Не знаю, в какой момент что-то пошло не так. Но, видимо, я всё же облажался. Опять слишком сильно лез с расспросами в личное? Или, может, случайно назвал то, что происходит между нами "отношениями"? Знаю, ей больше нравится считать, что это просто секс, что нас ничего не связывает и вообще, это ничего не значит. Не понимаю этого стремления отдалиться и оставаться для меня практически посторонним человеком, но если это её условие для того, чтобы видеться - пусть. В сущности, это не такая уж и большая проблема. Мне очень хорошо с ней и это всё, что имеет значение. К тому же, я и сам не спешу посвятить её в своё прошлое, продолжая настаивать на своей творческой натуре, хотя, если бы Хармон хоть раз согласилась бы заглянуть ко мне в гости, то быстро поняла бы, что я либо лжец, либо полнейшая бездарность. Но остановимся на чём-то посередине между двумя этими вариантами. Я бы назвал это творческим кризисом в моей карьере хирурга, вот только что-то он затянулся, и, говоря не чистоту, я пока не предвижу ему никакого конца. Возможно, я просто выдохся. Сделал всё, что мог и уже никогда не сдвинусь с мертвой точки. Рисование - не вариант, но я понятия не имею, как вернуть к себе вкус к жизни.
Только рядом с ней я ощущаю хотя бы какой-то просвет, хоть какой-то смысл в том, что делаю. Именно поэтому я так ценю наши встречи. И расстраиваюсь, если девушка не появляется. Я понимаю, если бы её не было день-другой. Ну, может, завал на работе? Но сейчас у меня складывается впечатление, что она что-то решила там для себя, в своей прелестной головке, решила не озвучивать мне и просто исчезла из моей жизни.
Я мог бы отправиться за ней в больницу, как это было в прошлый раз, но, сдаётся мне, я сейчас в таком состоянии, что меня оттуда попрут, потому, что пока я ждал Дилан в баре, то успел порядком напиться. Посему я направился прямиком к её квартире. Ещё с улицы подметил, что в окнах не включен свет, а значит она либо спит, либо домой не пришла. И всё равно звонил в дверь, когда пришел. Не знаю зачем, честно говоря. Просто в какой-то момент понял, что нажимаю кнопку, и что, наконец, в этом нет вообще никакого смысла. Я немного побродил по лестничной клетке. Вышел на балкон для того, чтобы покурить. Затем вернулся обратно к её двери и вспомнил о прихваченной с собой бутылке виски.
К этому моменту она успела нагреться. Льда, разумеется, у меня с собой не было, но, по большому счёту, мне было плевать. Так что я приложился к горлышку и уже через какие-то там пару сантиметров обжигающего горло напитка не нашел ничего дурного в том, что бы посидеть под её дверью, до тех пор, пока девушка не придёт. Не может же она не возвращаться домой, верно? Ей же нужно где-то ночевать? Даже если бы она вдруг решила переехать, чтобы не пересекаться со мной (что, на самом деле, даже в мыслях звучит крайне глупо), она всё равно не смогла бы провернуть это так быстро. Верно ведь?
Эти и многие другие мысли посещают мою голову, пока я продолжаю сидеть возле двери девушки и время от времени попивать из бутылки. Я ещё пару раз отхожу покурить и с каждым разом меня покачивает чуть больше, а ощущение времени растягивается всё сильнее. Так что когда бутылка становится пустой, честно говоря, я уже не берусь судить, сколько именно времени я здесь провёл. Может, пару часов? Больше? Или только пол часа? В любом случае, я не собираюсь уходить, пока не встречусь с Хармон. По крайней мере пока я ещё верю в то, что она придёт.
Кажется, в какой-то момент я просто отрубаюсь и прихожу в себя из-за звука поднимающегося лифта. Он ездил и до этого, но, на этот раз, двери открылись на нужном этаже, а вслед за тем я услышал лёгкий стук каблучков. Разумеется, я понимаю, что квартира Дилан - не единственная на этаже, но я надеялся, что это именно она. Так что я поднялся на ноги, используя стену в качестве опоры. К тому моменту, как девушка завернула к квартире и предстала передо мной, я уже стоял, выпрямившись во весь рост и подпирая её дверь плечом.
- Добрый... - что там сейчас за окном? Темно вроде: - ночи.
Я окидываю её взглядом, отмечая непривычную бледность. Может, мне показалось?
- Всё в порядке?
Потому, что такое чувство, будто бы это не так. Но во мне может говорить бутылка виски. И желание, что бы у неё была уважительная причина столько меня избегать.

Кажется, она уронила ключи. Меня испугалась, что ли? Да нет, не похоже. И всё же есть в её взгляде что-то тревожное. Обычно девушка смотрит совсем иначе. Не исключено, что я себя накручиваю, но не могу избавиться от ощущения, что что-то не так. И пока что Хармон не спешит посвятить меня в детали происходящего, что, безусловно, жутко злит. Я хочу знать, почему она отсутствовала.
Ну, вот, начинаются отмазки. Я тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. Да, завалы на работе - это всё мне знакомо, я понимаю. Теоретически. Но практически, так, что бы за целую неделю не нашлось ни дня на то, чтобы просто заскочить в бар, где мы обычно видимся и хотя бы пропустить со мной стаканчик? Нет, ну, хоть бы позвонила и сказала, что у неё дела. Потому, что пока что больше походило на то, что она снова решила меня избегать, и рассчитывала, что на этот раз я буду более сообразительным и не стану продолжать навязывать своё общество. Но я вот стал! Не могу просто отказаться от неё. Не хочу. Мне хорошо с Дилан, и ей тоже хорошо со мной, я это знаю, хочет она это признавать или нет.
- Не позвонишь, - я качаю головой. Не верю ей и всё тут. Сказать, чтобы я ушел, она может вообще всё, что угодно. Но если бы у неё было желание позвонить мне, то она непременно бы это сделала. Возможности было предостаточно. Уж на один звонок-то точно. Она не сделала этого потому, что ей было всё равно, что я думаю, пока её нет рядом. Её устраивало то, что меня нет и всё тут. И, возможно, здесь мне стоило бы вспомнить о том, что такое чувство собственного достоинства и просто удалиться, оставив девушку в покое, но я бы не сделал этого, даже если бы не заметил пятна на платье. Просто потому, что, кажется, это самое достоинство было первым, что я затопил нескончаемыми потоками алкоголя, и теперь принялся за остатки трезвого рассудка и здоровья.
И всё же, от моего внимания не ускользает тёмный след, никак не вяжущийся с узором платья. Ну, если бы нечто подобное было и с другой стороны, то, скорее всего, я не придал бы этому никакого значения, но платье было чисто синим. Я медленно отхожу от двери, давая девушке возможности открыть её, и обхожу её сбоку, буквально через пару мгновений понимая, что именно перед собой вижу. Ткань порвана, хотя и продолжает прикрывать рану, однако очевидно, что она пропитана не краской, а кровью, и что это довольно серьёзная травма.
