— Пусть попробуют, — Хэйл пожимает плечами. Он, конечно, видел, что происходило на берегу, но как-то пока ещё не усвоил мысль о том, что люди набрасываются друг на друга как в фильмах ужасов, для того, чтобы отобедать. Но даже если бы он и смирился с этим, то всё равно уверенности это не поубавило бы. Не исключено, конечно, что столкнувшись с опасностью лицом к лицу и почувствовав угрозу для жизни он бы и передумал оставаться на острове, но пока что Хельгенбергеру казалось, что со всем происходящим он уж как-нибудь да сможет справиться.
— Конечно, если будешь думать о том, что видела — не уснёшь. Лучше думай о доме. О том, как хорошо будет вернуться в безопасность. Думай о чем-то приятном, что тебя всегда успокаивает, — напутствует мужчина. Страх не лучший союзник, когда речь идёт о сне. Хэйл понимает, что это всё не так-то просто, но, по крайней мере, девушка может стараться думать о чем-то положительном. Через силу отвлекаться от увиденного. Концентрация внимания на ужасах их положения в любом случае не даст никакой пользы.
— Не сомневаюсь. Но должен же кто-то помимо меня носить вёсла, — усмехнувшись, отвечает Хэйл. Понятное дело, ей было бы неловко просить его о подобной помощи. Она ведь не ранена и вполне в состоянии идти сама. Вот только как раз таким способом вполне реально повредить ноги. Да и ему в принципе было приятно сделать нечто подобное для Ханны.
— Постараюсь не попадаться, — произносит Хэйл, - но спасибо.
Странное какое-то обещание, конечно, но приятно знать, что кто-то готов за тебя вступиться. Особенно если учесть всю историю их знакомства. Уж после похищения он бы понял, если бы она не захотела ему помогать. И всё же Хельгенбергер предпочел бы не оказываться в ситуации, где ему действительно бы понадобилась помощь Салливан.
— Да, за листьями. Ты ведь не хочешь спать на камнях? — уточняет он. - Не переживай, я скоро вернусь, — обещает Хэйл. Ну, может, не так быстро, как хотелось бы, но бросать девушку он точно не собирался. Немец ещё раз оглядывает окрестность, дабы убедиться в том, что поблизости никого нет, а значит у него есть как минимум небольшая фора на поиск листьев, а затем поднимается по взгорью, углубляясь в джунгли, где ему и удаётся нарвать листьев покрупнее.
Уже возвращаясь, мужчина замечает незнакомый силуэт, бредущий по пляжу. Он не уверен в том, здоровый ли это человек или зараженный, но в том, что это не Ханна сомнений нет. Так что, бросив листву на пол дороги, он отправляется наперерез к неизвестному. Заметив его, человек как-то странно оживляется и тот час же бросается в сторону мужчины. Нездоровый оттенок кожи и оторванный кусок шеи, из которого не сочится кровь, невольно наталкивает на простой вывод: это один из зомби. Ну, или как их прикажете называть?
Хэйл подбирает с земли увесистый камень, и когда расстояние между ним и зараженным оказывается совсем незначительным, бросает его в голову бегущего на встречу человека. Если, конечно, его ещё можно так назвать. Тот теряет равновесие и заваливается на спину, но битва на этом не закончена. С обезображенным лицом, незнакомец пытается подняться и ухватить его за ноги. Клацает зубами, рычит с утробным бульканьем. Жуткое зрелище. Но Хэйл не собирается останавливаться и ждать, пока что-нибудь произойдёт. Он поднимает всё тот же камень и обрушивает его на голову зомби, после чего тот, наконец, затихает. Решив не трогать его, немец направляется к морю, чтобы хоть как-то ополоснуть руки.
Он возвращается назад, подбирает найденные ранее листья и подходит к пещере, пытаясь по взгляду Ханны понять, видела ли она что-то из того, что произошло только что или нет. Всё же, лишний раз тревожить её и травмировать психику подобными ужасами мужчине совсем не хотелось.
— Вот, набрал, — сообщает он девушке, сваливая гору листьев в пещере. Он заходит, пригибаясь и принимается расстилать листву более-менее равномерно, чтобы она могла улечься. Стоило бы пару раз сходить, конечно, но Хэйл не знал, не появятся ли другие такие же. Оставлять Ханну с ними один на один было нельзя.
- Как ты познакомилась с Питером? — спрашивает он, устраиваясь на листве и жестом предлагая девушке опуститься рядом. Тема, может, и не самая подходящая, но идей по-лучше, чем можно было бы её отвлечь от безумия, творящегося на острове, мужчине как-то в голову не пришло. Так что он не будет против, если девушка сама выберет другую тему.

Мужчина отвечает на слова девушки улыбкой. Из этой фразы становятся понятными два момента: она не видела его стычки с зараженным, и ей было страшно оставаться без него. А это намного лучше, чем если бы она боялась остаться вместе с ним.
— Да что со мной могло случиться, — улыбаясь, произносит мужчина. Словно не он буквально только что прикончил и без того мертвого человека и не на этом острове разгуливают восставшие из мертвых. Хельгенбергер ни о чем не забывал, просто не хотел нагнетать атмосферу.
