Хорошая финансовая обеспеченность родителей может очень плохо сказываться на детях. Амели вполне можно было назвать таким примером. Она была весьма беспечна и беззаботна, потому что привыкла к тому, что любую проблему вполне могут решить родители. Она не стремилась создавать их специально. Девушку нельзя было назвать избалованной, у неё никогда не было тяги капризничать и требовать то, что захотелось не обдумав нужно ли оно ей вообще. Просто она не умела решать проблемы, всегда полагаясь на других. Вроде того что зачем искать хорошую работу, когда можно посвятить всю себя любимому хобби, потому что компания родителей приносит не малый и стабильный доход? Родители не приучили её к самостоятельности, она никогда не сталкивалась с серьёзными трудностями и привыкла к дружелюбному отношению окружающих. Чаще всего оно, конечно, было связанно с её социальным положением, но Нолан этого особо не понимала. Она была не сильна в распознании истинных чувств окружающих. Да ей и не зачем это было, по сути. У неё была уже лучшая подруга в лице сестры, другой ей было не нужно, а уж у неё-то точно нет необходимости прикидываться дружелюбной.
Занятия на курсах прошли, по её мнению, просто отлично. Амели с детства нравилось проводить время за рисованием, так что став старше это своё увлечение она не бросила, да ещё и приобщила к нему сестру. Поход после курсов в кафе был своего рода ритуалом. Они заходили сюда каждый раз на обратном пути, заказывали как правило одно и то же. Ей казалось, что должно произойти что-то просто чудовищное, чтобы они вдруг изменили своему маршруту. Нолан в принципе была из тех людей, кто любит стабильность даже в мелочах. Не большое отклонение от привычного уклада всегда заставляло её ощущать дискомфорт. Потому она совсем не стремилась покинуть родительский дом, да и представить себе не могла развитие событий, при которых ей придётся переехать и реже видеться с семьёй. При этом она была бы совсем не против встретить кого-нибудь, влюбиться, замуж выйти. Только вот жених наверняка не оценит идею переехать к её родителям и продолжить жить там как она и привыкла. Это ведь не очень-то нормально. Хотя экономично, дом у её семьи большой, места много. Но думать о таких вещах всерьёз ей не приходилось, потому как у Амели никого не было и отношения чаще всего складывались не так как ей бы этого хотелось.
Подождать сестру Амели решила на выходе из кафе. Погода была отличная, так что она была совсем не против подышать свежим воздухом. Правда сделать это в одиночестве не получилось. Девушка вздрагивает, когда к ней неожиданно подходит мужчина, да ещё и настолько внушительно огромный. Угрожающим выглядел разве что его рост, хотя на секунду ей всё равно стало не по себе. Она всегда ощущала растерянность когда кто-то вот так запросто подходил к ней на улице. Но девушка быстро расслабилась услышав жуткий акцент мужчины. Похоже, это просто заблудившийся турист. Ничего страшного если она подскажет ему дорогу.
- Центр? - не уверенно переспрашивает она, понимая, что от центра он как-то далеко забрёл. Хотя чем дальше, тем обычно дешевле цены на отели, так что ничего удивительного в этом нет. Взглянуть на карту чтобы попытаться сообразить по какому маршруту ему добираться, она не успела. Мужчина решил представиться.
- Амели, - коротко улыбнувшись, представляется она, пожимая его ладонь, которая казалась раза в два больше её собственной, от чего она невольно подумала что он скорее всего скандинав. Как правило именно их всегда описывают как высоких, голубоглазых и светловолосых. Глаза ей видно не было за очками, но волосы у него довольно светлые. А в акцентах она в принципе никогда не разбиралась. Ну, британский разве что сразу распознает и то вполне может спутать его с шотландским или ирландским.
- Да, здорово, а вы откуда? - она старается говорить чётко и медленно, выразительно проговаривая каждое слово, чтобы ему не пришлось переспрашивать чтобы понять что именно она сказала. - У меня есть ручка, я могу нарисовать вам маршрут, - недолго думая, добавляет она, показывая рукой жест словно держит ручку и что-то рисует, чтобы ему было понятней что именно она имеет ввиду. Мало ли его познания английского сводятся только к умению спросить дорогу?

