Я очнулся в больнице несколько дней назад. И это всё. Буквально всё, что я помню. Что было до этого - не знаю, да и даже не знаю, каково это - помнить нечто большее. Целая жизнь? Сколько точно мне лет - не известно, но анализы соответствуют возрасту человека старше пятидесяти. Документов при мне не было, в лицо меня никто не опознал. Наверняка, не последнюю роль в этом сыграла зашитая рана на правой стороне лица, из-за которой всё опухло, покраснело и отдавало в синеву. Сейчас оно выглядит не так пугающе, но зрелище всё равно не из приятных. Не могу привыкнуть к своему отражению. Избегаю зеркал, рядом с ними не комфортно. Возможно, дело опять-таки в ране. Или в том, что из отражения на меня смотрит совершенно незнакомый человек. Слышал о том, что без страховки счета за лечение будут непомерными. Слабо представляю, как буду возмещать этот долг, но пока что думать об этом рано. Надо... да не знаю, что надо, на самом деле.
Помню... нет, не так. Не помню, а знаю какие-то прописные истины, свой язык, в какой стране нахожусь и почти полностью уверен, что мы на планете Земля. Когда мне задавали все эти вопросы, на последний ответил с изрядной долей сомнения, но, похоже, не прогадал. Мне не нравится, когда меня оценивают врачи, но так надо.
Передвигаюсь сам, хотя боль в ноге и рёбрах доставляет неудобства. Голова постоянно гудит, иногда кружится. Пью таблетки, от них становится легче, но ненадолго. Впрочем, ощущение времени размыто.
Что будет дальше? Куда я пойду, когда меня выпишут? Я понимаю, что не смогу остаться здесь надолго. Возможно, меня отправят на улицу уже завтра или даже сегодня. Не знаю, каково это - жить на улице, но догадываюсь, что не очень-то приятно. Хотя если открывать окно, то в комнате тепло. Я хочу спросить кого-нибудь о том, как быть дальше, но не знаю, к кому обратиться. Врачи заняты своими делами, медсестры зачастую раздражены, хотя почти всегда улыбаются. Я этим людям никто и не факт, что мне ответят честно. Надо вспомнить хоть что-нибудь.
Слышал, как две медсестры разговаривали о том, что им меня жалко. Но я же не бездомный пёс или кот, чтобы подобрать меня. Жалко, что я не кот. Там хотя бы понятно, что надо делать. Подходишь, мяукаешь - тебя кормят. Трёшься об ногу и мурчишь, когда тебе чешут за ухом и человек доволен и снова тебя кормит. А мне-то чем заниматься?
Я погружен в эти размышления, когда в мою палату заходит новая медсестра. Я узнаю форму, но не лицо. Но я не видел здесь всех и каждого, так что я не удивляюсь, даже не обращаю на неё внимания, пока она не подходит ближе. Совсем ещё девочка. Не уверен, сколько ей лет, но, полагаю, что если она уже здесь работает, значит достаточно. У неё вот вся жизнь впереди и она наверняка всё о себе знает. И снова вспоминаю того мужчину в отражении. Усталый взгляд, проседь в висках и бороде, годы за плечами. Его жизнь - моя, но он ничего мне не расскажет. Он просто повторяет за мной, как болванчик.
Я знаю, что такое зеркало и что такое отражение. Просто не могу принять мысль, что я - тот человек. Я не знаю это лицо. Не знаю себя.
Опускаю взгляд на её бейджик и читаю: Шерил. Буквы я тоже помню. Могу читать, могу написать что-то. Очень смешно, что я могу оставить свою подпись, и, вероятно, она будет именно такой, какой была раньше. Эта идея пришла одному из интернов, но, к сожалению, моя подпись - такая размашистая каракуля, что по ней невозможно угадать мои инициалы. Вероятно, придумывая её в прошлом, я не думал о том, что она могла бы мне чем-то помочь.
Где я жил? У меня ведь есть дом? На мне была одежда. Частично она обгорела, частично была порвана. В целом, пришла в негодность, настолько, что я не представляю, в чем именно покину больницу. Полагаю, мне дадут что-то из бюро находок, не идти же в больничном халате? Тем не менее, это была неплохая одежда. Не что-то дорогое, но и не ширпотреб. А значит я зарабатывал не так уж и паршиво. У меня должны быть деньги, осталось только разобраться в том, как их себе вернуть.
- Пора на прогулку? - уточняю я у Шерил и отрываю взгляд от бейджика. У неё пронзительно голубые глаза. И я почему-то думаю о том, что ей не место в больнице с калеками и стариками. Да и мне тоже. Вот только я не знаю, где моё.

Я невольно улыбаюсь на её слова, но это довольно грустная улыбка. Мне не очень нравится, как это звучит - слишком уж безлико. Но, безусловно, чертовски мне подходит. Так что я киваю на вопрос девушки. Ей не за чем об этом переживать.
- Добрый, - соглашаюсь я. Похоже, сегодня меня будет сопровождать очень милая юная леди. Не знаю, какие женщины мне нравились раньше и нравились ли вообще, но сейчас Шерил определённо радует глаз.
- Нет, - я качаю головой, - не стоит, я в состоянии ходить сам, - заверяю я девушку. Врач так не думает. Рекомендует передвигаться только под присмотром. Да, периодически у меня кружится голова и я могу потерять равновесие, если ни на что не опираюсь, но, в целом, ноги вполне меня держат, так что нет, я не хочу, чтобы пара здоровых увальней сажали меня в каталку, словно я немощный какой-то. Я себя так не ощущаю. Очевидно, я пострадал где-то. Вероятно, в аварии, но я не парализован, так что к чему лишняя суета?
- Приемлемо, - отвечаю я, поднимаясь с постели, прежде, чем пересесть в кресло-каталку. Я бы предпочёл просто пройтись, мне немного неловко перед этой девушкой. Думаю, мне хотелось бы выглядеть более презентабельно в её глазах, но, как бы то ни было, она медсестра, а я пациент. К тому же, я сильно её старше. Едва ли я ей интересен. Но я не уверен, что это желание подконтрольно.
- Вам нравится ваша работа? - интересуюсь, когда мы выезжаем в коридор. Я стараюсь особо не вертеть головой, от этого неприятные ощущения усиливаются, так что не могу видеть девушку, пока она идёт позади меня, толкая коляску. Я правда мог бы пойти сам. Но уж лучше сидеть в кресле, чем упасть по дороге, чтобы ей пришлось меня поднимать. Весьма... сомнительное удовольствие.
- Здесь часто такие бывают? - я мельком заглядываю в другие палаты, когда мы проезжаем мимо них. Смотрю на людей, лежащих на постели, замотанных бинтами и проводами, сидящих возле окон, говорящих по телевизору, пытающихся тайком от мед.персонала закурить в открытое окно. Они помнят кто они такие или здесь все с той же проблемой, что и у меня?
- Я имею в виду людей с амнезией, - уточняю я свой вопрос, - они вспоминают что-нибудь? Люди вообще возвращают себе память? Не в теории, а так, чтобы пациент, который лежал прямо здесь, у вас... кто-нибудь вспоминал о себе?
Понимаю, мой вопрос звучит немного ломано, но мне сложно подобрать слова. Когда я думаю об этом - всё проще. Но стоит только заговорить и я ощущаю себя рассеянным, будто обнаруживаю пробелы в самых неожиданных местах и не знаю, чем их заполнить.
