Мне сразу не понравился этот колледж. И, так уж вышло, что моя неприязнь оказалась взаимной. Никого знакомого, никого, с кем мне удалось бы найти хоть какие-то точки соприкосновения. Не то, что бы их не могло существовать в принципе. Просто сперва я не смог найти таких людей и они сами не шли на контакт. Ну, а после мне не повезло попасть в "чёрный список" у популярных в колледже ребят. Не знаю, чем именно я им не угодил, вроде ничего такого не делал, но они просто взъелись против меня и прохода не давали.
Было ли дело в том, что я редко когда что мог возразить в ответ? Просто потому, что на меня было легче гнать, чем на тех, кто огрызается? Или почему-то ещё. Хотел бы я знать ответ, но такое чувство, что мне бы это вообще ничем не помогло.
Я пользовался любой возможностью хоть как-то влиться в коллектив. Ходил на вечеринки, чтобы в итоге не стать отщепенцем, который не в теме шуточек, гуляющих среди учеников, только потому, что что-то пропустил. Однако, в большинстве случаев просто выпивал и стоял в стороне. В лучшем случае. Потому, что порой на меня могли "случайно" пролить коктейль или толкнуть плечом, ну, так сказать, продемонстрировать отношение. Зато на таких мероприятиях всегда было можно выпить пунш, разбавленный спиртным, послушать самую мерзкую популярную музыку, и, может, даже сыграть во что-то, когда нажравшимся однокурсникам станет плевать, с кем именно они играют.
Именно поэтому когда мне пришло уведомление о предстоящей вечеринке в доме Тристаны Холстед, я не задумываясь собрался и отправился туда. Старался не пропускать вечеринок, в особенности тематических. В большинстве случаев на такие было возможно надеть маску и довольно быстро затеряться в толпе. А чем менее я заметен, тем меньше негативного внимания на меня обращено. Так что я взял на прокат костюм большого динозавра со съёмной головой и прямо так поехал к дому девушки.
Ещё на подходе к дому мне показалось странным, что я не вижу кучи силуэтов в окнах и на всю округу не гремит музыка. Но я списал это на то, что просто приехал раньше остальных. Я вообще всегда приезжал к указанному времени, но далеко не каждый раз мероприятие начиналось именно в этот срок. Но, как правило, самым первым гостем мне быть не приходилось. Ну, ничего. С кого-то же надо начинать, верно? Так что я нацепил на голову рожу динозавра и направился к двери. Немного замялся, медля, потом всё же позвонил, потому что двери не были открыты, как обычно. Видимо, действительно в этот раз приехал сильно раньше, чем надо. Стоило подождать в машине.
Тем не менее, когда мне отворила дверь женщина, куда больше подходящая по возрасту - да и внешне - на мать Тристаны, я заподозрил неладное. Кто же устраивает вечеринку, когда родители дома? Неужто они у неё настолько понимающие и продвинутые, что их не смутит присутствие в доме кучи незнакомых и пьяных людей? Сильно в этом сомневаюсь.
- Вы что-то хотели? - интересуется она и я снимаю с головы дурацкую динозавровую маску, неуверенно отступаю на шаг назад.
- Я к Тристане, - негромко сообщаю я, подумав о том, что уж лучше бы просто развернулся и ушел, сделав вид, что ошибся адресом.
- Вы её однокурсник? - я киваю. - Её друг? - я пожимаю плечами и качаю головой. Как-то сильно в этом сомневаюсь. В лучшем случае она просто не знает моего имени. Думаю, это даже возможно, потому, что обычно такие, как она используют обидные клички. - Заходите, - приглашает её мать. Я медлю, но она смотрит на меня так доброжелательно и так настойчиво, что мне становится неловко и я всё же киваю и захожу в дом. Как правило, даже хулиганы куда сдержаннее при своей родне. Так что едва ли она сейчас на меня набросится. Зато вот потом, наверняка, я пожалею о том, что вообще на свет родился. Так какого чёрта я тут делаю?
- Наряд у вас странный, - замечает женщина и я согласно киваю. Да, совершенно идиотский. Но мне написали, что все будут в костюмах. Я не хотел выделяться. А в итоге выгляжу как самый настоящий клоун. Меня проводят в общую столовую, где я замечаю других членов семейства. И, в том числе, саму Тристану. Ну, всё. Попал.
- Я рада, что ты наконец-то решила познакомить нас со своим парнем, - роет мне могилу её мать, обращаясь к Тристане. А затем оборачивается ко мне и кивает на свободный стул. - Она вечно всех друзей держит в тайне. Очень закрытая девочка. Может, вы расскажете, как вы познакомились?
Я опускаюсь на предложенное место, потому, что от волнения едва стою на ногах. Это какой-то бред. Зачем я за ней пошел? Я ведь и сейчас всё ещё могу извиниться и уйти. Ну, мне так кажется. Но мои ноги едва ли не приросли к полу.
- Да мы не то что бы... - знакомы. Я нервно улыбаюсь и кошу взглядом на Трис. Её мать ставит передо мной стакан и предлагает налить из графина. И я киваю и соглашаюсь, даже не задумываясь о том, что именно там налито. Мне подойдёт, что угодно. Язык буквально к нёбу присох.
- Я всегда думал, что ты встречаешься с придурошными баскетболистами, - замечает её отец? Старший брат? Дядя? Не могу понять, кто это. - Ты вроде похож на умного парня. Хорошо учишься?
- Да, сэр, - я киваю, затем делаю глоток и утыкаю взгляд в стакан, ощущая, как пылает лицо. Всё, можно прямо отсюда гроб себе заказывать. Надеюсь, у них здесь хорошо ловит?

________________________________

(если что, думаю, он ходит одетый как чмошник оо ну, в смысле не брендовые, не модные шмотки, чистые, но очень дешевые оо плюс они дохуя мешковатые, так что не факт, что кто-то в курсе, что у него там кубики и всякое такое 0: а от какой-нибудь физры он, например, освобождён по состоянию здоровья (что-то не серьёзное, но над подумать что именно оо) ходит тип вместе с девчонками или сидит на скамейке, поэтому над ним и угорают парни из баскетбольной команды, а за ними и все остальные оо ну, как-то так)

Если честно, то я успеваю подумать о том, что она сразу расскажет родителям о том, что вообще меня не знает, что, ну, как максимум, мы учимся в месте и на этом всё. Мне было бы гораздо легче, если бы Трис сразу расставила все точки над "и" и мне не пришлось бы и дальше сидеть в кругу её семьи, чувствуя себя полным придурком. Не удивлюсь, если кто-то следил за домом и сфотографировал меня, чтобы затем кинуть в общий чат и поугарать над тем, какой я кретин. Если честно, именно так себя сейчас и ощущаю. Ну, а кто я ещё? Повелся, приехал. И даже к своему внутреннему голосу, подсказывающему подождать остальных участников вечеринки не прислушался. Ведь даже если бы это не было разводом, если бы сюда позже приехали другие люди, мне всё равно не стоит сталкиваться с организаторами один на один. Попрут ведь ещё, просто так, от нечего делать. Но нет, я мало того, что приехал и позвонил в дверь, так ещё и вошел в дом. И теперь из-за моего заплетающегося языка родители Тристаны считают, что я её парень. Да она мне просто прохода в колледже не даст! Раньше почти не замечала, а теперь просто себе жизненной целью мне насолить сделает. Не представляю, как из этого выпутаться и как всё не усугубить ещё больше.
Не планировал приходить, да? Похоже, девушка и сама не в курсе этого розыгрыша. Либо те, кто отправил мне это сообщение, вообще не думал о том, какие это может иметь последствия для самой Тристаны, либо кто-то решил убить двух зайцев разом: поставить меня в глупое положение и насолить ей. Ну, а что? разве она сейчас не вынуждена искать объяснения для своих родителей, так, чтобы при этом ещё и стервой не показаться? Возможно, её не так жалуют в этом кругу избранных, как она думает. Возможно, я просто накручиваю себя, потому, что привык видеть во всём негатив и не представляю, что может быть иначе. Но я бы на её месте своим "друзьям" точно предъявил за такой подарочек. Впрочем, её проблемы - не мои проблемы.
Тристана, конечно, никогда особо меня не допекала, но и не была ко мне добра, так что я не горю желанием ей подыгрывать. Что уж там, мне в любом случае за это прилетит, хотя, по сути, я ничего такого делать не собирался, я вообще жертва обстоятельств. Так что, выходит, кто-то подставил меня, а у меня из-за этого ещё больше проблем будет. Поэтому нет, я не буду облегчать ей жизнь. Надо же хотя бы напоследок оторваться? Будет хоть не так обидно потом их насмешки выслушивать.
- Наоборот. Заказ отменили, больше сегодня не предвидится, поэтому я здесь, - я улыбаюсь криво, одним уголком губ и не смотрю на Тристану. И так знаю, что она пытается просверлить взглядом во мне дырку, а лучше и вовсе испепелить на месте. Не знаю, как у меня вообще язык повернулся что-то такое ляпнуть, но, думаю, дело в том, что меня и правда злит эта ситуация, а присутствие в комнате её семьи придаёт мне сил. Я уже понял, что она не станет открыто наезжать на меня в их присутствии. Что же, это не совсем то же самое, что оказаться на моём месте, но должно быть тоже весьма неприятно. Думаю, она вполне это заслужила.
Я чуть усмехаюсь на её слова. Стереотип, да? Что же тогда этих стеротипных у нас целый колледж наберётся? Она не считает их тупыми только потому, что сама с ними общается. Они её небось не достают. Да и, может, она по умственным способностям сама от них не далеко ушла, а потому они ей тупыми и не кажутся? Я никогда особо с Тристаной не разговаривал, как-то возможности не предоставлялось. Она ведь слишком крутая, чтобы опуститься до общения с кем-то вроде меня. Нас ведь даже когда на лабораторную работу вместе распределили, её подруга подсуетилась и попросила поменять местами напарников, чтобы Холстед не пришлось с каким-то проходимцем заниматься. Ну и, разумеется, она и сама не хотела работать с тем, кого ей назначили.
- Да он, похоже, никуда не спешит, - замечает её... ладно, буду считать, что отец. Если захотят - сами представятся. А спрашивать мне как-то неловко. Я бросаю взгляд на Тристану. Лучший сотрудник, да? И как это у неё выходит на ходу чушь какую-то выдумывать? Полезный, наверное, навык, но я не в состоянии оценить, потому, что девушка только больше запутывает этот клубок.
- С удовольствием останусь у вас на ужин, - произношу я, переводя взгляд на её мать. Она кажется мне самой приятной в этой компании. - Если, конечно, вас это не стеснит. Ну, то, что Тристана против - это даже не обсуждается, тут никаких сомнений и быть не может. Но я не планирую спрашивать её мнение, точно так же как и тот, кто отправил меня сюда не удосужился спросить моё.
- Конечно, оставайтесь, - произносит женщина и вопросительно вскидывает брови, глядя на меня.
- Винсент, - представляюсь я, предположив, что именно это от меня и хотят услышать.
- Отлично, Винсент, - повторяет она за мной, - вы едите морепродукты?
Я ограничиваюсь коротким кивком. Я в принципе не придирчив в еде, а даже если бы что-то и не любил, то в гостях не стал бы этого демонстрировать, всё же не подходящая обстановка. К тому же, пахнет действительно вкусно.
- И давно вы вместе? - интересуется её мать, ставя в центр стола пару больших посудин с готовыми блюдами. Я снова бросаю взгляд на Тристану, размышляя над тем, что мог бы ответить, но слова вырываются как-то сами по себе:
- С лабораторной работы в прошлом месяце. Нас вместе поставили. Мы работали над проектом, и как-то само собой завертелось...
Точнее, конечно, она охотно сменила моё общество на компанию своей подруги и на этом всё закончилось. Но кого здесь вообще интересует правда, да? О, я прямо вижу, как моя жизнь в колледже из просто невыносимой превращается в кошмар наяву. И именно поэтому не могу заткнуться. Я улавливаю взгляд Тристаны, улыбаюсь ей и, надеюсь, она понимает, что это месть. И что если она хоть как-то даст понять, что мои слова - ложь, я выложу её родителям то, какая она на самом деле. И, может, даже припишу ей заслуги её друзей. В конце концов, она стояла в стороне и не остановила их, а значит косвенно принимала участие.