Она не могла с уверенностью сказать, что была довольна своей жизнью целиком и полностью. Не смотря на практически не ограниченную финансовую поддержку со стороны родителей и возможность получить едва ли не всё, что душе будет угодно, Адриана продолжала ощущать какую-то внутреннюю пустоту. И заполнить купленными вещами её было нельзя. Она пробовала искать себя в разных сферах - в конном спорте, в водном, пробовала стрелять из лука, училась готовить, недолгое время работала в парикмахерской, как-то даже пробовала чинить машины, но нигде не задерживалась надолго. Рисование так же не было её страстью, но ей нравилось посещать курсы вместе с Амели. В отличии от сестры, у которой к творческой работе была явная предрасположенность, талант, если будет так угодно, Адриана была мало заинтересована. У неё получалось чуть лучше, чем у пятиклассника, рисовавшего с завязанными глазами, но ей определённо нравилось, когда преподаватель хвалил её. Замечания же приходились Нолан совсем не по душе, потому, что она не привыкла к критике, не умела ей противостоять и моментально расстраивалась или злилась - в зависимости от изначального настроения.
В остальном же, так как своих предпочтений на данный отрезок времени у Адрианы не имелось, она не возражала против рисования. С неё от этого не убудет.
Не менее любимой частью для Адрианы были визиты в небольшую, но уютную местную кафешку, где она заказывала блинчики с клиновым сиропом и не сладкий чай. Затем они возвращались домой и Адри отправлялась к себе в комнату, где проводила всё время вплоть до ужина.
Сегодня что-то пошло не так. Покончив с обедом, девушка направилась в уборную, дабы отмыть руки от сладкого сиропа. Амели уже должна была добраться до машины и ждать её там. Вот только на выходе... на самом деле, Нолан даже толком не успела понять, что именно произошло. Кто-то напал со спины. Ощутив укол и не слишком дружелюбную хватку, девушка попыталась наступить каблуком обидчику на ботинок, предприняла попытку пихнуть его локтем и даже уверенно укусила за пальцы, прежде, чем всё-таки отрубилась.
До этого момента, её самой большой проблемой были не сочетающиеся между собой элементы гардероба. Она, конечно, смотрела фильмы, но на практике мало представляла, как действовать в стрессовой ситуации. Тем более, в чем-то подобном. Ей ведь по сути дела даже и не дали возможности отбиться, дать отпор. Земля просто ускользнула из-под ног и всё погрузилось во мрак.

- И мне очень приятно, - мягко улыбаясь, проговаривает девушка, замечая что мужчина не крепко сжимает её ладонь и это было приятно, потому что ей казалось, что ему будет достаточно приложить минимальные усилия чтобы пальцы ей переломать. Ну, или просто сделать больно своим рукопожатием.
- Правда? - удивлённо приподнимая брови, переспрашивает девушка. Впрочем, он ведь может быть не коренным филиппинцем. Может его семья переехала туда и он там родился и вырос, а потому и говорит плохо по английски. В общем, на этих мыслях она решила не зацикливаться, потому что ей в руки попала карта и сейчас главной задачей было показать ему верное направление. Только вот из-за того что Амели совершенно не сильна в картах, ей и в голову не приходит что с ней может быть что-то не так и стоит проверить что там написано сверху. Она просто вертит её в руках, присматривается, пытаясь найти знакомые места чтобы отталкиваться уже от них и мысленно ругает себя за то, что сейчас наверняка выглядит очень глупо. Взялась помогать, а даже сама с картой сладить не может, не то чтобы нарисовать нужный маршрут. Только вот она не успевает с горечью признать поражение и предложить другой вариант объяснить дорогу.  Девушка вздрагивает и пугается от неожиданного укола в шею. Амели хотела обернуться, понять какого чёрта только что произошло, но мужчина перехватил её быстрее не дав возможности и звука издать. Её брыкания дляться сосем не долго. Амели субтильная, препарат действует на неё почти мгновенно. Девушка даже не успевает по настоящему запаниковать, как её разум окутывает непроницаемая тьма.
Приходить в себя было трудно. Она чувствовала жуткую тяжесть в теле, сквозь веки она видела свет. Попытка пошевелить руками или ногами, довольно быстро дала ей понять, что сделать это она не может. Более того с ужасом она понимает, что говорить тоже не может. Девушка с трудом поднимает голову, в тот же момент замирая, при виде того самого "филипинца". Она вздрагивает и жмурится от боли, когда он срывает скотч. Девушка дёргается, в попытке освободится и тут же замечает что здесь с ней и её сестра. Сердце в груди делает невообразимый кульбит и словно уходит в подполье. Её охватывает ужас, в горле пересыхает, она переводит взгляд с сестры, которая, похоже, в том же состоянии что и она сама, на мужчину, который, кажется, представлялся Питером и теперь решил испортить её платье. Наряд девушку не беспокоил от слова вообще, куда больше её волновал нож в его руках. От одного только вида оружия её желудок сводила болезненная судорога волнения, к горлу подступал ком, а на лбу выступал холодный пот.
