Это крайне не приятно когда тебя бросают. Особенно когда с самооценкой нет никаких проблем, ты привлекательная, умна, финансово почти не зависима, с почти ангельским характером, да ещё и никаких проблем ведь между нами не было! Всё было хорошо, даже отлично, а потом как снег на голову! Конечно я была в ярости. Оскорблена, обижена, разбита. Он не оскорблял меня и не обижал, ну, по факту, я оскорбилась из-за того что меня отвергли из-за того же и обиделась. А вот разбита... Мне ведь было не безразлично то что было между нами. Для меня это была не какая-то интрижка, всё было серьёзно, всё было важно... А он меня просто взял и бросил! И только позже я узнала что Йен решил пойти по стопам почившего отца и отправился в армию! Он ведь никогда не хотел ничего подобного. Я знаю его, знаю что он был не в восторге от всего этого, военное дело его никогда не интересовало, но что я могла сделать? Он меня бросил, стал по своему устраивать свою жизнь я занялась тем же, поступила в колледж, отучилась, взялась за работу в фирме отца, не без его помощи купила жильё. В общем, я не плохо устроилась. Да и в подобном не было никакого сомнения. У меня богатые, успешные родители. Не захотела бы работать на отца, он бы наверняка помог найти место мне по душе, договорился бы что бы меня взяли. В какой-то момент я даже перестала думать о Йене. Я ведь решила выбросить его из головы, решила что раз он решил забыть меня, то я сделаю с ним то же самое, хотя сосредоточиться на других отношениях у меня так и не получилось. Все они не ладились, всё шло наперекосяк, всё было не так, не так как с Йеном, я скучала, осознавала это, но не призвала. Отрицала для самой себя, убеждала что дело просто в том что меня злит что меня бросили. Потому отыгрывалась на других парнях, бросала их по поводу и без. Потому что злилась на Йена. И вдруг он решил появиться снова, снова возник в моей жизни. Точнее, он не возникал лично. Просто мама решила устроить традиционный семейный ужин, я не могла отказаться, всё же мы собираемся так если не каждый месяц, то почти каждый и вот за этим самым ужином она рассказала что видела Йена. Мама просто обожает собирать сплетни. Она одна из тех, кто знает всё и обо всех на районе, так что она успела рассказать мне о том, что узнала. Узнала что Йеном в армии что-то случилось, что он травмирован и теперь за ним ухаживает мать. Я почти сразу сменила тему, сказала что мне это не интересно, что говорить об этом я не хочу. И не собиралась думать об этом, даже поехала домой, не стала оставаться у родителей, хотела оказаться подальше от дома, от своего и от дома Йена. Только по приезду домой я даже не смогла уснуть. Так разозлилась из-за этого что перевернула прикроватную тумбочку и разбила настольную лампу. Да какого чёрта он снова здесь?! И что мне теперь с этим делать? По сути ведь, я могу ничего не делать. Я не обязала его навещать, у меня нет необходимости с ним увидеться, да и времени прошло достаточно что бы мне было просто плевать на то где он и что с ним. Он меня бросил, в конце концов и чего ради?
Эта мысль не дала мне покоя. Далеко не сразу, но в какой-то момент меня ноги словно сами привели к порогу его дома. Ну, как привели. Они меня сначала довели до автомобиля, потом на педальки разные давили что бы я доехала до его дома и уже потом я оказалась у порога. Сама не знаю зачем. Чего я жду? Мама сказала что с ним что-то случилось, зачем мне знать что? Зачем мне знать в порядке ли он? Что изменится? Да ничего, он меня бросил, он свой выбор сделал, почему я теперь должна о нём беспокоиться?! Но нет, я тут, приехала и по одному только виду его матери поняла что всё плохо. Мне даже не нужно было задавать вопросы, ну, кроме того что я хочу увидеть его и поговорить. Она сказала что он во дворе и я направилась туда, сбавив шаг в тот же момент когда заметила что он в инвалидном кресле. К горлу сразу подступает ком. Мне не по себе, кажется, что лучше было бы уже сейчас развернуться и пойти прочь не узнавать подробностей, не говорить с ним, но вот он поворачивается и я улавливаю его взгляд, замираю, но он даже ничего не говорит, просто поворачивается обратно.
- Что, даже не поздороваешься со мной?! - это возмущение вырывается из меня невольно. Я не так планировала начать наш разговор, я вообще не думала что мы будем говорить, не думала о том что он мне что-то скажет. Но, чёрт возьми, он мог бы хоть "привет" мне сказать. Хотя нет, если бы он сказал "привет" я тоже разозлилась. Что ещё за "привет"?! Сказала бы я. Я делаю несколько решительных шагов в сторону мужчины, встаю перед ним уперев руки в бока.
- Рипли, ты вообще совесть потерял? Уехал, вернулся, а теперь решил меня игнорировать что ли? -вскинув брови, уточняю я. Мне нужно успокоиться, он... У него такой взгляд... Странный взгляд, потерянный. Я стараюсь выдохнуть, медленно, спокойно.
- Что с тобой случилось? - уже тише, мягче, спрашиваю я.

Какого чёрта вообще происходит? Похоже для начала стоило поговорить с его матерью, а не идти вот так сразу к нему. Сердце кровью обливается от того что он в инвалидном кресле, от того что смотрит на меня и словно не видит! Будто бы я ему чужая. Нет, я понимаю, прошло много времени с тех пор как мы разошлись, мы отдалились во всех смыслах этого слова, но ведь не на столько же что бы он мог в самом деле меня забыть. В конце концов, мы не один день провести вместе. Это были полноценные отношения, а не ерунда какая-то. Так что я не верю что для него это ничего не значило.
- Не путала я, я тебя прекрасно узнаю, - качаю головой я. Да, он несколько изменился, но всё равно этот тот же Йен, я же не слепая, зато вот он меня явно не помнит. Что у него за травма, неужели он меня не узнаёт? Даже не верится в это...
- Ничего не сделается твоим птицам, прилетят снова, - несколько раздражённо бросаю я. Нашёл из-за чего волноваться. Меня вот другое волнует, волнует то, что он меня не помнит, волнует то в каком он состоянии и даже то, что он называет свою мать по имени и говорит что она его сиделка. Он её тоже не узнаёт? Почему она не сказала что она его мать? Или она говорила, но он эту информацию не запоминает?
- Джессика, её зовут Джессика, - шумно выдыхая, не громко проговариваю я, он даже имя её не может запомнить? Нужно в самом деле поговорить с миссис Рипли, хочу знать что произошло, знать что говорят врачи по этому поводу. Они ведь должны что-то говорить. Он же не навсегда такой? Это пройдёт? Кажется в последний раз такой растерянной я себя ощущала когда он решил бросить меня. Меня уже начинает раздражать тенденция при которой Рипли вызывает у меня не самые приятные чувства! Как издевается, в самом деле. Не люблю чувствовать себя потерянной, сразу как-то не приятно, не знаю. Ощущение беспомощности. Это злит. Я вижу как он пытается отломить кусок хлеба, вижу что его не слушаются руки, действия даются ему тяжело, всё внутри холодеет от осознания что это всё реально и из своей дебильной армии он решил вернуться искалеченным. Ладно, он не подумал обо мне, но мог бы хоть о матери подумать! Подумать о том каково ей будет если с ним что-то случится. И, в такой ситуации, кажется что даже потеря сына не так страшна как тот факт что он как бы жив, но не узнаёт тебя и не признаёт, что его волнует только хлеб и птицы. Не знаю что на меня находит, глаза защипало от нахлынувших слёз. Я присаживаюсь перед парнем на колени, совсем забыв о том что этот костюм даже в химчистку не стоит сдавать, если испачкаю, то можно просто сразу на помойку нести, но сейчас это вообще не беспокоит. Я опускаю ладони на его руки и пытаюсь уловить взгляд Йена, хотя сейчас у самой перед глазами всё плывёт из-за слёз. Не помню когда последний раз плакала... Хотя нет, помню, не так давно и, опять таки, всё из-за этого типа. Ну, как так вышло что он меня бросил, а я всё ещё мучаюсь из-за него?
- Йен, ты... Ты меня правда не помнишь? Совсем? - сама не знаю на что надеюсь, если он даже родную мать узнать не может и думает что она ему сиделка, да ещё и имя её, очевидно, то и дело вылетает из его головы. Он бы точно не стал так шутить, это было бы глупо, понимаю что ничего сейчас от него не узнаю, нужно взять себя в руки, успокоиться, оставить парня в покое, дать ему покормить проклятых птиц и пойти поговорить с его матерью. Может можно что-то сделать? Хотя, полагаю, если бы было можно, то она бы наверное уже сделала, разве нет? Впрочем, у моей семьи финансовые возможности куда лучше, может нанять какого-нибудь крутого специалиста который его осмотрит? Может просто врачи которым его показывали были недостаточно квалифицированы? И вроде как были бы рады ему помочь, но не в состоянии потому что недостаточно знаний. А какой-нибудь большой умник придёт и скажет что эта проблема, на самом деле, вообще не проблема! Было бы не плохо, конечно... Потому что смотреть ему в глаза и не видеть того что видела кого-то просто невыносимо и дело даже не в том что у него больше нет ко мне никаких чувств, что он предпочёл мне армию, а в том что я вовсе его словно не узнаю. Лицо Йена, но его самого внутри словно нет... Не знаю как это описать, но ощущение определённо пугающее и удручающее одновременно.