— Берег чист, — ну, по крайней мере теперь уж точно, — не переживай об этом.
Если кто-то и появится, от Хэйл сумеет с этим разобраться. А раньше времени накручивать себя девушке уж точно не стоило. Мужчина уже успел подумать о том, что надо будет оттащить тело куда-нибудь в сторону, когда она, наконец, уснёт. А он всё же надеялся, что у Ханны это выйдет.
— И по-началу всё было хорошо?
Жалеет ли она о том, что было в самом начале их знакомства? Хотелось бы ей остановить время в том моменте. Если бы это было возможно, она бы вернулась к Питеру или всё-таки нет? На самом деле, какой-то пользы от этой информации мужчине не было. Но куда лучше было думать об этом, нежели о том, что сейчас творилось на острове и какие перед ними открывались перспективы. Немец, быть может, и не разделял страхов Ханны, но и он понимал, что просто им не будет.
— Нет, — качнув головой, отвечает Хэйл. Отношения у него были. Но серьёзными их назвать было нельзя. Как правило, как только девушку переставали устраивать установленные изначально границы, Хельгенбергер стремился оборвать связь.
— Сложно строить серьёзные отношения, когда не можешь полностью довериться человеку, — поясняет мужчин. И вот тут уж точно не нужно говорить что он имеет в виду. И без того понятно, что его страшный секрет, который теперь и не секрет вовсе, камнем бы давил ему на плечи, заставляя скрывать это от любимого человека. Ну и какие нормальные отношения вообще могут быть построены на лжи? Он мог бы обманывать. Просто не хотел этого делать. Ему казалось более правильным быть одному, чем притворяться тем, кем он не является.
— Думаю, это просто не для меня, — он улыбается девушке. Да и кто, зная о нём всю правду, захотел бы с ним быть? Варианты Хэйла разбивались на два не слишком-то заманчивых: тот, кто боится, что по умолчанию уже не нормально в отношениях, или тот, у кого тараканы похлеще, чем у него самого, а тут уж самому мужчине в пору напрячься. Нет, решительно, он не представлял себя в отношениях. Хотя, по иронии судьбы, ему хотелось обзавестись семьёй и детьми. Вот только в таком случае вставал выбор между нормальной жизнью и тем, какой она является для него сейчас. И вот даже при нынешних условиях, которые сложно было назвать хотя бы мало мальски привлекательными, он всё равно не был отказаться в пользу этого от чего-то, быть может, намного лучшего, чем то, что он уже имеет.
— Тебя будет ждать кто-нибудь кроме Питера?
У него вот есть семья. Он с ней не слишком-то близок, честно говоря, и всё же Хельгенбергеру казалось, что его пропажу заметят. Может, уже даже заметили. Встретились ли они уже с полицией, выслушали ли их дикие обвинения? Поверили ли в это? Даже жаль, что скорее всего он никогда не узнает ответа на этот вопрос и крайне маловероятно, что снова увидится с близкими. Он и в обычное-то время с ними практически не пересекался; ближе всех Хэйлу всегда был дед, с остальной семьёй отношения были довольно сухими и натянутыми. Но, как ни крути, это всё же его семья и сейчас мужчине казалось, что он даже скучает по ним. Ну, или это безумие на острове так на него действовало. Он этого не признавал, и, тем не менее, по-своему всё равно переживал из-за происходящего.

Конечно, Ханне не до шуток, но её слова заставляют мужчину негромко рассмеяться. И то верно. Причем ведь случиться что-то плохое могло бы и так, без бродящих по округе буйных недомертвых отдыхающих. А уж с ними-то в наборе так и вовсе — простор для фантазии параноика. В последнем, правда, обвинять девушку было неверно: мало кто мог оставаться в трезвом и спокойном уме после того, как увидел бы подобное собственными глазами.
— Я о тебе позабочусь, — обещает Хэйл. Во всяком случае, до тех пор, пока они вместе — девушка в безопасности, уж это Хельгенбергер мог ей гарантировать. Но он не отпустит её, пока не решит, что опасность миновала. Убраться куда-то подальше от этих островов — отличная идея. Как только Ханна попадёт на большую землю он перестанет быть ей нужен, ну, а пока что она может полностью на него положиться.
— Быт убил всю романтику, — улыбнувшись, подытоживает мужчина. Видимо, не такие уж и сильные эти чувства были, раз не выдержали испытания совместной жизнью. Впрочем, осуждать со стороны всегда было проще, а вот сам мужчина никогда не ввязывался в продолжительные отношения. И отнюдь не потому, что переживал, что кто-то ему наскучит, если будет маячить перед глазами каждый божий день.
— Тебе стоило уйти от него намного раньше, — замечает мужчина.
Наверняка она и сама это понимает. Вот только чего тянула — не понятно. С другой стороны, это Хэйл привык быть один. Он по-другому и не умеет, пожалуй. А многие люди боятся одиночества, и, скорее всего, Ханна не исключение. Поэтому ей могло быть очень сложно поставить точку в этих отношениях, пусть даже они и давно перестали быть похожи на то, чего ей бы хотелось.