- Адриана, ты... Ты цела? - обеспокоенно спрашивает она, стоит ей понять, что сестра приходит в себя. Ей будет достаточно простого кивка, лишь бы знать что она в порядке. Ну, хотя бы физически.
- Что вам нужно? Пожалуйста... Пожалуйста не причиняйте нам вред, - её голос дрожит, дрожит ощутимо, совладать с ним ей сложно, да и она понятия не имеет что вообще нужно говорить в такой ситуации. - У нас богатые родители, они заплатят, только пожалуйста не трогайте, - она с трудом проглатывает ком, делает шумный вдох носом, ощущая что на глаза навернулись слёзы подступившей паники. До неё сразу не доходит что именно с целью выкупа они тут и оказались. Она вообще не может сейчас думать о том зачем они здесь. Она просто не способна соображать, когда рассудок охватывает паника и страх того, что эти люди могут причинить боль ей или её сестре. Так что ей просто приходит в голову предложить деньги. Её родители состоятельны, они отдадут сколько попросят, лишь бы вернуть их домой. Хотя тут же она понимает, что сейчас вполне ясно может видеть и лицо Питера и лицо второго мужчины. Они не прячут их, не боятся что Амели и её сестра их запомнят и этот факт наводил на крайне пугающие мысли о том, что эти люди не планируют оставлять их в живых.
- Пожалуйста не убивайте, - зажмурившись, чтобы больше не смотреть на них, просит девушка. Она мотает головой, открывает и снова закрывает глаза, кусает губу, словно надеясь на то, что это может как-то помочь ей проснуться. Вдруг это всё не по настоящему? Ей бы очень хотелось чтобы это было именно так, но ни один из способов не помогает ей вырваться из сна, а значит, она вовсе не спит.

Она приходит в себя далеко не сразу. Первым делом ощущая тяжесть в голове. Затем следом в ощущения добавляется скованность движений, при попытке изменить положение. Последними подключаются воспоминания, будто мутный сон - как если бы она могла открыть глаза и обнаружить, что просто отлежала себе руки в неудобной позе, и что то нападение было всего-лишь игрой воображения.
Но нет. Когда Нолан открывает глаза, первым, за что цепляется её взгляд, оказывается лицо незнакомца.
Постаравшись напрячь память, девушка понимает, что никогда прежде его не видела. Ну, или же просто не запомнила. Она пытается понять, кто это может быть и что ему может быть нужно. Зачем он напал на неё?
Или вернее было бы сказать "они" и "на них"? Адри вздрагивает и оборачивает голову, услышав голос сестры. Она еще не успела начать думать о том, что та станет беспокоиться о её пропаже, как вдруг выяснилось, что Амели угодила в неприятности вместе с ней. Это плохо. Очень плохо. Ещё хуже ситуация в её представлении становится, когда она замечает нож в руках второго мужчины, и, собственно, его самого. Это не сулит ровным счётом ничего хорошего. По спине у девушки пробегаются мурашки, а от слов Амели становится не по себе.
Она спешно кивает в ответ на её вопрос. Да, цела, всё нормально. Если забыть о том, где они находятся и в каких обстоятельствах. 
Нолан совершает попытку высвободить свои руки, дёргает ногами, но безуспешно.
Паника подкрадывается медленно, тяжёлым одеялом опускаясь на плечи, давя сверху, мешая дышать.
Ей приходится отвести взгляд от Амели и взглянуть на своего похитителя (хотя, где гарантии, что это был именно он, а не второй здоровяк?), когда тот сдирает с неё скотч, заставляя брюнетку поморщиться.
Адриана шипит, когда тот дёргает её за волосы, глядя на парня со смесью ненависти и страха.