Похоже, что теперь здесь начинается игра на смекалку. Проиграет тот, кто не придумает вразумительный ответ в короткий срок и окажется в дураках. Но мне в принципе не впервой придумывать для родителей идиотские отмазки на тему того, почему у меня пропал учебник, что случилось с моей формой или как появились синяки. Я столько времени в этом упражняюсь, что у меня даже замешательства не возникает, когда Тристана решает усугубить положение своими вопросами.
- Один из детей заболел. Как раз именинник, поэтому праздник перенесли на следующую неделю, когда ему станет полегче, - отвечаю я, пожимая плечами. Вот и всё. Неужели ожидала, что я на этом запнусь? Придётся придумать более каверзные вопросы, чтобы сбить меня с толку. Не станет же она, в конце концов, спрашивать, почему больше никаких заказов на моей воображаемой работе не было? Очевидно же, потому, что их никто не сделал. Не стану же я ходить и заставлять людей заказывать у нас организацию развлекательных мероприятий...
- Хотел сделать сюрприз, - банально, но зато правдоподобно, - да и вообще не планировал заходить в гости, - что правда, то правда, - хотел позвать тебя погулять. Не знал, что родители дома. Но, - я перевожу взгляд сперва на её отца, а затем на мать и улыбаюсь, - я действительно рад с вами познакомиться.
Просто не передать как, ага. Учитывая то, что этот вечер можно считать отправной точкой после которой мне лучше бы забрать из колледжа свои документы и поискать другое место, а лучше так и вовсе переехать в другой город, то радости моей ни есть конца. Если бы она была дома одна, то просто захлопнула бы передо мной дверь и на этом бы всё закончилось. Так что я и в самом деле никак не ожидал увидеть её семейство. Просто хотел выпить пунша и посидеть на диване, пока остальные будут развлекаться, делая вид, что я элемент декора.
А вот и вопросы посерьёзнее подъехали. Я кладу себе в тарелку пасту и берусь за вилку, сосредотачивая взгляд на Трис. Всё ещё держу улыбку. Она тоже улыбается, но, как и в моём случае, искренности ей недостаёт. К тому же, во взгляде Холстед я читаю неприкрытое раздражение. Удивительно, как это ещё не заметили её родители.
- Я живу здесь, неподалёку. Вместе с мамой и отчимом, - сообщаю я, время от времени прерываясь на еду и уже больше не глядя на девушку. Только на её родителей. - Отчим работает на стройке, мама в цветочном магазине, - информация, которую, в принципе, не так уж и сложно найти на меня. В отличии от того, что я решаю сообщить дальше.
- Мой отец ушел от нас пять лет назад. Мать не простила ему измену и добилась в суде практически полной опеки. До совершеннолетия я виделся с ним только по праздникам, - сообщаю я, всё же метнув взгляд мельком в сторону девушки, - поэтому я и решил устроиться аниматором. Это напоминает мне о нём. Да и в принципе мне нравится поднимать людям настроение.
Очевидно, я именно этим и занимаюсь. Я ведь наверняка повеселил тех придурков, которые меня сюда направили. Так что, считай, не совсем вру. К тому же, надо же мне как-то объяснить этот дурацкий выбор профессии? Аниматор. Тоже мне. Впрочем, ладно. С таким костюмом едва ли у неё были варианты объяснений получше, если, конечно, не говорить правду.
- Мой отец крупный бизнесмен. Понимаю, по моему внешнему виду не скажешь, - я чуть усмехаюсь и бросаю ещё один взгляд на Тристану, - но мать всерьёз обижается и запрещает мне принимать от него подачки. А я её очень люблю, поэтому вот, - я развожу руками, как бы демонстрируя своё незатейливое одеяние.
- Собственно, это я всё веду к сюрпризу, - тут я оборачиваюсь лицом к девушке и снова улавливаю её полный недовольства взгляд, - хотел устроить нам полёт на вертолёте над ночным городом. Должно быть очень красиво. Но, похоже, придётся в другой раз. И сюрпризом уже не будет... с другой стороны, я ведь даже не спрашивал, боишься ли ты высоты.
Прекрасно понимаю, что сейчас всё это звучит как бред сивой кобылы, для неё уж так точно. Я хожу в одной и той же одежде подолгу. Она не грязная и не рваная, но очевидно не новая. У меня довольно простой мобильник. Ничего, что могло бы подтвердить правдивость моих слов ей не известно. Вот только сейчас, вопреки текущей в этот вечер лжи, я сообщаю правду. Немного приуменьшив масштаб ссоры моих родителей. Потому, что измена была не одна, отец изменял систематически. В итоге всё это всплыло на поверхность. Так что да, мать бы отвернулась от меня, если бы узнала о том, что я общаюсь с отцом и позволяю ему что-то себе покупать. Поэтому, обычно, я ничего не принимаю, хотя он не упускает возможности попричитать на тему того, как неряшливо выглядит будущий наследник.

