуть с себя одеяло и осмотреть себя, но почти сразу понимаю что я всё ещё в своём платье, вокруг не видно ни крови, ни каких-то инструментов.
- К-как? Я не... Не понимаю, - дрожащими губами едва слышно спрашиваю я, приподнимаясь что потрогать себя справа и слева в области где обычно остаются шрамы при изъятии почки, но через ткань платья ничего такого не ощущается, да и прислушиваясь к собственным ощущениям я понимаю что у меня, кажется, ничего не болит. Конечно он мог накачать меня обезболивающими, но как он мог достать орган не оставив следов? Я перевожу совершенно потерянный и испуганный взгляд на мужчину, потому что не понимаю что происходит. Я невольно вспоминаю о том что мне успели рассказать, про то что его рука прошла сквозь грудь Фрома, прежде чем вырвать из неё сердце, но даже если так, нельзя же просто взять и достать из человека почку, это так не работает. Но, с другой стороны, о его способности проходить сквозь стены никто не знал, какие у него ещё могут быть способности? Или он просто пошутил?
- Почему я здесь? Вы что-то сделали? - я полностью одета, сейчас я это понимаю, у меня ничего не болит, только немного хочется пить. Но он ведь, выходит, усыпил меня и оставил у себя на ночь. Сейчас я вспоминаю что он спрашивал что-то такое, но кажется я уже тогда была настолько сонной что даже не помню ответила ему что-то или нет.

- Ну... За всех женщин я сказать не могу, конечно, вкусы у всех разные и всё такое, но если отбросить какие-то, не знаю, личные заморочки которые обычно у людей бывают, вы объективно очень привлекательны, - покивав, не громко проговариваю я. Ну, едва ли теперь это для него играет какую-то роль, да и едва ли играло бы в другом случае. Если у него раньше не было женщины, очевидно отношения его не волновали вовсе. Наверное можно сказать что мне повезло раз моё предложение его заинтересовало. Прежде никто не предлагал ему ничего подобного? Или он и не спрашивал? Не хочу сейчас об этом сильно задумываться, потому что в какой-то момент этот ужин стал казаться чем-то нормальным. Комфортным. Будто бы нет вокруг никакой лаборатории, будто бы тот факт что он серийный убийца - какой-то вымысел который сейчас не имеет ни какой роли. Даже странно что с ним так комфортно, впрочем, порой от его взгляда или случайно брошенной фразы по телу мурашки бегут. Тем не менее кажется что он сам пытается сделать всё нормальным, мог бы не беспокоиться о том что бы меня успокоить, меньше пугать, но нет, он готовит ужин, зажигает свечи, ну, как в прошлый раз, смущает разве что сердце Фрома в его тарелке. Пока я не знала кем конкретно был тот кого он готовил до этого, было от чего-то спокойнее. Это как с обычным мясом, пока это покупная курятина - всё нормально, но если видел эту курицу живой или видел как её убили, ощипали, выпотрошили - всё, желание её есть отпадает напрочь. Впрочем, относительно того что готовил Хэйл желания это есть не возникло в принципе, так что отпадать было нечему.

- У вас было такое лицо... И... Я не помню как оказалась здесь, - дрожащими губами, тихо оправдываюсь я. Теперь я вроде как поняла что это шутка, просто сложно с ходу понять что это была именно шутка с учётом того что он серийный убийца-канибал с супер способностями и прошлым вечером чем-то меня усыпил. Опять таки, он обещал меня не убивать, но речи не шло о том что бы не вредить мне. Человек вполне себе может прожить без почки. Потому, конечно, мне полезли в голову мысли о том что он усыпил меня для того что бы что-то сделать и при этом что бы я не тряслась от страха или приступов тошноты на нервной почве.
Я замираю когда он приближается ко мне, чувствую как накатывает растерянность и смущение от того как близко его лицо и от того что невольно вспоминаю о том как он поцеловал меня раньше. То что он говорит смущает и немного напрягает, когда он говорит о запахе, потому что я помню как он сказал что я вкусно пахну при нашей первой встрече.
Я вижу что он приближается ко мне, снова смотрю на его губы, чуть приоткрываю свои замирая и прикрывая глаза, прежде чем он целует меня. Я робко отвечаю мужчине. Ощущения приятные, хотя мне ужасно неловко от происходящего и это ощущение усиливается и я чувствую как кровь приливает к щекам когда чувствую как его язык касается моего. На мгновение я даже чуть вздрагиваю в попытке отпрянуть назад, но быстро останавливаю себя что бы не разрывать поцелуй.
- Вы... Вы могли сказать об этом прямо, - чуть пожав плечом не громко проговариваю я, шумно выдыхая и невольно облизывая губы от мущения. Теперь тот факт что на нём только брюки смущает ещё больше и я стараюсь смотреть в сторону. И ведь он правда мог бы просто сказать что бы я осталась, да и сказать что бы приняла снотворное, я бы не стала спорить. Он ведь сам знает что я подчинюсь.
-Угу, хорошо, - киваю я, когда он отходит что бы что-то приготовить. Уж не заблужусь это точно, хотя принимать тут душ я точно не планирую, у него же ни двери ничего такого, только занавеска. А я и так кажется близка к самовозгоранию из-за того что проснулась с ним в одной постели, да ещё и он поцеловал меня и ходит без футболки.
Я поднимаюсь на ноги, поправляю платье и спешу скрыться за шторкой, хотя раздеваться не планирую, только умываюсь что бы немного сбавить градус горения щёк и чищу зубы когда нахожу упаковки с одноразовыми щётками. Ещё немного смотрю на себя, пытаясь понять я всё ещё красная как рак или меня уже опустило, но вроде бы успокоилась. Зато теперь я заметила что его поцелуй мгновенно отвлёк меня от мыслей о его пугающей шутке.
- Я могу чем-то помочь? - не громко спрашиваю я, когда выхожу из-за шторки и приближаюсь к его кухне. Я определённо не мастер готовки, но просто так сидеть сложа руки кажется немного странным. - Я могла бы сделать кофе или чай... - чуть покачав головой, добавляю я, ну, будет лучше сразу обозначить спектр моих умений.