- Поучись хорошим манерам, мудак, если хочешь, чтобы с тобой обращались иначе, - быстро, опасаясь, что он не даст ей сказать, отвечает Адриана. Вот какого черта он хамит? Пусть получает такое же отношение. Да и вообще, если учесть то, что он похитил её и Амели, то почему вообще смеет придираться к её поведению, жаловаться на что-то? Это сопутствующий урон! И это не последнее, пусть будет уверен. Ему придётся пожалеть о том, что он сделал, если только сейчас откуда-нибудь из-за ширмы не выскочит человек с камерой и не оповестит их о том, что это всё такой большой розыгрыш. Не смешной, правда, ни сколько. И цель его не ясна. И, быть может, отчасти и поэтому, никто не выскакивает и не прекращает весь этот фарс.
Она бегло окидывает взглядом помещение, отмечая, что оно выглядит заброшенным и не находя в этой новости ничего утешительного. Скорее, это напрягает её даже больше.
Зачем они здесь? Что нужно этим людям? Амели уже задала этот вопрос, но Нолан не была уверена в том, что получит верный ответ. Никто не помешает им солгать, а они не смогут этого проверить.
- Вы заигрались, парни. Вас ждут большие проблемы.
Блеф? Возможно, отчасти. Но так же уверенность в связях своей семьи и том, что она прекрасно запомнит эти лица и сможет их опознать. О варианте, при котором они так и не покинут склад живыми Адриана пока не думает.

Сестра в порядке, ну, по краней мере пока, так что этот факт на самом деле не сильно успокаивал Нолан. Она хорошо понимала что ситуация, в которой они оказались, ужасная, а паника, которая охватила её сознание, только сгущала краски, заставляя её думать о том, что выкуп-то они могут попросить, а вот в живых их оставлять не обязательно. Сразу же вспомнилась крайне печальная статистика по таким случаям, в которой говорилось о том, что похитители, чаще всего, убивают своих жертв уже в первые сутки. И людей, которых удалось спасти, очень не много. И вот оптимизма эти знания уж точно не добавляли.
Этот тип определённо нравился ей больше когда изображал дружелюбного иностранца. Сейчас от его акцента и следа не осталось, а до неё дошло что она крайне просто повелась на эту уловку. И ведь ей даже в голову не пришло что это может быть опасно. Что ей не стоит заговаривать на улице с незнакомцами. Она-то была уверена в том, что это правило в сознательном возрасте соблюдать уже совсем не обязательно. Да и что такого? Человек просто спроси дорогу, но она всё равно корила себя за оплошность, позволила ему подойти слишком близко и теперь была вынуждена находится здесь.
Девушка дёргается, ёрзает на стуле в попытках освободить ноги или руки, что-нибудь чем можно было бы ударить, словно не до конца осознавала бесполезность этого действия.  Она пыталась сделать всё, что бы оказаться подальше от его руки, оттянуть момент когда он прикоснётся к ней, но сделать это было невозможно. Она вздрагивает, плотно сжимая губы в узкую полоску, делает нервный, шумный вдох, пытаясь успокоится и не закатывать истерику из страха что за это ей сделают больно. А избавиться от страха было невозможно, особенно нож  руках Джерарда заставлял её дрожать от ужаса.
Его слова о том, что он не собирается её убивать, в сочетании с тем что как раз потрогать её он очень даже хочет, совсем не успокаивали. 
Когда второй преступник решает по угрожать её сестре, она всё же открывает глаза. Сейчас Нолан волновалась уже не только за собственную сохранность, но и за Адриану, которая решила ещё и нахамить похитителю. От её слов у Амели всё внутри словно оборвалось от страха. Она не испытывает ни капли симпатии к этим людям, но животный страх заставляет её держать язык за зубами. Ей не казалось разумным дерзить людям которые могут сделать с тобой всё что захочется. И тут уже не важно понесут они за это наказание или нет, потому что это не изменит нанесённых увечий.
Она ловит взгляд мужчины, глубоко в душе надеясь увидеть в его лице хоть какое-то подобие дружелюбия. В надежде что он просто пытается её запугать, сейчас добавит что так и быть, если она будет вести себя смирно, то он ничего ей не сделает, но в его взгляде нет ничего, что могло бы подкрепить её надежду.
- Не надо, пожалуйста, - умоляет она. К глазам подступают слёзы, которые не получается сдержать. Этот тип ещё и угрожает Адриане, похоже, что они решили поделить их двоих между собой.