Я чуть поджимаю губы и согласно киваю головой. И правда, бедный воображаемый ребёнок, за что я с ним так? Но не я заварил эту кашу. Однако расхлёбывать всё равно придётся мне. И это ни капли не радует. Останавливаться уже поздно, так что я продолжаю ломать комедию, замечая, что с каждой произнесённой мною фразой девушке становится всё сложнее сдерживать себя. Ну, ничего. Пусть разозлится, пусть выскажет всё, что обо мне думает. Я не против, в принципе. Это будет очень неловко, может, даже немного жутко, но мне и в таком случае будет что ей ответить. Так что я решаю никуда не спешить и просто посмотреть, насколько в принципе хватит терпения у Трис.
- Ничего страшного, - улыбаюсь я её маме, - сейчас мы довольно неплохо общаемся. Если не считать того, что это приходится скрывать от матери, - я чуть усмехаюсь и качаю головой. Это и правда напрягает. Уверен, моя жизнь, в том числе и в колледже, была бы намного проще, если бы у матери не было такой сильной обиды на отца. Или если бы я решил остаться с ним. Впрочем, на самом деле, я не жалею о принятом решении. Не понимаю смысла продолжать так злиться на него, но я всё равно поддерживаю её. Просто надеюсь, что когда-нибудь она перестанет из-за отца так стрессовать. Скрывать общение с ним до конца жизни я не планирую. Это немного... гм, проблематичное занятие, скажем так.
Я чуть вздымаю бровь вверх, когда девушка заходится кашлем. Едва сдерживаю ухмылку. Похоже, мои слова произвели на неё впечатление. Даже и не сомневаюсь в том, что девушка мне не поверила, но сейчас это меня не волнует. Главное, что Холстед выбита из колеи.
- Ты в порядке? - интересуюсь я у девушки. Ну, я же тут её парня изображаю, мне не должно быть всё равно. Да и я в принципе не хотел, чтобы она подавилась. Удивилась, возмутилась - это да. Я не против лишить её равновесия. Так сказать отыгрываюсь за будущее. Уверен, оно понравится мне даже меньше, чем Тристане то, что происходит сейчас. Почему-то в представлении её компании "кусаться" могут только они. А если дать им сдачи, то это будет воспринято как полноценное нападение и тогда они не заставят ждать мести. Но это глупо и не справедливо. Жаль я не могу им этого объяснить. Во всяком случае так, чтобы они всё поняли и оставили меня в покое.
- Хотел убедиться, что тебе интересен я, а не деньги, - мои губы трогает улыбка. Ну и, очевидно, раз уж я ей открылся, то она завоевала моё доверие и заслужила знать правду. Звучит неплохо, и, по-моему, всё ещё убедительно. Если нет, то пусть попробует сказать об этом, я готов к обсуждению альтернативных вариантов. Но едва ли они понравятся самой Трис.
- Договорились, - отвечаю я одновременно и девушке и её матери, - ну, что, - я перевожу взгляд на Холстед, - готова полетать сегодня или отложим на потом? Прекрасно понимаю, что как только мы переступим за порог, всё её показное любопытство напрочь исчезнет. Никуда она со мной не пойдёт, даже ради того, чтобы посмотреть на мой провал, а едва ли она будет ожидать от меня что-то ещё. Но так как она спешит свернуть этот ужин, я решаю ухватиться за последнюю возможность. Потому, что потом все козыри окажутся вновь в её руках, а мне только и останется что отбиваться. Если вначале этой беседы я хотел бы отсюда сбежать как можно скорее, то сейчас, напротив, мне совсем не хотелось уходить. Ну, а что мне терять? В сущности, яма уже вырыта. И не важно, сколько ещё метров будет прокопано вниз. Такое чувство, что я в любом случае не переживу падение. У меня ещё не было настолько острой ситуации в колледже, да и в школе тоже, так что я не знаю, что бывает, если разозлить зверя. Я вечно отмалчивался и предпочитал прятаться. Теперь же мы вышли в лобовое столкновение. И, отчасти, мне даже любопытно, как далеко может зайти Трис в желании отомстить мне. Она ведь больше не станет стоять в стороне.
Вместе с тем, на самом деле, мне жутко не по себе. Это сейчас я чувствую себя уверенно, но это потому, что она не бросается в открытую. Но, чувствую, её "цепь" скоро треснет и мне придётся дать дёру, если, конечно, не хочу быть съеденным заживо.
- Конечно, - поддерживаю я её "прогулку" с такой интонацией, что это не сложно интерпретировать так, что я сильно сомневаюсь в том, что мы ограничимся одной лишь ходьбой и разговорами. На самом деле, я уверен, никакой прогулки не будет вовсе. Мы просто выйдем туда, где она сможет высказать мне всё, что думает, бросит пару угроз и на этом всё. Не знаю, где она планирует провести всё оставшееся время для того, чтобы всё выглядело правдоподобно, но это уже не моё дело. Всё, что касается мне продолжится завтра в колледже.
- Спасибо за ужин. Было просто потрясающе, - произношу я, отставляя тарелку чуть в сторону и поднимаясь из-за стола, - миссис Холстед, - я киваю её матери, затем протягиваю руку её отцу и пожимаю его ладонь, - мистер Холстед. Был рад знакомству. Надеюсь, это не последняя встреча. На самом деле я не думаю, что ещё хоть раз окажусь у них дома. Трис меня сюда на расстояние пушечного выстрела не подпустит. Но не могу же я сказать, что больше ни за что не приду? Нет, если и играть, то уж до конца.
- Взаимно, - отвечает её отец и мать кивает, соглашаясь с ним, - верните её домой не слишком поздно.
- Обещаю, - произношу я, улыбаясь мужчине.
- Заходите в любое время, - любезно предлагает миссис Холстед.
Я выхожу из-за стола и киваю Тристане не выход. Пусть идёт вперёд. Не хочу, чтобы мой враг стоял у меня за спиной. Слишком рискованно. Такое чувство, что она воткнёт мне вилку в лопатки, стоит только предоставить ей такую возможность.

- Да, это было бы совершенно не кстати, - произношу я, натянуто улыбаясь и слегка щуря глаза. Всё, надоело притворяться? Решила начать угрожать прямо при родителях? И ведь мне правда совершенно точно не нужно, чтобы она или кто-то другой рассказал правду моей матери. Конечно, я буду отрицать, скажу, что они сделали это нарочно, потому, что я им не нравлюсь, а выбрали именно эту информацию, потому, что это личное, так обиднее. Но вдруг не поможет? Что если она не станет меня слушать? Безусловно, когда-нибудь она всё равно об этом узнает. Может и так догадывается, просто не хочет в это верить. Как бы там ни было, я предпочёл бы рассказать маме обо всём сам. И я просто надеюсь, что подобный поступок - слишком низко даже для таких, как Тристана. В конце концов, причем тут моя мать? Они ведь не только мне этим сообщением навредят. А если проблема во мне, то на меня и стоит нацелить свой гнев. Стоило, конечно, подумать, прежде, чем давать ей в руки такую информацию обо мне, но я всё же не думал, что она хоть на мгновение поверит тому, что я говорю. Моя собственная невзрачность впервые должна была сыграть мне на руку, а не против меня.
- Прости... я как-нибудь заглажу свою вину, - обещаю девушке, заискивающе глядя на неё. Да уж, заглажу. Буду изо дня в день самой любимой мишенью для всей её компашки, словно мне до этого не хватало внимания. Но ведь хватало, правда. Это и без того было неприятно. А теперь, похоже, мы откатимся до школьных времён. Там всё было на порядок хуже. Неужто я подсознательно по всему этому соскучился, что продолжаю копать себе яму? Нет, мне так не кажется. Но результат будет именно таким, независимо от того, чего я хочу на самом деле. Трис может смотреть на ситуацию как угодно, но я-то знаю, что я оказался здесь не по своей воле и не из злого умысла не смог сразу объяснить её матери, что я ей вообще никто. Во всяком случае, изначально именно так и было. Но разве она в состоянии понять, что такое стесняться чего-то настолько, что даже заговорить не можешь? Нет, она самоуверенная, как и все её дружки.
Да, я знаю, что проблема у меня в голове, но, увы, она не может решиться по щелчку пальцев.

Вот и всё. Безопасная территория покинута. И я иду вслед за недовольно вышагивающей впереди меня девушкой. Даже не понимаю, зачем это делаю, учитывая то, что ничего хорошего мне ожидать не стоит уж точно. И ведь я могу просто немного отстать, а потом и вовсе уйти, она так громко цокает каблуками, что ничего не услышит, да и не смотрит на меня даже. Но я всё равно продолжаю идти, просто не могу заставить себя развернуться. Что-то сомневаюсь, что она ищет вертолётную площадку, для того, чтобы выяснить, в состоянии ли я арендовать для неё вертолёт, тут уж скорее просто уходит подальше от дома, чтобы родители не услышали её злобных криков.
В какой-то момент мне даже начинает казаться, что она вообще обо мне забыла и просто ждёт, что, когда она обернётся, меня уже не будет позади неё. А затем Трис хватает меня за рукав и тащит в переулок. Там ждут её друзья или она сама меня отметелить собралась?
- Спроси у своих друзей, - предлагаю я, пожимая плечами и отводя взгляд в сторону. Ну, вот, опять в горле пересохло. Не знаю, почему мне так жутко разговаривать с ней. Она же девчонка, к тому же сейчас одна, ну, что она мне сделает? Но дело ведь не в том, что она может сделать сейчас, а в том, что будет потом. И этот разговор - нечто вроде предупредительного выстрела, в ответ на который нет правильных действий, следующий, уже в тебя, всё равно последует. Игра не по правилам.
- Думаешь, я сам к тебе притащиться решил? - вскидываю брови, поднимая взгляд на Тристану.
- Может, они тебе и не друзья никакие вовсе, если прислали меня к тебе, а тебя не предупредили? Не думала об этом?
Я не пытаюсь внести разлад в их коллектив для того, чтобы спасти тем самым свою шкуру, я просто говорю то, что думаю. А правда в том, что я заявился к ней не по собственной инициативе. Я был уверен в том, что буду там не один. Трис, в свою очередь, не ожидала вообще никого. Они поставили нас обоих в неловкое положение, и мне совершенно не понятно, почему, в таком случае, отыгрываться будут на мне, а не на них, если я лишь следствие существующей проблемы, а не её источник? Не вижу смысла взывать к её жалости и говорить о том, что я пострадал гораздо больше, чем она, потому, что теперь меня в любом случае будут шпынять с двойным усердием, как минимум потому, что она всё равно мне не поверит, не станет ко мне прислушиваться и сочувствовать тоже не будет. В лучшем случае она проверит, сказал ли я ей правду. Но разве же они подтвердят мои слова? Чёрта с два, если только её не решили выжить из компании. Но у меня есть вариант получше. Им надоело, что она отмалчивается и они просто решили её спровоцировать. Возможно, они даже не рассчитывали на столь ошеломительный успех, да ещё и с первого раза. Но Холстед определённо пройдёт их ушлую проверку, вижу это по её глазам, которыми она мечет молнии. О, она прекрасно впишется в этот коллектив.