- Простите, - я виновато улыбаюсь и немного морщусь от ощущений, когда натягивающиеся лицевые мышцы дёргают шрам.
- Думаю, мне очень хочется поговорить, но у докторов вечно нет на это времени, - я шумно выдыхаю и усмехаюсь, - у меня столько вопросов... чёрт возьми, это так странно. В голове перекати-поле. То есть... я помню что такое перекати поле, но не помню своего имени. Это же так... глупо, разве нет?
Я всё же оборачиваюсь, чтобы посмотреть на девушку, но мне приходится повернуться всем корпусом. Я вижу её лицо. Кажется, она внимательно меня слушает. По крайней мере выражение её лица не кажется отсутствующим, не похоже, чтобы я утомил её своими рассказами. Не знаю даже, работа медсестрой - это как? Это скучно, потому, что всё однообразно и поговорить не с кем или же наоборот все пациенты, как и я, горят желанием почесать языком?
- И в то же время удивительно, - я откидываюсь на спинку кресла, когда мы выезжаем во двор больницы. В лицо ударяет свежий ветер. Я помню это ощущение, знаю каково это, когда тебя обдувает теплый ветер, даже каково когда он щиплет кожу и забирается под ворот одежды. Но ничего, никаких событий, которые бы с этим ассоциировались. Словно стёрлось всё личное. - Я ведь мог бы забыть родной язык, верно? Или только последние события... я немного поспрашивал, но, если честно, ответы меня только больше запутали. Всё зависит от того, какой участок мозга повреждён. Но почему... почему в моём случае пострадала именно та часть, что отвечала за то, что делало меня мной? Похоже на издёвку от судьбы. Понимаю, что то, что случилось со мной ещё не худший вариант, я мог бы вовсе стать овощем. Но от этого как-то не легче. Кто-то говорил о возможности начать с нового листа, но я бы предпочёл окунуться в прежнюю жизнь и вернуть её себе. Для нового начала мне как-то поздновато, разве нет?

- Верно, - невольно улыбаюсь, - постараюсь мыслить позитивнее.
Да, пожалуй, если бы в добавок к отшибленной памяти была ещё и невозможность передвигаться самостоятельно или в принципе, то было бы гораздо хуже. Понимаю, что положение дел зависит исключительно от точки зрения с которой на эти самые дела смотреть, но всё равно сложно радоваться тому, что ничего о себе не помнишь. Неудобно как-то, что ли. Пусто.
- Не уверен, что у меня есть идеи, - чуть усмехаюсь. В конце концов, я не хочу придумывать себе что-то новое. Я хочу то, что у меня было и то, что я потерял. Мне не важно даже, понравится мне это имя или нет, лишь бы оно моё было. Может, это напомнило бы мне о забытом? Может же такое быть, что что-то возвращает воспоминания? Думаю, у меня было бы больше шансов, если бы я смог узнать о том, кем я был в прежней жизни, если бы прошелся по своему дому, пролистал альбомы. У меня ведь были альбомы со своими фотографиями? Поговорил бы со своими прежними друзьями. Было бы здорово, если бы какая-то история переключила тумблер у меня в голове и вернула мне воспоминания. Ну хоть что-то. Я же не могу быть никем, верно? Кто-то должен меня знать. Кто-то хватится. Надеюсь, что это вообще случится. А что если нет? Если я остался последним живым из своей семьи? Всё же, лет мне уже не мало, такое тоже может быть. И если жил нелюдимо, друзей не имел? Что если вообще никто не сможет рассказать мне о том, кто я такой? Каким человеком я был? Если я был таким, что лучше бы и не вспоминать, то об этом я тоже предпочёл бы быть в курсе. Вдруг мне тогда проще было бы отпустить и начать всё заново? А сейчас что я вообще могу? Быть беспомощной обузой для врачей и медсестёр? Жалкое зрелище.
- Нравится помогать людям?
Ну, это, пожалуй, самая очевидная причина, по которой кто-то может заниматься медициной. Наверняка бывают и другие причины, и если случай Шерил является исключением, я с интересом послушаю. Деньги, конечно, тоже неплохой мотиватор, но, насколько я понимаю, у младшего мед.персонала зарплата не из разряда предела мечтаний, так что в данном случае я это отметаю. Может, я и не прав. Мало ли что ещё у меня в голове перемешалось, мало ли что я мог забыть? Мне ведь задавали вопросы только относительно самых основных моментов, вроде того, какой год, на какой планете мы живём, кто президент, как меня зовут. Занятно, что я ответил на все вопросы кроме последнего, хотя, если честно, с радостью поменял бы, чтобы было наоборот.
- И что было с людьми из вашей истории?
До пяти лет? Это жутко. Особенно если тебе самому уже далеко не пять. Вот как мне сейчас. Как бы я себя ощущал в таком случае? Уверен, что просто кошмарно. А ведь мне и сейчас не очень-то комфортно от невозможности что-то вспомнить. И если я ничего не помню, то какого черта мне вообще от этого тоскливо? В целом, если я не могу вспомнить, я бы не отказался хотя бы перестать переживать об этом. Думаю, это бы всё существенно упростило, жаль только нельзя по щелчку пальцев начать чувствовать то, что хочется.
- Если честно, меня пугает мысль о том, что я окажусь в числе последних, - я невольно усмехаюсь, - мне уже... лет сорок? Пятьдесят? Что-то поздновато для того, чтобы начинать заново. Что я умею делать? Куда возьмут великовозрастного новичка?
Опять получается, что ною. Ладно бы она была мне родственницей какой-то или психологом хотя бы, они за это хоть деньги получают. А мед.сестре это за что? Ей за выслушивание историй деньги не платят. Сомнительное удовольствие, как ни крути.
Я слежу взглядом за Шерил, когда она подходит ко мне ближе. Неловко как-то из-за того, что она делает. Но её забота очень приятна.
- Вы очень милая девушка, - я грустно улыбаюсь, - вы уже делаете для меня очень многое. Спасибо вам за это.
Она не обязана слушать всё, что я говорю, и я уверен, что Ном и сама прекрасно об этом осведомлена. Так что, очевидно, она очень приятный и отзывчивый человек. Уж если заткнуть меня было бы не вежливо, то утешать и предлагать нечто подобное - это её инициатива. Так что, похоже, ей и правда не в тягость слушать то, что я думаю. Даже как-то полегче стало, потому, что удручает мысль, что, возможно, единственный человек, кому я смог хоть что-то сказать о своих тревогах, только и думает, что о том, когда же я, наконец, заткнусь.
- Понимаю... но только напрягает мысль о том, куда мне придётся идти после того, как меня выпишут. Если до этого момента не объявится кто-то из моих знакомых, то, полагаю, у меня будет всего один вариант. Поправьте меня, если я ошибаюсь и помню что-то неверно, но, кажется, жить на улицах опасно.
Я поджимаю губы и шумно выдыхаю.
- Вы не думайте, что я жду, что вы решите все мои проблемы. Не хочу, чтобы вы чувствовали себя чем-то обязанной. Просто говорю то, что думаю, раз уж вы согласились выслушать.