- Адри, прошу, не усугубляй, - едва слышно просит Нолан, не громко всхлипывая. Она смотрит на сестру в надежде что та одумается и хотя бы больше не будет провоцировать этого человека. У Адрианы всегда был более бойкий характер, не такой трусливый как у Амели, но сейчас эта храбрость слишком тесно граничила с глупостью.
Она снова зажмуривается от страха, когда он опускает руки на её плечи. Её дыхание становится тяжёлым, напряжённым, ей очень хотелось сейчас потерять от страха сознание чтобы не видеть и не осознавать происходящее вокруг, но одного только желания для этого было не достаточно.
- Пожалуйста, давайте как-нибудь договоримся, прошу вас, - очередная попытка попробовать наладить контакт, может у них будут какие-то требования, которые перекроют желание сделать то, что уже запланировали? Но на деле она не знает что предложить им взамен кроме родительских денег. А когда рука мужчины сжимает её горло, то возможность соображать и вовсе исчезает. Амели замирает, её дыхание и пульс учащаются от страха. Он сказал что не планирует её убивать, но вдруг передумал? Вдруг просто не рассчитает силы? Дышать становиться тяжело и это только усиливает панику, заставляя её вновь дёргаться на стуле, пытаясь вытащить руку из петли тем самым безболезненно натирая кожу, но эта боль сейчас волновала её куда меньше чем рука на её шее и страх остаться без доступа к кислороду.

Того, что мужчина решит её ударить, Нолан на самом деле не ожидала. Да и с чего вдруг? Она не привыкла к такому обращению с собой. Максимальная грубость, которую позволяли себе её знакомые - это сказать, что ей не идёт какой-то наряд. А этот тип явно из неблагополучного района вышел. Ну, во всяком случае, манера так выражаться и заниматься рукоприкладством у девушки ассоциировалась именно с дурными условиями воспитания. Она и сама умела материться, было бы странно, наверное, если бы она даже слов непристойных не знала и не имела понятия, что они значат, но Адри не допускала их в своей речи, как и её окружение. Это ведь было попросту некрасиво. Да и без того вполне реально донести свою мысль.
Её голова качается в сторону, а щека моментально вспыхивает болью от удара. Девушка жмурится, ожидая, что он ударит снова, но у этого типа, которого второй назвал Джексоном, были уже другие планы. Она вынуждена обернуть лицо к нему, но взгляд её какое-то время прикован к сестре и второму похитителю. Сейчас Нолан пытается оценить угрозу, которая адресована не ей. Похититель, которые занят тем, что бы напугать её, пугал девушку куда меньше. Может быть и зря, конечно. Ей явно стоило побеспокоиться о собственной безопасности, но она просто не могла не переживать из-за Амели. Она ведь не сможет защитить е здесь, будучи прикованной к стулу, лишенной возможности дать отпор. Амели ведь не такая стойкая, её очень легко ранить. Сестра всегда была куда более чувствительной к внешним раздражителям, нежели она сама.
И всё же, ответить очередным хамством на слова угрожающего Амели мужчины она не успевает. На этот раз Джексону удаётся приковать её внимание к себе и происходящему с ней самой. Девушка вздрагивает и дёргается, вскрикнув в первый момент от боли и неожиданности, но почти сразу закусив губу. Не потому, что перестало быть больно или страшно. Она не хотела пугать сестру. Показывать, что боится не меньше, чем она сама.
- Хочу врезать тебе по яйцам, - не раздумывая отвечает девушка, когда их взгляды пересекаются, - раз уж спрашиваешь.
И да, она хотела спорить! Она была категорически не согласна с тем, что он делает. Знала, что ни Джексон, ни его напарник-бандит не имеют никакого права так поступать с ними. Вот только похоже, что никто не придёт и не удостоверится в том, что здесь не происходит ничего из ряда вон. И очень жаль, на самом деле. От помощи Нолан сейчас бы не отказалась.
Его угроза заставляет Адриану осечься, готовую моментально ответить грубостью на любое его предложение. Что этот псих не шутит? Что если он и впрямь сделает то, о чем говорит? В глазах девушки замешательство, непонимание, паника. Сердце принимается стучать всё быстрее, и она не в состоянии отвести взгляда. Хочет понять, врёт он или нет, но не может прочитать в его взгляде ровным счетом ничего, что адекватность в его черепную коробку не завозили уже довольно давно, если завозили вообще.