- Пациенты буйные? - скептически вскинув брови, уточняю я. Об этом, я так понимаю, она мне сообщать не собиралась. И это по её мнению вообще нормально? Чёрт, а если бы я и в самом деле решил послушаться её, дать ей возможность отоспаться и просто ушел бы? Очевидно, девушка не умирает от кровопотери или полученной раны, однако, едва ли можно сказать, что она в порядке и что всё нормально. К тому же, получи она эту травму на рабочем месте, ей бы сразу оказали медицинскую помощь. Да даже если бы что-то случилось по дороге домой, она непременно вернулась бы обратно, чтобы залатать рану. И то, что девушка пришла сюда с открытой раной на боку говорило только о том, что причина возникновения этой самой раны далека от случайного события. Здесь замешано что-то совсем дурное. И мне это совершенно не нравится.
Я придерживаю рукой дверь, когда девушка открывает её, настойчиво открывая шире и проходя вслед за Хармон. Даже не собираюсь спрашивать у неё на это разрешение. Почти уверен, что она мне его не даст, а я не собираюсь стоять в стороне, пока она тут истекает кровью. К тому же, я хочу знать, что произошло. Поэтому она не выходила на связь?
- Что случилось? - я закрываю дверь и подхожу ближе к ней, тяну руки к ране, ловя девушку за локоть, так, чтобы она не вертелась, мешая мне разглядывать. Нужно больше света. И инструменты. У неё они наверняка должны быть. Она же не думает, что сможет разобраться с этим сама? Как минимум это неудобно, как максимум она ранена и ей нужно получить помощь, а не оказать её.
- Давай попробую помочь. Есть у тебя чем... - я жестами показываю, как будто шью. Язык немного заплетается, да и мысли врассыпную. Но, думаю, я в состоянии взять себя в руки ради этого. Сейчас только холодной воды в лицо плесну и всё. Если бы можно было немного подождать, было бы лучше, но чёрт знает, сколько на это времени понадобится, а кровь остановить надо, да и мало ли зараза какая внутрь попала?

"Не сейчас" для меня равносильно "никогда", по той простой причине, что это очень удобный способ от меня избавиться. Она вроде как обещает позвонить, но по факту ей потом ничего и не предъявишь. Можно прождать несколько дней, неделю или даже больше. Можно, конечно, быть ещё большим остолопом, чем сейчас и всё равно прийти, чтобы узнать, почему же звонка так и не последовало и услышать что-нибудь в духе того, что я сам должен был догадаться о том, что меня отшивали, или же очередной перенос и следующее "не сейчас". Нет уж, так не пойдёт. Хочет меня послать - пусть говорит прямым текстом. А пока она молчит или использует подобные отмазки, я продолжаю тешить себя надеждой, что всё ещё может быть, потому, что мне хочется в это верить. Как она сама этого не понимает?
- Рана от железяки выглядит иначе, - уверенно произношу я, чуть поморщившись, - я что, по-твоему, никогда о железяки не корябался?
В детстве - ещё как. И это не говоря уже о том, что я видел просто огромное множество самых различных ран за время своей практики, глаз всё-таки намётан. За дурачка меня держит, что ли? Тут даже врачом быть не обязательно, чтобы понять, что она врёт. Если бы это была ерунда, она могла бы сразу об этом сообщить. Начать разговор с чего-нибудь в духе, что поранилась обо что-то по дороге домой, и что ей надо обработать рану, именно поэтому мне следует зайти попозже, сейчас ей не до меня. Но нет, девушка решила это скрыть и выпроводить меня, в надежде, что я не обращу внимания. А я вот взял и обратил. Да и как, чёрт возьми, это вообще можно было не заметить? Чем же ты занимаешься, Дилан?
Если на неё кто-то напал и навредил ей, то логично было бы обратиться в полицию, составить заявление, зафиксировать травму. А значит либо это сделал кто-то из знакомых, кого, не смотря на случившееся, она покрывает. Либо это ещё что похуже и тут уж я вообще боюсь представить, что именно, потому, что простор для фантазии никак не ограничен.
- Ну, конечно, - полным скептицизма голосом отвечаю я девушке. Справится она, как же. Была бы эта рана где-нибудь на коленке, так, чтобы можно было спокойно сесть, склониться над раной и зашить, я ещё может и согласился бы с ней. Но она ведь с боку. Это ужасно неудобно. Уверен, девушка и сама должна это понимать. Но всё равно продолжает упрямиться. С другой стороны, она вообще не имеет понятия, кто я на самом деле. Но с учётом того, как давно я отстранился от практики и того, что был пьян, я бы и сам себе не доверял. Кому, кроме меня знать, справлюсь я или нет? Это ведь внутреннее ощущение. Я не стал бы предлагать свою помощь, если бы не был уверен в том, что не запорю задачу. Это не езда на велосипеде, и всё равно навыки не забываются. К тому же, я постоянно работал руками, навыки мелкой моторики не растерял, хотя и задачи были совсем иными.
- Пару зеркал, хорошее освещение, инструменты, а ещё лучше больницу и врачей, - всё тем же тоном произношу я, чтобы дать понять, что отношусь с осуждением к тому, что она решила разобраться со всем, так сказать, "дома на коленке". Безобразная, непозволительная безалаберность по отношению к собственному здоровью. Может, она справилась бы с этим без меня, но едва ли это было бы простой задачей.
- Ага, в порядке, - тихо и угрюмо повторяю я за ней, наблюдая за тем, как девушка раздевается. Прям идеальное состояние, ага. Ей бы сейчас просто лечь и отдыхать, восстанавливаться. Наверняка, помимо боли в боку она пережила ещё и сильный стресс. А значит и успокоительных выпить не помешает. В общем, я могу назвать ещё целый перечень дел, которыми было бы заняться более первостепенно, нежели зашивать самой на себе открытую рану.
Тяжело вздыхаю на её просьбу, а затем включаю на кухне дополнительную лампу, направив свет на рану.
- Сиди и не дёргайся, а то ещё не туда ткну, - предупреждаю я девушку, доставая из её аптечки сперва одноразовые перчатки, а затем шприц, чтобы обколоть рану, обезболив её. - Сама ты ничего не сделаешь, так что попробуй довериться мне.
Всё же склоняюсь к тому, что лучше бы она поехала в больницу и получила помощь там, но если она такая упрямица, то мне больше ничего не остаётся, кроме как почистить рану от излишков крови и омертвевших тканей, прежде, чем взяться за инструменты.
- Шевельнёшься - уколю, - на всякий случай я предупреждаю её последний раз. Нацепляю очки и принимаюсь её латать, стараясь делать аккуратные швы. Мне бы точно не хотелось, чтобы у неё на теле остался большой некрасивый шрам. Я достаточно опыта в процессе резидентуры посвятил работе с пластическим хирургом, когда пробовал себя в разных областях, прежде, чем определиться с направлением, так что у меня есть необходимые навыки. Не говоря уже о том, что в последствии я работал с мозгом, а это куда более кропотливая работа, чем сделать аккуратный шов на боку у хорошенькой, но безумно упрямой девушки. И всё же я делаю стежки довольно медленно, именно потому, что всё ещё пьян и не хочу ошибиться.
- Ну... если что, я художник, я так вижу, - кашлянув и отложив инструменты, произношу я, когда мне удаётся закончить. Вообще, это я вроде как попытался пошутить, чтобы разрядить обстановку. В проделанной работе я уверен. Осталось только смазать заживляющей мазью и закрыть рану.