- Нет. Оно было серьёзным, таким что не оставляет места сомнениям, - поджимая губы, не громко проговариваю я. Жутко мне стало уже от того что он мне с таким лицом сообщил, само выражение лица не пугало, а только выглядело так будто бы он говорит чистую правду. Потому я и поверила в то что он в самом деле решил вырезать мне почку и попробовать как оно на вкус.
- Простите, я... просто испугалась, потому что не сразу поняла где проснулась и... простите, - виновато проговариваю я. Вроде как он пошутил, а я чуть было не разрыдалась от очередного приступа страха. И с одной стороны я понимаю что у меня были все причины для того что бы думать что он сказал правду, но мне всё равно неловко перед ним.
Ещё более неловко от того что я, получается, нашла какую-то отговорку вчера? Я этого не помню. Мне кажется что если бы он сказал что бы осталась, я бы даже спорить не стала, но причин ставить под сомнения его слова у меня уж точно нет.
- Я не знаю, наверное я просто разволновалась, - поджимая губы, не громко говорю я. Я не знаю почему не согласилась, я вроде бы понимаю что мне не стоит с ним спорить, что будет лучше если я буду делать всё что он мне велит. Это ведь благоразумно, разве нет?  Возможно вчера я решила что он даёт мне возможность выбрать и выбрала не то что он хотел...
- Хорошо, - покивав, проговариваю я. Напрашиваться помогать ему я не буду, всё равно ничего толком не умею из того что связанно с готовкой, так что не исключено что скорее мешать ему только буду. Не хочу ему мешать. Так что я просто сажусь на стул, наблюдая за тем что делает мужчина. Неловко из-за того что он всё ещё не одет и, в то же время, всё выглядит так уютно, как-то по-домашнему что ли. Я такую атмосферу только в разных фильмах видела, забавно, но в каком-то из таких фильмом главный герой тоже оказывался убийцей.
- Спасибо, выглядит очень аппетитно, - я не скрываю улыбку. Он правда приготовил блинчики и пахнут они волшебно и выглядят очень вкусно, кажется даже немного волнуюсь будто бы есть что-то невероятное в том что сейчас передо мной лежит стопка блинчиков.
- Приятного аппетита, - добавляю я, прежде чем взяться за сироп что бы полить пару блинчиков и наконец попробовать, прикрывая от удовольствия глаза. И правда очень вкусно. Так вкусно что я опять не на долго забываю о том где и с кем нахожусь. Я невольно думаю о том что наверное если бы я не знала заранее о том что Хэйл кого-то убил и съел, да и не одного, а многих, то, кажется, я бы определённо на него запала... Впрочем, от этих мыслей я отвлекаюсь быстро. Перевожу взгляд на мужчину и чуть киваю. О его новых способностях я уже думала.
- Изменение состава не совсем та механика которая могла бы позволить проходить сквозь предметы, и... Я... Я думала об этом. о ваших способностях, точнее, она всё-таки одна просто довольно обширная... Я думала о том что если бы вы сами проходили сквозь предметы. то это не позволило бы брать что-то с собой, так что, не говоря уже о разных негативных эффектах. Полагаю вы влияете на молекулы, частицы, но не на свои а на окружающие и ваша осязаемость никуда не пропадает, она пропадает у других объектов, то же с воздухом, перестраиваете частицы изменяя свойства, - рассуждаю я. Просто если так поразмыслить, то если он сделает неосязаемым себя полностью, то как ему дышать, видеть, слышать, при том что будет нарушена нейронная связь? Это нужно исследовать, более детально, подробно, что бы можно было понять как по итогу всё это работает.
- Я только предполагаю, но думаю что в случае с прохождением сквозь объекты вы увеличиваете расстояние между молекулами вещей и из-за этого они теряюсь свою плотность, - пожимая плечами, добавляю я. Это только мои теоретические предположения. И меня немного напрягает когда он говорит о разрушении предметов. Первое что приходит в голову что ему это нужно как новый рычаг для запугивания. Хотя, кажется, он и с с тем что есть мог бы и место это спокойно покинуть и убить всех кого пожелает, но почему-то этого не делает. Полагаю его устраивает тот факт что все вокруг пляшут по его дудку и при этом, выходит, его передвижения ничем не ограничены.
-Хорошо, я принесу, материалы и сами часы, думаю это не проблема, - покивав, проговариваю я. Это уж точно не заоблачная просьба. Мне в самом деле не по себе из-за мыслей что я могу не справиться обязанностями которые были у Фрома.
- Нужно что-то ещё? - потянувшись за чашкой с кофе в которую я добавляю немного молока, спрашиваю я.