Я прекрасно вижу что он злится и раздражается из-за моего присутствия, понимаю в чём именно проблема, но не могу этого принять. Голова идёт кругом от попыток осознать что он меня не помнит, что не узнаёт меня. Ну, как же так?! Да, я знаю что такое бывает, я об этом читала, слышала, видела в кино, но никогда не думала что нечто подобное произойдёт с кем-то из моих знакомых, что кто-то, кого я хорошо знаю, не будет меня узнавать. Это так... Так жутко и странно.
Я ведь помочь ему хочу. Но могу ли я ему как-то помочь? Что мне для этого сделать? Могу ли я что-то сделать? Не могу не думать об этом. Впрочем, уже совершенно очевидно что мне нужно будет просто поговорить с его матерью, попробовать через неё всё выяснить, как вариант, я найду какого-нибудь врача получше чем в местных маленьких больничках и привезу его сюда что бы осмотрел Йена. Не хочу оставлять всё так как есть. С одной стороны, казалось бы, какая мне разница? Мы же расстались, он меня бросил, мне бы давно пора было забыть его и не стоило может вообще сюда приходить. Но, что-то вдруг пошло не так и я просто не понимаю как так получилось...
Больно слышать когда он говорит что ему плевать. Он правда не понимает что это его мать? Её не узнаёт и не помнит её имени? Боюсь себе представить что она чувствует. Я-то ощущаю и растерянность и тоску из-за его реакции на меня, а каково ей?
Я слушаю его и понимаю что всё-таки, выходит, он что-то помнит, но похоже на то, что помнит он только образы, без какой-то конкретики. Я почти всегда использую алую помаду, люблю этот цвет и, считаю, что на мне он смотрится великолепно. Но при этом он не может просто взять и сопоставить образ в голове со мной, будто бы не уверен в том что это была именно я. У него ведь не было больше никакой девушки любительницы красной помады и с голубыми глазами? Никогда не подозревала Йена в чём-то подобном и сейчас думать о чём-то таком было бы глупо.
И лаванда, домработница в нашем доме всегда любила именно этот кондиционер для белья, все вещи пахли лавандой. Мне не особо нравился этот запах, но начав жить отдельно, поняла что по нему скучаю. И он его тоже помнит. Только определённо был он не так уж и счастлив, раз предпочёл армию этому счастью. Кажется, меня никогда не перестанет это задевать. Всё могло бы сложиться совершенно иначе, он ведь умный, мог бы многого достичь, но нет, вместо этого он решил что поиграть в настоящих солдатиков. Не самое подходящее время что бы не него злиться, но справиться с этими чувствами не просто.
Поджимаю губы, когда мужчина всё же убирает руки и решает откатиться подальше. Приходится постараться взять себя в руки. Утираю слёзы, делаю глубокий вдох, прежде чем подняться и отряхнуть колени. Стоит оставить его в покое, едва ли своими просьбами или слезами я смогу заставить его вспомнить что-то, если он даже не может удержать в голове имя собственной матери.
- Да... Конечно, прости что... Прости что побеспокоила, мне не стоило, - качнув головой, проговариваю я. Хотела просто поговорить, не представляла себе насколько всё серьёзно, даже отдалённо в голову не приходило. Но теперь уже точно ничего не поделать.  Поговорила, выяснила то, что боялась выяснить, теперь стоило уйти и дать ему возможность делать то что он хочет. Так что я покидаю двор, направляюсь в дом что бы переговорить с миссис Рипли.  Хочу узнать возможные подробности от неё. Впрочем, меня не приятно удивляет тот факт, что всё в итоге упирается в деньги. Его страховка по итогу позволила только не полное обследование и лечение при котором он вот такой. Никаким серьёзным специалистам его даже не показывали потому что у женщины просто нет на это средств. Поражает что чёртово правительство подобным образом относится к тем, кто отстаивает точку зрения этого самого правительства в не самых дружелюбных частях света. А теперь служить он не может и всё, конвоировали домой и оставили как есть, в инвалидном кресле с кашей в мыслях и памяти. Потрясающий подход! Мне самой моё решение показалось глупым, не разумным, он же бросил меня. Его проблемы - не мои, но я просто поняла что не могу оставить всё так как есть сейчас, а потому, после того как я покидаю дом Рипли, я в первую очередь звоню знакомому юристу. Знаю что он консультирует одну из крупных клиник Сан-Франциско, прощу его помочь найти специалистов, которые могли бы взглянуть на историю болезни Йена, а лучше осмотрели бы его самого, сделали все необходимые анализы, в этот момент я совершенно твёрдо решила что я всё оплачу, а поскольку сейчас его опекуном является мать, то, по идее, даже не обязательно уговаривать его самого. Я прекрасно понимала что всё это влетит в серьёзную сумму, но я не могу оставить всё как есть. Просить у родителей было бы, наверное, странно, но зато у меня была машина, которую я почти сразу выставила на продажу, на всякий случай. Осталось только надеяться, что новое обследование, обследование которое проведут настоящие специалисты, скажет что есть возможность если не исправить полностью, то может, хотя бы, улучить его состояние.

Ненавижу больницы, ненавижу всю эту суету, но кто если не я? Понимаю что не обязана всем этим заниматься. Йен меня кинул, а я ему тут обследование у специалистов устраиваю, но не могу поступить иначе. В первую очередь я убеждаю себя в том, что дело не в нём, а в его матери. Мне жаль бедную женщину. Она потеряла мужа, а теперь, фактически, потеряла сына. Боюсь себе даже представить как тяжело ей с ним. У меня не было необходимости за ним ухаживать, но, я уверена, это не просто. Мне было не просто даже после нашей не долгой встрече. Всё внутри сложно сжималось от тоски при мысли что он ничего не помнит, ничего толком не понимает, едва ли собственное имя сможет с ходу назвать. И если мне стало трудно после нескольких минут разговора, то что чувствует его мать после месяцев которые он провёл в больнице, после того как его вернули домой вот в таком состоянии? В конце концов, я не могу наорать на него, не могу высказать что о нём думаю после того как он меня ради армии бросил если он вообще не понимает о чём я, не помнит кто я такая и чем я так сильно не довольна. Возможно ещё причиной послужило то, что он был мне очень дорог, но это так, мелочи, ерунда. В первую очередь хочу на него  наорать, конечно же. Никакие иные причины тут и рядом не стояли по сравнению с этой.
Стоило взяться за дело как началась суета. Принцип прийти, бросить на стол пачку денег и попросить сделать всё красиво, работает не всегда. Какая досада. Так что мне пришлось мониторить клиники, нужно было решить что тут лучшее, узнать есть ли нужные специалисты, а определившись с местом, нужно было уладить все юридические и финансовые вопросы. Его медицинская карта, подтверждение что теперь его мать является его опекуном в связи с тем что он не может самостоятельно принимать важные решения, да ещё и привезти парня на осмотр не самая простая задача особенно с учётом того как часто он спрашивает что происходит. Так ведь помимо этого у меня была своя работа которая занимала не меньше времени чем план лечения Йена. Так что я просто безумно вымоталась. Особенно с учётом того, что не было ни единой гарантии что это вообще хоть что-то даст. Был шанс что врачи работающие по мизерной страховке упустили что-нибудь важное, но поправимое и у меня просто от сердца отлегло в тот момент, когда после всех КТ, МРТ и тщательных анализов, врач сообщил что ему нужна операция. Ситуация серьёзная, но по словам хирурга у Рипли были не плохие шансы если не на полное, то на почти полное восстановление. Конечно с учётом того что с ним произошло никто не мог дать гарантию стопроцентного успеха, не говоря уже о том, что даже при самой простой операции всегда что-то может пойти не так что приведёт к катастрофическим последствиям. Но шанс на восстановление уж точно лучше чем то состояние в котором он находился.
Пришлось договориться с отцом о нескольких выходных, моё присутствие в больнице было не обязательным, но я хотела этого, я, чёрт возьми, волновалась и меня это порядком бесило. Хорошо что при правильном подходе с мед персоналом всегда можно договориться на получение пары таблеточек успокоительного. Жаль только уснуть они мне ни черта не помогали. Я долго сидела в палате, заметила как заснула миссис Рипли, наблюдала за Йеном. Операция прошла успешно, по крайней мере, прошла по плану, а о том насколько это помогло или не помогло можно будет судить только после того как он придёт в себя.
Поскольку бодрой я себя не ощущала и при этом уснуть не могла, пришлось тихо выйти из палаты что бы дойти до ближайшего автомата и взять себе кофе. Возвращалась я так же тихо, не хотелось разбудить миссис Рипли, я вообще настаивала на том что бы она поехала домой, но настаивала недолго, потому что её не трудно понять, да и я сама ведь домой так и не поехала.
И вот услышав голос, голос Йена, я едва ли не подпрыгиваю на месте от неожиданности. Ещё немного и кофе я бы вовсе выронила, не говоря уже о том, что я едва сдержалась что бы не вскрикнуть. Не думала что он очнётся уже сейчас, вроде всё было тихо когда я уходила.