— Такое не по мне, — признаётся мужчина. Он и так скрывает от своих близких своё пристрастие. Хранить эти тайны ещё и от жены с детьми было бы уже перебором. Тем более, что с родственниками это было довольно просто: они и общались-то не слишком тесно, потому никто и не норовил влезть в его личное пространство, никого не смущала его закрытость. С супругой такое не прокатит.
— Спасибо, но... — губы мужчины трогает грустная улыбка, — это неотъемлемая часть меня и моей жизни.
Если ему когда-нибудь и повезет завести семью, то только с человеком, который будет знать о нём всё и не будет осуждать его за это. Потому, что иначе постоянных конфликтов избежать не выйдет. Речь ведь не шла о ком-то подобном ему. Немец годами ненавидел себя за то, что делал, вряд ли он сможет поощрять подобный интерес в ком-то другом, особенно если это не будет тесно переплетено со принципами, как это было в его случае. К примеру, он никого не убивал, для того, чтобы съесть. Никогда не вредил людям, чтобы заполучить то, что хочет. Но с тех пор, как ему пришлось обратиться в бегство, Хэйл мог лишь догадываться о том, как часто его обманывал человек, которому, по сути, он доверял больше, чем кому бы то ни было, пусть и вынужденно.
— Звучит не очень весело, — хмурится мужчина, - держись своих подруг.
Ей нужен кто-то, кто о ней позаботится. И Питер уж точно не лучший кандидат на эту роль. Вдали от этого места девушка будет в безопасности в принципе, но ему было бы спокойнее, если бы он знал, что её кто-то встретит там.
— У меня есть две младшие сестры, — пожимая плечами, произносит мужчина, - но мы не слишком тесно общаемся. Думаю, они заметят, что я пропал. Но далеко не сразу.
Его губы чуть трогает усмешка. Вот так и выходит, что семья у него вроде как и есть, а в то же время её и нету. Поддерживать общение с ними Хельгенбергеру было сложно ещё с детства. Слишком уж разными они все были. Каждый пошел своей дорогой. Марго была творческой натурой, Джанет шла по стопам родителей в семейный бизнес, а он всё время проводил с дедом, увлекшись таксидермией с детства. Так что как ничего общего у них не было в детстве, так осталось и до сих пор. Разве что этот контраст лишь усилился с годами.
— Садись ближе, — предлагает мужчина, — ночью станет холодно, а наряд у тебя не для ночевки на улице.
Он невольно пытается вспомнить, во что был одет напавший на него зараженный и сильно ли была перепачкана одежда в крови. Возможно, стоит вернуться и забрать у него хотя бы ту же рубашку. Хотя не факт, что она не заляпана брызгами крови. Лучше уж попозже тогда, когда всё застынет. Да и пока что было тепло. Когда стемнеет — погода переменится. Это тебе не номер отеля.
— Всё будет хорошо. Просто пережди эту ночь.

— О себе я тоже позабочусь, — заверяет Хэйл. Он даже и не сомневался, что ему под силу не только собственная безопасность, но и девушки тоже. Всего-то и нужно, что держаться от зараженных на расстоянии. А уж с теми, кто прорвётся ближе он разберётся. Зараженные быстрые, но им не хватает осмысленности в движениях. Они не анализируют действия противника, и благодаря этому становятся для Хельгенбергера легкой мишенью.
— Я рад, что между вами всё кончено.
Это потребительское отношение Фелпсу совершенно не нравилось. Одно дело, когда так относятся оба, и всё это оговорено изначально. Что это не любовь, а просто взаимное удобство. В таком случае, почему бы и нет? Но когда один испытывает чувства, а второй попросту этим пользуется, то это уже гадко. Так что, если исключить из уравнения зомби и захват девушки в заложники, похоже, что для Ханны это путешествие пошло на пользу, ведь она решилась поставить между ними точку.
— Именно, — он кивает головой в подтверждение. - Я знаю, что это ужасно. И что это может пугать. Не говоря уже о проблемах с законом. Но мне хотелось бы быть с кем-то, кто мог бы принять меня со всеми моими... тараканами.
Как, впрочем, и любому другому человеку. Ничего нового. Просто его тараканы больно сильно забористые. Подобное практически никому не под силу. По крайней мере из тех, кто сам мог бы понравиться мужчине. Он ведь не станет сходиться с кем-то только из-за того, что этому кому-то плевать на его заскоки. Отношения — это куда более сложный механизм. Необходимо учесть очень многие детали.
Ещё один кивок. Мужчина поджимает губы.
— Вроде того. Не знаю, проблема физического характера или же только в моей голове, но она есть, — он говорит негромко и опустив взгляд. Не то, о чем он привык распространяться. Хотя даже так он ощущал некоторое... облегчение, что ли? Возможность говорить о том, что с ним происходит дорогого стоит. Ведь он никому не мог открыться. Он даже психологов избегал. Знал, что те не могут выдать его тайны, если они в прошлом. Но штука в том, что Хельгенбергер не был готов поставить точку. Не мог пересилить себя. Не знал, сможет ли вообще когда-нибудь, хотя и не гордился своим пристрастием, не считал его нормальным.