И что теперь? Ей стоит начать умолять его о пощаде? Можно подумать, что от этого он передумает делать то, что запланировал, если в его отбитой голове вообще имелся какой-то план. Может, это чистая импровизация? Адри была уверена в том, что он не притворяется. У него и впрямь крыша протекает.
- Ты ведь денег хочешь за меня получить, да? - она чуть вздевает брови в вопросе. Вариант довольно вероятный, но всё же скорее наугад, чем в полной уверенности. Не исключено, что они поймали их для того, чтобы развлечься, а потом выбросить, как ненужный мусор, в какую-нибудь канаву или вроде того. И если так, то дела их очень плохи, но пока Нолан предпочитала цепляться за менее паршивые варианты.
- Тогда в твоих интересах, шизик, оставить меня узнаваемой. Потому, что платить черт знает за кого они не станут, - заверяет она парня, в тот же момент невольно задаваясь вопросом о том, чем сейчас заняты родители. Сколько времени прошло с момента похищения? Знают ли они, что что-либо пошло не так? Заметили ли их отсутствие?
Она ненадолго переводит взгляд на Амели, не смотря на то, что его лезвие всё еще прижато к её щеке и он может продолжить, навредить ей ещё больше. Но даже так, рука незнакомца, сжавшая шею сестры, напрягала её куда больше.
- Оставь её в покое, урод, - даже не просит, требует Нолан. Она возвращает взгляд к Джексону, не в силах понять, как вообще можно на него воздействовать, да и реально ли это в принципе? Может, он абсолютно не укрощаемый. Но второй ведь совсем не такой! Хотя менее опасным для Амели его это не делает.
- Да что с вами не так, контуженные? - уточняет она у Джексона, чувствуя, что хочется расплакаться от досады и ощущения собственного бессилия. Всё, что она может - нападать "словом", большей свободы ей не предоставят. Но это не помогает. Точно так же как не помогли бы и просьбы о пощаде. И это отсутствие выбора пугает Адриану до чёртиков.

Она вздрагивает, когда слышит удар, испуганно смотрит в сторону сестры не в силах сдержать слёзы отчаяния, потому как за Адриану она начинала переживать больше чем за себя. Намерения "филипинца" были кристально ясны и, может быть, если она не будет сопротивляться, то останется в живых и дотянет до того момента как родители их выкупят. А вот то, что второй парень может навредить Адриане её пугало, тем более что сестра даже не пыталась минимизировать риск, наоборот скорее нарывалась на ответные действия. А когда в руках Джексона блеснул нож, Нолан и вовсе больше не могла думать о собственной шкуре.
Его рука всё ещё сжимает её горло, она напугана, дыхание затрудненно и от этого голова начинает кружиться, а всё вокруг расплываться.
- Не трогайте её, - хрипло просит девушка, дрожа от бессилия и накатывающих слёз.  Она и сама понимала что ответ этого человека будет каким-то таким. Он и сам понимает, что она не может предложить ему ничего такого, чего он сам не мог бы взять. Так что договариваться им не о чём, все козыри у него.
Когда он наконец отпускает её горло, она делает глубокий шумный вдох от которого тут же заходится в сухом кашле.  Не успевает она собраться смыслями, как понимает что мужчина тащит её прочь, оставляя Адриану и этого сумасшедшего одних. Девушка дёргается, словно это могло как-то остановить похитителя, она не хочет оставлять сестру, хотя и понимает что её присутствие ей никак не поможет. Но ей страшно оставаться в неведении, страшно от того, что этот человек может сделать с её сестрой. Адри ведь явно не собирается просить пощады или, хотя бы, просто молчать.
- Не провоцируй его, пожалуйста, Адри, - просит она, прежде чем мужчина утаскивает её прочь и сестра пропадает из поля зрения Нолан. Она не послушается. Амели почти уверена в этом, но всё же надеется на лучшее. Пусть хотя бы молчит, не злит этого парня. Нолан кажется, что это единственный вариант при котором они смогут уцелеть.
Девушка совсем затихает, когда они отдаляются от того места где осталась её сестра. Это помещение огромно, она пыталась рассмотреть всё, понять где здесь выход на случай если у неё получится сбежать, но так ничего и не увидела слишком много непонятного хлама и ящиков, которые сильно загораживали ей обзор.
Когда мужчина тянет к ней руку, она мотает головой в сторону, чтобы избежать его прикосновения. Нолан отворачивается, упрямится не желая смотреть ему в глаза. Она сама понимает что должна просто подчиниться. Нет никакой гарантии что он действительно не убьёт её после того как она сделает всё, что ей скажут, но если она не подчиниться, то тогда ей точно несдобровать. И что же делать в таком случае?