- Господи, зачем же так пугать? - тихо, но раздражённо шиплю я, запоздало понимая что он назвал меня по имени. И эта мысль словно в голову громом ударяет. Помогло? Нет, конечно, его потащили на эту операцию как раз с расчётом на то что это поможет, но я всё равно удивлена и удивлена приятно. Видя как он закрывается рукой, я догадываюсь что стоит прикрыть жалюзи что бы свет из больничного коридора не проникал в палату. Здесь включён ночник, но от него света не особо много.
И не успеваю я сообразить что сказать ему, как вообще быть в этой ситуации, как парень просит у меня кофе. Ну, да, сейчас, хочет кофе - пусть встанет и отберёт его у меня.
- Ага, конечно, после операции на мозге бахнуть кофеина, обойдёшься, - усмехаясь, проговариваю я, прежде чем сделать пару глотков из стаканчика и протянуть тихое, очень довольное "мммм", хотя кофе из автомата та ещё хрень. И признаться, я понятия не имею можно ему это или нет.
- В целом да, можно прощаться, потому что уже поздно и я планировала доехать до дома, - я поднимаю руку будто бы хочу взглянуть на часы, которых у меня нет. Но следом за этим тяжело выдыхаю. Сама не знаю что на меня находит, но с тех пор как он вернулся я словно села на аттракцион самых лихих в мире эмоциональных качель. Поэтому я зачем-то вру. Не собираюсь ехать домой, я хотела дождаться момента когда он придёт в себя, но у меня в планах не было сразу после этого поехать домой и нет до сих пор. Сама не знаю зачем так сказала.  Свободной рукой я тру глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем тихо придвинуть стул поближе к его кровати и сесть.
- Перед операцией врач сказал что есть шансы на восстановление, возможно не полное, но если всё прошло как надо то, ну, мозг будет функционировать как надо. Тебе точно предстоит курс физиотерапии, но если хочешь подробности, то тут нужен врач. Он обещал что тебе не придётся возвращаться в инвалидное кресло и даже сможешь вернуть себе независимость. Но я... Я понятия не имею как это всё работает, но раз ты меня узнаешь, полагаю, это хороший знак, - поджимая губы, киваю я. По хорошему, стоило бы уже сейчас побежать за врачом, но мне хотелось поговорить, я слишком ошарашена тем что он вообще меня узнал.
- Женщину в кресле узнаешь? Можешь сказать как её зовут и кем она тебе приходится? - было бы странно если бы он вспомнил меня, но не узнавал родную мать, но я решаю что есть смысл это уточнить. Как не крути, а прежде он признавал её только сиделкой и каждый раз называл как угодно, но не так как её зовут на самом деле.

- Угу, значит занятия спортом и походы к косметологу - коту под хвост? - вскинув брови, не громко проговариваю я. Не считаю что осталась такой же какой была много лет назад когда мы только встречались. Нет, конечно, я и тогда отлично выглядела, я в принципе всегда выглядела хорошо. Но со временем научилась лучше ухаживать за собой, не говоря уже о том что мода не стоит на месте, как бы там ни было. В общем, я считаю, что я очень даже изменилась с того момента когда мы виделись в последний раз, в смысле, когда он сам ещё был в адеквате и в состоянии меня узнать, а не те встречи до операции когда он даже мать не узнавал и думал только о том как бы птиц покормить. Впрочем, я догадывалась о том что он сейчас не о моём внешнем виде говорил, а о характере, потому что я никогда не упускала возможность съязвить, особенно часто делала это если расстроена, напугана или обижена. А сейчас, кажется, было всё и сразу, потому что я просто не знаю что должна делать. Как быть с ним? Он кажется таким милым сейчас, уязвимым, хочется ему помочь, обнять, сказать что с ним обязательно всё будет хорошо. Но я не могу так сделать, просто потому что я злюсь на него! Он же меня бросил и за всё время с тех пор не пытался выйти на контакт, да я от злости и отвечать бы не стала даже если бы пытался. А теперь я и вовсе не знаю как с ним быть. С одной стороны я понимаю что мне не плевать. Не смотря на то сколько времени прошло, а с другой не могу же я взять и просто забыть то что было? Он меня обидел, сильно обидел, и как ему после этого доверять?
- Сколько времени с какого момента? - вскинув брови, уточняю я. Он не помнит про инвалидное кресло? Или... Не понимаю, хотя помню что врач говорил о том что с памятью могут быть проблемы, но главное что бы он хотя бы  начал снова запоминать нормально информацию, нормально соображать и восстановились другие функции. Если он чего-то не будет помнить - не страшно, расскажем всё по новой. И вот по его вопросу становится совершенно очевидно что он действительно не помнит того что не признавал свою мать, что вообще был какой-то такой период. Чёрт знает, вспомнит ли о нём вообще. Но, если подумать, мне кажется что ему это и не нужно. Я бы подобный отрезок своей жизни точно предпочла бы стереть к чёртовой матери. Но мне становится легче от того что он узнаёт её, что помнит её имя, а насколько легче станет самой мисис Рипли и представить сложно.
- Потому что до операции ты звал её как угодно только не мамой и не Джессикой, у тебя проблемы с памятью. Надеюсь, главная проблема осталась в прошлом, - поджимая губы, сообщаю я. Я замечаю что он тянет ко мне руку, понимаю что могу протянуть свою в ответ или могу не делать этого и... Теряюсь, просто теряюсь, потому что с одной стороны хочу подержать его за руку, а с другой не хочу снова попасться на это. Ну, да, позволю себе немного расслабиться, какое-то время всё будет идеально, а потом он решит что хочет вернуться на службу или ещё что-нибудь весёлое придумает после чего заявит, мол, прощай Адриана, нам было хорошо, но я чёт хочу приключений на свою задницу и на другие части тела, так что ты больше не у дел. Ни одному мужику не позволю больше провернуть с собой такой финт. Именно поэтому их всех я бросаю  первой.
Я протягиваю к нему руку, касаюсь его ладони, но делаю это только для того что бы уложить его руку обратно к нему же на кровать и сесть обратно. Не нужно всего этого, он меня не разжалобит своим видом, своим положением, этими сверкающими глазками и сексуальными скулами. Всё, у меня иммунитет.  Меня не пронять, я кремень.
- Да... Почти. Я узнала что ты в хреновом состоянии и хотела поддержать миссис Рипли, и всё, - не буду ему ничего говорить, не хочу, не хочу что бы он думал что я о нём переживала. С одной стороны хочется заявить что он кретин безмозглый и что ради него я тут устроила свистопляску и навела суету с тем что бы  нанять крутого хирурга и обеспечить ему уход для полного восстановления, что бы его мать при этом не потеряла дом отдавая его под залог банку, но с, другой стороны, так он поймёт что мне не всё равно и решит дальше на меня давить. А вот не надо всего этого. Пусть думает что я тут из уважения к его матери, а не потому что волновалась о нём.
Закатываю глаза и откидываюсь на спинку кресла, прежде чем сделать пару глотков кофе. Ещё не хватало что бы он был при смерти, я бы его тогда сама придушила, потому что если бы он сейчас оказался при смерти, то получилось бы что вся моя беготня по врачам - бессмыслена.
- Нет, ты не умираешь, ну, по крайней мере, никто из врачей ничего такого в ближайшее время не прогнозировал, - качнув головой, проговариваю я. - У тебя была серьёзная травма головы, очень серьёзная. Тебя прооперировали, врач сказал что всё прошло успешно, но подробности тебе лучше у него самого потом и узнать, - добавляю я. Ну, мне самой результат очевиден. Он может строить диалог, он помнит кто он сам, кто я, и кто его мать, а это определённо куда лучше чем было до этого.
Когда он решает спросить о том как я сама поживаю, я мгновенно ощущаю прилив злости и тоски. Ну, да, это же  так просто, кидаешь девушку ради того что бы отправится туда где тебя покалечат и отправят домой без финансовой поддержки словно испорченный товар, а потом как ни в чём не бывало спрашиваешь как у неё дела. Как у меня могут быть дела? С учётом того что после него у меня отношения дольше пары месяцев не длились и каждый раз я изводила парней подозрениями и постоянным раздражением, можно сказать что благодаря Йену я стала крайне недоверчивой.  Я отвожу взгляд и поджимаю губы. Не могу же здесь взять и вспылить, не хочу будить миссис Рипли, не хочу беспокоить его начиная скандал, но милой беседы будто бы этих долгих лет после разрыва не было, не будет.
- Нет, Йен. Я... - кусаю губу, и чуть качаю головой. - Я здесь только для того что бы поддержать твою мать, просто побыть с ней, пока ты не придёшь в чувства. Не ради тебя. Ясно? Не ради того что бы поболтать. У меня всё отлично. Работа, парень, кот, всё шикарно. Понимаешь? - парня, конечно, у меня нет, но он же проверять не будет? Я же не могу сказать ему о том что с тех пор как мы расстались у меня личная жизнь пошла по одному месту. Как и не могу сказать что я переживала, что мне не плевать, что, кажется я всё ещё чувствую к нему что-то, что нужно как можно скорее придушить что бы это не мешало мне жить дальше.
- Я рада что ты очнулся и что ты, кажется, уже почти в порядке, но не потому что волновалась за тебя, ты сам виноват, а потому что волновалась за твою мать, - добавляю я, снова кусая губу. Поднимаюсь на ноги, кажется мне лучше вообще уйти, но не смотря на то что я встала, я не могу заставить себя двинуться в сторону двери. Хочется остаться и в то же время хочется выйти хлопнув дверью, как бы тем самым поставив жирную точку.  Но ноги будто к полу приросли.