- То есть, я по-твоему настолько тупой, чтобы рыть себе яму? - вскинув брови, уточняю я у девушки. Но ответ мне и не требуется. Очевидно же, что именно так она обо мне и думает. И зачем только спрашивал? Она говорит мне всё это не потому, что хочет узнать, что я скажу. Правда её не интересует. Скорее всего она в принципе была в курсе всего изначально. Просто не ожидала, что шутка зайдёт так далеко. Возможно, она должна была меня сфоткать и отправить остальным. Но вместо неё меня встретила её мать и из-за этого всё пошло наперекосяк. Вместо того, чтобы сказать родителям о том, что кто-то ошибся дверью, она была вынуждена подыгрывать мне, делая вид, что я её парень. Вот только я ничего такого не говорил. Я просто не знал, что ответить её матери, так, чтобы не соврать и при этом не выглядеть полным идиотом. При этом, результат был получен полностью противоположный обратному. Но разве же Тристану волнует то, как к таким выводам пришли её родители? Я ведь не стал отрицать, а значит я виновен. Как-то так оно и есть, если подумать. Ну, в том смысле, что это не лишено логики напрочь, а для Тристаны это так и вовсе единственно возможный вариант. Вот только это казалось мне куда лучшей идеей, чем сказать её родителям, что это её дружки прислали меня просто для того, чтобы посмеяться и что Тристана с такими вообще водится. Она же явно для них ведёт себя как прилежная девочка.
Я поджимаю губы и отвожу взгляд. Мне нечего ей возразить. Этот спор вообще одна сплошная глупость, как, впрочем, и весь этот вечер. Я в этом не виноват. Но она меня не слышит, не рассматривает даже такой вариант. А я, в свою очередь, сделал всё, чтобы усугубить положение. Я раздражённо пинаю мусорный бак, а затем тоже ухожу, в противоположную сторону. Завтрашний день обещает быть длинным.

Если честно, у меня стойкое желание никуда не ходить. Что-то мне подсказывает, что так было бы гораздо лучше, но если я прогуляю, то мать об этом узнает. Начнёт задавать вопросы. Говорить ей правду я не хочу, точно так же как и врать. Поэтому придётся.
Я тяжело выдыхаю, надвигаю подальше капюшон толстовки и проходя в колледж стараюсь слиться с толпой. Иду прямиком к своему шкафчику, но, стоит мне его открыть, чтобы достать учебники, как на меня выливается... не знаю, если честно, что именно. Но пахнет просто отвратительно. Я замираю, чувствуя, как помои пропитывают мою одежду, тонкие, холодные и липкие струйки стекают за шиворот. И стою в оцепенении, слыша, как взрывается хохотом весь коридор. Я не оборачиваюсь, но знаю, что кто-нибудь, а то ещё и не один, снимает это на камеру. Я достаю из шкафчика учебники и ухожу прочь. Даже не приходится расталкивать толпу, потому, что никто не хочет ненароком со мной соприкоснуться. Славное начало дня. Приходится уйти в туалет, чтобы отмыться от этого. Однако даже там мне не дают остаться в покое. Потому, что вышедший из туалетной кабинки Пит толкает меня в плечо, проходя мимо. А когда я поднимаю на него взгляд, он демонстрирует мне средний палец и произносит что-то вроде "тебе конец, ушлепок". Не сомневаюсь в этом.

В кабинете, как и обычно, я сажусь за самую дальнюю парту, отдельно ото всех. И, раскрыв учебник, понимаю, что он весь изрезан. Приходится закрыть обратно и всю пару втыкать в доску, то и дело ловя на себе чужие взгляды. В какой-то момент мой телефон вибрирует, и, судя по тому, что несколько человек параллельно со мной склоняют головы к экранам, что-то прислали не мне одному. Предчувствие так себе. И не зря, потому, что на экране высвечивается вырезка из какого-то порно, куда довольно криво вклеили фотошопом мою голову.
Я поднимаю взгляд на Питера и понимаю, что он смотрит прямо на меня, довольно усмехаясь. "Уржаться" произношу я одними губами и откладываю телефон в сторону. Так, ладно. Я проходил через подобное не раз, разберусь и с этим. Переживу. У них просто обострение, так что нужно немного переждать. В итоге им это надоест.

К концу занятий мне звонит мама. И, кажется, я знаю, о чем именно она хочет поговорить. Я сбрасываю трубку снова и снова. Как минимум потому, что я не могу выйти из кабинета и

поговорить с ней прямо сейчас. Я просто выключаю телефон. Вереница тупых шуток в течении дня и так изрядно потрепала мне нервы, так что я не хочу сорваться и накричать на неё. Она в этом не виновата. Осталось совсем немного и я буду дома. Хотелось бы верить, что смогу просто спокойно позалипать в телефон или почитать книгу, но что-то мне подсказывает, что этого не будет. Мать мне покоя не даст.

После звонка я ухожу одним из последних, до последнего сижу в кабинете. Выжидаю какое-то время, просо чтобы не столкнуться с этими придурками в коридоре или на парковке. Когда я иду, их там нет. Так что я привычно сворачиваю с территории в проулок. Но маячащие впереди фигуры заставляют меня напрячься и привлекают внимание. Я узнаю в них своих однокурсников, так что просто разворачиваюсь, чтобы уйти. Однако, путь к отступлению отрезан. Оттуда на меня надвигается ещё трое ребят. Один из них, безусловно, Пит. Ну, да. Кто же ещё? И что-то мне ни хрена не нравится бита в его руках. Сомневаюсь, что он хочет предложить мне сыграть в бесйбол.
Я смотрю через плечо назад, прикидывая, где будет легче прорваться. И натыкаюсь взглядом на Тристану, стоящую поодаль от перегородивших путь парней, рядом с ещё парой девушек из их компании. Шум шагов заставляет меня вернуть внимание к Питеру и этого хватает только для того, чтобы увидеть его дикий взгляд, прежде, чем он бьёт меня битой, целясь не куда-нибудь, а прямо в голову. Я теряю равновесие и проваливаюсь в темноту прежде, чем безвольным кульком упасть на асфальт.

Если честно, никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. Да, мне шпыняли здесь и раньше, но не настолько активно и без столь очевидной агрессии. Бывало, что толкали в плечо или кто-то мог инсценировать "шуточный" (и, очевидно, крайне смешной, по их мнению) спарринг, в следствие чего мне прилетало по носу. Но, как правило, это были редкие и почти безобидные ситуации. Ну, по крайней мере по сравнению с тем, на что я нарвался сегодня. Я считал этих парней придурками, но думал, что у них есть определённые границы и до подобного они не опустятся. Я не заявлял в полицию по множеству разных причин. Во-первых, это не давала сделать моя гордость. Я выглядел бы жалко, если бы за меня пришла разбираться полиция. Словно мне пять лет и я жалуюсь, что у меня игрушку отобрали. Меня бы стали ненавидеть только больше, поступи я так, и потому я считал, что я должен просто перетерпеть, доучиться то, что осталось, а потом я обязательно устроюсь на работу в нормальный коллектив и всё закончится. Я об этом забуду. Во-вторых я думал, что это было бы не соизмеримым наказанием. Вроде как да, они отравляют мне жизнь, но я знаю, что за некоторые из их выходок они могут серьёзно заплатить, и я считал это неправильным. Я хочу верить, что время их и так чему-нибудь научит. Вроде того, что тот, кто должен сесть в итоге сядет, тот, кто образумится - станет нормальным человеком, с пятном на репутации. Да и, наконец, я не хотел, чтобы кто-нибудь из моей семьи в это влезал. Мать будет волноваться и злиться, что я всё это время всё от неё скрывал. Отец непременно встрянет и тогда о его участии все узнают. А я не хочу, чтобы со мной дружили только из-за того, что у отца есть деньги. Мне это не сдалось: вычислять искренних людей среди тех, кто просто жаждет халявы. Нет уж.
И вот как я поплатился за свою принципиальность. Ну, и немного за то, что облажался на вечере у Тристаны. Я отключаюсь сразу, так что не чувствую того, что меня продолжают бить, и это, наверное, хорошо, потому, что это не те ощущения, которые мне хотелось бы испытать, не то, что мне хотелось бы по итогу помнить о времени в колледже. Но так же, вместе с этим, я не слышу и того, что Трис пытается вмешаться и помешать им. Не знаю ни о чем, что происходит после того, как бита Питера въезжает мне по лицу.
Я прихожу в себя в больнице. Открываю глаза, морщась из-за яркого света и довольно быстро замечаю сидящую рядом со мной заплаканную мать. Она оживляется, когда я просыпаюсь, и, пока я пытаюсь оклематься и понять, насколько вообще всё серьёзно, на меня поочерёдно льётся то поток причитаний на тему того, какой я бедный-несчастный и как какие-то уроды могли так со мной поступить, то поражающее моё воображение наказание от бога за то, что я тайком от неё общался с отцом-изменщиком. Причем, её так активно швыряет из одной крайности в другую, что к моменту, когда в палату заходит доктор, я категорически перестаю понимать, хочет ли она меня пожалеть или выгнать из дома за моё поведение.
В итоге матери предлагают успокоительное, а мне сообщают о полученных травмах: разбитом ухе, которое было рассечено и которое пришлось по итогу восстанавливать пластическому хирургу, о небольшой трещине в челюсти - и тут можно сказать, что мне повезло, ведь мог бы быть и перелом - о шраме на лице, который, конечно, со временем заживёт, ну, а если нет - буду выглядеть мужественней, девушкам такое нравится (я бы, конечно, к такому выводу не пришел), и о том, что у меня будут некоторые проблемы со слухом с правой стороны. Возможно, первое время, возможно, навсегда. Будет понятно позже. О трещине в паре рёбер, об удалённой селезёнке, и куче синяков по телу, которые вскоре пройдут.
Я решаю отключиться и поспать, как минимум потому, что в таком случае мне не будет нужно слушать причитания матери, которая хотя и сбавила обороты благодаря успокоительному, но всё ещё продолжала бубнить что-то под нос, пусть и не так активно.