- Или на которую толкнули, - подсказываю я, хотя уверен, что торчащие откуда бы то ни было железки тут не при чем. Ну, раз уж мы продолжаем играть в эту глупую игру, в которой она делает вид, что не случилось ничего криминального, а я - будто бы ей верю. Если бы она бежала от кого-то и задела бы какую-то железку, то края раны были бы более рваными. А здесь, я почти полностью уверен, пулевое ранение по касательной. ей повезло, что пуля не прошла чуть левее и не попала в живот или куда ещё. Кто в неё стрелял? Меня раздражает то, что она не хочет рассказать мне об этом. Неужто так сложно довериться? Можно подумать, что я тот час же понесусь в полицию докладывать о случившемся. Сейчас я здесь как не равнодушный к ней человек и мне не всё равно, что с ней происходит. Поэтому меня задевает то, что девушка не хочет посвящать меня в произошедшее. Я же за неё волнуюсь.
- Нет, сейчас ты пациент, - возражаю ей. Вот же упрямица! Сейчас эта черта её характера проявилась совершенно не кстати. Я же как лучше для неё хочу. И ей бы тоже не помешало более бережно и осмотрительно отнестись к своему телу. И дело не только в том, что может остаться шрам, если не наложить швы, но и в том, что она может подхватить какую-нибудь заразу, если не будет заживать и обрабатываться должным образом. Сама же медик, должна понимать.
- Рубашки я, кстати, штопать не умею, - как бы между прочим сообщаю девушке. Не то что бы я не мог сделать этого чисто теоретически. Просто практически заниматься штопкой дыр на своей одежде мне не приходилось. Как правило, если вещь приходит в относительную негодность, я отдаю её в химчистку, а потом отправляю в контейнер с одеждой, откуда её может забрать любой нуждающийся, и до состояния "дыр" одежду уж точно не довожу. Во всяком случае, так было раньше. Сейчас я стал куда менее придирчив к своему внешнему виду, да и перестал менять одежду раз в сезон. У меня остались накопления, но я больше не зарабатываю, как некогда, а посему не спешу тратить оставшиеся средства направо и налево. Хватает уже того, что я еженедельно приличные суммы трачу на выпивку. Кажется, даже больше, чем на еду.
- Я всегда ношу их с собой, - сообщаю девушке, - но надеваю только когда требуется сделать тонкую работу. К примеру, реснички нарисовать на маленьком участке холста или окошки на доме вдалеке, - я люблю детализировать. Возможно, делаю это даже чрез меры, но когда меня увлекает процесс, то остановиться просто не могу. Это позволяет мне забываться и не думать о том, во что я превратил свою жизнь. У меня хорошее зрение, но в таких вопросах я предпочитаю перестраховаться. Не помешает видеть всё не просто хорошо, а идеально.
- Апельсин - это скучно, - сообщаю я девушке, а затем отхожу за зеркалом до её комнаты, чтобы вернуться и вручить его Дилан. Уж если не доверяет мне - пусть убедится сама. Ничего страшного я там не сотворил. Порой шрамы бывает очень сложно вывести, так что мне не хотелось бы, чтобы она пострадала ещё больше, чем есть. И ведь сама себя в такое положение поставила.
- Вот виноград - уже интереснее звучит, - сообщаю я девушке, снимая очки и пряча их обратно в карман, пока она изучает проделанную мной работу. После чего я беру второй стул и сажусь напротив неё.
- А теперь ты мне расскажешь, какого чёрта произошло, - твёрдо произношу я и требовательно смотрю на неё.
- Кто тебя подстрелил? - спрашиваю так, чтобы не оставить ей места для отмазок про железяки или ещё какую-нибудь пургу. Понимаю, что у неё могут возникнуть некоторые вопросы ко мне, но пусть встаёт в очередь. У меня их гораздо больше и, к тому же, я спросил первым. Не говоря уже о том, что то, что скрываю я ничем не грозит ни ей, ни мне самому, в отличии от секретов Хармон.
- И, главное, какого чёрта ты здесь, а не в больнице или полиции.
Очень рассчитываю на убедительные аргументы, потому, что иначе я от неё не отстану. И учитывая то, что я сейчас нахожусь у неё на кухне, а не отправился восвояси, как она того требовала, думаю, не сложно догадаться, что ей не перебороть меня в плане упрямства. Понимаю, что у всех существуют личные границы и я даже готов в них не вторгаться, до тех пор, пока её жизнь и здоровье эти самые секреты не ставят под угрозу. А именно это сейчас и происходит.

Вот с тем, что её никто не толкал я полностью соглашусь. Потому, что это не порез, это рана, нанесённая пулей. Скорее всего тот, кто выстрелил в неё, находился на приличном расстоянии. Очевидно, ей удалось убежать. И сейчас девушка не выглядела как тот, кто боится преследования. Значит, всё закончилось? Она ощущает себя в безопасности? Уверена, что никто за ней не придёт? Потому, что у меня вот такого ощущения нет и мне это совершенно не нравится. У меня нет ни прав на ношение оружия, ни самого оружия. Я не умею стрелять или драться, я не знаю, как её защитить, если вдруг что-то пойдёт не так. Меня злит, что она сейчас здесь, а не в скорой или в полиции, не пишет заявление на того, кто это сделал. А ведь так стоило бы поступить в первую очередь, чтобы негодяя поймали. Я действительно волнуюсь за неё, и, чёрт возьми, я бы разбил рожу тому, кто это сделал, но что-то мне подсказывает, что она не назовёт мне имени. Чёрт, ладно, мне ведь не нужно вообще всё, хотя бы пусть обрисует картину, чтобы я мог понять, насколько всё плохо, угрожает ли ей что-то до сих пор или я тоже могу, как и она, сделать вид, что сейчас всё нормально? Не думаю, что это получится, если Дилан продолжит держать всё при себе. Я не уйду отсюда без ответов.
Думаю, её саркастические замечания были бы в тему, если бы я и правда впервые занимался чем-то подобным. Но, готов поспорить, что даже с учётом того, что я практически целый год ни черта не делаю, людей я штопал всё-таки больше, чем она. Причем, даже не в десятках часов. Но, скорее всего, это она и сама очень скоро поймёт, как только разглядит через зеркало шов.
- Тем не менее, я поддатый художник, - произношу, пожимая плечами. И сейчас это куда ближе к истине, чем её предположение. К тому же, я вообще не вру. Я не пластический хирург и никогда им не был. У меня была иная специализация, но даже это сейчас находится в прошлом. Настолько далёком, что будто и не со мной было вовсе. Понимаю, что, похоже, всё же придётся ответить на её вопросы, если я хочу, чтобы она сделала то же для меня. Но, тем не менее, прежде, чем отвечать на то, что спрашивать Дилан, я хотел бы услышать хоть что-то ценное от неё. Потому, что пока куда больше похоже на то, что она просто меняет тему, чтобы избавиться от необходимости посвящать меня в свои жуткие тайны. А я даже не сомневаюсь в том, что они жуткие. Потому, что никакого адекватного объяснения ране у неё на боку я не вижу. Если хочет, чтобы я успокоился и отстал от неё, то пусть попробует убедить меня в том, что беспокоиться действительно не о чем. И не просто повторяя эти слова, а аргументируя их.