Была бы не отразима он бы от меня не ушёл в драную армию где женщин других нет вообще в принципе. Конечно, я понимаю что он туда ушёл не из-за меня, дело совсем в другом. Просто не могу не переводить всё это на личный счёт, просто потому что меня задевает мысль о том, что я не достаточно хороша что бы остаться ради меня. Можно подумать что я прошу слишком многого, но променять меня на исполнение желания погибшего родственника... Да, меня это задевает чёрт возьми! Может я не понимаю потому что никого из настолько близких людей не теряла, но не вижу смысла в исполнении посмертной воли которая может кому-то навредить! Его отец всё это явно не оценит, а Йен мало того что серьёзно пострадал сам, он мог вовсе умереть. Кроме того это зацепило ещё и его мать, не в физическом плане, только в моральном, но едва ли ей от этого легче. В общем, на его комплимент я решаю не отвечать. Очевидно что одной только внешности не достаточно и я до сих пор чувствую себя разбитой из-за того что он когда-то меня бросил. Да, я этого не признаю, я говорю себе о том что двинулась дальше, что всё для меня в прошлом, но мало ли что я там говорю, когда на самом деле всё совсем не так.
- В больнице ты около недели, а самый первый раз ты в неё попал, полагаю, несколько месяцев назад. Потом, насколько мне известно, тебя перевезли в штаты, недолечили, ведь твоей драгоценная армия и государство своих патриотов пережёвывает, а потом выплёвывает. Ну и около месяца ты был дома, ну, до того как попал в больницу на эту, текущую неделю. В общем, тебе будет проще спросить всё у матери, она знает лучше и больше, - скрестив руки на груди, проговариваю я. Ну, и как он теперь взглянет на свою службу? Теперь он услышал как здорово к нему отнеслись. Боже, он месяц или больше провёл в кресле будучи не в состоянии нормально двигаться и соображать, а им было плевать, потому что настоящее лечение стоит в разы дороже. Нужно будет связаться со знакомым блогером, ему эта тема для статьи точно понравится.
Недовольно поджимаю губы, когда он говорит что всё понимает. Он думает что я не хочу его видеть или что? Он думает что я сейчас правду говорю?! Совсем дурак? Его точно нормально вылечили или у него с головой остались неприятности?!
- Ни черта ты не понимаешь, Рипли, - зло шиплю я, краем глаз поглядывая в сторону его матери, разбудить её я не хочу, как и расстраивать тем что ссорюсь с ним. Он ведь правда не понимает! Да, возможно я его в некотором роде путаю своими заявлениями о том, что я здесь не из-за него, а из-за его матери. Но он ведь должен понимать что я просто вру! Что мне мешало пообщаться и попереживать его мать в светлое время суток, вместо того что бы торчать в больнице ночью и ждать когда он придёт в себя? Конечно было бы проще если бы я сама ему об этом сказала, но в честь чего я должна настолько упрощать ему жизнь?!
Не хочу уходить, хочу побыть с ним, подержать его за руку, что уж там, я чувствую что хочу расплакаться просто потому что я рада что он пришёл в себя, что он меня наконец-то узнаёт. Но я не могу. Не могу потому что злюсь на него, потому что не хочу показаться идиоткой которая почти десять лет страдала из-за того что её бросили. Не хочу быть жалкой, а именно такой я себя чувствую. А как иначе? Парень меня бросил, а я столько времени схожу по нему с ума, до сих пор не завела нормальные отношения, бросилась помогать ему сразу как узнала что случилось, не хочу ни за кем бегать, меня это злит. Я вроде как сильная, независимая, мне никто не нужен. А по моим поступкам не трудно решить будто бы очень даже нужен. Кроме того, он ведь даже не пытается меня остановить. Не просит остаться, не пытается извиниться за то что оставил меня. Он вроде как не против того что я сейчас просто уйду и всё. Мне как-то в голову не приходит что мужчина может чувствовать себя виноватым или правда верит в то, что мне плевать и я переживаю только о его матери. Конечно о ней я тоже переживаю, но я здесь не из-за миссис Рипли.
- Выздоравливай, - поджимая губы, проговариваю я, прежде чем всё же выйти из палаты. Я закрываю за собой дверь, шумно вдыхаю, прикрывая ладонью рот, чувствую как щиплет глаза от желания расплакаться и прежде чем кто-то в больнице это увидит, я спешу покинуть здание. Всё, пора поехать домой.
  На самом деле, возвращаясь домой, я была уверена в том что больше не поеду в больницу, что на этом всё. Лежала, пытаясь уснуть и думала о том что теперь я убедилась что он в порядке, что между нами всё вот совершенно точно кончено и больше мы не увидимся, теперь-то я смогу двигаться дальше, разве нет?
Тем не менее я толком так и не поспала, в какой-то момент, утром, просто поднялась с постели, привела себя в порядок и поехала обратно в больницу. Только на этот раз не заходила в палату, как и на следующий день, а за ним ещё и ещё. Пересекалась с миссис Рипли, ссылалась на то что у меня много дел и нет времени нормально навестить Йена, узнавала у врачей о том как он себя чувствует, сидела у его палаты уверенная в том что ему, пока, особо ходить нельзя, да и поздно вечером в этом нет необходимости, а его мать, в конце концов, на ночь начала уезжать домой. Ей определённо пойдёт на пользу нормальный сон. Он и мне бы пошёл на пользу, но почему-то заснуть дома в уютной кровати оказалось сложнее чем на неудобном кресле в коридоре недалеко от палаты Рипли.

Не думаю что ему стоит вообще вспоминать эти месяцы которые он был в состоянии близком к раздражительному овощному рагу. Я бы такое точно не захотела помнить на его месте. Но, думаю, его мать всё равно что-то ему расскажет, но одно дело слышать от кого-то со стороны и, совсем другое, вспомнить всё самому. Думаю он этим воспоминаниям не обрадуется. В любом случае, важнее всего то, что сейчас он в порядке, он соображает, он помнит кто он, кто я и кто его мать. А значит должен пойти на поправку, большего мне и не нужно... Я вообще не знаю что мне нужно. Я не могу вернуться к нему. Не должна. Он же бросил меня, это было бы глупо, будто бы я собачонка которую бросил хозяин, а она ему всё равно верна и бежит следом даже когда в неё камнями кидают. Нет, я не собачка и бегать ни за кем не собираюсь, у меня к нему больше нет чувств. Я просто хотела помочь, чисто по старой памяти, помочь его матери потому что мне её жаль. Никаких чувств, ничего, ничего! Да почему меня это так бесит?! Стоит только задуматься о Йене, на секунду позволить себе вспомнить о том как нам было хорошо вместе, так хочется что-нибудь разбить, швырнуть, закричать, в конце концов, потому что прошлое не вернуть. Кто даст гарантии что он не кинет меня снова если я к нему вернусь? Да никто! Что уж там, в то время когда я посещаю больницу, но не захожу к нему, я же пересекаюсь с его матерью, здороваюсь, спрашиваю о нём и охреневаю от информации. Она успела обмолвится о том что он снова заговорил о службе. Когда услышала это, сразу захотелось найти этого чёртового хирурга который его  оперировал и потребовать деньги назад, потому что парень как был дураком, так стал ещё хуже! Да как можно хотеть вернуться в армию после того как она тебя переживала и выплюнула?! И ради этого кретина я торчу в чёртовой больнице по несколько часов в день? Ради него я сейчас почти не бываю на работе?!
Каждый раз оказавшись в клинке, рядом с его палатой, я снова и снова задаюсь вопросом о том что я тут делаю. Зачем мне всё это? Каждый раз я убеждаю себя в том, что с меня хватит, что я больше не приду, что на следующий день вместо клиники я пойду в бар, найду там какого-нибудь парня, пересплю с ним и всё как рукой снимет. Да, мне просто секса не хватает, вот я и страдаю ерундой, дело определённо в этом. Только вот на следующий день я снова ловлю себя на том что оказываюсь в клинке. Я идиотка? Я идиотка...
Зато именно здесь мне ничего особо не снится, ну, я сплю, вот именно нормально сплю, в неудобном кресле, в неудобной позе, но сплю, а не ворочаюсь пол ночи в постели, а когда наконец нахожу удобное положение и засыпаю, уже через пару часов вскакиваю из-за кошмара или просто просыпаюсь. Чувствую себя ужасно, ощущаю что хочу спать, что устала, но уснуть не получается, или то и дело проваливаюсь в дрёму, но в полноценный сон она не переходит. Это какой-то кошмар. Даже таблетки нормально не помогают,  разве что в сочетании со спиртным, но так и откинуться не долго. А в клинике, рядом с его палатой, я засыпаю.
Тем не менее прикосновения начинают вытаскивать меня из сна. Переход не резкий, просто я начинаю чувствовать что уже не совсем сплю, ощущаю прикосновение ко лбу и невольно вздрагиваю, потому что это оказывается чем-то неожиданным. Ну, я ведь помню где заснула, да и даже если бы была дома, кто бы и с чего вдруг стал бы целовать меня? Я чуть мотаю головой, открываю глаза, немного жмурясь от яркого света в коридоре, но всё равно почти сразу выхватываю тёмное пятно и узнаю в нём лицо  Йена.