— Хочешь сказать, что у тебя нет того, кто позаботился бы о тебе, если бы случилась беда? — уточняет мужчина. Вот только ответ, похоже, ему и не требуется. Он и так уже понял, что да. Здесь теперь плохо. Не безопасно. На большой земле должно быть иначе. Загадывать так далеко не стоит, но теперь Хэйл ощущает легкое чувство тревоги, думая о том, что девушку надо будет посадить на корабль и вертолет и отпустить. На материках всё должно быть в полном порядке. Он так думает. Но, с другой стороны, никто не мог ожидать того, что началось здесь. Это выходит за рамки привычного понимания. Теперь что угодно можно поставить под вопрос, даже уровень безопасности вне островов.
— Я буду с тобой, — подумав, произносит мужчина, - пока не буду уверен в том, что ты больше не нуждаешься в моей помощи. Вне зависимости от того, сколько это отнимет времени. Он не говорит о том, что уплывёт с ней отсюда. Но он её и не отпустит, и не бросит, пока не будет знать наверняка, что ситуацию взяли под контроль. Пусть лучше будет с ним здесь, чем там, одна и без защиты.
— Черт, — мужчина чуть усмехается и качает головой, - ты права. Я забыл об этом.
Это для него очевидно, что его семья ровным счетом ничего не знает о его жизни. Но не для копов. Они только начали под него копать, им ещё предстоит узнать многие детали и особенности его существования.
— Интересно, как они отреагировали на обвинения в мой адрес, — его губы кривятся в ухмылке. Едва ли они представляли его себе маньяком-убийцей, да ещё и людоедом. Но в Хэйл так же был уверен, что и теплых чувств сестры к нему не питали. Так уж получилось, что тесной связи между ними не было. Ещё в детстве что-то пошло не так.
Так что, какой была их реакция? Сильно ли они удивились, играли ли в отрицание? Жаль, ему этого не узнать.
— Я обниму тебя. Не возражаешь? — уточняет Хэйл, прежде, чем привлечь девушку к себе, обнимая за плечи. Так ей будет немного теплее. Немного странное, неловкое даже положение, но сейчас он старался не допускать неуместных мыслей. Она и правда замерзает, он это чувствует. Её кожа прохладная и покрыта мурашками. Ему и самому не слишком-то комфортно. Днём было тепло, но чем ближе к ночи, тем ниже опускается температура. Плюс поднявшийся ветер. Погода тоже не на их стороне. Но они могут помочь друг другу не замёрзнуть.
— Спасибо, — негромко отзывается он и улыбается девушке. Её голос звучит сонно, и, вопреки собственным опасениям, Ханна засыпает довольно быстро. Хэйлу тоже удаётся задремать, но прохлада выдёргивает его на поверхность. Мужчина осторожно опускает девушку на охапку листьев. Снимает с себя рубашку, кутая в неё Ханну. А затем выходит из их небольшого укрытия.
Вернувшись к оставленному на берегу телу, мужчина снимает с него верхнюю часть одежды, радуясь тому, что она не слишком заляпана кровью, а то, что есть уже застыло. Поколебавшись с пол минуты, Хэйл облачается в чужую гавайку, стоит только подуть ветру и напомнить о том, что без одежды он замерзнет, а трупу, в принципе, она уже и не пригодится. Затем мужчина берёт зараженного за ноги и оттаскивает в сторону, завалив тело камнями. Но маскируя его лишь от беглого взгляда. Неестественной формы возвышение не сложно заметить. Впрочем, Хэйла беспокоило только то, что Салливан может увидеть кровь и обезображенную голову. На остальное ему было плевать.
Оглядев напоследок пляж, немец возвращается к пещере. Он осторожно ложится на листья рядом с девушкой, закрывая её спиной со стороны входа. Хэйл обнимает Ханну, закрывает глаза, и, прислушиваясь к теплу её тела, проваливается в сон.
Хельгенбергер просыпается первым, спустя несколько часов тревожного сна из-за звуков: идти по каменистому пляжу оказывается сложно. Он вздрагивает, машинально садясь в постели, нащупывая рукой камень по-крупнее. Трогает девушку ладонью за плечо. По звуку он не может понять, как много людей или зараженных идёт в их сторону. Но точно больше одного. Что если придётся убегать? Ей лучше проснуться.
— Я отойду выяснить, кто там. Будь готова бежать, — на всякий случай предупреждает мужчина. Он выбирается из-под навеса и двигается навстречу звуку. Выйдя из-за укрытия пещеры, он замечает в отдалении два загребающих ногами камни силуэта. Здоровый человек стал бы идти так шумно только если бы был пьян. Но вряд ли им так повезло.