- Полагаю, от простого ожидания этого не случится, - я поджимаю губы. Я ведь уже не первый день как пришел в себя. Разговариваю, двигаюсь, начал ходить. Я в больнице уже больше недели, но ни намека ни на мои собственные воспоминания, ни на людей, которые знали бы меня в прежней жизни. Документов при мне не было, так что, полагаю, если только не случится чудо, имени не будет. Поэтому вариант просто подождать, пока я его не вспомню, звучит почти как издёвка. Понимаю, что Шерил едва ли вложила в свои слова такой смысл, она ведь на ситуацию иначе смотрит. Полагаю, ей проще мыслить оптимистично. А я так не могу. Мне действительно не хватает веры в то, что я вспомню что-то о прошлом. Я очень на это надеюсь, но время идёт и ничего не меняется. Так с чего мне полагать, что ещё пара недель или месяцев что-то изменит? Тем более, что я уже почти в состоянии перемещаться без посторонней помощи, а значит как только это случится - я отправлюсь на улицу. Туда, где, если моё представление об этом мире верно, будет столько проблем, что у меня просто не останется времени на попытки что-то вспомнить, потому, что я должен буду думать о том, как выжить и не умереть от голода. Замерзнуть на смерть, к счастью, мне не грозит, мы в довольно тёплом штате, и это, пожалуй, единственный плюс во всей этой ситуации.
- Можно, - соглашаюсь я, - и я хочу... я думаю, стоит, просто пугает мысль, что это ничего не даст. Да и вообще, если я местный, то почему они сами не начали меня искать? Может как раз-таки потому, что никого и нет.
Я ведь помню о Сан-Франциско. Но что это за город? Я здесь жил? Или был проездом и попал в аварию? Почему при мне не было документов? Я потерял их? Они были украдены? В чем дело? Сведений об аварии тоже довольно мало. Обычное дтп. Я был пешеходом, я даже не был на дороге, меня просто задело. Не повезло. Ужасно так думать, но иногда я склоняюсь к мысли о том, что лучше бы на этом всё и закончилось, чем выжить, но вот так. Без имени, без памяти и без прошлого. Я пустышка. Знаю, что мог бы это исправить, мог бы попробовать стать кем-то, завести новые воспоминания, но я просто не знаю с чего начать. И меня пугают мысли о том, что большую часть своей жизни я уже прожил, упустил слишком много времени, а сейчас оно для меня именно потеряно. Что я вообще умею? Чем занимался? Чего я хотел? Потому, что сейчас я хочу только одного: вспомнить. К сожалению, единственное, что мне так необходимо, похоже, невозможно.
- Вы мне льстите, юная леди, - я чуть усмехаюсь и отвожу взгляд, когда она присаживается передо мной. Мне точно больше сорока, в этом я уверен. Анализы ведь не могут ошибаться? Но вот насколько? На пять? На десять лет? Или ещё больше? Сколько мне вообще? Да и даже если я выясню свой возраст, что мне это вообще даст?
- Мне нравится ваш настрой, но всё же на улицах полно бездомных. Полагаю, это из-за того, что приюты переполнены, - я качаю головой, - иначе бездомных бы не было. Вам так не кажется?
Понимаю, что она хочет подбодрить меня, но я просто не могу согласиться. Во мне нет уверенности, что через неделю - или когда меня там выпишут - я не окажусь на улице. И не факт, что за столь короткий промежуток Шерил удастся что-то узнать. Ещё меньше веры в то, что она сможет повлиять на систему. Я понимаю, что могу ошибаться, но она меня не поправляет, а значит эти воспоминания верны. Бездомные есть, я их себе не придумал, я не ошибся. И очень скоро я пополню их ряды, нравится это ей или нет.
- Не нужно, - прошу я её, - я накрываю ладони девушки рукой, - не обещайте мне того, что не сможете выполнить. Я буду рад, если вы попытаетесь, но вы напрасно обнадеживаете меня. Я не хочу винить её, если что-то не получится, а именно так и будет, если она пообещает, но её усилий окажется недостаточно. Поэтому я хочу, чтобы она не говорила этого. Может, она сама и верит в то, что у неё всё получится, а вот я нет. Она просто медсестра, а не волшебница. Полагаю, что мир всё же устроен чуточку сложнее.
- Давайте вернёмся в палату, - прошу я девушку, убирая руки. Мне приятны её прикосновения, но всё это... совсем не то, что мне нужно. И этот разговор не добавляет мне уверенности в завтрашнем дне. Скорее, я ещё больше убеждаюсь в том, что ситуация крайне паршива. Я должен быть благодарен за то, что выжил, за то, что я жив и могу передвигаться. Но мне чего-то не хватает. Я просто не могу. Я не опускаю руки, я их не могу поднять. А это совсем другая ситуация.

- Мне нравится эта версия, - я грустно усмехаюсь, - в ней у меня, очевидно, есть деньги на то, чтобы отдыхать у моря.
Я не хочу ныть, но, такое чувство, что что бы я сейчас ни сказал, всё равно прозвучит как нытьё. Именно поэтому мне хотелось бы закончить этот разговор. Не хочу обидеть Шерил, она очень милая девушка, но мне не кажется, что ей под силу решить мои проблемы. Может быть она и права. Такое ведь возможно, что я уехал и меня просто не ждут сейчас. Ну, сколько я тут? Пару недель где-то, это не так уж и много. Если я уехал в командировку или отдыхать, то двух недель может быть и недостаточно. А что если у меня в принципе была привычка игнорировать звонки или отключать телефон, чтобы меня не доставали? Вдруг на этот раз она сыграла против меня? Ну, вот так по-дурацки сошлись все звёзды и поэтому мне кажется, что я остался один. Это же не то же самое, как если бы обо мне не вспоминали месяцами, например. Всё это звучит как нечто маловероятное, ну, разве бывает так, чтобы на человека разом свалилось столько неприятных вещей? Но, вместе с тем, всё же не слишком неправдоподобно. Тем не менее, как ни крути, я не хочу опираться не эту веру. Лучше пусть случится что-то хорошее, чего я не буду ожидать, чем я понадеюсь, в итоге останусь ни с чем. Будет менее обидно. В первые дни я ещё ждал, но прошло уже достаточно времени, чтобы я понял, что сами по себе мои близкие не нарисуются. Я допускаю, что есть вероятность, что они не в курсе, что я пропал, но, очевидно, мы были не так уж и близки, раз уж их не удивляет то, что от меня на протяжении пары недель ни слуху, ни духу. Возможно, раньше я считал иначе, но сейчас я думаю о том, что это нормально только для едва знакомых людей, но никак не для друзей или семьи. А значит либо их нет, либо они мне не такие уж и близкие. Но я не буду привередничать. Я буду рад любому человеку, который сможет рассказать мне обо мне больше, чем знаю я сам, а это не так уж сложно, с учётом того, что я не знаю ровным счётом ничего.