Через пару дней я выписываюсь из больницы, так и не поговорив с мамой о том, что именно и почему произошло. Навещавшим меня полицейским я говорю о том, что не помню, кто именно меня ударил. Выдаю версию с нападением из-за угла. Мол, мелькнула фигура, затем - удар и я больше ничего не помню. И, разумеется, если я что-нибудь вспомню, я сообщу. У меня нет желания покрывать этих людей на этот раз. Просто... я хочу сделать всё по-своему.
Я отправляюсь к отцу, потому, что я знаю, что, в отличии от матери, он сможет выслушать меня и понять. Так и происходит. Я вываливаю на него весь ворох безумный идей, что копятся в моей голове в то время, что я лежу в больнице. От чего-то вроде того, чтобы выловить хулиганов по одиночке и самому отходить их битой он меня отговаривает, но вот идею с местью Тристане он решает поддержать. Я ведь уверен в том, что это всё случилось со мной с её подачи. Я видел, что она стояла в стороне и наблюдала за тем, как меня собираются бить. Разумеется, она не сделала этого сама, она же девушка, не хочет запачкаться, да и зачем делать самой, если можно своих прихвостней использовать, верно? К тому же, у неё была причина так поступить. Вот только с моей точки зрения это была ни черта не причина.

Я забираю документы в колледже, так и не появившись на занятиях и больше не пересекаясь с однокурсниками. К чёрту их. Матери я сообщаю о том, что некоторое время побуду у отца. Я знаю, что она злится, но сейчас мне просто не до того, чтобы выяснять с ней отношения. Я улетаю на Тропикано, зная, что там меня уже будет ждать Трис. Думала, последний ход будет за ней? Вот уж нет. Она перегнула палку, так что пусть не удивляется, что и я тоже.

Никогда не думал, что подобное придётся мне по духу. И уж тем более никогда не представлял, что похищу человека. Ну, за пределами фантазий, на самом деле. Да, порой у меня бывали злые и даже опасные идеи, но до настоящего времени я верил, что в состоянии держать их в узде. Так и было, до тех пор, пока прихвостни Тристаны не решили меня поколотить. Я действительно сильно недооценил её. Не представлял, что эта компашка может выйти за определённые границы. И то затишье, что было прежде, можно назвать, наверное, разве что везением. Выходит, до этого момента меня и не травили толком. Так, просто подтрунивали. А теперь я по-настоящему разозлил их и вот результат. Ну, ничего, я тоже могу нанести удар. Исподтишка, конечно, не в открытую, но разве у меня есть другие варианты? Уж точно не такие, которые оставят меня удовлетворённым. Плевать, если даже так я буду выглядеть просто как обиженный жизнью кретин, по крайней мере я буду тем, кто смеётся последним. И главное, что об этом узнает Тристана. А в моём представлении именно она и является источником зла. Теперь я вообще с трудом верю, что она не была в курсе всей этой подставы с вечеринкой. Думаю, она очень хорошо сыграла свою роль, а я просто попался в западню. Я слышал что-то о том, что её родители актеры, но никогда не заострял на этом внимание. В сущности, какое мне дело чьи родители чем занимаются? Но теперь, когда я смотрю на случившееся издалека, я понимаю, что она могла чему-то у них научиться. К примеру, выглядеть вполне безобидной и не подозрительной, тайно руководя всеми остальными хулиганами. Точно так же это помогло ей изобразить искреннее недоумение, чтобы остаться вроде как непричастной и даже возмущённой моим поведением на ужине с её семьёй. Испортить мне жизнь и выйти сухой из воды - это ли не профессионализм? Что же, я оценил. Только, очевидно, не так, как она ожидала. Но теперь я на ней отыграюсь.

Я сгораю от нетерпения, ожидая, когда её доставят. Даже решаю выпить. Для храбрости. Не важно, что сейчас ситуация на моей стороне, я всё равно чувствую, что стушуюсь, если она начнёт со мной спорить. Что она меня победит. У неё это отлично выходит. Именно поэтому я не планирую давать ей что-то мне говорить. Я заглядываю в комнату, пока девушка в отключке. Ну, или я только так думаю, потому, что стоит мне приблизиться к постели, как она приходит в движение. Замираю на пару мгновений, отшатнувшись назад. А потом вспоминаю, что, в сущности, это она в невыгодном положении. Ситуация целиком и полностью в моих руках. Я стягиваю с её головы мешок и отбрасываю его в сторону. Подхожу ближе, глядя на неё сверху вниз и делаю ещё пару глотков из бутылки с виски, решая, с чего бы начать. Скотч с её лица снимать я даже и не думаю. Вот ещё. Я буду говорить, а она станет слушать, но возможности возразить у неё не будет. Не позволю запудрить мне мозги так же, как она сделала это на ужине, как она, наверняка, делала это в колледже, убеждая своих приятелей избить меня. Интересно, что именно она им сказала? Потому, что, не думаю, что обычный ужин - это повод так с кем-то поступить.

- Неожиданно, да? - вскидываю я брови, а затем отпиваю ещё немного и подхожу ближе, чуть щуря глаза. Наклоняюсь, чтобы встретиться с ней взглядом. - Богатый батя оказался не выдумкой и организовал твоё похищение. Вот так сюрприз!
Я выпрямляюсь. Заглядываю в бутылку на просвет и допиваю оставшееся залпом. Чувствую, что меня ведёт, но это мне не помешает. Я ставлю бутылку и разворачиваюсь к девушке, окидывая её взглядом.
- Миленькое платьице, - произношу я, проводя ладонью по её спине, притормаживая на том уровне, где должна быть застёжка от лифчика. Очевидно, раз её там нет, то и белья тоже. Веду рукой ниже, сжимая через ткань белья её ягодицы и не сводя взгляда с Тристаны.
- Как ты убедила их это сделать? - не сомневаюсь, что моё лицо сейчас выглядит ещё более непрезентабельно, чем обычно. Отёк до конца ещё не спал, шрам выглядит весьма уродливо, краснота разве что сошла. Но я ведь и раньше казался для неё отталкивающим, так что едва ли это сильно на что-то повлияет. Но я и не хочу ей нравиться. Мне это совершенно не нужно. Цель у меня совершенно иная и я планирую посвятить Трис в это. Впрочем, она ведь не глупая, сама поди догадается. Да и попробуй этого не сделать, я ведь до сих пор не убрал руку с её ягодиц.
Хватаю девушку за подбородок, заставляя развернуть к себе голову.
- Угрожала? Жаловалась? Сказала, что я тебе что-нибудь сделал? - вскидываю одну бровь, а затем отдаляюсь, задирая подол платья так, чтобы собрать складками на поясе, обнажая её попку.
- Теперь я точно тебе что-нибудь сделаю, - сообщаю я девушке, звонко шлёпая её по округлому полушарию, - а потом повторю.

