В какой момент всё покатилось по наклонной? Всё ведь было хорошо. У меня была жена, ребёнок, отличная карьера, мы купили дом, машину, строили планы на будущее. Да, конечно, я не слишком часто бывал дома, потому, что я работал в боевых точках. Я не возвращался домой по вечерам и утром на работу собирался не из дома, но когда я встретил Либи, я уже служил, она об этом знала и была на всё согласна. Ну, или мне так казалось. По крайней мере, я не искал за её словами какого-то подтекста, не думал, что её слова "да, всё в порядке" - это на самом деле не в порядке, потому, что в моём мире всё было проще некуда. Ты открываешь рот и говоришь, если тебя что-то не устраивает. Я слушаю и мы вместе думаем, что можно с этим сделать. Мне казалось, что она это понимает, но оказалось, что это не так. Проблемы, о которых я не знал, а она молчала, копились годами, пока не собрались в огромный снежный шар и не рухнули на меня лавиной, оглушив и полностью дезориентировав. Сперва Либи решила уйти, потому, что ей надоело, что меня никогда не рядом, потому, что якобы её молодость уходит, а она хочет внимания, которое я не оказываю, потому, что, опять же, я почти всё время где-то там далеко, наконец, ей начал нравиться какой-то мужик, с которым она познакомилась когда ходила на родительские собрания, вот он не то что я, всегда рядом, поддерживает и понимает и вообще - Полу нужен отец, который будет с ним каждый день, а я так - одно название. При разводе сын остался у неё, потому, что, конечно, в моей жизни стабильностью и не пахло, ну, по крайней мере с точки зрения воспитания ребёнка. Так что по большому счёту у меня не было выбора. Если я брошу службу, то у меня не будет денег, чтобы его воспитывать, если не брошу - у меня не будет на это времени. Я чувствовал себя загнанным в угол, я не знал, что делать, мне нужно было время, чтобы придумать, как всё решить, но у меня этого самого времени попросту не было, и пока я отправился на следующий срок, надеясь, что к тому моменту, как я вернусь, всё хоть немного прояснится, потому, что я закинул пару удочек по старым знакомым, чтобы постараться заполучить место в госпитале неподалёку от дома, ну, или хотя бы в этом городе, лавина сошла снова и на этот раз она была куда сильнее и опаснее. Настоящий камнепад, пережить который, мне кажется, я просто не должен был. Я получил весть о смерти Пола ещё когда мой срок службы не подошел к концу. Я бросил всё и сорвался домой.
Было расследование, оказалось, что произошел несчастный случай, в доме случилась утечка газа, Либи и её новый приятель каким-то чудом проснулись и выбрались дома, они вытащили Пола, но к тому моменту он уже слишком сильно надышался газом, так что он скончался в скорой, так и не приходя в себя. И словно мне было мало того, что я был раздавлен смертью сына, Либи винила в этом меня. Мол если бы я не работал за тридевять земель, ей бы не пришлось уйти к другому и этого бы не случилось. И не смотря на то, что головой я вполне понимал, что она порет откровенную чушь, где-то на уровне подсознания я и сам так думал, потому, что в итоге это просто меня сломало. Я запил и вот теперь уже был на грани потери работы, только, по большому счёту, на это было плевать. Будет работа, не будет работы, да какая к черту разница, если вся моя жизнь уже разрушена?
За тем, что творилось в городе я последнее время особо не наблюдал, как и за новостями. Мне всё было до одного места. Последние пару недель я пил в баре рядом с домом и пока что пить в этом баре было моей единственной целью на ближайшее время. Очень удобно, мне стоит просто выйти из здания, пройти тридцать метров и вот уже мой подъезд, я как раз на первом этаже живу, в общем, мне кажется, я могу вернуться туда практически в любой стадии опьянения. А большее меня уже и не волнует, даже то, что при таком раскладе я точно останусь без работы. Или уже остался? Честно говоря, плевать.
Я подпираю голову одной рукой, пью из своего бокала и вещаю что-то симпатичной барменше с ну очень соблазнительным декольте. И делаю это, кажется, уже не в первый раз, но, по большому счёту, мне плевать. Сколько бы раз я ни сказал о том, что меня беспокоит, проблемы всё равно не решаются, лучше мне не становится. И, казалось бы, в таком случае надо бы уже перестать грузить людей, но так я и заткнуться не могу, хотя это уже, пожалуй, на меня спиртное действует. Не смотря на то, что, в сущности, я уже не раз рассказывал о том, что со мной произошло, для меня это довольно важно, так что когда кто-то в баре начинает буянить и поднимается ор, я отвлекаюсь от выпивки для того, чтобы схватить того, кто устроил шум за шиворот и вытолкать за дверь, после чего возвращаюсь за стойку, снова берусь за свой бокал, делаю глоток и продолжаю рассказ с того места, на котором остановился. К сожалению, особо разговориться я не успеваю, потому, что суета, кажется, и не думала прекращаться и теперь кто-то ломанулся прямо к стойке, решив наброситься не то на меня, не то на барменшу, я, если честно, не очень слежу за тем, какого чёрта вообще творится в зале. Я хватаю неизвестного за шею, затем перехватываю так, чтобы ухватить поудобнее и пару раз треснуть его головой об стол. Где-то совсем на фоне отмечаю, что посетитель больно холодный, но ни на это, ни на то, что он всё это время пытается оцарапать мою руку, что явно невозможно из-за моей кожаной куртки, внимания я так же не обращаю. Я даже отпускаю его, думая, что пары крепких ударов должно быть достаточно, но так нет же, он продолжает что-то хрипеть и сучить руками, так что я и его выпроваживаю за дверь, закрываю её, а когда он пытается ломануться обратно, подпираю стулом изнутри и возвращаюсь обратно.
Я сажусь за стойку, беру свой бокал и допиваю, после чего всё же дорассказываю то, что собирался, после чего поднимаю уже пустой бокал вверх, желая барменше доброй ночи и засыпаю уронив голову прямо на стойку.