Завидев его, неизвестные оживляются. Но и Хэйл не медлит. Он так же бросается им навстречу. В какой-то момент тормозит. Замахивается, целясь. Швыряет камнем в голову одному из бегущих, когда тот оказывается уже совсем близко. Затем резко приседает, хватая другой камень, подныривает под зараженного. Ударом в челюсть опрокидывает того на землю. Врезается ботинком в легкие — удар, способный выбить из живого дух, но безразличный для зомби. И бьёт того по голове. Заметив движение сбоку, разворачивается, пинает ногой первого нападавшего, вновь сбивая того с ног. Возвращается ко второму, бьёт снова. Вкладывая в удар всю силу, с остервенением, пока второй зомби не поднимается вновь.
Хэйл снова держит дистанцию. Не позволяет зараженному завладеть хоть каким-то преимуществом. Толкает его и бьёт. Отходит, если требуется. На этого зомби уходит больше времени, и всё же Хельгенбергер расправляется и с ним.
Затем мужчина идёт к океану, смывая кровь со своих рук, лица, шеи и одежды. Спешит обратно к пещере, чувствуя холодное дыхание утреннего ветра на своей коже.
— Пойдём, — произносит он, протягивая девушке руку.
— Не уверен, что здесь будет безопасно и дальше.
Будет ли кто-то идти за ними? Может быть да, а может и нет. Но это место не слишком безопасное. Даже заперевшись в номере они будут в большей безопасности. Здесь же нет никаких дверей. Ему вряд ли удастся уснуть вновь, ведь нет никаких гарантий, что у них есть хотя бы ещё пара часов.

Да уж, осторожность тут не помешает, хотя Хэйл и так не планировал подставлять себя под атаку. Как минимум, он без понятия, насколько сильна эта дрянь и заразна ли вообще, ну, по типу того же бешенства. Потому, что что-то в этом поведении от него было. Не той формы, что дошла до настоящих дней, а в том виде, в котором её фиксировали по-началу, с чрезмерной агрессией. И это не говоря уже о том, что черт знает, где сейчас на острове находится врач и жив ли кто-то из мед. персонала, учитывая все беспорядки. Не меньшей проблемой являлось так же и то, что Питер всё ещё мог поставить обитателей острова на уши, разослав ориентировку на него, так что, даже если бы мужчина смог отыскать действующего врача, то вместо помощи получил бы наручники.
Нет экстрадиции, да-да. Хельгенбергер это прекрасно знает, как и жители этих остров. Как должен бы. по идее, знать и Питер. Но если последнего было плевать на местные законы, то что если он такой окажется не один? Проверять желания не было.
А в том же, что касалось заражённых, пока что можно было считать, что опасность миновала. Но столкнуться одновременно с большим количеством заражённых немцу уж точно не хотелось бы. Он отлично дерётся, обладает отличными навыками, но он уж точно не сверхчеловек, а подобные стычки утомляют. Им требовалось переместиться в более спокойное место, быть которым пляж, увы, перестал.
Мужчина встречается взглядом с Ханной, понимая, что, очевидно, она видела его схватку с зараженными. Вряд ли можно сказать, что это хорошо. Потому, что это всё ещё люди, пусть и поехавшие крышей. Ему не нравилось то, что Салливан за этим наблюдала, но, увы, теперь уже ничего нельзя было изменить. Он не успел попросить её отвернуться, да и даже тогда не факт, что она его бы послушалась. Тем не менее, Ханна не отшатывалась на него и не смотрела как на монстра, а значит всё было не так уж и плохо.
Когда девушка берёт его за руку, Хельгенбергер незаметно выдыхает с облегчением. Похоже, что сейчас на происходящем он зацикливался куда больше девушки. Но, что поделать? Ханна была ему симпатична и ему хотелось произвести хорошее впечатление. Что было довольно сложно, учитывая то, что девушка уже имела представление о его самом грязном секрете. После такого реабилитироваться проблематично.
— Хочу всё-таки добраться до отеля, — сообщает он девушке, уходя прочь от их места их ночлежки. Мужчина взбирается вверх по каменистому склону, не отпуская руку девушки и помогая ей преодолевать сложные участки пути.
— Ты права, да, — кивает Хэйл, — в море сейчас спокойнее, но там ни еды, ни новостей, да и долго мы без топлива не протянем.
Именно поэтому им следует выбрать более рискованный путь сейчас, тогда, вероятно, в последствии будет немного проще.
— Сперва заберёмся на холм и осмотримся. Затем будем действовать в зависимости от ситуации.
Он в любом случае хочет попасть внутрь здания и запастись хотя бы минимум необходимого. Будут там зараженные и выжившие или же нет — не важно. Это повлияет лишь на то, как они попадут в отель. Смогут ли войти спокойно или будут вынуждены искать запасной вход, где наверняка будет толпиться меньше людей.
- Думаю, нам нужно найти какое-то место, где можно будет затаиться, пока не станет спокойнее. Для этого нам понадобятся хотя бы какие-то припасы, — поясняет мужчина, отпустив руку Ханны, когда они выбираются на пологую местность и риск сорваться остаётся позади. Хельгенбергер идёт не спеша, так, что бы девушке не приходилось за ним гнаться. Заодно он прислушивается к окружающим звукам. Но пока что его беспокойство излишне. Местность довольно открытая, да и низины отсюда видно как на ладони, так что маловероятным представляется, что их могут застичь врасплох.