Не хочу её слушать и слышать тоже. Мне всё равно, потому, что я знаю, что она скажет что угодно, чтобы я этого не делал. Разумеется, она этого не хочет. Она напугана, я ей противен, этого более чем достаточно для того, чтобы не хотеть со мной секса. Но, с другой стороны, я так-то тоже не особо хотел получить по лицу битой, да и все остальные систематические унижения и тумаки, которые я ловил, точно не имели ничего общего с тем, чего я ждал от учёбы. И если раньше я считал, что она не принимает в этом участия, то сейчас я был полностью уверен в обратном. Как бы жестоко ни было то, что я собираюсь с ней сделать, это вполне равноценная плата за то, что она и её прихвостни делали со мной с первых дней учёбы. Неприятно получать наказание за свои проступки, но зато справедливо. Хочу, чтобы она прочувствовала это сполна. Поняла, каково было мне.
Забираюсь на кровать, становясь ногами по обе стороны от неё, разрываю её трусики, неторопливо и грубо касаясь пальцами её половых губ, разводя и вскользь касаясь клитора. Уже собираюсь расстегнуть свои брюки, чтобы продолжить, когда понимаю, что что-то не так. Ну, точнее, в принципе, всё так, просто... не то, чего я ожидал. Не думал, что она девственница. Как по мне - секс отличный способ манипулировать. Я не думал, что она спит вообще со всеми из футбольной команды, но уж с Питером так точно. Выходит, что нет. А значит она куда более умелая интриганка, чем я себе представлял. Ведь если нет очевидного и вполне логичного поощрения... как тогда она заставляет их делать то, что ей хочется? Это сбивает с толку, но, впрочем, я всё равно не стану отказываться от своей идеи. В конце концов, она уже здесь, сделанного назад не воротишь, да и от того, что она не трахается с Питером, зло, которое она причинила мне, не становится меньше. Обида не исчезает.
- Чёрт, - ругаюсь я сквозь плотно стиснутые зубы и шлёпаю её по заднице, так, что след от моей руки остаётся ярко-алым отпечатком. Я слезаю с дивана, оставив девушку там. И ухожу, но совсем ненадолго. Только для того, чтобы взять ещё одну бутылку. Пусть не думает, что я решил её пожалеть. Чёрта с два! Получу всё, что хочу. Просто считаю себя не настолько моральным уродом, чтобы делать это так, как собирался. Одно дело жестко трахнуть шлюху, которой не привыкать раздвигать перед кем-то ноги, и совсем другое - это. Ей всё равно будет противно и плохо, от того, что я сделаю. И мне этого вполне достаточно.
Я переворачиваю её на спину и снова забираюсь сверху. Сдираю с её лица скотч и прикладываю к губам девушки бутылку. Не хочу слышать ни слова, что она мне скажет, так что просто не даю ей такой возможности. Сдавливаю её щеки руками, заставляя открыть рот и буквально заталкиваю горлышко внутрь, заставляя пить, если, конечно, не планирует захлебнуться. Останавливаюсь только когда вливаю в неё - отчасти, конечно, на неё и на постель тоже - больше половины бутылки. Отставляю виски на пол, а затем снова заклеиваю ей рот.
- Не для этого ты себя хранила, да? - вскинув брови, уточняю я, снимая верх её платья через голову, открывая своему взгляду её грудь. По-хозяйски прохожусь по ней ладонью, крепко стискивая и шумно выдыхая. Затем шлёпаю и снова сжимаю. На мгновение улавливаю её взгляд, а потом вновь опускаю его вниз. Не буду я на неё смотреть, не хочу. Я не смотрел на них испуганными глазами и не хлопал длинными ресничками, чтобы разжалобить, но это не давало им права так со мной поступать. Склоняюсь вниз, припадая губами к груди девушки, втягиваю её сосок, слегка прикусывая и лаская языком. Тянусь второй рукой вниз, забираясь ей между ножек и начиная массировать клитор. У меня, может, и не так много опыта в этом вопросе, но основные эрогенные точки я знаю, как-нибудь уж добьюсь желаемого результата. А в крайнем случае у меня есть лубрикант. Он припасен для другого, но сойдёт и здесь тоже.
Ненадолго я увлекаюсь этим. Меня возбуждает прикасаться к ней, процесс затягивает, я не забываю о мести, просто в какой-то момент она отходит на второй план, уступив место наслаждению. Мои действия становятся мягче. На какой-то короткий момент она перестаёт быть той, кого я ненавижу, становясь просто девушкой, прикосновения к которой пьянят и будоражат. Не знаю, улавливает ли она эту разницу или нет, но мне, в сущности, всё равно. В очередной раз проходя пальцами вдоль мягких складочек половых губ я чувствую влагу на своих пальцах и отдаляюсь, возвращая Трис на живот. Подтягиваю её к себе за бёдра и шумно, со стоном предвкушения выдыхаю, освобождая окрепший и затвердевший член. Я направляю его в неё, проникая медленно, с напором. Разрываю её, толкаюсь внутрь, притягивая к себе за бёдра и крепко держа. Ощущаю дрожь напряжения в её теле. Ещё один хриплый стон и я начинаю двигаться в ней, возвращаясь пальцами к её клитору. Вопрос не только к её возбуждению, но и к тому, что без смазки тяжело двигаться внутри. Так что, да, отчасти я делаю одолжение ей, но, в основном, лишь облегчаю задачу для себя самого.

Конечно, не надо. Ну, а что ещё, в сущности, она могла бы мне сказать? Да, конечно, сделай это? Думаю, это определённо сбило бы меня с толку, потому, что прозвучало бы совершенно нелепо. Но то, как реагирует Трис - вполне ожидаемо, так что я продолжаю делать то, что собирался. Быть может не совсем так, как планировал изначально, но хуже от этого не становится. По крайней мере для меня. Мне нравится происходящее. Нравится прикасаться к ней, вместе с тем думая о том, что ей бы этого совершенно точно не хотелось. Я не думаю о том, что делаю что-то плохое. Даже если так и есть, я всего лишь возвращаю ей долг, ни больше, ни меньше.
Ощущаю, как сильно она напряжена, но если буду размениваться на эти детали, то собьюсь с нужного настроя и не смогу закончить. Этого бы мне не хотелось. Я притащил её для того, чтобы отомстить ей, а не в очередной раз доказать, что я неудачник. Нет уж. Я сделаю всё как надо. Так, что она кончит с мыслями о том, что это сделал я, тот, кого она так сильно ненавидит. Не очень понимаю за что, но, думаю, теперь у нас будет предостаточно времени на то, чтобы с этим разобраться.
Продолжаю двигаться в ней, лаская девушку пальцами. Я слышу её стоны, и, если честно, хочу слышать больше. Так что я делаю то, о чем, возможно, в итоге пожалею. Я притормаживаю для того, чтобы наклониться и отклеить скотч, давая ей возможность свободно вдохнуть. Надеюсь, ей не придёт в голову болтать во время процесса, потому, что тогда я точно заткну ей рот снова и уже больше не допущу этой ошибки. Понимаю, что рано или поздно, и, скорее всего, рано, поговорить нам всё равно придётся. Я выслушаю чушь, которую она скажет, чтобы убедить меня в моей неправоте, но не куплюсь на это, потому, что я чувствую, что она будет оправдываться. И я готов пропустить это через изрядную призму скепсиса. И, уверен, всё ещё болящие после ударов места помогут мне не купиться на какую-нибудь слезливую историю. Я пока не думал о том, что буду делать с Трис после. Вот то есть вообще. Я знаю, что уже не смогу вернуть её обратно и сделать вид, что ничего не было, но меня волнует только то, что я чувствую сейчас.
И это нечто особенное. Вроде триумфа победы. Да, я действительно чувствую, что впервые взял ситуацию в свои руки. И мне нравится чувство контроля. Нравится то, что сейчас она лежит и стонет подо мной, вздрагивая от каждого толчка. Я начинаю двигаться увереннее, когда ощущения приближаются к пику. Чувствую, как она вздрагивает всем телом, достигая предела раньше меня. Ещё немного и я тоже останавливаюсь, кончая внутрь. Выхожу, шумно выдыхая и чувствуя, как гулко бьётся сердце. Возможно, алкоголь - не лучшее подспорье для всего этого, но плевать. Выпитого, как и сделанного, назад не воротишь.
Так что я опускаюсь на постель, продолжая дышать шумно и тяжело. Хорошо. Но мало. Не знаю, когда меня отпустит злость на неё и отпустит ли вообще. Но я доволен тем, что сделал. Я не жалею об этом решении. И не позволю ей меня переубедить. Так что прежде, чем девушка заговорит, я переворачиваю её на спину и нависаю над ней, зажимая рот ладонью. Наши взгляды встречаются.
- Можешь сказать, что хочешь, - разрешаю я ей, впрочем, пока не давая ей такой возможности, - но учти, что я всё равно не поверю ни единому твоему слову. Как и она не поверила мне, когда я сказал о том, что не подстраивал визита к ней домой. Правда, думаю, верить ей было не во что, так как это был её план. Всё это входило в него, кроме, разумеется, того, что её мать примет меня за её парня, и последовавшего за тем похищения. Переменные факторы, которые она не то, что не учла - не могла учесть, настолько они были маловероятны. И я даже не знаю, какой из них звучал бы более нелепо, озвучь я их. И, тем не менее, случилось и то и другое.
- Надеюсь, это того стоило.
Устроить это нападение, в очередной раз унизить меня. Была ли она этому рада или этого по прежнему было недостаточно? Отказалась бы она от своей идеи, если бы знала наверняка, чем это для неё самой закончится? Наверное, если бы сейчас Трис принялась бросаться угрозами о том, что меня найдёт Питер или её отец или ещё кто-нибудь, и что я поплачусь за то, что сделал, меня бы это не удивило. Вот то есть вообще. Наверное, этого я ожидал даже больше, чем слёз раскаяния. Просто потому, что я уже успел нарисовать себе в голове её образ и она очень была похожа на самого настоящего монстра в человеческом облике. Занятно, что сейчас я сам, очевидно, не слишком-то от неё отличался. Но мне было уже всё равно. Я был уверен в том, что она не оставила мне выбора. Что я просто должен был совершить что-то ужасное. И я выбрал похитить её и сделать своей рабыней.
Я убираю руку от её лица и снова валюсь на постель, устремляя взгляд в потолок. Он немного кружит из-за выпитого, и в целом в голове довольно шумно.