- Йен? - не громко спрашиваю я, пару раз моргаю, до меня вдруг в полной мере доходит что я в больнице и что он меня видит! Он знает о том что я здесь! Открываю было рот что бы начать возмущаться, заявить что-нибудь о том что он напугал, подкрался ко мне, что я тут, вообще-то, по какому-то делу, я ещё не придумала по какому, но я умею импровизировать, но слова так и застревают в горле когда я вижу слёзы на его лице. - Ты чего? Что с тобой? У тебя что-то болит? Тебе плохо? - меня накрывает растерянность, я чувствую как слёзы подкатывают к моим глазам. Сама не понимаю какого чёрта, но мне становится так безумно тоскливо, что я просто не могу сдержать это чувство. Я тянусь ладонью к его лицу, мягко поглаживаю пальцами заглядывая в его голубые безумно родные и безумно грустные глаза, прежде чем упереться лбом в его лоб и окончательно дать волю слезам. Я так по нему скучала... Он себе этого даже не представляет. Не представляет как больно мне сделал и не представляет насколько сильно я зла и в то же время рада когда вижу его. Меня просто разрывают эти противоречия и я понятия не имею как их унять.

Да уж как же, в порядке, оно и видно же что в порядке. Люди ведь всегда плачут когда они в порядке. Я вот тоже плачу потому что я в порядке. Хотя нет, в самом деле, какого чёрта я плачу? Почему я всё ещё в больнице? Почему не могу просто отпустить его? Пусть делает со своей жизнью всё что захочет как и делала раньше. Какое мне до этого должно быть дело? Столько времени прошло, а я всё не могу просто взять и выбросить его из головы. Это так злит... Хотя нет, куда больше злит то, что он хочет вернуться в армию не смотря на то что произошло. И раз уж он здесь, раз уж так вышло что мы всё-таки столкнулись, я просто обязана сказать ему о том что он безмозглый кретин. Пожалею ведь если не сделаю этого.
Я просто мгновенно начинаю злится стоит ему только заговорить о том что ему жаль. Жаль ему! Ну, конечно! Жаль - это когда случайно что-то сделал что обернулось катастрофой, а он совершенно целенаправленно пошёл в армию и собирается туда снова после всего того что пришлось пережить ему самому и его матери. Он о ней вообще не думает? Считает будет круто вернуться к ней совсем инвалидом? А так и будет. Если его там не убьют, но искалечат достаточно что бы больше не мог служить, его просто спишут домой с мизерной выплатой как ветерану и всё. А то и без этого оставят, у них же миллион бюрократических лазеек на тему того как  своих солдат оставить без пособий.
И ещё больше я злюсь от того что он мне говорит. Это то что я так сильно хотела услышать, но со слов его матери я знаю что он хочет вернуться на службу, а значит сейчас он мне просто нагло врёт! Говорит что хочет что бы я осталась, но при этом сам оставаться не собирается. Жалеет что отпустил меня и снова планирует меня бросить. Может он не плачем на самом деле? Может это чёртова манипуляция? Начинаю думать что он просто какой-то не диагностированный садист-социопат которому в кайф вселять в людей надежду, а потом разочаровывать их в лучших чувствах.
Я не выдерживаю и подскакиваю на ноги, очевидно что меня одолевает злость, ярость. Чёрт, он будто бы просто издевается надо мной! Бьёт по больному даже глазом не моргнув. Понимает что я всё ещё люблю его и будто нарочно делает больно.
- Знаешь, Рипли, может в другой ситуации это бы даже прокатило, но я знаю, что ты намылился обратно! И я вот понять не могу, это садизм такой? Или садомазахизм? Тебе нравится причинять боль тем кому на тебя не всё равно? И нравится, видимо, что бы тебя использовали, а потом сломанного и ненужного выбрасывали и забывали. Думаешь армия оплатила теле операцию? Конечно нет. Они тебя списали, отправили к матери искалеченного и забыли о тебе. Никаких квот на лечение участника сражений, ничего, потому что им плевать на отработанный материал. Но нет, ты сначала бросил меня и бросил мать, отправился служить, доказывать чёрт знает что мертвецу, которому уже всё равно. И теперь, она тебя выходила, а ты снова решил её кинуть. Говоришь мне что я тебе нужна, что жалеешь, а сам собрался вернуться на службу! - я торопливы вытираю снова и снова накатывающие слёзы, чёрт, ка же сложно взять себя в руки, как же обидно и больно от того что он делает. Мне жаль и себя и его мать, потому что я ведь хотела как лучше. А лучше было бы оставить всё как есть, потому что он хоть её и не узнавал, зато хотя бы был жив и был рядом. А что теперь? Его вылечили что бы он снова сам себя позволил пустить в расход? И как мне не злиться?
- Да я лучше сама тебе ноги переломаю что бы ты в кресло вернулся, будет хотя бы не так обидно, чёрт возьми, - я поджимаю губы, слёзы снова накатывают, хочется просто разрыдаться в голос от жуткой обиды на него. И ведь если бы не слова его матери о том что он хочет вернуться на службу, я бы сейчас повелась. Поверила бы в то что он говорит, с радостью бы осталась. Ну, может немного пошипела из принципа, но осталась бы. Осталась потому что не могу нормально взять и вычеркнуть его из своей жизни, потому что он мне дорог, но теперь я в такой ярости, что правда хочется его ударить от злости. Ударить за то что он старательно и целенаправленно пытается навредить не только самому себе, но и тем кто его любит.
- А знаешь, мне плевать... Да, мне плевать, делай что хочешь, - разводя руками, заявляю я, прежде чем снова вытереть слёзы. Может, конечно, то что я говорю звучит не слишком правдоподобно с учётом того что я не могу перестать плакать, но сейчас, очень хотелось просто развернуться, уйти и на этот раз на самом деле больше не возвращаться. Хотя чёрт знает получится ли у меня это.

- Научись! Всему можно научиться, можно пойти в колледж, у тебя ведь были планы. У нас были планы! - развожу руками я. Понимаю, спустя десять лет всё это может быть сложнее, но было бы желание, остальное как-нибудь получится. Да и я же помогу. Хотя, наверное. об этом стоило бы сказать ему напрямую, а не так как делаю я. Но неужели он сам не понимает что его не оставят одного самостоятельно справляться с трудностями? Он и правда не понимает почему я больнице? Не понимает почему я плачу? Может его правда не долечили? Мне казалось что раньше он был чуточку проницательнее.  Он вернулся, его вылечили наконец, он идёт на поправку, так почему всё не может наладится? Почему всё не может просто наладится? Не могу перестать злиться, не могу взять себя в руки. И хуже становится когда он начинает говорить. Говорить такое что у меня просто в голове не укладывается. Серьёзно? Он решил упрекнуть меня и свою мать в том что мы хотим что бы он был жив и здоров? Ух, какие мы не хорошие, какие эгоистки! У меня словно всё внутри обрывается от его слов. Я, кажется, ожидала чего угодно, но точно не этого. Не того что он будет упрекать меня в помощи ему и его матери. В том что будет зол на неё из-за того что она хочет что бы он был в порядке. Ему не кажется что это нормальное материнское желание, разве нет? Нормальное в отличии от желания его папаши что бы его сын служить пошёл. Зачем? Какой в этом смысл? Ладно, мне этого не понять, но ведь и он сам никак не смог нормально мотивировать своё желание пойти в армию, ну, не считая того что так хотел его покойный отец. Всё, это вся чёртова причина! Потому что я знаю что Йен сам никогда этого не понимал. Потому что в противном случае не спорил бы с отцом. Но он не хотел, он хотел учиться, мы строили планы, нормальные планы, без дебильной армии которая ни черта ему не дала.
- О да, я обратила внимание на то как ты думаешь о других, - вскинув брови, проговариваю я. - Какие мы тут эгоистки собрались... Переживаем что с тобой пройдёт что-то дурное, бегаем, суетимся в поисках лучшего хирурга побережья. Не твои сослуживцы или твой командир искали способ поставить тебя на ноги, вытащить из инвалидного кресла, вытащить из состояния овоща. Это делала я. Но да, конечно, я делала это в своих эгоистичных целях, что бы когда я буду говорить о том что ты идиот, ты понимал кто и я о чём говорю. Прости, я такая эгоистка. Как мне сразу в голову не пришло, что если я хочу что бы ты был в порядке, если хочу что бы ты был жив, не калечил себя, для этого нужно как минимум умереть. Так ведь, Йен? Ты только желания мёртвых выполняешь? - я усмехаюсь и отвожу взгляд. Мне не понять его стремление угодить отцу, не понять с учётом того что он умер, он уже не оценит этого. Да и помня характер его отца, я сильно сомневаюсь в том что он бы это оценил. Нашёл бы в итоге к чему придраться. Да и какая разница?! Какая?! Он же умер, он уже ничего не скажет. Мне этого не понять. От того я только больше злюсь. Злюсь потому что не понимаю его позицию, не понимаю.