— Я бы остановился прямо в отеле, — он пожимает плечами, — забаррикадировал бы дверь, выбирался бы только по мере необходимости. Мужчина кивает головой в сторону крыши здания, которую теперь вполне реально разглядеть в поле их зрения.
— Нам туда по меньшей мере пол часа пути, но, возможно, это лучший вариант. Местные хижины защищены куда хуже, более хлипкие, забраться в них проще, — перечисляет Хельгенбергер. Отель — другое дело. Большой, массивный. Преимущественно надежный. Правда, от попавших внутрь зомби никакой специализированной охраны нет, к сожалению. Но если избегать зараженных, или, по крайней мере, больших их скоплений, то место вполне подходящее.
— Из пистолета стрелять умеешь? — интересуется немец, обернувшись к девушке. Пожалуй, не помешает пояснить к чему был этот вопрос.
— Возможно, я смогу достать оружие.
Хельгенбергер знал, у кого на острове имелось оружие. И тех, кто носил его по долгу службы, как охрана, и тех, кто торговал им из-под полы. Хэйл ведь планировал остаться здесь насовсем. Ну, или на ближайшее и продолжительное будущее уж точно, так что предпочитал знать обо всём, что происходит на островах.
Ханне бы не помешала возможность как-то постоять за себя и без его присутствия. Он пообещал не оставлять её, но, по идее, ему будет технически сложно вообще всё время находиться рядом. И на время, когда девушка будет оставаться одна, было бы здорово знать, что она в безопасности. А пистолет может помочь практически в любой проблеме, которую могут организовать как зараженные, так и недружелюбно настроенные здоровые. Последнее, увы, вообще не редкость, а при таком хаосе, как сейчас царил на острове, так и вовсе не удивительно.
— Как спалось? — решив как-то сбавить градус тревожности и напряженности, спрашивает Хельгенбергер. Мужчина даже улыбается.

— Верно, - соглашается мужчина, — но не беспокойся об этом.
По мнению Хэйла отель мог им подойти просто идеально. Достаточно было очистить этаж от заражённых и забаррикадировать выходы. Это помогло бы не только им, но и другим выжившим, в случае поиска укрытия. Не исключено, что они так же столкнутся и с живыми, не зараженными людьми и те смогут оказать им помощь в зачистке отеля. А там уж и запасы пропитания, и крыша над головой и вода с электричеством имеются. Уже оказавшись в безопасности можно будет думать, как поступать в дальнейшем. Встречи с другими обитателями острова, не подвергнувшимися странной болезни, Хэйла не пугали. Островов много, людей тоже, маловероятно, что среди них окажется Питер или кто-то ему содействующий. Суматоха поднялась очень быстро, едва ли бывший Ханны успел оповестить всех и каждого об опасном преступнике.
— Доверься мне, я знаю, что делаю, — просит мужчина. Ну, или почти знает, учитывая то, что перед лицом подобной опасности всё-таки никогда прежде не оказывался. Просто пока на его плечах лежала ответственность за безопасность Ханны он не особенно думал о своей собственной, мысли становились яснее.
— Хорошо, — кивает немец, - надеюсь, воспользоваться им тебе не придётся, но пусть лучше оно при тебе будет. Мне так будет спокойнее, да и тебе самой тоже.
Сложно сказать, что ждёт их в ближайшее время, но судя по тому, что он уже успел увидеть, готовиться следовало к самому худшему. Вряд ли на остров десантируется армия и спасёт их от разъярённых зомби, посему придётся брать ситуацию в свои руки.
— Безусловно, — кивает Хельгенбергер.
- Но без еды и нормального укрытия мы долго не продержимся. Хлипкие хижины местных на роль укрытия не потянут. Так что мы остановимся в отеле. Отвоюем его о зараженных, если придётся, — он пожимает плечами. Мужчина понимает, что это может оказаться процессом куда более трудоемким, чем ему кажется на первый взгляд, но всё же не считает свою идею невозможной. Сперва он оценит ситуацию, а затем уже решит, как они будут действовать.
— Люди же могут нам помочь, — рассуждает Фелпс, - но в крайнем случае я разберусь и с ними, — тихо добавляет мужчина. Разумеется, враждовать с остальными выжившими ему совершенно не хотелось, хватало и поехавших заражённых, чтобы картина представлялась совсем не радужной. И всё же мужчина понимал, что не все думают так же, как и он, кто-то может решить воспользоваться паникой и хаосом для того, чтобы нарушать закон безнаказанно.
— Хорошо, — произносит он, — да, и чувствую себя вполне неплохо, но ещё одну ночь провести в пещере не планирую. Мне хватит и этой.
Губы немца трогает усмешка. Жестко, неудобно, весьма прохладно, не говоря уже о том, что пещера не запиралась, а значит вся их безопасность опиралась лишь на чуткость его сна. Слишком уж большой риск.