- Я ведь не собачка на выставке, чтобы меня в порядок приводить, - невольно улыбаюсь, - от того, что меня постригут и побреют, очередь из желающих приобрести меня в семью не образуется. А лично мне всё равно, - я машу рукой в сторону и морщусь, - не вижу вообще смысла следить за своим внешним видом. Если у меня нет нормальной человеческой жизни, то и выглядеть, как нормальный человек, совсем не обязательно. Для чего вообще это делать? Чтобы другим было более комфортно в моей компании? Вот уж всё равно, что другие подумают. Я не горю желанием заводить новые знакомства или искать работу. Если бы хотел, то в этом был бы смысл, а я не чувствую в себе сил на это. Для чего ещё? Для себя самого? Всё, что я хочу - это вспомнить, кем я был. Мне не нужна новая личность и новая история. Мне просто нужно вернуть себе то, что я потерял.
- Мне бы не помешало немного вашего оптимизма.
Жаль, что этим нельзя поделиться. Я слушаю её, но не чувствую в себе какого-то отклика. Верю в то, что она сама верит в то, что говорит, что не врёт, лишь бы успокоить меня, но не думаю, что у неё хоть что-то получится. Просто не нахожу в себе сил на это. Так и должно быть? Я всегда был таким пессимистом или это последствия травмы? Хотелось бы пообщаться с теми, кто попал в ту же ситуацию, что и я. Знаю, что бывают самые разные анонимные клубы, но прежде, чем искать таковой, мне не помешало бы разобраться с устройством собственной жизни. А как это начать, когда я не знаю, как мне быть, когда я окажусь за пределами больницы, я не представляю. И не думаю, что Шерил останется со мной после этого. Могла бы, имей я деньги, чтобы нанять её как частную сиделку, но ведь у меня не то, что денег нет, даже имени, чтобы выяснить, успел ли я в прежней жизни сделать хоть какие-то накопления.
- Шерил... - я не договариваю, поднимаю на неё взгляд и качаю головой. Я правда не хочу, чтобы она это делала. Я не о помощи, я об обещаниях. Если бы она говорила что-нибудь вроде "я сделаю всё, что могу, но ничего не обещаю" мне было бы гораздо легче, чем её неиссякаемый оптимизм. Но она меня словно не слышит. Но она ещё юна, не потеряла веру в людей, может, со многими проблемами ещё не столкнулась. Я вроде как всего этого не помню, но я всё равно не в состоянии поверить в чудо. Да и как, с учётом того, что мне отшибло память напрочь? Всё, что у меня есть - это история, которая перечеркнула мою жизнь. У меня попросту нет в памяти положительных примеров.
- Хорошо, - сдаюсь я. Такое чувство, что я не смогу объяснить ей, что именно меня смущает в её словах, так что, пожалуй, просто не буду спорить, - спасибо. А теперь, не могли бы вы вернуть меня в палату? Я правда уже надышался свежим воздухом.
На улице тепло и приятно, но мне всё равно хочется лечь обратно на больничную койку, закрыть глаза и просто провалиться в сон. Я не помню, что мне снится и это даже жаль. Может, я хотя бы во сне вспоминал свою прежнюю жизнь? Но даже так эта темнота даёт больше покоя, чем мысли о том, с чем мне очень скоро предстоит столкнуться.

- Мне трудно в это поверить, - я дергаю губы в улыбке. Это моё последнее слово. Здорово, что она так смотрит на вещи. Но я не знаю, как ей объяснить, что её оптимизм мне не поможет. Я не считаю, что от того, что я буду думать положительно ситуация как-то изменится в лучшую сторону. Может, в её жизни это так и работает, я не знаю. Но то, что я знаю говорит мне, что толку в этом ровным счётом никакого.
- Я не обижен. Всё в порядке. Я знаю, что выгляжу не лучшим образом, - отмахиваюсь я от девушки. Я расстроен не тем, как выгляжу а тем, что ничего не помню и что мне уже слишком много лет, чтобы просто закрыть глаза на потерянную память и начать жить по новой. Было бы мне столько же, сколько Шерил, может, я и смотрел бы на ситуацию иначе. Может быть и нет. Я этого не знаю. Так или иначе, не вижу смысла фантазировать о вариантах, мне всё равно это ничем не поможет. Надо работать с тем, что есть, а то, что есть мне совершенно не нравится. Не то, чтобы я чувствовал себя другим человеком, не тем, который отражается в зеркале. Просто там кто-то есть, а я не чувствую себя им, этим обросшим мужиком. Какая у него была жизнь? Что его интересовало? Чувствовал ли он себя уверенно, общаясь с другими или робел? Что это была за личность? Ни-че-го.
- Не нужно, - я качаю головой в ответ на её предложение, - мне нравится ваша компания. Просто не надо вот этого... ладно? Можете просто со мной поговорить, я буду рад. Но не обнадеживайте меня. Я не разделяю вашего энтузиазма на счёт моих перспектив.
Ко мне приходили и другие мед.сестры. И они практически со мной не разговаривали. Это мне тоже не по душе. Мне нужен собеседник. Не для того, чтобы копаться в моих проблемах, в особенности когда от этого нет никакой практической пользы. Просто кто-то, чтобы поговорить, чтобы как раз-таки отвлечься от тех мыслей, что меня занимают. Они мне не нравятся. Я от них устал. Мне нужен глоток свежего воздуха. В переносном смысле, конечно. Я чувствую, что всё это на меня давит. Шерил пытается помочь, я понимаю, но по итогу она только больше вгоняет меня в невесёлые размышления. Я лишь хочу, чтобы она перестала это делать. Она ведь сможет?
- В следующий раз лучше расскажите о себе, - предлагаю я девушке, чуть пожимая плечами.
Сейчас я бы точно предпочёл лечь и вздремнуть. Мне нужно избавиться от раздражения, которое я испытываю к самому себе. От зависти к ней, потому, что она молода и всё помнит и может делать то, что хочет. Более того: она знает, что хочет делать. У меня этого нет. А единственное, что меня сейчас волнует находится за пределами достижимого.

На следующий день она не приходит, очевидно, другая смена. Хотя, если честно, я всё равно надеюсь, что она заглянет. И уже к концу этого дня мне приносят не радостные новости. Мне осталось пару дней. Мои показатели в порядке, все анализы говорят, что я пришел в норму, почти что как новенький, по крайней мере для своего возраста. Единственное с чем они ничего не могут сделать - это моя память. Я понимающе киваю. А что ещё остается? Если я закачу скандал - это ничего не изменит, разве что ускорит мою выписку из больницы. И едва ли проводы будут радушными. Давить на жалость тоже глупо. Думаю, если бы они могли что-то сделать, то и так сделали бы. Но у них тут постоянный поток больных, на всех просто времени и сил не напасёшься, чтобы бегать и нянчиться.
Когда Шерил снова заглядывает в мою палату, я собираю свои немногочисленные вещи. Ту одежду, в которой меня привезли в больницу. Сломанные часы, которые были у меня на руке. Обувь. На этом всё. Похоже, я куда-то шел налегке.
- Пришли попрощаться? - улыбнувшись, уточняю я у девушки, когда она заглядывает и откладываю в сторону свёрток со своими вещами. Меня ещё не выписали, но я знаю, что до этого осталось недолго, раз уж вещи принесли. Так что я просто жду доктора. Но я рад, что перед этим ещё раз увижусь с Шерил. Я всё же надеялся что у нас будет немного больше времени на то, чтобы поговорить. Я был бы рад, будь у меня более серьёзные травмы, чтобы я мог здесь задержаться. Странно такого желать, понимаю, но я бы с большим удовольствием сломал руку или ногу. А так у меня только трещины в рёбрах, несколько швов на лбу и левой стороне лица. Пара шрамов на плече и был вывих, но рука уже пришла в норму. А потому больше нет очевидных причин занимать койку.