Я почти готов поверить, что ей и правда интересно, что я такое от неё скрыл, но едва ли это основной посыл её вопросов и претензий.
- Нет, милая, так не пойдёт, - качаю я головой и тяжело выдыхаю.
- Давай так, - предлагаю я, - сейчас я отвечу на твой вопрос, а затем ты ответишь на мой. Честно и без придуриваний.
Не знаю, смогла бы она убедить меня в том, что это просто случайный порез и беспокоиться не о чем, если бы я и правда был только художником, но, увы, я не могу избавиться от своих знаний, а потому и в её ложь поверить тоже не в состоянии.
Я протягиваю руки, сжимая ладони девушки и пристально заглядывая ей в глаза. Я чувствую, что она напряжена и мне даже кажется, что её руки дрожат, хотя это я тут выпил столько, что предметам в пору начать двоиться. Скажу спасибо собственному организму за то, что не настолько легко пьянею, иначе бы шов едва ли вышел бы таким аккуратным.
- Я был нейрохирургом, - и именно был, в прошедшем времени. Конечно, она не спросила меня о том, чем я занимаюсь на самом деле. Но этот вопрос слишком уж откровенно читается в глазах девушки, так что мне не нужно ждать, пока она озвучит его, давая ей возможность ещё больше оттянуть время.
- Примерно год назад я отошел от дел и теперь занимаюсь рисованием. Так сказать, творческий кризис, - я чуть усмехаюсь и качаю головой. Не совсем верное определение. Но если она хочет услышать больше - пусть тоже начинает разговаривать. Если выдам ей всё сейчас, то, по сути, мне будет нечего предложить ей взамен.
- А теперь я освежу твою память, - предлагаю я девушке, чуть щуря глаза, - попробуй ещё раз: кто в тебя стрелял, Дилан?
Я не отпускаю её руки и не отвожу взгляда. Да, быть может, мы знакомы не так уж и долго, но врать она не умеет - это точно. И я отлично чувствую, когда она увиливает или недоговаривает. Может, конечно, просто выставить меня за дверь и вообще перестать со мной общаться, но если думает, что в таком случае я буду держать рот на замке, то ошибается. Я не хочу ей навредить. Напротив. Мне очень хочется ей помочь, и мне кажется, что ей нужна эта самая помощь, просто она не может её принять. Ничего, я совсем не против навязать свою заботу, раз того требуют обстоятельства.

Я развожу руками в стороны, давая ей понять, что мне сказать больше нечего. Придётся поверить. Художник и точка. О себе как о хирурге я могу говорить лишь в прошедшем времени. Одна мысль о том, чтобы вернуться в операционную вызывает у меня раздражение. Нет, я больше не хочу. Не буду взваливать на себя такую ответственность, потому, что, в итоге, оказалось, что я не способен с этим справиться. Все неудачи, включавшие в себя невозможность спасти пациента по тем или иным причинам, копились во мне из года в год. И я делал как все. Просто двигался дальше. Концентрировался на хорошем. На тех, кто шел на поправку. Кто улыбался и благодарил за ещё один шанс, за второе рождение. За всё, что помогало думать мне, что я не трачу время в пустую, что я не совершил ошибку, выбрав эту работу. И в итоге, с последним неудачным случаем, всё рухнуло на меня, подобно снежному кому. Меня погребло под лавиной этих неудач, я просто больше не мог концентрироваться на положительных моментах, словно перестал их видеть. К тому же, у меня начались панические атаки и ступор. Подобное поведение в операционной - подобно приговору для пациента. Я знал, что могу пройти терапию, восстановиться, продолжить работать, тем не менее, я просто больше не видел в этом смысла. Я больше этого не желал. Я перестал бороться и опустил руки. Сейчас я могу уверенно сказать, что мне стало лучше. Ну, по крайней мере, спокойнее. У меня почти не бывает приступов, по крайней мере на ровном месте уж точно, и вот сейчас я смог заштопать её рану, при этом не испытывая паники. Думаю, я в принципе мог бы вернуться к части своей работы, если бы захотел. Но, во-первых, мне не позволят работать лишь частично. Либо полное выполнение моих обязанностей, к чему я, очевидно, совершенно не готов, либо ничего. И поэтому я просто остановился на втором варианте. Конечно,  не сложно понять, что профессия художника - немного не моё, что я не буду иметь большого успеха на этом поприще, тем не менее я не мог вернуть себе желания стремиться к чему бы то ни было. Не выходило по новой увлечься чем-то и всего себя этому посвятить. Я даже не помню, как чего-то такого захотеть. Как будто чёртова апатия большую часть времени, я скован этим.
- Лучше бы я именно его и делал, - усмехаюсь я на слова девушки. Если она хочет услышать больше деталей, то ей самой придётся начать говорить. Равноценный обмен. Если бы вопрос относительно моей деятельности возник в другое время, то, может быть, я бы просто рассказал всё как есть. Но обычно она не спрашивала и старательно огораживалась от ситуаций, когда ей самой пришлось бы отвечать на вопросы. Она продолжала делать это и сейчас. Но на этот раз я не был намерен уступать и позволять ей играть в молчанку. Так что приходилось менять информацию на себе на то, что я хотел бы услышать от неё.
- Разумеется, - я пожимаю плечами. Не стану же я говорить ей о том, что лезу только к ней, как минимум потому, что, обычно, я не сплю с кем бы то ни было без отношений. Да, может, у меня и бывало такое, что я спал с кем-то и расходился уже ближе к утру, забывая об этом человеке, но это ведь совсем другое. Дилан мне понравилась, она меня действительно зацепила. Так что это она спала со мной без отношений, а я... ну, я скорее с ней просто встречался. Мне было не всё равно, что с ней происходит. Больше не всё равно, чем её бы это устроило, но тут уж ничего не поделаешь. Я не могу заставить себя перестать что-то чувствовать. Я в состоянии эти эмоции удержать в узде, чтобы не оттолкнуть её от себя, но на этом всё. Понимаю, что это не совсем честно по отношению к Хармон, мы ведь договорились, и, по сути, я нарушал сейчас данное ей слово. Тем не менее я просто надеялся, что со временем она и сама изменит своё решение. И я не стану торопить её. Мне достаточно того, что она просто согласна видеться со мной.
Я не держу её, когда Дилан решает подняться. Вообще, ей бы сейчас что-нибудь обезболивающее выпить, а не виски, но если ей от этого будет лучше, то я не стану вмешиваться. К тому же, таблетки она принять ещё не успела. Главное пусть не мешает, сама же знает, что ничего хорошего из этого не выйдет. От моего внимания не ускользает то, как она проливает алкоголь. Очевидно, мне не показалось, что её руки дрожали. И она действительно хотела, чтобы я ушел и оставил её в таком состоянии одну? О чем она вообще думала?
- Эти люди... они тебя не видели? Ты уверена, что они не будут преследовать тебя?
Её слова одновременно и успокаивают и, вместе с тем, напрягают только больше. С одной стороны, очевидно, её ранение - стечение обстоятельств, случайность. Очень неудачная, опасная и жуткая, но всё же случайность. Это не её личный враг, который может захотеть довести нанятое до конца. Но, в то же время, что если её решат разыскать и убрать как ненужного свидетеля?