Мужчина сбавляет ход, когда они приближаются к отелю. Всё, что им остаётся — спуститься вниз по склону, но уже отсюда видны столпившиеся у главного входа люди. По их вялому и дёрганому хождению даже на таком расстоянии можно было сделать вывод, что перед ними заражённые, а никак не живые люди. Хэйл прикладывает палец к губам, жестом призывая девушку следовать за собой. Он идёт медленнее, стараясь ступать тише. Почти наверняка их не слышат, но рисковать не хотелось.
Он медленно спускается по склону, вместе с тем обходя отель вокруг, подальше от парадного входа.
Когда они заходят на стоянку, мужчина оглядывает оставшиеся на парковке автомобили. Некоторые машины брошены в спешке, какие-то оставлены с открытыми двери.
— Жди меня внутри. Не шуми, — шепотом предупреждает Хельгенбергер. Он проверяет салон машины и ждёт, пока Ханна заберётся внутрь. - Я загляну через черный вход, проверю, что на этаже, — произносит мужчина, после чего тихо закрывает дверь автомобиля.
Оставшийся путь до отеля он преодолевает трусцой. Дверь, ведущая в отель распахнута, что кажется Хэйлу не самым хорошим началом: будь внутрь здоровые люди, они предпочли бы закрыться. Тем не менее коридор пуст. Немец не пытается поднять шум, дабы выяснить, отреагирует ли кто-то в здании, просто потихоньку заглядывает в комнаты — одну за другой. Найдя номер, из которого хорошо просматривается парковка, мужчина приближается к окну и открывает его настежь. Затем, на всякий случай заперев дверь изнутри, выбирается на улицу и приближается к автомобилю, где оставил девушку.
Он открывает дверь, и жестом велит Ханне следовать за собой. Вместе с Салливан мужчина возвращается к отелю. Когда они оказываются под открытым окном, мужчина сцепляет руки замком и склоняется, предлагая девушке наступить ногой и ухватиться за него, после чего выпрямляется и подсаживает брюнетку, помогая той забраться в номер. Сам Хэйл ухватывается за бортик, подтягиваясь и забираясь внутрь помещения.
— Ну, по крайней мере место для ночлега у нас есть, — негромко подытоживает он, закрывая окно и оставляя приоткрытой только форточку. — Я хочу осмотреть весь остальной этаж. Можешь остаться здесь или пойти со мной, но тогда тебе надо подобрать что-нибудь, чем будешь отбиваться, в случае чего, — мужчина оглядывается, изучая номер и ища какой-то подручный предмет, который мог бы сгодиться на роль оружия. Он бы предпочел оставить девушку в номере, но понимает, что ей может быть банально страшно оставаться в одиночестве.

— Ну, — он чуть заметно улыбается, — с таким я еще не сталкивался, но, как по мне, живые могут быть куда опаснее и хитрее. Так что уж с кучкой обезумевших людей я точно справлюсь, да и провести их куда легче.
Он пока ещё не до конца уловил то, как именно действуют эти зараженные. Что конкретно понимают, а что нет, но с учетом того, что он успел увидеть, мужчина был уверен в том, что справится. Немного практики и он вообще будет как лучше рыба в воде. Хотя, мысли о возможности приспособления к такому ходу вещей крайне удручали. Ему совсем не хотелось привыкать к миру, где мертвые восстают и бросаются на ближнего, чтобы им отобедать, продолжая цепочку смертей.
— Хочешь устроиться на каком-нибудь из верхних этажей? — уточняет немец.
Вообще, он собирался обосноваться на первом этаже. Но в словах девушки была определённая логика. На том же втором этаже вероятность того, что кто-то влезет в окно существенно уменьшится, при этом высота будет не смертельной, дабы в случае чего можно было выбраться из окна и покинуть номер.
— Будем рассчитывать на их благоразумие.
Ну, а что ещё остается? Нападать на живого человека Хэйл первым не станет. Он и мертвецов бы не трогал, если бы те умели стороной проходить, но это так не работает. Со всеми, кто представляет собой угрозу, он разделается без промедления, без скидок на то живой человек или же нет. Впрочем, живых он по возможности скорее обезвредит, чем убьёт. Ведь он всё ещё рассчитывает на то, что катавасия на острове через какое-то время закруглится, вероятно, не без помощи местных военных, и убитые уж точно не пойдут ему на пользу. Одно дело, когда ты защищаешься и у тебя нет выбора. И совсем другое, когда напрасного кровопролития можно избежать. А там поди докажи, что оно было неизбежно. Камер ведь нигде нет.
— Обещаю, — произносит Хэйл, прежде, чем оставить девушку одну. Впрочем, не так уж и надолго. Пока что им везло. Было бы здорово, если бы так продолжалось и дальше, но особо рассчитывать на это не приходилось.
Расчистив по крайней мере отправную точку мужчина возвращается к Ханне, дабы помочь перебраться той в комнату, более безопасную, чем та же машина, стоящая на одном уровне с обезумевшими туристами.
