Мне нравится это место, нравится эта работа, тут и делами заниматься куда приятнее. Стоит сказать спасибо моей бывшей - без неё я бы остался в сером, набитом машинами мегаполисе. К сожалению, это единственное хорошее, что осталось по итогу от отношений. Кажется, тот факт, что моё выражение лица осталось преимущественно таким же постным, оказалось достаточно убедительной причиной, чтобы выбравшись из привычной рутины, заодно выбраться из ставших рутинными отношениями. Печально только то, что я сам заметил, что что-то идёт не так слишком уж поздно. Мне казалось, что всё в полном порядке. Ну, да, без какой-то страсти, как было по началу, без бурных чувств, но их, как по мне, никогда и не было. У нас были просто нормальные отношения, в чем-то больше похожие на дружбу, за исключением того, что с друзьями так не поступают. В общем, Молли убежала к какому-то горячему туземцу, да и, признаться честно, если бы вот мне пришлось выбирать между местной красоткой бикини и Молли, мне бы, наверное, тоже было бы сложно устоять. По крайней мере, так думать довольно просто уже после того, как мы расстались из-за её измены. Я не хочу таить злость, в конце концов, я остался в плюсе. Мы не поженились, она всё откладывала, говорила, что она современная женщина и ей не нужно кольцо. Так что при нашем расставании, я просто попросил ее на выход со всеми ее вещами. Насколько я знаю, у нового любовника она так же не задержалась и несколько месяцев назад вернулась в тот самый унылый серый город, из которого так подбивала меня сбежать. А я остался здесь. Конечно, работа в этом филиале компании была не такой бурной, как раньше, но тем лучше, разве нет? К тому же здесь я сам выбрал себе небольшой штат сотрудников, никаких тебе бесконечных офисов, я сам вернулся к бытовой работе, просто выезжал на места и смотрел, в чем проблема. Не думал, что когда-нибудь соскучусь по этому. Я так долго хотел стать главным и потом столько упивался тем, что у меня своя фирма, что даже и не заметил, что это самое кресло управляющего сделало всё совершенно не интересным. А ведь мне всегда нравилось возиться с проводами, нравилась эта маленькая магия. Зато теперь я охотно вспоминал об этом.
Вчера поступил вызов в местный отель, вроде как в одном из номеров отказывался работать телевизор, вызов поступил ближе к ночи, так что я поехал уже с утра. Конечно, мне хотелось как и многим местным отправиться поглазеть на разбившийся самолёт, но я понимал, что мне там особо делать нечего, помочь с этим я уж точно не смогу, а телевизор сам себя не настроит. Впрочем, происшествие меня определённо впечатлило. Кто-то из ребят с работы заверял даже, что проснулся от грохота падения самолёта. Ну, не знаю. Может, я слишком крепко спал, либо Пол слишком впечатлился. Как ни крути, я так понял, что он упал в неосвоенной части острова, а это достаточно далеко от жилых районов, чтобы мы не могли ничего услышать. В любом случае, пока местное радио стоило догадки о причине крушения и номере рейса, а местные спасатели понеслись в джунгли разыскивать обломки и возможных выживших, я успел съездить в кафе, взять себе кофе с булочкой, заглянуть на работу, просмотреть список адресов, которые предстояло объехать, наметить маршрут, сесть в рабочую машину и неспеша поехать по делам. Сперва заехал по одному адресу, починил холодильник, затем по второму, разобрался с микроволновкой, и, наконец, отправился в отель. Вызов был помечен как не срочный, значит, в номере на тот момент никто не проживал, а значит не было причин отдавать приоритет этому заказу. Вот только к тому моменту, как я добрался до отеля, там явно успело произойти чёрт знает что.
Я припарковался, вышел из машины и ещё на подходе подумал о том, что что-то не так. Сперва решил, что мне показалось, а потом понял, что нет. Это не декорации валяются перед входом в отель, это самые настоящие дела. И более привычная версия с тем, что про произошел массовый расстрел довольно быстро отошла на второй план. Тела были изуродованы, словно разорваны, так что взглянув даже на парочку я быстро пришел к выводу, что, возможно, из лесу сбежало какое-то дикое животное. Вероятно, даже не одно. Оголодавшее, набросилось на жителей отеля, которые ничего не подозревая отдыхали в беседке. Вот уж точно ужас.
Я потянулся за телефоном, чтобы вызвать скорую, хотя, по идее, должен был быть кто-то, кто им бы позвонил, а сам двинулся в сторону обезображенной кучи тел, пытаясь понять, есть ли там хоть кто-то, кому ещё можно помочь.
Я шагаю между распластавшихся на траве тел и луж крови, чувствуя, как по коже ползут мурашки. Я видел трупы, когда служил в армии, но не в таком количестве, уж точно не за один раз. Какого чёрта тут произошло? Если это были животные, то они преследовали цель не наесться, а просто убить как можно больше, а это уже странно, просто неразумно.
Я всё ещё продолжаю бессмысленные попытки дозвониться до службы спасения или скорой, когда замечаю какое-то слабое движение среди груды тел и направляюсь в ту сторону. Изначально, конечно, я рассчитывал сообщить информацию о выживших по телефону, ну, как максимум поддержать кого-то и сказать, что помощь уже едет, вот только я не могу этого сделать, телефон никто не берёт, а потом звонок и вовсе перестаёт проходить.
Я цежу ругательство сквозь зубы, убираю телефон в карман и присаживаюсь рядом с женщиной, с жуткими ранами по всему телу. Не знаю как, но она всё ещё жива. Хотя довольно скоро ее глаза закрываются, я даже не успеваю спросить ее о том, что произошло. Я тянусь, чтобы прощупать пульс и понимаю, что сердце еще бьется. Я несколько мгновений пребываю в замешательстве, а затем поднимаю её на руки и спешу обратно к машине, решив, что могу отвезти ее к врачам, раз уж не могу до них дозвониться. И моё желание сделать это как можно скорее, когда я замечаю группу людей, с подобными ранениями, но с разводами от крови, идущими от лица. Если бы не тот факт, что эта мысль противоестественна сама по себе, я бы сказал, что они выглядят так, как будто именно они устроили это кровавое побоище, но не смотря на то, что я просто не могу принять эту мысль из-за ее дикости, их вид подстегивает меня быстрее идти к машине с пострадавшей на руках, вместо того, чтобы остановиться и уточнить, не нужна ли им помощь. Что-то с ними не так, что-то в их взгляде, в том, как они идут, и это чувствуется где-то на подсознательном уровне.