Я поднимаюсь со своего места и подхожу к девушке, осторожно обнимая её со спины. Целую в щёку.
- Ты ездишь на вызовы одна? Это ведь не безопасно.
Да даже вдвоем было бы не безопасно. Но если никто не знает, где она находится, то никто и не будет знать, что ей нужна помощь, не вернись она вовремя. Я не могу отговорить девушку заниматься этим, но я не знаю, как мне теперь быть с этой информацией. Она не просила меня лезть в её жизнь, но я не думал, что она постоянно подвергает себя риску. Я ожидал услышать нечто другое.
- Ты не должна говорить об этом так, словно ничего плохого не случилось. Тебе ведь страшно. Поговори со мной, - прошу я девушку, чуть отдаляясь, чтобы позволить её развернуться и коснуться пальцами её подбородка, заглядывая в глаза. Я наклоняюсь и целую её. Я просто хочу, чтобы с ней всё было хорошо.

Я недолго размышляю над её словами а затем киваю, соглашаясь. Верно. Преступники не любят оставлять свидетелей. Вряд ли бы ей дали уйти, если бы её видели. Возможно, Дилан повезло. Вляпаться во всю эту историю, конечно, как раз-таки не повезло и очень сильно. Но, в остальном, я прекрасно осознаю, что всё могло бы кончиться гораздо хуже. От мысли о том, что я мог больше её не увидеть меня пробирает дрожь. Это ужасно. Как она может так рисковать? И ведь вероятность закончить подобным образом есть всегда. То, что раньше не случалось ничего подобного не значит, что и дальше всё будет гладко. Она ведь работает с опасными людьми. Не зря же они избегают полиции и больниц, обращаясь напрямую к частным лицам, готовым хранить молчание. Приличным гражданам, не представляющим угрозу для общества, бояться нечего. Их секреты, может, и ценны для них, но едва ли настолько опасны. А здесь... она просто заходит в логово льва. Кладёт голову ему в пасть и просто ждёт, что будет. Я не знаю, что именно она там ищет. Адреналин? Деньги? Да, может, у неё не самая роскошная квартира, но и не каморка какая-то. Мне не показалось, что она остро нуждается в деньгах. Тогда почему? Я тяжело выдыхаю и потираю щеки ладонями, когда девушка отходит, чтобы выпить. Мне всё это совершенно не нравится, но так же я понимаю, что не в праве запретить ей заниматься чем-то подобным. Кажется, стоит мне только заикнуться об этом, как она тот час же укажет мне на дверь. В очередной раз напомнит о том, что для неё это просто секс, что она не подписывалась на то, чтобы выслушивать поучения от меня. Вычеркнет меня из своей жизни и тогда я вообще не буду знать, что с ней происходит. Нет, так не пойдёт. Я не хочу потерять её. Придётся держать язык за зубами и просто надеяться, что подобное больше не случится. И что это не будет иметь последствий больше, чем есть. Она и так уже достаточно пострадала. Она напугана. И я хочу её успокоить.
- Хорошо, я понял, - негромко добавляю я, прежде, чем приблизиться к девушке. Не знаю, что именно сейчас ей нужно. Но уверен, что вариант, где я просто уйду и оставлю её в одиночестве вообще не должен рассматриваться. Это ненормально. Она точно не должна переживать это всё наедине с собой. Она должна знать, что я поддержу её ни смотря ни на что. Даже если я и правда считаю, что ей стоило бы бросить это дело. Надеюсь, она и сама это осознает. И сделает это раньше, чем будет нанесён непоправимый вред. Ну, а пока всё, что я могу, это обнять её.
- Очевидно, люди, с которыми они враждуют, не столь цивилизованы. И, судя по всему, им в принципе плевать, кто может пострадать в ходе разборок. Но это и не удивительно, на самом деле. Просто звучит ужасно. Мне очень трудно удержаться и не высказать всё, что я об этом думаю. Но я стараюсь, ради того, чтобы не испортить всё. Наверняка, последнее, что ей сейчас нужно это мои упрёки.
Она не отвечает на мой поцелуй и отдаляется. Я вижу, что в её глазах стоят слёзы. Всё внутри сжимается в тугой узел. Это смятение чувства страха за её жизнь, злости - на тех, кто это сделал и на неё в том числе, потому, что она добровольно отправилась туда, ощущение бессилия, потому, что я ни на что не могу повлиять, не могу ни обезопасить её, ни отговорить от подобных поездок. Всё это невыносимо давит. Мне было гораздо легче, пока я не знал, чем она занимается. Но, вместе с тем, я бы точно не хотел, чтобы она занималась чёрт знает чем, а я пребывал бы в блаженном неведении. И если бы девушка не пришла вновь, то думал бы, что она на работе или просто забыла обо мне. Что если в следующий раз она вновь будет в опасности? В голове просто ворох противоречивых мыслей и нескончаемый поток вопросов, которые я попросту не могу озвучить.
- Не в порядке, я же вижу, - возражаю я ей и снова обнимаю, прижимая девушку к своей груди.
- Тебе страшно и больно. Нормально, если ты поплачешь.
Может она сама и видит в этом какую-то слабость, что-то неправильное, стыдится своих чувств. Но я смотрю на это иначе. Я беспокоюсь за неё. И не хочу, чтобы Дилан держала всё в себе. Чтобы накапливала эти негативные эмоции. Словно у неё и без того недостаточно причин в жизни, чтобы сходить с ума.
- Всё в порядке, - негромко произношу я, гладя девушку по волосам и спине, - ты в безопасности. Всё позади.
Я хочу верить в то, что всё действительно закончилось и ей больше ничего не угрожает. Мне это необходимо, потому, что иначе я отправлюсь в полицию. Я готов пожертвовать нашими отношениями, если это будет означать, что я спасу ей жизнь.
- Я останусь с тобой.
Это не вопрос, не просьба. Мне нужно провести здесь как минимум ночь. Просто ради того, чтобы убедиться, что никто не подкрадётся к двери и не залезет в окно, чтобы завершить начатое. Всего одна ночь, я же не прошу меня у неё поселить.

Это вообще не удивительно. В отличии от того, что Дилан всё и сама прекрасно понимает, но всё равно продолжает там работать. И ведь и сейчас не отступит, я в этом даже не сомневаюсь. Думаю, если бы она осознала, что так больше нельзя, то сказала бы об этом. Но нет, ничего подобного. А потому и я буду держать рот на замке. Я не скажу ей ничего нового, ничего, что она не знала бы сама. А значит и смысла нет. Скажу, что волнуюсь за неё? Так ответит, что она меня об этом не просила. Что секс не подразумевает привязанности. Но, если честно, вообще себе это не представляю. Никого не понимал отношений, в которых люди друг другу безразличны, но продолжают спать. По-моему, это так не работает. У кого-то всегда есть чувства. И, очевидно, в нашем случае они есть у меня. Я не знаю, как она на самом деле ко мне относится, но я уже успел уловить, что Хармон крайне упрямая, так что может отказаться от меня, даже если ей на самом деле не так уж и всё равно, как она хочет показать. Поэтому лучше ничего не говорить.