Чуть вскидываю брови в вопросе. Не совсем? Что это значит? Она думает, что я вернусь в больницу снова и мы увидимся ещё? Или она будет навещать меня на улице? Потому, что если не туда, то куда мне ещё идти? Да, конечно, моё имя внесли в список бездомных, для предоставления временного жилья. Спасибо за это медсёстрам. Но там и так всё битком, так что чёрт знает, когда до меня дойдёт очередь, если дойдёт вообще. Не очень понимаю, как это работает, если честно. И ещё меньше понимаю в том, о чем говорит Шерил. Невольно хмурюсь, ощущая себя озадаченным. Я о чем-нибудь не знаю? Впрочем, ладно, я много чего не помню.
- Вы хотите сказать, что это... ну, официально так работает? - вскинув брови в вопросе, с недоверием уточняю я. Потому, что пока что больше похоже на то, что она хочет мне помочь и говорит про какую-то программу для того, чтобы я не чувствовал себя ей обязанным, словно делать подобное в порядке вещей. Но у меня нет ощущения, что это так работает. Конечно, я не могу в полной мере доверять своей памяти, а значит могу и ошибаться, но интуиция говорит, что мне и не нужны воспоминания об этом. Словно я укорил её в том, что она обещает мне хороший исход, ей стало стыдно и она нашла способ сдержать своё слово. Это очень мило, но она совершенно точно не должна делать для меня ничего такого. Я ей вообще никто. Просто очередной пациент, с которым она была дружелюбна. С ума сойти можно, если тащить каждого к себе домой. Работа должна оставаться на работе.
- Правда? - я чуть вскидываю брови в вопросе, поднясь к себе часы, чтобы разглядеть их.
- Думаете, их можно перепродать?
Ну, очевидно же, что мне сейчас потребуются деньги. Если модель дорогая, то, может, этих денег хватит хотя бы на какое-то время... сколько вообще могут стоить часы? Я не помню ценников в магазинах. Помню, как выглядят деньги, но на этом всё. Кажется, у меня так много вопросов, что если я сел бы их записывать, то потратил бы целый день и они всё равно не иссякли бы.
- За объявления спасибо, - я неуверенно киваю ей. Надеюсь, это поможет. Было бы здорово, если бы меня кто-то узнал. В идеале, конечно, близкие люди, но даже если это будет старый начальник или бывшие коллеги, то это всё равно хорошо. Вот бы узнать, кем я работал раньше? Не уверен, конечно, что смогу выполнять эту работу теперь, потому, что вдруг там требовались какие-то особые навыки? Хотя, это необходимо почти для всего. Например, что, если я был строителем? Теперь я ни черта об этом не знаю. Да ни о чем вообще. На что я способен? Куда я смог бы устроиться? Ну, разве что в супермаркет, упаковывать продукты для покупателей или уборщиком. А это не сказать, что хорошая работа. Но мне сейчас не до того, чтобы перебирать вариантами. У меня даже документов нет, а без них меня и в магазин никто не возьмёт. Как быть в такой ситуации? Людям делают новые документы в случае утраты старых или человек просто перестаёт существовать для системы?
- Вы уверены в том, что я не доставлю вам неудобств?
Мне бы этого не хотелось. Да, я совершенно точно не хочу оказаться на улице. Я хочу нормальную жизнь. Хочу вспомнить, кем я был, но даже если и не выйдет, то мне нужно хоть что-то, с чего можно было бы начинать. И всё же мне не хотелось бы делать кому-то в ущерб. Шерил очень милая, но стоит ли оно того? Чем я смогу отплатить ей за эту помощь, кроме слов благодарности? Их в карман, как известно, не положишь, за еду ими не расплатишься.
- Я не знаю, - я поджимаю губы и шумно выдыхаю, - я не хочу вас обременять... но что если никто не откликнется? Если это объявление ничего не даст? Если я так и останусь Джоном Доу? Вам придётся меня выгнать. Но вы очень мягкая, вы не сможете. Я начну отравлять вам жизнь и вы возненавидите день, когда решили предложить мне помощь.
Я замолкаю и смотрю на неё в ожидании, что она скажет, что этого не случится. И не в смысле, что меня так никто и не узнает, а в смысле, что она скажет мне о том, что мне пора уйти, если придёт время. Если помогать мне станет для неё слишком тяжело, если я начну досождать ей. Я не хочу думать о том, что она будет терпеть неудобства только потому, что она пообещала мне помочь.
- Пообещайте, что не станете делать что-то через себя, - прошу я девушку, - и тогда я приму вашу помощь.
Потому, что да, я боюсь оказаться на улице города, о котором мало что помню. Не думаю, что умру с голоду или замерзну. Я постараюсь найти место, где нет ветра, чтобы там спать. Я попробую поискать бросовую работу, с отвращением думаю, что буду рыться в мусоре. Я не буду стоять столбом и ждать, пока меня удар хватит, но мысли об этом действительно пугают.

- Ну, пока что у меня это не плохо получается, - хмыкнув, замечаю я. Я ведь здесь не первый день и даже не неделю, а меня никто так и не хватился. Значит, либо теория Шерил в какой-то из её частей не верна, либо у меня был слишком уж ограниченный круг общения. Это кем же надо быть, чтобы хорошо зарабатывать, но при этом чтобы о тебе вообще никто ничего не знал? Почему-то на ум не приходит ни одной нормальной профессии. Но что-то мне сложно представить, что я раньше мог быть каким-нибудь мафиози или ещё каким-нибудь преступником. Ну, лицо, которое я вижу в зеркале больше подходит какому-нибудь часовщику или, я не знаю, продавцу в молочном магазине. Ну, в общем, не выгляжу я устрашающе. Уставшим, старым - да, но точно не пугающим.
- Возможно, в таком случае вам стоит взять их, - немного подумав, я отдаю часы девушке, - в обмен на помощь, которую вы мне предоставите. Думаю, это меньшее, что я могу сделать.
Мне будет сложно толком отблагодарить её, если я не вспомню кто я и не найду себе новую работу. А так хотя бы отчасти смогу компенсировать, ведь, уверен, содержать дома ещё одного человека - сомнительная задача, особенно пока этот человек не знает, чем заработать на жизнь. Я чувствую себя потерянным, и, если честно, не имею представления о том, когда я снова смогу стать полноценным членом общества. Но хочется, чтобы это произошло как можно скорее, потому, что мне не по себе от мысли, что я буду обременять девушку.
- Спасибо, - киваю я ей. Надеюсь, я не заставлю пожалеть девушку о принятом решении. Сделаю всё возможное, чтобы это не произошло.
- Да. Какие-то бумажки, - отвечаю я. Увы, они лишь констатируют тот печальный факт, что ни я, ни окружающие не имеют представления о том, кем я был раньше. Хотелось бы мне, чтобы кто-то просто пришел и решил эту проблему. Ну, или чтобы я вспомнил всё, что умудрился забыть.
- Не знаю, - я пожимаю плечами, - что-нибудь на ваш вкус.