Того, что девушка обнимет его Хельгенбергер не ожидал. Он не думал ни о чем подобном с того момента, как их окликнул её бывший и он был вынужден взять Ханну в заложницы. Можно сказать, что все его шансы на успех где-то там и оборвались. Посему он старался не думать в направлении какого-либо физического контакта, дабы лишний раз себе не досаждать. И пусть сейчас это были всего-лишь навсего объятия, к тому же, наверняка вызванные стрессом из-за происходящего, он всё же воспринял их с удивлением. Впрочем, надо отметить, исключительно приятным. Он мягко улыбается, осторожно обнимая девушку в ответ.
Он чувствовал себя ответственным за неё и так, но в этот момент ощущение остро усилилось, подчеркивая то, какой маленькой и беззащитной на самом деле она является. В этом месте ей без него не протянуть и пары дней. Поэтому он просто обязан сделать всё необходимое, чтобы с ней не случилось ничего плохого. Иначе он себе этого не простит.
— Не оставлю, — обещает немец, - даю тебе слово.
Он вскользь задевает её волосы, касается затылка девушки. Чуть отдаляется, заглядывая ей в глаза и улыбается, стараясь как-то ободрить её этим. Ненадолго задерживает ладони на её плечах, а затем отдаляется.
— Иди прямо за мной. Если что-то пойдёт не так — держись на расстоянии, пока я не разберусь. Смотри, что бы никто не подкрался сзади. В случае чего стреляй или беги. Не вступай в драку, у них нет чувства меры, они используют все свои силы на полную, - предупреждает Хельгенбергер.
— Придётся немного пошуметь, — предупреждает он девушку, — возможно, эти звуки привлекут внимание к комнате, так что я запру дверь. На всякий случай. Нужно сломать ножки у стула: пока что у меня нет лучшей альтернативы этому. Если сможем добраться до комнаты охраны, то там раздобудем дубинки. Возможно, — рассуждает он, - кухонные ножи из столовой не подойдут, но это лучше, чем пустые руки. За хорошим оружием придётся совершать отдельную вылазку. Позже.
Мужчина закрывает дверь на замок. Осторожно переносит один из стульев, находящихся в комнате, подпирая дверную ручку. На всякий случай. Затем возвращается в комнату и берётся за второй стул. Опускает его на пол, после чего отходит в спальню, откуда забирает подушки и одеяло, накрывая им стул, дабы по возможности заглушить треск ломающегося дерева. После чего примеряется и бьёт ногой. Древко поддаётся с гулким треском. Ещё пара ударов отламывает ножку окончательно.
Хэйл ненадолго замирает, прислушиваясь к звукам. Не пришел ли к ним кто-то на эти звуки? Но пока он не слышит ничего, кроме ударов собственного сердца и напряженного дыхания девушки.
— Посмотри по шкафам: найди вещи с длинным рукавом. Что угодно, чем можно закрыть незащищенные участки кожи, — обращается он к девушке, — понятия не имею, заражают их царапины или нет. Проверять не будем.
Дав девушке поручение, мужчина отламывает и вторую ножку стула. Затем снимает с них одеяло и поднимает пару обломков. Примеривается, выбрав себе тот, что покрупнее. Этого хватит, чтобы держать дистанцию, но в качестве оружия против живого мертвеца, безусловно, слабовато. Он не испытывает боли.
— Держи, — предлагает он Ханне, протягивая второй обломок. Затем из сам заглядывает в шкаф, доставая оттуда чей-то пиджак и натягивая его. Хельгенбергеру он несколько маловато, но неплохо закрывает большую часть рук: ткань плотная, прокусить её будет сложно. А синяк — не так уж и страшно, переживёт.
— Готова? — уточняет мужчина, оглядывая то, во что переоделась девушка.
— Всё будет хорошо, — обещает он, прежде, чем оттащить стул от двери и открыть замок.
— Только не кричи, даже если будет страшно. Это может привлечь ещё больше зараженных.
Он жестом велит девушке отойти подальше, прежде, чем резким рывком открыть дверь. В ответ тишина. Ничего. Никого в коридоре. Мужчина даёт знак ждать и первым выходит из номера. Оглядывает коридор. Подзывает девушку за собой и вновь велит ей замереть. Проходит к двери, ведущей на выход. Убеждается в том, что она открыта. Снаружи её открыть может только живой. Заражённому ума не хватит, а отворяется она внутрь. У них должна быть возможность отступить в случае опасности.
Немец возвращается к номеру, и, опередив Ханну, тихо двигается вперёд по широком коридору к следующему номеру. Пару раз ударяет костяшками руки в дверь и замирает, ожидая, будут ли хоть какие-то звуки с той стороны. Их счастье, что нет. Тогда, не спеша пока забираться в номер — без ключей, как минимум, это будет сложно и шумно делать каждый раз — проверяет, что дверь заперта. То, что не впустит их в номер, не выпустит и то, что там внутри, если там всё же кто-то есть. Затем мужчина направляется дальше, ступая тихо и в напряжении. Понимая, что чем ближе они продвигаются к центральному входу, тем больше вероятность встретить зараженного. И нынешняя царящая на этаже тишина скорее напрягает, чем радует. Где все заражённые, спрашивается? Куда они делись?