Я обнимаю её крепче, когда Дилан прижимается ко мне, давая волю слезам. Продолжаю гладить её по волосам и спине, стараясь не думать о том, как сильно мне хотелось бы запретить ей продолжать подобную деятельность. Не хочу, чтобы с ней опять что-то случилось. Я правда этого боюсь.
Я только тяжело выдыхаю и качаю головой на её слова. То, что раньше такого не случилось - везение. Не факт, конечно, что это повторится. Но разве стоит так рисковать? Словно в повседневной жизни мало опасностей, с которыми можно столкнуться. Зачем так подставляться? Я совершенно её не понимаю. У неё ведь есть место в больнице. Так зачем эти сомнительные подработки, к чему этот риск?
- Да, конечно, - киваю я Дилан, позволяя ей отстраниться.
Вполне согласен с тем, что ей сейчас не помешает сон. Нужно восстановиться. Она ранена, пережила сильное эмоциональное потрясение. Ей определённо требуется отдых.
- Не говори ерунды, - качаю головой, - я останусь здесь.
Даже если забыть о том, что кто-то мог бы следить за ней, чтобы завершить начатое, она всё ещё слишком уязвима. Что если ей станет плохо? Или опять накроет слезами? Я должен быть рядом, чтобы поддержать.
Я провожаю девушку в комнату, убирая одеяло, чтобы она могла опуститься, помогаю избавиться от обуви, а затем накрываю. Я возвращаюсь на кухню и гашу свет. Подхожу к входной двери, чтобы убедиться в том, что всё точно закрыто. На всякий случай закрываю ещё и на второй замок, а затем прихожу к ней в комнату. Разуваюсь на ходу, снимаю с себя рубашку и забираюсь к ней под одеяло.
Не собираюсь к ней приставать. Думаю, момент совершенно не подходящий. Да и из-за всех этих переживаний я и сам явно не в настроении для секса. Так что просто ложусь позади неё, обнимая рукой так, чтобы не задеть свежий шрам у девушки на боку.
- Всё будет хорошо, - негромко произношу, чуть приподнимаясь, для того, чтобы поцеловать в щёку.
Я сам в это особо не верю, если честно. Но мне кажется, что сейчас девушке просто необходимо что-то такое услышать, чтобы успокоиться. Переживания уже ничего не исправят. И если бы я почувствовал брешь в её упорстве, если бы мне показалось, что я могу переубедить её, то я непременно бы этим воспользовался. Но для этого слишком рано. Или же невозможно в принципе. А потому я просто продолжаю лежать, ожидая, пока она уснёт. И только когда её дыхание выравнивается, я позволяю себе расслабиться и самому погрузиться в сон. Этот день был сложным. Хотя, большую его часть я думал лишь о том, что она решила меня бросить. В то время, как, на самом деле, девушка была в беде. И я не мог не ругать себя за это, хотя и понимал, что не мог об этом знать.
Не знаю, сколько времени проходит, но когда я просыпаюсь, за окном ещё темно. Я не сразу понимаю, что проснулся не сам по себе, а из-за того, что девушка вздрагивает и плачет во сне. Я осторожно касаюсь ладонью её плеча и слегка встряхиваю.
- Дилан, - я зову её, необходимо разбудить, вырвать её из этого кошмара, - Дилан, это я, Роб. Это просто сон. Ты в безопасности.
Могу ли я вообще так говорить? Сейчас в квартире тихо. Но я не в состоянии избавиться от желания обойти её кругом и проверить замки. Ну, так, на всякий случай. И ни она, ни я не знаем о том, не следил ли за ней кто-то, когда она сбежала с места перестрелки. Это лишь предположение, что её убрали бы сразу, на месте. Но что если сперва её не заметили, а потом нашли то, что может привести к ней? Да хотя бы капли крови не ведущие никуда, ни к одному из других тел. Об этом ведь наверняка будут говорить в новостях?

Предвидеть её ночных кошмаров я не мог. Да и если бы даже догадался, что так и будет, то разве мог бы что-то сделать? Сейчас я просто был рад тому, что не поддался её уговорам и не оставил её одну. Всё остальное не важно. На этот раз источник опасности всего лишь сон. Но это меньшая из её проблем. Зато, по крайней мере та, которую я в состоянии уладить.
- Хочешь рассказать, что тебе приснилось? - уточняю я у девушки, чуть вскинув брови в вопросе. Впрочем, что бы там ни было, очевидно, что именно могло стать причиной. Не помню, чтобы раньше её мучили кошмары, так что едва ли это просто совпадение. Что если эти сны вернутся? Что это вообще значит? Что подсознательно она всё ещё не чувствует себя в безопасности, даже если убеждает меня в том, что причина для стресса осталась далеко позади?
- Нет, ты что, - я мягко улыбаюсь и наклоняюсь к ней, целуя в уголок губ, прежде, чем опуститься обратно на постель. Я обнимаю девушку со спины, утыкаясь кончиком носа в её волосы. Ещё слишком рано для того, чтобы подниматься, так что думаю, что ей стоит снова заснуть. Понимаю, что после кошмара это может быть довольно проблематично, так что я готов полежать и поговорить с ней, пока девушка не успокоится. Да и сам не смогу уснуть, если буду думать о том, что она лежит рядом и переживает.
Этот её вопрос и то, о чём она спрашивала раньше... невольно напрашивается мысль, что на самом деле она и не хотела, чтобы я уходил. Просто думала, что этого хочу я и не желала мне навязываться. Не знаю, что в моём поведении могло натолкнуть её на мысль о том, что мне в тягость с ней находиться. Потому, что это совершенно точно не так.
- Я рад, что сейчас я здесь, - я произношу это негромко. В квартире тихо, так что, уверен, девушка отлично меня слышит. А я ведь хочу, чтобы она ещё поспала, так что особо шуметь не стоит. Я чувствую тепло её кожи, в том месте, где наши руки соприкасаются. И через ткань одежды тоже. Главное, что я не чувствую жара, а значит по крайней мере с её ранением всё в порядке. Но утром всё равно проверю.
- Я бы не хотел, чтобы ты переживала подобное в одиночку.
Я бы вообще не хотел, чтобы она что-то такое переживала, но тут уж ничего не поделаешь. Это её выбор. Странный, опасный и рискованный, но всё же её. Может, если бы у нас были более прочные отношения и я не опасался бы, что один только этот разговор может всё разрушить, я бы сказал ей, что мне всё это не нравится и что я не хочу, чтобы она этим занималась. Но бросить в любом случае не заставил бы. Последнее, что стоит делать в отношениях - перестраивать человека под себя. Если что-то не устраивает, выход всегда есть. Но я не хочу расставаться с девушкой. Просто буду надеяться, что это не повторится. И что на самом деле никто не видел её и ничто не приведёт к Дилан.