На самом деле, в голове у меня пусто. Ничего вот так сходу в голову не приходит. Да и мне всё ещё жутко неловко, потому, что Шерил придётся тратить на меня свои деньги и это, как ни крути, совершенно неправильно. Не хочу говорить о том, в стоимости чего я не уверен. Надо будет записывать всё, что она для меня делает, для того, чтобы потом вернуть, когда появится возможность. И я надеюсь, что это всё же рано или поздно случится. Раз уж она решила мне помочь, возможно, у меня всё же будет шанс хоть как-то устроиться.
Я собираю свои вещи в пакет и уже довольно скоро мы покидаем больницу вместе. Я оглядываюсь на неё в последний раз, жду чего-то, но чуда не происходит. Память не возвращается. Был ли я здесь раньше? Я вообще местный?
- Могу я попросить у вас блокнот? - уточняю я у девушки.
- Я хочу записывать... всё, что приходит в голову, - пожимаю плечами. Мне не хочется признаваться в том, что я собираюсь считать, сколько она потратила денег. Боюсь, что оскорблю её этим, она ведь от чистого сердца мне помогает. Но я ведь тоже не из каких-то дурных намерений хочу это сделать. Просто так мне будет проще принять её помощь. Так я не буду чувствовать себя такой обузой.
- Возможно, что-то из этого в итоге окажется полезно.
Отмазка так себе. Может, стоило просто попросить блокнот и не объяснять, зачем он мне? Но теперь уже поздно, я не могу взять слова назад. Надеюсь только, что девушка не станет меня просить показывать ей, что я пишу, потому, что вряд ли ей это понравится.
- Вы далеко живёте?
Интересно, какой у неё дом. Это частная постройка или квартира? Дом многоэтажный? Там есть лифт? В больнице есть лифт. В очередной раз поражаюсь тому. что знаю, что такое лифт и зачем он нужен, а своего имени назвать не могу.
- Никто из вашей семьи не будет возражать, что вы... ну, что вы привели меня?
Скорее всего она уже их предупредила. Было бы странно вести меня к себе, не оповестив остальных. Но то, что они в курсе ещё не значит, что они в восторге от этой идеи. Ощущения какие-то странные. Чувствую, что это меня нервирует. Не хочу доставлять ей неудобства, но такое чувство, что это попросту неизбежно.

Я немного тушуюсь, когда девушка отказывается принимать часы. Мне было бы чуточку легче, если бы она всё-таки их взяла, но я не спорю. В целом, её план звучит не так плохо. И я планирую запомнить всё, а потом вернуть это. Ужин, конечно, тоже можно, как и цветы, но деньги я тоже верну, как только смогу. Осталось понять, что я вообще умею делать. Я же могу быть грузчиком, например? Или у меня уже суставы ныть от этого начнут? Нагрузки в больнице были минимальными, так что я понятия не имею, как себя поведёт мой организм, но память мне подсказывает, что, скорее всего, я не могу прыгать и скакать как заведённый, а потом не мучаться от последствий.
- Хорошо, - соглашаюсь я с поставленными условиями. Я вроде как уже предложил и она отказалась, но, может, мне стоило быть более настойчивым? С другой стороны, не хочется её донимать и заставлять повторять дважды. Чувствую себя растерянным.
- Спасибо, - благодарю я девушку, принимая из её рук блокнот. Не знаю на счёт дневника. Мне кажется странным писать в блокнот что-то вроде обращения к кому-то или рассказа о том, как прошел день или что меня беспокоит. Такое логичнее говорить другому человеку, которому на тебя не плевать. Но я решаю не вдаваться в эти объяснения. Она ведь не будет читать, что я там пишу? Мне бы не хотелось, потому, что я планирую записывать только цифры и пометки о том, на что были потрачены эти деньги. И мне определённо будет неловко, если Шерил это обнаружит до того, как я смогу ей всё это вернуть.
- И вам не страшно? - вскинув брови, уточняю я у девушки.
- Ну, что вас никто не подстрахует? А вдруг я окажусь каким-нибудь серийным убийцей? Вспомню всё, не скажу вам об этом и наврежу вам?
Я искренне надеюсь, конечно, что это не так. Что я не был маньяком. Потому, что, если подумать, вдруг это была моя фишка как раз? Лицо вполне себе безобидное, ничего плохого не подумаешь. Втирался в доверие, а потом расправлялся с жертвами? В таком случае мне бы не хотелось этого вспоминать. Сейчас я не чувствую никакой тяги вредить другим людям, и, если раньше это было иначе, то пусть остаётся в прошлом. Тем не менее, не зависимо от того, кем именно я был раньше, я всё равно этого не помню, и от моего желания или не желания вспомнить ничего не зависит и это не может не удручать.
- Ничего, я бы не стал жаловаться, даже если бы упирались, - я улыбаюсь девушке. Подумаешь, пружины. Это ерунда, по сравнению с тем, что альтернатива - спать где-нибудь в коробке на ворохе мусора или тряпья на улице. Но мне всё равно приятно, что она обо мне заботится. Вообще не понимаю, чем это заслужил и как мне повезло встретить такого доброго человека в столь трудный жизненный момент. Сложно переоценить то, как много для меня это значит и выразить насколько я ей благодарен.
Я киваю девушке, когда мы притормаживаем у пиццерии и остаюсь ждать в машине. Она возвращается довольно быстро, с тёплыми коробками, от которых чертовски вкусно пахнет.
- Кажется, это должно быть вкуснее, чем больничная еда, - я чуть усмехаюсь, читая название пиццы на ценнике и запоминая его, чтобы потом выяснить стоимость.
Неуверенно захожу в лифт вслед за девушкой. Не нравятся они мне. И в больнице тоже не нравились. Гудят, иногда трясутся, пространство замкнутое. Не слишком комфортно. К счастью, двери железной коробки вскоре открываются и мы оказываемся на лестничном пролёте. Я следую за Шерил, думая о том, что в следующий раз лучше воспользуюсь лестницей, заодно проверю, что у меня там с выносливостью и не начнут ли болеть колени после подъёма. А я в любом случае не планирую сидеть дома двадцать четыре на себя. Прогулки, конечно, едва ли вернут мне память, но я хочу походить по округе и узнать, не требуется ли где-то помощник без особых навыков. Мало ли бросовой работы существует?
Прохожу внутрь, устраивая коробки с пиццей на столе, а затем киваю девушке, отправляясь в ванную комнату. Здесь довольно уютно. Я мою руки и умываюсь, прежде, чем выйти обратно в комнату. Подхожу ближе, вдыхая ароматный запах кофе.
- Могу я чем-то помогать по дому? - уточняю я у Шерил. Я имею в виду не прямо сейчас, а вообще. Хотя, если и сейчас надо, то я готов. Я не чувствую себя уставшим, по крайней мере физически. И мне всё ещё жутко неловко перед ней. Не знаю, смогу ли вообще расслабиться и перестать думать о том, что мне здесь не место. Но, полагаю, делать этого не стоит, не смотря на то, что Шерил разрешила "чувствовать себя как дома". Это просто расхожее выражение, его не следует понимать буквально. По крайней мере, я помню это именно так. Да и мне кажется, что если я расслаблюсь, то могу упустить момент, когда моё присутствие станет слишком сильно ей досаждать, а я уверен, что в какой-то момент так и произойдёт, если я сам не поспешу съехать.