Не хотела она? И почему мне так сложно в это поверить? Я почти не смотрю на неё, но всё равно всё внутри сжимается, когда девушка начинает плакать. Я тоже не этого хотел. Просто нормальной жизни в колледже, может, пару друзей. Про девушку и популярность я вообще молчу, мечтать не вредно. Но пребывание там хотя бы могло быть не похоже на ежедневное испытание моей психики на прочность? Очевидно, нет. Не всё время проблемы исходили от Трис, но она всегда была среди тех, кто это устраивал. И, очевидно, не видела в этом ничего выходящего за рамки. И либо тихо манипулировала из-за кулис, оставаясь при этом для окружающих невинной овечкой, либо тоже решила присоединиться и вошла во вкус. То, что она всё отрицает, в принципе, меня не удивляет. К такому варианту я тоже был готов. Я бы, наверное, на её месте тоже начал бы себя выгораживать и валить всё на других, как она делала это, перекладывая ответственность на Питера. Да, это именно он занёс биту и ударил меня, бесспорно. Но была ли это сугубо его инициатива или девушка дала на это зеленый свет? Она отлично знает, что мне это никак не проверить, а значит нет никаких причин признаваться в том, что сделала, потому, что она не глупа и должна понимать, что это не улучшит её положение. Впрочем, я вообще не уверен в том, что теперь хоть что-то на это способно. Я привёз её туда, откуда нет возврата.
- Я несколько дней провёл в больнице и потом ещё пару просто отсиживался. Полицейский участок так далеко от твоего дома? - чуть усмехнувшись, уточняю я. Ну да, как же, не успела она. Уверен, если бы всё и правда было так, как она говорит и если бы её мучила совесть, то дойти и рассказать, что случилось не было бы такой большой проблемой.
Я чувствую, словно на грудь кто-то наступил и сдавливает. Просто невыносимо слышать, как она плачет. Даже при том, что её слова вообще ничуть не меня не тронули и не переубедили на её счёт, мне всё равно не по себе. Какого чёрта, спрашивается?
Оборачиваюсь к ней. И, после небольшого замешательства, всё же обнимаю девушку, одной рукой за плечи, другой за талию, прижимаю к себе и опускаю голову, уткнувшись носом в её шею.
- Вот так ты всё это делаешь, да? - негромко спрашиваю я. Знаю, что она и так меня прекрасно услышит, ближе уже просто некуда.
- Хлопаешь ресничками, делаешь грустные глаза и если надо плачешь, - ну, а что? Очень убедительно. Я правда верю, почти физически чувствую, что ей плохо. Вот только я не думаю, что это означает, что она говорит мне правду. Плохо ей не от того, что совесть замучила, и не потому, что она получила ни за что, а из-за того, что её похитили того, что я с ней сделал. Но главное правильно подать информацию, разве нет? Со мной этот трюк не прокатит. Питер - дуболом, у него вместо мозгов футбольный мяч, окруженный опилками. А я, может, конечно, тоже не самый светлый ум среди сверстников, но не позволю девушке обмануть меня просто потому, что у неё симпатичное личико.
- Я не буду просить прощения за то, что сделал, - так же тихо продолжаю, чуть крепче сжимая рыжую в своих объятиях, - не потому, что думаю, что это нормально. Это плохо и отвратительно. Но то, как вы поступали со мной тоже плохо.
Это просто месть, ни больше, ни меньше. И, отчасти, мне кажется неправильным наказывать за всё это только одну Тристану, но я не могу выкрасть целую группу подростков, это будет слишком подозрительно и привлечёт много внимания. Не говоря уже о том, что до того злополучного ужина у неё дома для меня они были как бы безликой массой, толпой придурков. А потом у них появилось лицо. Им стала Тристана, которая ясно дала понять мне, что подпортит мне жизнь за то, что её очередная издёвка надо мной пошла не по её плану. И она привела угрозу в исполнение. И сделала даже больше, чем то, чего я опасался и ожидал. Поэтому я выбрал именно её, и, честно говоря, никого другого здесь видеть не хотел.
- Может, всё же скажешь, почему я тебе так отвратителен? Я же ничего тебе плохого не сделал... до этого дня.
Всё, рубеж пройден. Но разве это был полностью мой выбор? Разве она и такие как она не толкнули меня на это? Не довели меня до ручки? Она же не может не понимать, что оказалась здесь не просто потому, что мне так захотелось, но из-за того, что она спровоцировала меня? Возможно, это слишком. Потому, что после того, что тут произошло она не сможет вернуться домой. Вот то есть вообще никогда. И это более жесткого, чем то, что произошло со мной, но... я не хочу об этом думать. Я слишком долго сидел в тени и ждал, что всё разрешится само собой, думал о других и о том, чем им не угодил, о том, что у них есть причины так со мной обращаться, что это я заставлял их так себя вести. Но, если быть совсем уж честным, я, на самом деле, искренне не понимаю, что именно делал не так. Знаю, что такому как мне сложно понравиться другим людям. Но между отсутствием интереса и такой открытой травлей и ненавистью есть большая разница. И вот тут мне уже совершенно не ясно, в чем же я провинился, чтобы заслужить такое обращение.

Испугалась? Чего, интересно. Полагаю, последствий, которые могли бы последовать за подобным признанием. Тюрьмы или штрафов, да вообще заведения дела в полицейском участке, что не способно украсить ни одно резюме. Испугалась за то, что будет с ней, если она, наконец, поступит по-человечески. Да, в принципе, тут всё понятно. Но что мне её благие намерения, если в итоге она мне не только ничем не помогла, но сделала даже хуже? Правда думает, что я смогу понять её страх попасть за решетку? Так не надо было отдавать Питеру приказов делать то, за что туда можно угодить. И всем было бы лучше. У меня не было бы травм и сотрясения, её бы не похитили. Я бы доучился этот треклятый семестр или даже год, потом ушел бы в другое место. Но нет. Она сделала свой выбор и, так или иначе, ей придётся столкнуться с последствиями.
- Как же, - я чуть усмехаюсь. Не отвратителен? Верится с трудом. Потому, что все её действия и поступки её друзей говорят о полностью обратном. Ей лучше не врать мне, если она и правда надеется хоть как-то себе помочь. Потому, что меня просто вымораживает то, что она говорит. Понимает, что я хочу услышать и говорит это. Вернее, думает, что понимает, потому, что я хотел бы чистосердечное признание. Объяснение тому, почему моя жизнь в колледже была похожа на сущий кошмар. Да, она не может отвечать за всех, не может знать почему всё это тянется ещё со школьной скамьи, но, по крайней мере, Трис в состоянии нести ответ за себя саму. Так пусть будет со мной честной. Разве я так уж многого требую? К тому же, она не в тех условиях, чтобы что-то выбирать.
- Верится с трудом, что ты не знала, - я чуть поджимаю губы. Ну да, конечно. Она тут вообще не при чем, ничего плохого не сделала и я не на того напал. Надо было, наверное, Питера похитить. Ах, да. Небольшой нюанс, мужчин на этот остров похищать нельзя, в рабство брать тоже не положено. Так что, вероятно, у неё не было вообще никаких шансов. Все стрелочки указали на неё. Но если бы не это дурацкое правило, то, конечно, я бы тут же отправил её домой и взамен схватил Питера... как же. Пусть мечтает.
- Но если на мгновение всё же представить, что это так, то едва ли их можно назвать твоими друзьями.
Как вообще можно общаться с такими людьми? Никогда не понимал, как им самим-то от себя не тошно? Почему люди выбирают такие сборища, почему их образовывают? Из-за того, что у них что-то чешется? Ну, никак язык за зубами не удержать? Если меня кто-то и злил, если чьи-то действия и вызывали во мне плохие мысли, я продолжал держать их при себе. Никогда не выплескивал на других. И, возможно, я копил их слишком уж долго, потому, что едва ли можно назвать нормальным то, что я решил её похитить. Я просто превратил себя в часовой механизм. И теперь весь этот накал ненависти достиг своего апогея.
Я больше не перебиваю её. Ничего не говорю. В сущности, я озвучил уже всё, что думал и едва ли добавлю что-то новое. А Трис не собирается менять тактику. Да и пока попросту не может успокоиться, так что я просто лежу и жду, пока её отпустит, не думая о том, что будет дальше. Потому, что явно ничего хорошего. Она потихоньку затихает, и, наконец, заговаривает снова, вызвав у меня невольную усмешку. Не противен я ей, да? Ну-ну, как же. А в душ она хочет, безусловно, не для того, чтобы смыть с себя ощущение, что к ней прикасался. Разумеется.
- Иди, - я отпускаю её, расцепляю руки и ложусь на спину, закрывая глаза. В сущности, меня не злит, что я ей так отвратителен. Она же не выбирает что и к кому чувствовать. Но зато вполне в состоянии решать, что именно озвучивать вслух и как себя вести. И меня раздражает, что она отрицает безумно очевидные вещи. У неё по умолчанию в программе заложено врать, что ли? Не понимаю я её. Безусловно, мне было бы неприятно услышать, что во мне что-то не так, узнать, в чем именно дело, но, думаю, отчасти это помогло бы мне. Стало бы легче. Да и ей разве не хотелось бы высказаться? Дозировать всю эту ненависть каждый день по чуть-чуть, наверняка этого недостаточно. И у неё кончилось терпение, а потому на меня спустили всех собак. Так чего же теперь она пошла на попятный? Испугалась меня? Но я заставлю её испугаться ещё больше, если она продолжит мне врать. Я заставлю её говорить то, что она думает. Признать, что ей этого хотелось, перестать строить из себя жертву, потому, что даже если сейчас она и пострадала, по своей сути она всё равно остаётся манипулятором и агрессором. Такие события ранят, но не меняют людей. Ни за что не куплюсь на то, что она так быстро одумалась и решила ступить на путь истинный. Да и даже если и так, то слишком уж поздно для исправлений...