- Ты же всё время была в перчатках? - на всякий случай уточняю я, вдруг подумав о том, что не только преступники могут искать её следы, но и полиция, которая прибудет на место. Что если её отпечатки попадут в базу? Ходи потом, объясняй, в чем дело, доказывай, что ты не причастен. Верю, что она осторожна, но ведь едва ли подобные визиты она рассматривает с точки зрения того, что ей потом придётся устранять следы своего пребывания там. Но в этот раз лучше бы именно так оно и было. Если вскроется, что Дилан была на месте той перестрелки, к ней может появиться слишком много вопросов и это будет иметь за собой последствия, о большей части которых я могу сейчас даже не догадываться. Но даже не сомневаюсь, что ничего из этого мне не понравится.
Не могу просто взять и не думать обо всём этом. Слишком сложно расслабиться и отпустить ситуацию. Такое чувство, что ещё ничего не закончилось. Я приподнимаюсь, вставая с кровати.
- Воды хочешь?
На самом деле я всё же хочу проверить дверной замок. Эта мысль не даёт мне покоя. Но не хочу сообщать девушке о своих мыслях. Ей и без моей паранойи стресса хватает. Да и достаточно того, что я уже накручиваю самого себя.

Я чуть киваю на её слова. Нет так нет. Не вижу смысла вытаскивать из девушки клещами информацию, которой она не хочет делиться. К тому же, может, так даже лучше будет? Вроде как если не обсуждать сон, то он быстрее выветрится из памяти. С одной стороны обсуждение кошмара может помочь выявить проблему и попробовать с ней разобраться, с другой же концентрация на страхе может лишь усилить его. Лучше уж поговорить о чем-нибудь приятном.
- Не напрягайся, - негромко прошу я девушку. Если ей что-нибудь нужно, я принесу или отведу её куда надо. Не хочу, чтобы она сейчас себя перегружала. Её организму требуется оклематься от стресса, начать процесс заживления. Лучше ей пару дней провести в постели. Надеюсь, у неё завтра выходной, а то ведь это Дилан, ломанётся ещё на смену, и плевать, что на боку рана. Закинется обезболивающим и сделает вид, что с ней ничего не случилось. И ладно ещё если и в самом деле таблетки выпьет, а то ведь нет, и на чистом упрямстве держаться может.
- Не вижу ничего справедливого в том, чтобы бросить тебя в трудный момент, - качаю я головой. Она же не отправила меня к тем преступникам искать виновного и разбираться с ним или заметать следы на месте перестрелки. Так что тут уж речь к банальному человеческому не равнодушию. А мне совсем не всё равно, что происходит с Дилан. На что бы мы ни договаривались изначально, я ничего не могу поделать с тем, что привязываюсь к ней всё сильнее.
- А крови?
Ну, допустим, она была осторожна и носила перчатки, собирала волосы в пучок. Но когда её ранили, едва ли ей было до того, чтобы следить, не заляпала ли она ещё что-нибудь, кроме своей одежды, пролитой кровью. Так что, возможно, Хармон даже и не знает об этом. Впрочем, даже если она сейчас скажет, что залила им там кровью весь пол, то всё равно мы ничего не сможем с этим поделать. Не знаю даже зачем об этом спросил. Вдруг только заставлю её лишний раз нервничать?
- Сейчас принесу, - обещаю я, отпуская девушку и садясь на постели. Но останавливаюсь, когда она вновь заговаривает. Я невольно улыбаюсь, а затем склоняюсь к Хармон, чтобы поцеловать в щёку. Не хочу её лишний раз дёргать, а лежит она ко мне спиной.
- Ты больше не одна, - отвечаю я ей, а затем ухожу. Отчасти потому, что обещал принести таблетки и хотел проверить дверь, отчасти от того, что не уверен, что хочу слышать, что она мне на это ответит. Дилан ведь считает, что нас не должно связывать нечто большее, чем просто секс. Но я почти полностью уверен в том, что это не так не только для меня. Не хочу поднимать эту тему и обсуждать, но пусть она знает, что может положиться на меня. В конце концов, что в этом такого ужасного? Я же не прошу перекроить под меня график и не качаю прав. Я просто предлагаю ей дружеское плечо. Разве ей станет хуже от того, что в её жизни появится не безразличный человек?
- Держи, - убедившись, что замок по прежнему закрыт и в квартире никого нет, я наполняю бокал водой, прихватываю снотворное и возвращаюсь в комнату, присаживаясь на край кровати и протягивая их девушке.
- Ты ведь возьмёшь пару больничных?
Ей ведь совсем не обязательно говорить в чем причина её плохого самочувствия, да? Она может просто договориться с кем-то из сотрудниц, поменяться сменами? У меня обычно получалось. Конечно, я делал это не по факту, а заранее, но если ей завтра никуда не надо, то время на то, чтобы позвонить и предупредить у девушки будет. В любом случае, завтра я её точно никуда не пущу.
Забрав стакан у Хармон я ставлю его на прикроватный столик и опускаюсь обратно в кровать. Обнимаю её и закрываю глаза.

Просыпаюсь я ближе к полудню. Первым. Но, наверное, не удивительно, учитывая то, что она перенесла и выпитые таблетки. Поднимаюсь и направляюсь в душ, чтобы привести себя в порядок, а затем заглянуть к девушке в холодильник, чтобы решить, что сообразить на завтрак. Правда, по итогу приходится просто позвонить в службу доставки. Я не планирую будить Дилан до того, как она сама будет к этому готова, но, полагаю, звонок в домофон так или иначе сыграет роль будильника.
- Это доставка. Я открою, - предупреждаю я, заглянув в комнату, а затем выхожу открыть двери и оплатить еду. Возвращаюсь обратно я уже с пакетами, которые ставлю на столик рядом со стаканом.
- Как самочувствие? - уточняю у девушки, прежде, чем сесть рядом и наклониться, чтобы поцеловать.

Пока что я не могу с этим согласиться, но, уверен, в скором времени так оно и будет. А положительный настрой - это ведь совсем не плохо. Хотя тут уж как посмотреть. Не играет ли она в отрицание сама с собой? Но такие диагнозы ставить не мне и решать подобные проблемы стоит со специалистом. Впрочем, можно даже не поднимать тему. Уверен, что она совершенно точно ни к кому не пойдёт, ещё и меня пошлёт куда подальше с такими идеями. Просто буду рядом с ней и постараюсь убедиться, что причин для волнения нет.
- Думаю, ты права, - киваю я девушке. Или, скорее, хочу думать, что так оно и есть. В конце концов, зачем я накручиваю, пока реальной причины для этого нет? Знаю, я привык мыслить в негативном ключе, но это только нервы треплет. Скорее всего эта жуткая история тут и заканчивается. И если я и в самом деле хочу, чтобы Дилан стало лучше, полагаю, самое время заткнуться. У моего страха глаза действительно велики и совсем не стоит заражать этим девушку. У неё и без моих фантазий стресс. Я должен внушать ей спокойствие и уверенность в том, что на меня можно положиться.