- Вот и подумай о себе, нормально подумав о себе, по настоящему. Не о том как поскорее покончить с собой что бы угодить тому кто это уже никогда не оценит, тому кто не оценил бы этого даже если был жив. Подумай о себе... Ты можешь считать это эгоизмом, пусть так. Но я хочу что бы ты жил, придурок. Ты наплевал на мои чувства, на меня, просто бросил. И ради чего? Ради того что бы в итоге оказаться в инвалидном кресле? Брошенным своей любимой армией? Ты же не подумал обо мне в тот момент. О том как я буду жить все эти годы... И теперь, ты просишь остаться, говоришь что тебе жаль, но собираешься бросить меня снова. За что, Йен? Я думала теперь-то всё наладится. Что ты придёшь в себя и поймёшь что армия тебя бросила, что твой дом здесь, рядом с теми кто тебя любит... Но нет, - я снова развожу руками, кусаю губы от обиды. Господи, как же хочется его ударить! Накричать, не высказаться, а именно накричать на него. Не могу успокоится. Я делаю судорожный вдох, затем ещё один, понимаю что меня душат слёзы, душат так сильно, что кажется мне трудно стоять на ногах. Закрываю ладонью лицо, меня трясёт. Трясёт от обиды, от злости.
- Какой же ты козёл, Рипли,  - я всхлипываю не в силах сдержать слёзы, сдержать истерику, просто разворачиваюсь, при этом едва не упав, потому что нога чуть подвернулась и иду в сторону выхода. Хотелось бежать, но у меня ноги подкашиваются. Сейчас бы просто выйти на улицу, лучше добраться до машины, там где никто не будет видеть как я рыдаю, как бьюсь в истерике. А именно этим я и собираюсь заняться.

- А это не важно, - какая разница когда это было? Планы же были, можно вместе посидеть и подумать над тем чем он может заняться. Он ведь не глупый парень, найдёт себе работу. Хотя нет, в том что он не глупый я уже очень сильно сомневаюсь, потому что только идиот может хотеть вернуться на службу после всего этого. И мне не понять его стремления, искренне не понять, для меня это просто глупость.  Всё равно что вернуться к мужику который тебя бьёт и изменяет. Я бы может ещё поняла почему он туда рвётся если бы у него никого не было. Ни матери, ни меня, вообще никого, тогда ещё ладно, считай вся жизнь только там, на этой проклятой службе. Но нет.
И это я здесь порю чушь? Я ведь по факту всё сказала. Он не планировал и идти служить, я об этом знаю, мы говорили об этом, он и намёка не делал на то что хочет в армию. Всё изменилось сразу после смерти его отца. Он просто мигом передумал. Хотя, казалось бы, пол логике вещей жить нужно ради живых, а не ради мёртвых, но нет. Желания его отца вдруг встали на первое место. И какой из этого следует вывод? Что он сделает как его просят после того как откинешься. Вот всё. Слова живых как-то мимо ушей пролетают.
- С чего ты взял что меня такой расклад устроит?! - не могу не вспылить. Временно, я ему что, дурочка на одну ночь? Думает меня устроит подобный вариант? Что я чуть-чуть посижу с ним и благословлю в добрый путь на верную смерть? Ну, конечно. Он же знает что я с самого начала была против этого.
Я не ждала что он станет меня догонять, в глубине души надеялась на это, но не думала что он правда догонит. Казалось просто бросит как есть, потому что, ну, я же эгоистка которая только о себе и думает, а не о нём. Такая эгоистичная, что уже десять лет как нормально не могу наладить жизнь, потому что думаю о нём, потому что всё ещё люблю его и хочу быть с ним. Но он хочет в армию! А я так не могу, не могу сидеть и сходить с ума от мысли что он может не позвонить, не написать, что в какой-то момент из его части сообщат что он погиб и всё. Я так не могу, я рехнусь.
- Не нужна, не должен, - я не могу унять слёзы, но не пытаюсь вырваться из его рук, просто продолжаю рыдать и, конечно же, спорить. А как я могу не спорить когда он не прав? Не прав вообще во всём что говорит. - Ты не обязан становится копией отца. Он пил не из-за тебя, он не смог добиться в жизни того чего хотел и переложил эту ответственность на тебя. Все родители пытаются подогнать своих детей под свои стандарты. Но это твоя жизнь, тебе в ней жить, а не ему. Он не имел права требовать от тебя этого, - он может и дальше со мной спорить, может обижаться из-за того что я поношу его драгоценного отца, но я уверена в том что я права. Думаю если с кем-нибудь ещё поговорить об этом, то любой разумный человек вне всяких сомнений, примет мою сторону, потому что я права, чёрт возьми!
- А как ей спать спокойно зная что ты чёрт знает где, в месте где тебя в лучшем случае просто убьют, а в худшем сначала искалечат? - он об этом не думал? Может его мать как-нибудь и наладила бы свою жизнь если бы была спокойна за сына, знала что он в безопасности. Само собой умереть можно и от упавшего на голову кирпича, от смерти никто не застрахован, но одно дело случайность и другое - горячая точка где все друг друга пытаются убить.  - Это были наши планы, наши идеи. Это всё было наше ровно до тех пор пока не умер твой отец. Ты не собирался никуда уходить, ты строил планы вместе со мной! - он пытается на меня всё спихнуть? Мол он всегда хотел служить, но из-за меня этого не делал? Чушь, не верю в это, у нас всё было отлично. Неужели тогда он был не счастлив? Не хочу в это верить...
Когда он говорит о измученных солдатах меня словно ледяной водой окатывает, я отстраняюсь от него, не для того что бы сбежать, а что бы поймать в ладони его лицо и заставить мне в глаза посмотреть.
- И ты туда хочешь вернуться? И всё ради чего? Ради того что бы наши там ещё одну нефтяную вышку поставили и акционеры, вроде моего отца, набили себе карманы? - я даже плакать перестала. Поднимаю брови в вопросе, пытаясь понять, он правда ради этого хочет сражаться? Я знаю политику США относительно "миротворческих" вторжений на территории других стран. Они якобы несут демократию, защищают гражданское население от боевиков, но на деле, когда им нет никакой выгоды, придерживаются политики невмешательства как во время геноцида в африке.
- Да нет у меня никакого парня! Боже, ты просто клинический идиот, идиот и баран. Я уже лет семь ни с кем не встречаюсь, перестала пытаться. не получается. Живу от момента когда родители скажут о том что ты приезжал во время своих отпусков и так до следующего... 0 поджимая губы, качаю головой я. Конечно я соврала про парня, сказала что бы не казаться жалкой, ждущей идиоткой, которая ждёт вообще не понятно чего. Я не хочу его ждать, не хотела, просто не могу по другому.
- У тебя нет права говорить такие вещи, ты козёл и манипулятор. И идиот, и всё что я говорила до этого и много чего ещё что скажу позже. Я здесь потому что я хочу что бы ты был живым козлом и манипулятором, потому что я хотела знать как проходит твоя реабилитация, становится ли лучше... Я говорила с врачами... Я не могу находиться дома когда ты здесь, - я снова поджимаю губы и качаю головой, слёзы накатывают по новой, кажется, у меня уже глаза болят плакать, кажется я не должна говорить ему всё это. Мне казалось что это и так очевидно. Совершенно очевидно. Откуда, по его мнению, у его матери деньги на операцию? Он ведь знает что мои родители при деньгах, неужели не смог сложить два и два? - Рипли, ты меня с ума сведёшь, ты такой кретин... Я здесь потому что мне не плевать на тебя, а ты этого не понимаешь, - качаю головой я, снова всхлипывая и закрывая ладонями лицо. Как же стыдно что я плачу здесь. Хорошо ещё в коридоре почти никого нет.

- Да, но это не от тебя зависит. Всё так и будет продолжаться, потому что дело не в солдатах, а в политике. Хочешь исправить эту ситуацию? Иди в политику! - и это даже не шутка, потому что, ну, пусть сам задумается, отправляться воевать в чужую страну, на другой конец света что бы что? Что бы навязать им наши политические взгляды? И чем это лучше походов крестоносцев которые навязывали католицизм всем до кого доходили? Только это был просто предлог для того что бы пойти на кого-то войной, на деле же всё строится на самом обычном захвате территории. В данном случае - территория с полезными ископаемыми. Не понимаю как он сам этого не понимает, но тут, конечно, стоит сказать спасибо его отцу. Хотя нет, я его отца тоже не понимаю. Он сам какого чёрта в стране был? Здоровье не позволило служить дальше? Если он вот так же, по настоящему служил, разве не должен был хотеть оградить своего сына от всех этих ужасов? Мне кажется это должно было быть логичным. Родители пытаются защищать своих детей, разве нет? Я никогда не пыталась узнать где и как служил его отец, но может стоит? Не удивлюсь если он, со своим перевёрнутым мировоззрением, сидел где-нибудь на базе бумажки перекладывал и думал что выполняет архиважную работу. Но успеха в итоге не добился и решил что это обязательно должен сделать Йен. Только какой, к чёрту, успех может быть в этом деле? Прослужил десять лет и остался в живых? Ну, да, это и правда успех! Ничего не скажешь.
- Что хочу, то и говорю, - упрямо бормочу я. Понимаю, мы толком не общались десять лет, но он что не помнит что спорить со мной не просто сложно, но иногда невозможно в принципе? Я часто говорила не то что думаю на самом деле, сама не знаю почему. Порой просто для того что бы продолжать препирательства в споре.