Невольно усмехаюсь, когда слышу, как её тошнит. Сама хоть понимает, как лицемерно звучат её слова на фоне этого? Не противен, ага... безусловно, когда мне кто-то не противен я хожу поблевать. Каждый раз как вижу кого-то, кто мне безразличен, так сразу пакетик достаю. Шумно выдыхаю. То открываю, то закрываю глаза, слушая как она включает воду. Не знаю даже, должен ли что-то сейчас делать. Должен ли уйти? Не уверен. Знаю, что могу, но не уверен, что это то, чего я хочу. Я ведь считаю, что я не такой уж и плохой человек. По крайней мере раньше так считал.
Важно ведь не то, из-за чего ей плохо, а то, что ей вообще плохо. И в этом виноват я. И я хотел, чтобы ей было плохо, чтобы она почувствовала себя на моём месте. Но всё равно всё не так. И это ужасно раздражает.
Я поднимаюсь на ноги и иду в ванную, находя её скорчившейся возле ванной. Совсем плохо, похоже. Тяжело выдыхаю и наклоняюсь к Тристане, чтобы подхватить на руки. Не могу её так оставить. Мне нужно перевести дыхание, прийти в себя и вообще решить, как быть дальше, но для этого мне нужно думать о себе, а не о том, как себя чувствует Тристана. Не хочу, чтобы плохое самочувствие мешало её угрызениям совести. А я очень надеюсь, что она у девушки всё же есть и в итоге проклюнется наружу. Потому, что сегодня я этого не увидел. Но это только начало. Думаю, со временем, когда она поймёт, что я всё равно не отпущу её, то перестанет прикидываться дурочкой и скажет, что на самом деле думает.
Укладываю Холстед в кровать, накрывая её одеялом. Пока нёс отлично почувствовал, что её трясёт. Полагаю, что дело не в холоде, но я не знаю, чем я ещё мог бы ей помочь. Впрочем... есть одна мысль. Я поднимаюсь на ноги и ухожу из комнаты, чтобы отыскать свою дорожную сумку. У меня были кое-какие таблетки, так что я достаю из своей аптечки успокоительное, которое привык пить сам. Наполняю стакан водой и вместе с ним возвращаюсь в комнату, садясь рядом с девушкой на кровать.
- Это поможет успокоиться, - сообщаю я ей, протягивая таблетки на вытянутой ладони и поднося к её губам стакан. Отвожу взгляд. Не могу смотреть на неё сейчас. Мне стыдно за то, что я сделал. Отчётливо ощущаю это. И только больше раздражаюсь, потому, что не понимаю, какого чёрта я должен испытывать стыд перед ней. Перед кем угодно - ладно. Но Трис внесла приличный вклад в разрушение моей спокойной жизни. Фактически, именно она перевесила чашу весов, из-за чего всё и покатилось под откос. Впрочем, отчасти, это стыд не только перед ней, но и перед самим собой. Этот поступок... я испытываю разочарование в себе. В том, какое принял решение. В том, что выбрал самый простой путь. Дать волю своей злости. Уподобился им. В праве ли я осуждать её, в таком случае? Но плевать. Всё равно буду.
- Чтобы ты не питала ложные надежды... - негромко произношу, глядя в одну точку на стене. Тут нет обоев, голые стены, вообще ничего интересного. Но даже это лучше, чем смотреть ей в глаза в такой момент. - Мы больше не в штатах. И ты никогда туда не вернёшься.
Она же понимает почему? Я похитил и изнасиловал её. Я ни за что не поверю, что если верну её сейчас домой, она не станет обо мне доносить. О, нет, в такой ситуации Тристана просто моментально вспомнит путь до полиции. И ничто её не остановит. Но здесь дело куда серьёзнее, чем просто страх последствий и огромная вероятность оказаться за решеткой.
- Мы на острове. И здесь тебе никто не поможет, - так себе способ её успокоить, на самом деле. Но, думаю, у неё есть право знать, где она находится и что её ждёт. Хотя едва ли я сейчас смогу объяснить последнее. Потому, что и сам до конца этого не знаю. По крайней мере пока что.
- Теперь ты моя пленница, - я отставляю стакан на тумбочку и опускаюсь на кровать напротив девушки, всё же улавливая её взгляд, хотя это даётся мне довольно тяжело. - Никакие добрые речи не переубедят меня отпустить тебя. Так что перестань строить из себя святую невинности и скажи честно. Стоило оно того, а?
Я протягиваю руку и касаюсь её волос. Опускаю её рядом, на кровать, так и не выпустив её прядь. Чувствую, что меня от всего этого начинает накрывать. Мне так тошно, что уже даже плевать, что она увидит это.
- Это вы меня превратили в такого монстра. Ты и твои друзья. Я сдался. Дал слабину. Но у меня никогда не было характера. Нанести удар исподтишка куда проще, чем дать отпор, чем отстоять себя, продолжая терпеть их нападки. Я ненавижу себя за это, но всё уже сделано. Я поджимаю губы и закрываю глаза, потому, что их начинает щипать. Отворачиваюсь от неё, снова ложась на спину и закидываю руку вверх, чтобы закрыть лицо. Как вообще до этого могло дойти?

Не знаю. Отчасти я хочу верить в то, что Тристана говорит правду. В то, что она не такая уж и плохая, просто потому, что я не понимаю, как без причины можно быть таким агрессивным по отношению к окружающим. С другой же стороны, я всё же надеюсь, что она врёт. Ведь в противном случае я похитил и причинил боль человеку, который этого совершенно не заслуживал. Я совершенно не хочу копаться в себе и в том, насколько сильно я мог ошибиться, потому, что слова Тристаны - всего лишь её слова. И говорить она может вообще всё, что угодно. Меня же интересует правда. Может, не в данный момент, но всё же. Я постараюсь выяснить всё, что возможно, найти подтверждение или опровержение её словам, но, в первую очередь, я хочу, чтобы она сама заговорила со мной откровенно, перестав прикидываться той, кем не является.
- Как же, - я чуть усмехаюсь и качаю головой. Не монстр, да? Может, ещё скажет, что сейчас она не напугана и ей не плохо? Что я не причинил ей боль и не привожу её в ужас? Я понимаю, зачем она это говорит. Она хочет меня задобрить, успокоить, потому, что думает, что тогда у неё будет какой-то шанс выбраться отсюда, вернуться домой. Но это всё совершенно напрасно. Полагаю, что ей потребуется время на то, чтобы осознать это. Не просто сказать, что поняла, а именно смириться с этой мыслью. Я сказал ей всё, что считал нужным. Всё остальное уже от меня не зависит.
Я продолжаю лежать до тех пор, пока не затихает Тристана, а затем отключаюсь сам, так и не найдя в себе силы подняться и уйти из этой комнаты. Да и что бы изменила перемена мест? Сомневаюсь, что я начал бы чувствовать себя лучше, после того, что сделал. Это теперь со мной навсегда, мне не выбросить это из головы.

И эти же мысли первым делом бьют кувалдой по голове при пробуждении. Ну, или это похмелье. Так или иначе, голова трещит по швам. Я немного морщусь, приоткрывая глаза и садясь на кровати. Тем не менее, это оказывается не так уж и просто. Я шумно выдыхаю и тянусь рукой ко лбу, чувствуя, как ладонь скользит. Я весь взмок. Не знаю, дело в жаре снаружи или же внутри, но, так или иначе, всё тело словно деревянное. Ощущения кошмарные. Я и раньше выпивал алкоголь в сомнительных количествах, но всё же настолько хреново мне прежде не было. Или я просто забывал об этом? Я снова закрываю глаза и проваливаюсь в сон до тех пор, пока не чувствую какое-то движение на кровати. Во второй раз я просыпаюсь уже вместе с Тристаной. На этот раз мне не жарко. Скорее, напротив. Я чувствую, как меня трясёт, но всё тело остаётся стабильно деревянным. Такое чувство, что каждый сустав гудит и скрипит при попытках совершить хоть какое-то действие. Я оборачиваю голову к девушке и встречаюсь с ней взглядом. В глаза будто песка насыпали и воздух, который я выдыхаю, кажется просто раскаленным.
Алкоголь не должен быть палёным, магазин был дорогим, но количество...
Мне хочется выпить. И я даже не знаю, холодной или горячей воды. Потому, что, с одной стороны меня мучает жажда и хочется чего-то прохладного, с другой - меня колотит от внутреннего холода и кажется более логичным выпить то, что могло бы согреть меня. Я не могу определить по ней, в каком состоянии Холстед. Ей так же паршиво как и мне или всё-таки лучше? Но даже если бы я знал наверняка, что девушка чувствует себя хорошо, я бы точно не стал её о чем-то просить. Как минимум она не тот человек, от которого я хотел бы принять помощь. Да и потом, после того, что я с ней сделал, едва ли она захочет мне помогать. Нет уж, справлюсь как-нибудь сам.
Я сажусь на краю постели и свешиваю ноги вниз, ощущая ступнями как неприятно холодит пол. Тянусь к покрывалу, чтобы замотаться в него, прежде, чем встать с постели и побрести на кухню. Сейчас я не особо думаю о том, что будет делать Тристана. Мне всё равно даже если она решит выбежать из дома. Она отсюда всё равно никуда не сбежит, её вернут обратно, так что я могу не беспокоиться об этом. Я останавливаюсь на пол пути, присаживаясь возле своей сумки и принимаясь копаться в аптечке в поисках лекарств. Всё кажется безумно раздражающим и я не могу сфокусировать взгляд достаточно для того, чтобы прочитать названия. Но если опираться на память, то у меня не должно быть жаропонижающих. Это не входит в экстренный набор. Противоаллергенное, успокоительное, болеутоляющее - это да. Но на этом всё.
Я снова выдыхаю, ложась на пол. Просто полежу тут немного, а потом поднимусь и дойду до кухни. В конце концов это мой дом и я могу делать всё, что посчитаю нужным.