- Вот и хорошо, - я невольно улыбаюсь. Вижу, с какой неохотой она соглашается. Но ведь я хочу как лучше. Помнится, когда-то и я вот так же горел страстью к работе. Но сейчас сложно себе это представить. Я засыпаю с мыслями о том, что если бы все сдавались так же легко, как я, человечество бы наверняка уже вымерло. Но даже понимая это я всё равно не могу заставить себя вернуться в операционную. По началу я действительно ужасно не хотел этого. Потом просто не смог. В руках возникала стойкая дрожь, подавить которую я был не в состоянии. Странно даже, что сегодня удалось всё зашить довольно аккуратно. Но я списываю это на выпитый алкоголь. То, что любому другому человеку всё подпортило бы, мне помогло. Потому, что алкоголь успокоил меня, да и я куда больше был сосредоточен на волнении за здоровье Дилан и причинах, по которым у неё появилось это ранение, чем на том, как я справлюсь с поставленной задачей. Уверен, если бы хоть на мгновение задумался не налажаю ли я, не лажаю ли я уже, то именно это бы и произошло. Поэтому да, я просто рад тому, что всё прошло хорошо. Но лучше бы к таким экспериментам никогда не возвращаться. Это что-то всколыхнуло во мне, заставило сердце стучать чаще. Но я совсем не уверен в том, что мне нравятся эти ощущения, потому, что вместе с адреналином в кровь будто впрыснули горечь от воспоминаний о том почему я вообще решил оставить работу хирургом. Так что, пожалуй, очень хорошо, что сон без сновидений перебил это состояние, позволив мне проснуться в хорошем настроении. Я уже забыл о том, что было вчера и не собирался к этому возвращаться. И я говорю не о том, что случилось с Дилан - нет, вот это-то я едва ли так быстро выброшу из головы - а о том, что всколыхнул осадок.
Я замечаю, какая она бледная, так что даже возникает мысль потрогать её лоб и убедиться, не поднялась ли температура. Но девушка довольно быстро проясняет ситуацию. Температуру, конечно, измерить не помешает, просто на всякий случай, но прямо сейчас, очевидно, причина в том, что она испугалась. И её сложно в этом обвинять. Я ведь пол ночи думал о том, не нагрянут ли к нам визитёры.
- Всё в порядке, - улыбаюсь я девушке, касаясь её лица и мягко поглаживая по скуле. - Если хочешь - я позвоню другу в охранное агентство и попрошу одолжить человека на пару дней. Сейчас, при свете дня, мне кажется, что это лишнее, но если так Дилан будет спокойнее, то почему нет? Я не хочу, чтобы она волновалась. Да и аккуратно выяснить, нет ли причин для волнения лишним не будет в любом случае.
- Конечно, справишься, - я тяжело выдыхаю, поднимаясь вслед за ней и осторожно обнимая её под рукой.
- Но лучше не грузи себя, - я отвожу Дилан в ванную комнату и включаю душ. Я отпускаю её, помогая Хармон раздеться. Знаю, что она и сама может. Но мне это нравится. Так что почему бы и нет?
- Могу оставить тебя одну, - предлагаю я, улавливая взгляд девушки. Я до сих пор так и не оделся, от полотенца избавиться совсем не долго. Так что пусть только намекнёт, что хочет этого - и я пойду в душ вместе с ней. Поэтому я чуть вскидываю брови в вопросе, и, пока дожидаюсь ответа от Хармон, снова тянусь к её губам.

- Это не обязательно должен быть двухметровый амбал в черной форме, - склонив голову в бок, замечаю я на слова девушки, - их человек может легко смешаться с толпой, сойдёт за простого знакомого. Может даже близко к тебе не подходить, просто наблюдать.
Понимаю, сейчас это всё звучит так, как будто бы я убеждаю Дилан согласиться с моим предложением и обзавестись телохранителем, но ни на чем таком я не настаиваю, просто хочу объяснить ей, что это не обязательно должно бросаться со стороны в глаза, так что если она чувствует, что нуждается в подобной защите, но решила отказаться только из-за страха быть пойманной на этом и возможных, теоретических последствиях, то она явно напрасно беспокоится. Это высококлассные специалисты, я уверен, что на них можно положиться. Да, наверняка, у них полно и таких людей, как я описал, по которым сразу видно, кто они и что с ними лучше не связываться. Но к каждому клиенту свой подход. Не всем нужен охранник с устрашающим видом, не все хотят, чтобы о его существовании знали. Некоторые и сами предпочитают не знать, что за ними кто-то наблюдает, так что всё вполне возможно сделать аккуратно, незаметно.
- Выглядела ты вчера так, что это "чуть-чуть не назовёшь", - покачав головой, замечаю я. Понимаю, что это не так, рана поверхностная, внутренние органы не задеты, морально она пострадала больше, чем физически. Рана затянется, скорее всего без осложнений, шрам останется, но небольшой, через пару лет его и вовсе не разглядеть будет, но это будет когда-нибудь потом. А сейчас ей больно, потому, что рана на подвижной части тела, нагрузки и движения причиняют ей ещё больше боли и я за неё переживаю. У неё ведь есть дома какие-нибудь обезболивающие таблетки? Надо ей дать, потому, что меня это всерьёз беспокоит.
- Безусловно, - вскинув брови вверх и рассмеявшись, соглашаюсь я. Да, конечно, раздеть её я хотел. Всегда хочу, когда она рядом находится. Дилан меня просто безумно заводит, но конкретно в данной ситуации я просто хотел помочь, потому, что это всё лишняя суета и сильный дискомфорт для девушки. Хотел минимизировать болезненные ощущения, ни больше, ни меньше. И если я получил в процессе удовольствие от этого, то что же в этом плохого? Мы спим, я уже видел её обнажённой, так что едва ли я смутил её такими действиями. И, кажется, в итоге я натолкнул Хармон на мысли несколько иного рода. Не знаю даже, как на это реагировать. Мне приятно, я, безусловно, хочу этого и сейчас, но всё же... она уверена? Ей не будет больно? Я могу и потерпеть, от того, что мы не будем спать в ближайшие пару дней ничего страшного не случится.
И всё же, когда она тянется к моим губам, все эти кажущиеся разумными и рациональными мысли отступают на задний план. На самом деле, помимо всего прочего, секс - отличный способ снять стресс, а его у Дилан за вчерашний день было более, чем достаточно. Так стоит ли мне ей отказывать в этом? Тем более, что это не я намекаю, а она соглашается. Хармон сама этого хочет, значит, наверняка оценивает риски и всё равно продолжает желать этого. Не хочу оттолкнуть, не хочу обидеть. Зато очень хочу продолжить.
Я наклоняюсь, отвечая на её поцелуй, нашариваю рукой рычаг крана, включая воду. Оттесняю девушку к стене, углубляя поцелуй, развожу её ножки, поднимая на уровень своего пояса и становлюсь теснее, довольно быстро заводясь от этой близости. Я стараюсь действовать осторожно, ни на мгновение не забывая о шве у неё на боку, стараюсь никак её не задеть, переношу её руки себе на плечи, чтобы она хоть как-то минимизировала нагрузку для себя, в остальном я поддерживаю Дилан сам.
Толкаюсь внутрь, разрываю поцелуй, потянувшись губами к её шее, и начинаю двигаться внутри неё. Не спешу, не хочу этого. Резкие движения девушке сейчас уж точно не нужны. Хочу, чтобы всё было приятно, чтобы ничто не отвлекало и уж тем более, чтобы от этого у неё разошлись швы и ей стало хуже. Этого я не допущу. В полной мере расслабиться и забыть сейчас я не могу, но я постараюсь сделать всё, чтобы дать такую возможность Хармон.