- Или просто везучий, - я пожимаю плечами и улыбаюсь, - но я правда надеюсь, что я не какой-нибудь маньяк.
Ну, никто из нас не знает, кем я могу быть, так что предполагать можно что угодно. Вот я и предположил худший из возможных раскладов. Возможно, не стоило бы сообщать об этом девушке, чтобы не напрягать её. Но с кем мне ещё говорить? Я никого кроме неё не знаю. Ну, мед. персонал не в счёт, они ведь не станут видеться со мной за стенами больницы. Для них я перестал существовать сразу после того, как меня выписали. И это нормально. Просто в сухом остатке выходит, что Шерил - единственная, с кем я могу и, что более важно, хочу поделиться своими мыслями и переживаниями. Она мне нравится. Очень милая и приятная девушка, она вызывает желание быть откровенным. Так что я говорю практически всё, о чем думаю, и, надеюсь, что её это не оттолкнёт. Да и разве она не хотела бы, чтобы человек, которого она пустила к себе в дом был с не честен? Всё же, какими бы благими ни были её намерения, она не может не переживать о том, что рискует, приглашая меня к себе. Пусть даже не сознательно. По крайней мере мне так кажется.
- Обещаю, - киваю я ей, - буду с вами честен.
Если честно, когда несколько дней назад Шерил говорила о том, что всё наладится, я не особо в это верил. Мне казалось, что она просто успокаивает меня, чтобы я не нервничал лишний раз, потому, что да, толку от этого не много. Но теперь я понимаю, что она действительно хотела мне помочь и в итоге нашла способ, как это сделать. Надеюсь, она правда хочет мне помочь и это не потому, что я упрекал её в том, что она даёт мне ложные надежды. Не хотелось бы докучать ей, не хотелось бы, чтобы она делала это из чувства вины. И не важно, что я не в том положении, чтобы перебирать доступными мне вариантами.
- Да, наверное, - я пожимаю плечами, - наверняка я что-нибудь из этого умею. Может, я и не помню, но на мышечную память это вроде не должно было повлиять?
Я неуверенно улыбаюсь и благодарно киваю, когда девушка соглашается. Так мне будет немного проще. Конечно, когда я найду работу, эта проблема исчезнет, но мне всё равно не хотелось бы просто маячить на фоне и раздражать своим присутствием. Пусть от меня будет хоть какая-то польза.
- Спасибо, - я берусь за кусочек пиццы. Еда горячая и пахнет просто чертовски вкусно, так что я не раздумывая пробую, протяжно мычу от удовольствия и пару раз киваю головой.
- Это самое вкусное, что я ел с тех пор, как очнулся в больничной палате, - я негромко смеюсь. Это смешно, потому, что я не помню, ел ли я когда-нибудь пиццу раньше. Наверное, да. Но вкус кажется необычным, как будто для меня это впервые. Здесь столько всего... тесто, сыр, ветчина, кажется? Очень странно, что я помню названия этих продуктов, примерно помню о том, что такое пицца - не каждый вид в отдельности, но в целом - но при этом не помню вкуса и не помню своего имени, чёрт подери.
- Вы посмотрите что-нибудь со мной? - уточняю я у девушки, чуть вскинув брови в вопросе. Она предлагает, чем мы могли бы заняться вечером или это она к тому, что я мог бы делать, пока она будет на работе? Я понимаю, что она просто разрешает мне брать то, что я хочу и понимаю, что, конечно, это не подразумевает, что я мог бы рыться во всех её вещах.
- Вы завтра снова отправитесь в больницу?
Ну, она волонтёр. Едва ли я единственный пациент, которому требуется помощь. Просто хочу знать, будет ли она завтра дома. Чем мне вообще заниматься, если она уйдёт? Думаю, надо будет попросить её показать, как пользоваться планшетом, до того, как Шерил уйдёт спать. Я видел эту технику в руках врачей, интересовался. Мне показывали, но мельком. Им не до того, чтобы просвящать меня в такие детали. Интересно, почему я не помню никаких планшетов? Телефоны помню. Причем со стеклянным экраном и кнопками, а не такие, как у большинства людей вокруг. Я был не поклонником современных технологий? Или, может, я был слишком беден, чтобы себе это позволить? Но Шерил говорит, что у меня очень дорогие часы. Что если я их у кого-то украл?
- Вы даже не представляете, насколько я вам благодарен, - улыбаюсь я девушке, - если бы не вы, не знаю, что бы сейчас со мной было.
Ну, знаю, примерно. Я был бы на улице. И эти мысли меня пугают.
- Спасибо. За пиццу, за то, что пустили меня к себе... за всё. Правда. Я никогда этого не забуду, - я делаю паузу и чуть хмурю брови, негромко смеясь, - ну, только если у меня снова не случится амнезия.

- Вы уже помогаете, - улыбаюсь я девушке. Она пустила меня к себе пожить, решила мне помочь с поисками моего прошлого. Она делает уже более, чем достаточно. Я много чего не помню, но, уверен, что для бескорыстной помощи это и так сверх меры.
- Здесь очень уютно.
Мне нравится её квартира. И я не имел в виду, что непременно нужно сейчас что-то исправить. Просто подразумевал, что если что-нибудь понадобится - она может поручить это мне. Я буду только рад сделать хоть что-нибудь, чтобы отблагодарить её.
- Что угодно, на ваш вкус, - пожимая плечами, предлагаю я Шерил, - я не... не помню, что мне нравилось раньше. Думаю, по ходу дела определюсь. Я виновато улыбаюсь. Ну вот, даже с такими элементарными вещами возникают сложности. Мне одновременно неловко перед ней, хотя, вместе с тем и любопытно. Ну, какая еда мне нравится? Какие фильмы я люблю смотреть? Не думаю, на самом деле, что это поможет выяснить, кем я был до аварии, вызвавшей потерю памяти, но это всё равно любопытно.
- Это вас не затруднит? - чуть вскидываю брови в вопросе. Мне не хочется создавать девушке дополнительные сложности. А то, что ей приходится переносить работу на дом как раз они и есть.
- А как... как вы будете помогать в больнице отсюда?
Ну, я так понял, что она волонтёр. Может, я что-то упускаю, конечно, но с трудом представляю себе волонтёрство из дома.
Я опускаю взгляд вниз, на её ладонь, когда девушка касается меня. Это приятно и одновременно очень смущает. Но я не хочу, чтобы она отстранялась.
- Мне чертовски повезло встретить вас.
И это чистая правда. Ну, что-то я не заметил очереди из желающих со мной возиться. В больнице было много работников, но заинтересовал я только Шерил. Я понимаю, что, по сути, никто не обязан делать то, что решила сделать она, так что я не сержусь на остальных. Они меня вылечили, поставили на ноги, заботились обо мне в меру возможностей. Я ведь не единственный пациент, так что, само собой, они уделяли мне ровно столько времени, сколько могли. Но Шерил... она очень внимательная и добрая.
Кажется, это прикосновение становится почти неловким. Она мне нравится. И это понятно. Она молода и привлекательна. Я же - напротив. Я помню того обросшего старика в зеркале. Вряд ли это та же симпатия с её стороны. Скорее... не знаю, может, я напомнил ей кого-то из родственников. Отца или деда. Или ей просто стало жалко. В любом случае я не собираюсь переходить каких-то границ. Просто жалею о том, что я не её ровесник. Тогда я мог бы просто поцеловать её, не думая о том, насколько это будет неправильно выглядеть со стороны.