Я чуть вздрагиваю, когда чувствую что он меня целует, убираю руки, позволяя ему коснуться моих губ. Это кажется чем-то таким безумно странным. Будто бы я целую вечность вовсе не целовалась. Хотя, как-то так оно ведь и было. Я только первое время после его отъезда пыталась наладить личную жизнь и только потом плюнула на всё и просто плыла по течению, так сказать.  Все планы сбились, отношения так и не построились и всё потому что я не могла до конца отпустить Йена. И это при том что он уехал чёрт знает куда и мы столько времени не виделись. Отпустить всё равно оказалось слишком сложно.
- Ты всегда был моей головной болью, не думаю что что-то изменится, - качнув головой, отзываюсь я. Я понимаю о чём, я уже подумала о том что нужно будет что бы с ним кто-то поговорил, не я, не его мать, а профессионал который сможет ему объяснить что он мёртвому отцу ничего не должен.
Мне приходится отстраниться, отстраниться для того что бы добраться до его костыля и подать ему. Какая ему к чёрту армия если он всё ещё нормально ходить не может? Будет здорово если ему туда будет нельзя ещё и по медицинским показателям, ну, что бы у него соблазна не было. Хотя, какой соблазны?! Это как наркомания какая-то что ли? Мне от этого плохо, но я хочу ещё? Это так работает? У меня в голове просто не укладывается.
Хорошо что мы наконец скрываемся в палате, может, конечно, свидетелей было немного, но сериал мы им тут ещё тот разыграли. К чёрту, не хочу об этом подумать. Захотят судачить - пусть, мне ведь плевать, на самом-то деле. Куда больше меня волнует то, что думает Рипли и то что он говорит, особенно то что он говорит, потому что говорит он снова глупост.
- Спокойнее? Ну, да, мысли о том что тебя там  замучают до смерти так успокаивают, получше бокала вина с викодином, - тихо фыркнув, заявляю я. - Во мне только есть сомнения относительно того сдержусь я или всё-таки ударю тебя пару раз, - заявляю я, прежде чем сесть на стул рядом с его постелью и деловито достать из сумочки пудру с зеркальцем. Я недовольно цокаю языком при виде немного потёкшего макияжа. Всё поправимо, у меня достаточно качественная косметика что бы рыдания или даже дождь ей были не почём. Он сказал что останется и меня немного отпустило. Это могло взять себя в руки и с видом будто бы ничего не было, закапывать глаза средством от покраснения. Оно всегда со мной, я ведь почти не сплю, не плохо помогает.
- Я здесь из-за тебя, - немного припудрившись и подкрасив губы, заявляю я, переведя взгляд на Йена. - Приехала к твоей матери когда узнала что ты вернулся и с тобой что-то не так. Нашла эту клинику и лучшего врача, продала машину что бы не трясти отца, он бы не оценил, он на тебя всё ещё зол, потому что он теперь хочет внуков, а я последний раз ходила на свидание лет семь назад. И сейчас в больницу я ходила из-за тебя. Скажи, когда это я крутилась вокруг кого-то на кого мне было бы плевать? - поднимая брови, спрашиваю я. Он знает меня, знает мои жизненные позиции, то как я расставляю приоритеты. Знает что ради непонятно кого я даже пальцем не шевельну. Как максимум, шевельну, если меня уговорить и то не факт.

- Это самый эффективный и самый действенный способ что-то изменить, а принеся себя в жертву ты точно никому лучше не сделаешь, - пожимаю плечами я. Он хочет что-то изменить? Что-то исправить? Что бы там никто не погибал? Так пусть идёт в политику, там он точно сможет на что-то повлиять, хотя, конечно, это в самом деле куда сложнее чем просто бросится под пули. Хотя нет, просто сложнее - это мягко сказано. Пробиться в политические круги в которых можно на что-то влиять просто невероятно сложно. Тут нужен не только пробивной характер, но и спонсоры, поддержка окружающих, влияние, огромная удача, в конце концов.
- Ты меня пугать вздумал? Правда? - приподнимая брови, уточняю я. Напрасно он это. Запугать меня трудностями у него не получится. У меня последние десять лет были трудными, я не думаю что может быть хуже чем было. Хотя нет, может, ну, если у меня вдруг не будет денег, то у меня определённо возникнут большие сложности. Но я очень надеюсь на то что подобного уж точно не случится.
- Начну слушать как только ты станешь говорить то что мне нравится, - растягивая губы в самодовольной улыбке, проговариваю я. Нет, вообще, я способна слушать. И могу принять противоположную сторону при должных аргументах. А так он должен понимать что я очень люблю поспорить. Особенно когда он говорит то что меня злит. Причём злит безумно. Кажется, я вообще ничего не хочу слышать о его армии. Понимаю что говорить об этом придётся, рано или поздно, я ведь хочу ему помочь. А для этого нужно с ним говорить о проблемах. Просто говорить об этом мне самой не просто, эти десять лет и для меня травма. Я думаю, к психологу стоит походить к нам обоим. Там точно будет о чём поговорить, что обсудить и какие душевные травмы лечить.
Поднимаю на мужчину не довольный взгляд, стоит ему заговорить о детях. Понимаю что он издевается, потому что я их упомянула, но он знает что я никогда не планировала заводить их раньше тридцати и то при условии что в жизни всё будет складываться наилучшим образом. А пока всё как-то очень странно складывается, если подумать. Я не сопротивляюсь, когда он тянет меня к себе, забираюсь к мужчине на колени не уверена что это хорошая идея с его состоянием, но думаю, если ему будет больно то он мне даст знать. Снова возмущённо хмурясь, когда он говорит про количество детей.
- Я тебя точно сейчас бить начну и мне ведь даже стыдно не будет, ты же это понимаешь? - закатывая глаза, спрашиваю я. Не собираюсь я его бить, это так, шутки просто. Но как не поугрожать когда мы только перестали ссориться, а он уже издевается и про детей шутит. Кажется он мог выдавать что-то такое же когда мы встречались, так что зря он говорит что не такой каким был прежде. Я понимаю что за десять лет так или иначе должны были случиться какие-то перемены. И не только с ним, но и со мной. Хотя, конечно, мне самой не кажется что я хоть как-то изменилась. Со стороны это виднее, конечно же, и мне даже интересно каким было бы мнение самого Йена. Ему кажется что я стала другой? Или нет?
- Я тоже по тебе скучала, но если ещё раз меня бросишь, я тебя найду и тебе не поздоровится, - не моргнув и глазом, угрожаю я. И ведь правда, найду и в самом деле буду бить если он снова причинит мне боль. - Тебе стоит подумать о том чем хочешь заниматься. Чем бы ты смог заниматься. Я могу помочь с поступлением в колледж, если решишь учиться... В общем, подумай, -  не громко проговариваю. - Или это слишком рано? - немного подумав, спрашиваю я. Ну, он, конечно, уже не первый день как пришёл в себя, но определённо первый как решил остаться. Значит, наверное, не стоит торопить события с тем что бы он как можно скорее решал чем будет заниматься поле выписки. Для начала будет не плохо если он пройдёт полную реабилитацию. Полностью выздоровеет и встанет на ноги уже без костылей и посторонней помощи. А там уже видно будет что будем делать дальше. Просто, ну, мне всегда было сложно нормально усидеть на месте. Если принимать решения, что мгновенно, а на деле будет не плохо если он как следует подумает. Всё же он десять лет здесь лет жил в других условиях, думаю для начала ему стоит просто привыкнуть к тому что он живёт на гражданке. Нужно узнать побольше о реабилитации бывших солдат. Если я хочу ему помочь, то мне стоит быть внимательней к проблеме. Я ловлю его лицо за подбородок что бы внимательно заглянуть Йену в глаза.
- Ты меня правда всё ещё любишь? - спрашиваю я, хотя и понимаю что звучит глупо, наверное. Он ведь решил остаться потому что я хочу этого, потому что хочет быть вместе. Просто... Ну, я всё это время думала что он меня забыл. Выбросил из головы и всё место в ней заняла проклятая армия. Кажется, мне всё ещё не до конца верится в то что он не просто здесь, а он со мной. Или я с ним. Суть в том, что мы, кажется, снова вместе. Так что решив не дожидаться ответа я тянусь к его губам. Немного не разумно было сначала их подкрашивать, а потом целоваться, но плевать.

- Это уж как посмотреть, - закатываю глаза я. Он может сколько угодно спорить со мной, я всё равно буду стоять на  том что армия - просто способ демонстрации силы на котором страдают такие дураки как Йен. Он ведь не глупый, просто проблема в том что он уж очень сильно захотел угодить своему отцу, а дальше, видимо, заработала армейская промывка мозгов. Потому что иначе я не понимаю как можно думать что делаешь что-то хорошее, когда прилетаешь в чужую страну, вообще на другой конец света что бы там с кем-то воевать во славу своей родины. Даже звучит как полнейший бред. Но нет, находятся патриоты которые бегут на службу. Я ещё могу понять тех кто делает это ради денег, знаю что военным не плохо платят, ну, пока они нужны. А как только получают травмы, вот как с Рипли, например, так сразу в утиль и забыть как страшный сон. Благо что пушечного мяса полно. Стоит только подумать об этом как я сразу начинаю злиться, злится так сильно что хочется даже немного Йена стукнуть.