Она вскрикивает и зажмуривается, когда видит как мужчина тянется к ней ножом. Девушка открывает глаза только когда слышит треск одежды. Делает несколько глубоких вдохов, вновь дёргает руками вызывая тем самым жгучую боль в натёртых верёвками запястьях, кусая от боли губу.
Девушка поджимает губы, понимает что никак не может помешать ему связывать её. Ей не хочется сдаваться, не хочется подчиняться ему, но в то же время Нолан боится что ей причинят боль, что мужчина ударит или порежет её. Волосы встают дыбом от одной только мысли об этом, а потому страх за судьбу сестры совсем не утихает.
- Не буду, - её голос дрожит, но она очень старается придать ему твёрдости. Он хочет чтобы она подчинялась, то есть, всё-таки есть что-то что он не может получить не договорившись с ей. Потому она решает что это её шанс попытаться воспользоваться ситуацией. В знак своего протеста она даже пытается вырвать из его хватки освобождённую руку, но кажется, что даже вытащить её из пут было бы легче.
- Я, я сделаю всё что вы скажете, если вы пообещаете защитить мою сестру от вашего чокнутого приятеля, обещайте что он не убьёт и не искалечит её, - её голос дрожит так сильно, что даже прислушиваться не нужно чтобы это заметить, она должна попробовать поторговаться, вдруг у неё получится хоть как-то защитить Адриану?
Она шумно выдыхает, чувствуя его пальцы во рту, девушка жмурится, собирается с мыслями и с трудом пересилив себя обхватывает их губами, касаясь языком и захватывая больше. Она хочет показать, что может быть послушной если ему так этого хочется, но в ответ он должен выполнить её требования.

Нет, ей определённо не нравился этот тип. Кто вообще занимался его воспитанием? Какого черта он себе позволяет? И да, он снова решает ударить её, ещё и по лицу. Ну, вообще молодец. Отлично говорит о его характере. И Адриана не упустит возможности сообщить ему всё, что думает на этот счёт. Но позже. Потому, что сейчас она оглушена ударом и не в состоянии говорить сразу. Он, может, бил и не со всей силы, но Нолан было этого более, чем достаточно.
Вопрос Джексона заставляет девушку вскинуть брови в вопросе. Она даже не сразу понимает, о чем он. У неё-то в семье совершенно нормальные отношения, и родители захотят вернуть её в любом случае. Но, конечно, лучше целой и невредимой. И не потому, что она не устроит их с полученными травмами, а потому, что они не хотят, что бы ей было больно и плохо. Своими словами она лишь хотела заставить его остановиться, но мужчина воспринял это как-то по-своему.
- Что, проблемы со вниманием? - интересуется Адриана, зло хмуря брови, когда Джексон сжимает её подбородок своими пальцами. Его так бесит, что она не уделяет внимания тому, что он делает? Что же, похоже, девушка уже избрала идеальную тактику поведения. Чисто случайно попала по самому больному, и непременно продолжит на это давить, даже если за такую наглость (или всё-таки смелость?) придётся поплатиться. Ведь ей достанется в любом случае, уж в чём, а в этом она не сомневалась ни мгновения, так хотя бы не даст ему насладиться ситуацией в полной мере. Пусть обломится, психопат чёртов.
- Я попала в руки к психопату с низкой самооценкой. Что нового ты мне можешь сообщить, а? - уточняет она и усмехается, будто бы карты теперь в её руках. 
Джексон намерен убедить её в обратном, вот только Нолан не сдастся так просто.
Разумеется, ни к чему подобному она не была готова. Она не привыкла терпеть боль, но так же не была научена терпеть подобное отношение. Её вырастили в любви, холили и лелеяли, и, помимо прочего, её избаловали, вместе с тем научив ценить собственное мнение и свободу. Может, в некоторых вопросах и перегибая палку, но Адриана знала точно - никто не имеет права безнаказанно делать то, что сейчас делали эти двое.
Она ничего не успевает ответить Амели, потому, что похититель приковывает всё её внимание к себе. А если быть более точной, то к шее, кожу на которой сейчас пронзает острой болью, что заставляет девушку вздрогнув. Крик сам срывается с её губ, а на глаза наворачиваются слёзы, но эти слёзы - признак физической боли, а не эмоциональной слабости. Она не в силах сопротивляться реакции своего тела на внешние раздражители. Пусть не смеет засчитывать подобное на свой счёт.