- Посмотрим что-нибудь сейчас?
Я не знаю о чем нам говорить. Кажется, для этого нужны какие-то воспоминания, а у меня их нет. И я не могу вечно ныть о том, как мне пусто без них. У меня есть только вопросы, но то, о чем спросить можно я и так спросил, а всё остальное лучше оставить при себе. Между честностью и бездумным озвучиванием всего, что приходит в голову, есть большая разница. Не знаю как, но, кажется, чувство такта всё же осталось при мне.
Я беру тарелку с пиццей и отношу её к телевизору, устраиваясь на диване. Думаю, фильм - это хорошая идея. И заполнит неловкую паузу и будет что потом обсудить. Мне не нравится тишина, от этого как-то не по себе. Ощущение, что она ждёт, что я что-нибудь скажу, а мне и сказать-то больше нечего. Но даже так, мне всё равно приятно находиться рядом с ней. Если бы не думал о том, что Шерил это смущает, меня бы устроило и просто сидеть рядом с ней молча. Наверное, в прежней жизни у меня не было таких людей, как она. Ведь если бы пропал её друг - я уверен - девушка наверняка бы его искала. Позвонила бы в полицию, развесила бы объявления. Но ничего такого. Не хочется думать о том, что это от того, что у меня никого не было, но как не возвращаться к этим мыслям снова и снова, если я провел в больнице пару недель, а ко мне так никто и не заглянул?
Я касаюсь пульта и включаю телевизор, даже не задумываясь, чисто механически. Всё это кажется странным. Знать. как что-то делать не помня об этом. Ну, никаких воспоминаний о просмотре фильмов у меня нет. Зато я отчего-то знаю, что такое пульт и как им пользоваться. Неловко улыбаюсь, когда девушка садится рядом и передаю пульт ей. Пусть выберет, что захочет. Я с удовольствием посмотрю любой фильм.

- Вот как, - протягиваю я, кивая на её слова, а затем осознаю, что, по сути, вообще не понимаю, чем она занимается на её основной работе. То есть не то, что она сказала, а скорее зачем это нужно.
- Это и правда настоящая работа? - интересуюсь я у Шерил.
- Простите, если это прозвучало грубо, - спохватившись, добавляю я и чуть поджимаю губы, - просто не очень понимаю, для кого это может быть нужно.
Знал ли я о такой профессии раньше? Или, может, знал название, но не вдумывался в суть? Или же забыл. В любом случае, сейчас для меня это звучит крайне размыто и непонятно. Но, видимо, это всё же должно приносить какую-то прибыль, ведь она же как-то содержит себя и квартиру. Ещё и мне взялась помогать.
- Да, конечно, - кивнув, соглашаюсь я с девушкой. На "ты" так на "ты", для меня это не проблема. Просто не был уверен в том, что мне стоит переходить к менее формальному обращению. Конечно, Шерил моложе меня, но всё же она мне не подружка, чтобы вот так фамильярничать. Но если она сама не против, то, наверное, так будет лучше.
Мы устраиваемся на диване и я устремляю взгляд на телевизор, дожидаясь, когда Ноум что-нибудь включит, потому, что тогда мне определённо будет легче отвлечься от определённо неуместных мыслей. Она садится рядом, слишком близко. Полагаю, ей комфортно в моей обществе - черт его знает почему - и она вряд ли видит в этом что-то из ряда вон. И ведь я даже не могу сказать ей о том, что меня это смущает, потому, что я не хочу, чтобы она знала о том, что я думаю на подобные темы. Мне кажется, что это может обидеть её и оттолкнуть. Мне не хотелось бы испортить наши отношения, да и уж если на чистоту, если я расстрою её ей ничего не стоит выгнать меня, а я не уверен, что справлюсь без её помощи. Так что лучше бы затолкать эти мысли как можно дальше.
И это было бы сделать куда проще, если бы она не касалась меня. Это ведь не случайность, она делает это снова. Я чувствую, как она сжимает мою руку и это вызывает во мне довольно противоречивые чувства. С одной стороны мне приятны её прикосновения, с другой же они вызывают во мне отнюдь не дружеский отклик, который я стараюсь подавить. Я оборачиваю голову к Шерил, чтобы попытаться понять, о чем она думает, делая это. Считает ли, что так выражает поддержку или просто не обращает внимания на то, что делает, но вижу, как девушка тянется ко мне. Это то, о чем я думаю? Мне это не кажется?
Я прикрываю глаза, когда она касается моих губ. Это слишком волнительно. Не знаю, почему она так себя ведёт. Точнее, конечно, объяснение вполне простое и понятное, просто у меня в голове не укладывается мысль о том, что я могу быть ей интересен. У неё же со зрением всё в порядке? Потому, что я помню своё отражение и я не понимаю, как я мог привлечь кого-то вроде неё.
Чувствую растерянность, и она становится ещё больше, когда девушка решает извиниться и перевести тему. Я чуть поджимаю губы, понимая, что сейчас могу подыграть ей, сделать вид, что ничего не произошло и понимаю, что мы едва ли вернёмся к этой теме. Но стоит ли так поступать, если я хочу, чтобы она меня целовала?
- Не нужно извиняться, - я качаю головой, глядя на Шерил, - это было... приятно.
На самом деле, даже очень. Просто странно, и странно, определённо, в куда большей мере. Я чувствую себя жутко неуверенно в этом теле. Я не помню, как осознавал себя раньше, но сейчас такое чувство, как будто я это не я, как будто я в чьем-то чужом теле. Наверное, это не так уж и странно, с учётом того, что я не помню свою жизнь, но мне кажется, что моя оболочка стесняет меня и я не могу делать то, чего на самом деле хотел бы.
- Я тебе интересен? - вскинув брови, уточняю я у девушки.
- Тебя не отталкивает то, что ты видишь? Я просто... - я чуть поджимаю губы и снова устремляю взгляд на экран. Слишком неловкая тема. Я начал разговор, а теперь, кажется, не могу его закончить. На что я вообще рассчитывал?
- Если... - я начинаю нервно теребить рукав рубашки, чувствуя, что могу пожалеть о том, что говорю, - если ты не думаешь о том, что зря это сделала, то я бы хотел поцеловать тебя... просто не уверен, что тебе может быть нужен кто-то, похожий на меня, так что... если хочешь, я могу сделать вид, что ничего не было и больше не поднимать эту тему, чтобы не смущать тебя. Обещаю. Поэтому, если не хочешь... просто включи фильм.
Кажется, в горле совсем пересохло из-за нервов. Общение с тем, кто нравится, всегда такое неловкое и тревожное? Почему я ничего об этом не помню? Сейчас мне не помешал бы опыт. В конце-то концов, мне уже немало лет, но я явно веду себя как бестолковый подросток, который впервые сталкивается с чьей-то симпатией. И дело не в том, что я не понимаю, что можно делать с девушкой. Это-то я как раз прекрасно понимаю, черт его знает почему, просто то, как я выгляжу, заставляет меня чувствовать себя ужасно неуверенно, сковывает в движениях, в решениях, да вообще во всём.