- Это я тебя предупреждаю что нечего меня запугивать, - округляя глаза, наставительно заверяю я. Я сама прекрасно понимаю что будут сложности. Они уже есть, а это ведь только начало его реабилитации. Ему проходить физиотерапию, что очень сложно физически и морально, ему нужно возвращаться в нормальное общество, а после того как он десять лет прослужил, это уж точно будет трудно сделать. Не хочу особо думать обо всех этих сложностях. Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления, а не вот так, сразу завалить себя всем и паниковать от того что не знаю как быть и за что хвататься в первую очередь.
- Конечно могу и попробую. Учти, я здесь абьюзер, а будешь жаловаться - так тебе никто не поверит, - заявляю я, после чего чуть усмехаюсь. Само собой я шучу, ну, может не прямо полностью шучу, потому что в каждой шутке есть доля не шутки и всё в таком духе, но я не думаю что буду его бить и кошмарить. Или я уже чем-то таким занимаюсь? У меня сложный характер, я это знаю, да и он тоже, мы достаточно долго встречались что бы он успел понять что я вспыльчивая и весьма требовательная, но это не значит что мне плевать на его нужды или чувства. Мне не всё равно, просто я всегда в первую очередь стараюсь сделать по-своему, а это не всегда разумно или правильно.
- Да я... Я поняла, ещё рано, у тебя достаточно времени что бы подумать, хорошо? Я тебя не тороплю, Йен. Тебе не обязательно думать об этом прямо сейчас или завтра, подумай когда будешь готов, когда мысли сами собой придут в это русло, ладно? - понимаю что ему сложно, но ему и не нужно прямо сейчас бежать искать себе работу, хобби и всё прочее. Я просто знаю что он сам не захочет сидеть сложа руки до посинения, что захочет чем-то себя занять, так что пока он в больнице, пока будет проходить все занятия и реабилитацию, у него будет полно времени подумать о вариантах. Стоит ещё поговорить с ним о группах поддержки, но, я думаю, я сделаю это позже, не сейчас, в конце концов, я и так уже обрушила на его голову мысли о том что ему нужна будет какая-то работа. Хватит на сегодня.
- Да запросто, - приподнимая брови, не моргнув и глазом отвечаю я. Просто по моему мнению не бросают и не улетают к чёрту на рога с автоматом в руках подальше от любимой. Да, я знаю, что мотивом у него было не сбежать от меня, а уважить память отца и всё в таком духе, исполнить его последнюю волю и при этом не мучить меня ожиданием вестей о том жив он или нет. Но меня всё равно задевает тот факт что желания умершего оказались для него важнее моих. Пусть даже этим умершим был его отец.
- Одно другому не мешает, - отзываюсь я в ответ на его вопрос. Он же не думает что я бы стала обниматься с ним здесь на постели если бы не хотела быть с ним, а только ради того что бы он никуда снова не улетел? Нет конечно, я, может быть, немного манипулятор, иногда, но не в такой же ситуации. Я отвечаю на короткий поцелуй, поглаживаю его ладонью по щеке, когда он упирается лбом в мой лоб, невольно улыбаюсь мысли о том что безумно соскучилась по этому ощущению, по его красивому, но глупому лицу. Ну, глупое оно исключительно по моим соображениям, потому что он делает то что мне не нравится. Впрочем, все мысли покидаюсь мою голову как только он продолжает говорить.
Я чуть отдаляюсь что бы заглянуть ему в глаза и вопросительно изогнуть брови, как бы всем выражением лица спрашивая его о том что он такое вот только что сказал? Я же не ослышалась?
- Рипли, ты рехнулся что ли опять? Какая жена? Мы первый раз за десять лет целых минут пять не грызёмся, даже поцеловались, а ты меня уже замуж решил позвать? Вот так вот без кольца с бриллиантом с мой кулак без какой-нибудь супер милой и романтичной обстановки и даже не в каком-нибудь пафосном ресторане? - вообще, мне это всё не нужно, ну, кольцо и всё прочее, просто меня как-то капельку выбило из колеи слово "жена". Если подумать, то я понимаю что он говорит о том что хочет что бы между нами всё было серьёзно и я сама не думала об этом как о простом способе удержать его здесь. Если бы я ничего к нему не чувствовала, то я бы просто посочувствовала его матери и ушла в закат, не стала бы ему мешать дальше пытаться самоубиться в своей армии. Ну, может просто попробовала бы с ним поговорить, но это разве что привело бы к ссоре, потому что он, очевидно, не считает что на гражданке ему будет лучше.
- Никакой свадьбы до совместного отпуска, совместного ремонта, конечно же, ведь именно в нём проявляется вся суть отношений, и умопомрачительного секса. Надеюсь ты это понимаешь, - добавляю я, решив перечислить самые основные условия для того что бы я согласилась на брак. Как по мне, так это самые важные пункты в отношениях! Ну, мы хорошо знаем друг друга, точнее, мы знали друг друга, вы долго встречались, но прошло слишком много времени. Можно сказать что мы начнём всё почти с самого начала.

Я угрожающе прищуриваюсь на это его "иначе что" он мне вызов решил бросить? Я ведь этого не люблю, он знает что меня брать на слабо не стоит, потому что я совершенно точно выкину что-нибудь эдакое и даже глазом не моргну. Так что когда Йен решает начать меня подначивать с этим своим "ударь калеку" я, не долго думая, поворачиваюсь и тянусь что бы укусить его за плечо. Не сильно, конечно же. Я же не ненормальная что бы кусать его со всех сил. Так просто что бы показать что на слабо меня брать не стоит. Само собой бить я его не собираюсь. Сама не знаю зачем бросаюсь подобными угрозами, да и он отлично понимает что это просто шутки, не более того.
- Будешь паясничать и я от тебя кусочек откушу, - не громко добавляю я, после того как чуть отстраняюсь. И он и я прекрасно понимаем что я не планирую от него ничего откусывать, но ведь можно немного по угрожать, верно?
- Хорошо, тогда думай, - киваю я. Надеюсь у него будут какие-то идеи, я верю что армия это не всё чем он может заниматься, верю что кроме этого у него ещё есть какие-то цели. Само собой он возможно не сразу придёт к какому-то решению, но я надеюсь что это не затянется на долго.
Мне большого труда стоит просто промолчать, потому что очень хочется сказать что-то в духе "ну, так почему не вернулся ко мне раньше, идиот?" потому что я знаю что его ответ мне не понравится, знаю что дело в его отце. Мы всё это уже вроде как выяснили и мне нужно просто успокоиться и перестать думать об этом. Всё, от того что я буду раз за разом поднимать эту тему ситуация никак не изменится. Он не вернётся в прошлое что бы сделать всё по другому. Не говоря уже о том, что меня пугает мысль что он может не особо-то хочет что бы всё было по другому. Ну, в плане своего решения пойти в армию. Это я считаю его глупым, у самого Рипли иное мнение на этот счёт. Иначе бы он не думал о том что бы вернуться сразу после восстановления и я рада что смогла его убедить в том что он не должен этого делать. Боже, если он меня снова кинет и улетит в эти свои горячие точки, то я ему этого не прощу. Я столько времени потратила на попытки наладить свою жизнь, сейчас я понимаю что без него это было просто невозможно, но я же не могу признать что моя жизнь без него на жизнь не похожа?
- Ничего я не поняла и ничего даже слышать не хочу пока все условия не будут соблюдены, - приподнимая брови, серьёзно заявляю я. Шучу, конечно, ну, я бы не отказалась от огромного бриллианта и всего прочего, но он прав, в первую очередь меня интересует только то что бы он встал на ноги, что бы восстановился. Именно это играет для меня важнейшую роль, а дальше уже видно будет.
- Кто бы сомневался, - усмехаясь, не громко проговариваю я, отвечая на поцелуй. Я и сама думаю об этом, не могу не думать когда он рядом, когда кажется что всё самое дурное уже позади, но я понимаю что ему ещё нужно время на восстановление, что сейчас это будет слишком поспешно. Я вполне способна потерпеть, правда для этого придётся пока немного притормозить с поцелуями.
- Значит мы подождём, - чуть кивнув, соглашаюсь я. Но по его словам понимаю что он всё же не совсем отставляет эту мысль на потом. Не уверена что не захочу зайти дальше и вовремя остановиться и я понятия не имею навредит ли ему если мы, ну, зайдём слишком далеко.
- Меня ты привлекаешь, - чуть улыбнувшись, не громко проговариваю я, снова потянувшись к мужчине, что бы его поцеловать. Я так безумно скучала, будто бы только сейчас это прочувствовала, а до этого была будто бы в дурном сне, толком не понимала что вообще происходит в моей жизни.
- Думаю лучше в обратном порядке, но не знаю когда начать, - не громко проговариваю я, когда отстраняюсь, но почти сразу подаюсь ему на встречу прижимаясь теснее и отвечая на поцелуй. -  Рипли, я безумно тебя хочу, но я не хочу тебе навредить, либо не дразни меня, либо убеди в том что тебе потом плохо не будет, - кусая губу, чуть отстранившись, не громко шепчу я. Хоть прямо сейчас вставать и отправляйся на поиски врача что бы узнать у него не будет ли чего дурного если мы решим сделать в больнице то что делать, по идее, не положено.