- Немного воспитания для меня? Ты ничего не перепутал, нет? - она усмехается и качает головой, слизывая кончиком языка скатившуюся вниз слезу.
- Ты труслив и слаб. Выбираешь в свои жертвы девушку, что не может дать тебе отпор. И, мало того - связываешь её. Боишься, что ли, что я снова сделаю тебе больно? Ох, бедный Джекси, долбанутая сука укусила тебя за ручку, пойди поплачься мамочке, ссыкло, - рычит Нолан, дёргая головой и руками, всем телом порываясь разорвать путы, помешать ему сделать то, что он задумал. Он заставил её плакать, но это ещё ни черта не значит.

Он не отвечает ей. Может, ему нечего сказать? Не придумал достаточно едкого ответа, а все оскорбления закончились? Или всё-таки ей удалось попасть в цель? Действия Джексона подтверждают эту догадку. Она явно зацепила его какими-то своими словами, ведь вместо ответа он вновь решает прижечь ей кожу, и в этот раз боль оказывается сильнее, чем в предыдущий. Нолан дёргается и кричит, но Джексон не убирает лезвие ещё довольно продолжительное время. К тому моменту, как он становится перед ней, Адриана уже готова сдаться. Но его слова заставляют её оживиться. Мужчина даёт ей понять, что она попала в цель. Вот только в ту, в которую совсем не метила.
Она в смятении. Каких-то откровений от похитителя она не ожидала. Да и не хотелось ей как-то испытывать сочувствие к такому чокнутому типу, ей хотелось разозлить его, задеть. И ей это удалось. Вот только какого черта тогда сейчас, где-то далеко, словно фоном, она испытывает укол совести?
Джексон принимается сыпать угрозами, которые заставляют девушку ощутимо напрячься. Она взбесила его больше, чем рассчитывала. А последствия оказались совсем не такими, как она ожидала. Нолан ведь думала, что он продолжит причинять боль ей, а он решил переключиться на её родителей. А они-то тут при чем? Хотя, тот же вопрос она могла бы задать и в отношении себя с сестрой. Что они им сделали-то? Родились в заботливой и полноценной семье? В этом их провинность? В том, что им просто повезло больше?
Не надо. Не делай этого. Она дергает ногой, пытаясь собраться с мыслями. Она не понимает, чего он хочет и как повлияют её слова на его действия. Если она станет упрашивать его не делать этого, станет ли данное преступление ещё более заманчивым от её слов? Да вот только вариант, где она продолжает ему хамить, тоже не исключает плачевного исходя для её близких. И всё же, совершенно очевидным для Нолан было только одно: они не должны пострадать. И уж точно это не должно случиться по её вине.
- Что?
Адриана не сразу понимает, что он собрался делать. Камера, которую мужчина включает, подтверждает её предположение на счёт выкупа. Но то, что он решает её обнажить - это, откровенно говоря, сбивает с толка. Зачем? Зачем он это делает? Просто для того, чтобы заставить её близких переживать перед тем, как убить?
По её спине проходятся мурашки. Ей стоит хорошенько обдумывать всё, что она говорит.
- Знаешь, в чем разница между нами, псих контуженный? - очевидно, что пара ожогов не научила её вежливой речи, потому, что смягчать своё отношение к этому человеку она не планировала. И даже при том, что сейчас очень старалась подобрать слова верно.
- Я бы никогда не навредила твоим близким, - она облизывает губы и чуть качает головой.
- И не навредила бы тебе. Но с тобой, похоже, что-то не так.
Адриана закрывает глаза, стараясь дышать ровнее и не думать о том, что он станет делать дальше, потому, что хороших вариантов она попросту не видела. Скорее всего, он продолжит резать её или оставлять ожоги. Кажется, это ему нравится. Может быть, он изнасилует её. Менее вероятно, но исключать такое тоже нельзя, он ведь явно поехавший. В общем, вариантов, что могли бы её устроить, не было даже в теории.
- Поэтому делай то, что считаешь нужным. Ты ведь всё равно наплюёшь на то, что я скажу. Сделаешь так, как хочется именно тебе, как будто именно тебя вырастили в золотом подгузнике и ты привык, что всё вокруг должно подчиняться твоим желаниям.