За свою жизнь я успел много где побывать и многое повидать, много где работал, но всегда был врачом, а точнее хирургом. Сперва учился в университете, потом был интерном, затем стал нейрохирургом, после ушел в работу над собственным проектом по медицине, хотя в это время продолжал оперировать, просто реже. Был учителем, поработал пару лет во врачах без границ, несколько лет работал военным врачом, затем снова вернулся в клинику, стал заведующим отделения, думал, что в итоге закончу как глава больницы, но меня попросили на выход, потому, что возраст уже не тот, пора бы и на пенсию. Это было очень неприятно и жутко странно, как ни крути, работал я в два раза больше, чем прожил не будучи врачом, да и кем бы то ни было еще. Просто не представлял, чем мне заняться в этой новой жизни, в которой больше нет работы. Все мои дети уже давно выросли, разъехались кто по разным штатам, кто по другим странам, все четыре мои бывшие жены были замужем вновь, а одна даже жената, в общем, никому не было до меня дела. Мне только позвонили и поздравили с выходом на пенсию, коллеги устроили прощальный ужин, а затем все словно испарились из моей жизни и я остался один на один со своими мыслями. И ведь ладно бы мне уже было тяжело двигаться, хотелось бы в основном спать, но нет, я чувствовал себя отлично, да, может, не так же хорошо, как когда мне было двадцать или сорок, но явно лучше многих моих сверстников. В родителей у меня была хорошая генетика, так что возрастные изменения были минимальными, к тому же, в виду своей работы, я всю жизнь провел в больнице, в окружении других врачей, я всегда проверялся, следил за показателями, вел здоровый образ жизни, занимался спортом, в общем, по моим собственным ощущениям я мог бы минимум еще лет десять работать и не чувствовать никаких особых проблем. У меня не село зрение, разве что совсем немного, и то по мелочи, ну, пришлось последние пять лет на операции носить очки, в остальном я вполне справлялся и без них, я даже на права пересдал без проблем. Некоторые вообще всю жизнь без очков оперируют и ничего. И ведь я не стоял на месте, постоянно ездил на курсы повышения квалификации, обучался работать на новом оборудовании наравне со всеми, не воротил нос как многие мои коллеги, которые считали, что старая школа лучше всего. Я думал, что они слишком гордые дураки, потому их и увольняют, но оказалось, что если тебе близится седьмой десяток, то уже не важно, насколько хорошо ты стараешься идти в ногу со временем, если к руководству приходят молодые. Им хочется видеть таких же людей вокруг, и, наверное, в чем-то отчасти я могу их понять, но в остальном я воспринимал это не как уход на заслуженный отдых, а как то, что меня списали со счетов до того, как я стал не трудоспособным. Было очень обидно, на самом деле. Я не знал, чем буду заниматься. Размышлял, не стоит ли мне завести собаку, буду ее выгуливать, хоть кому-то буду нужен. Но не успел я в полной мере впасть в отчаяние, как со мной связался мой старый коллега, который много лет назад ушел из больницы ради работы в частной клинике и сказал, что его работодатель будет рад меня нанять. Само собой, я согласился не раздумывая. Конечно, подписание каких-то странных не типичных для приема на такую работу документов меня немного смутило, но всё же не остановило. Я хотел работать, я не был готов сидеть сложа руки перед телевизором в кресле-качалке, сведя свои заботы к прочтению утренних новостей и сбору сплетен от соседей. Так два года назад я оказался в лаборатории и выяснил, что всё что я успел повидать за свою жизнь, не идёт ни в какое сравнение с тем, что происходило здесь. Не смотря на всю аморальность самого устройства этого места, в остальном это было нечто невероятное. Так вот чем, оказывается, Питер занимался последние годы. Чудеса просто, причем в самом буквальном смысле этого слова. Я почувствовал, словно во мне открылось второе дыхание. Я с удовольствием увлекся работой в лаборатории, и хотя я думал о том, что хотел бы поработать и с подопытным, я не слишком рвался, потому, что опыты с вирусом тоже меня безумно занимали, неизученного было очень много и впервые в жизни у меня был неограниченный запас времени и ресурсов на эти изучения. Тем не менее, два года спустя я все же решил подать заявку на то, чтобы получить подопытного. Мне было не так важно, с кем именно я буду работать, хотелось просто посмотреть на способности в живую. И спустя пару месяцев мой запрос одобрили. Питер предупредил меня о том, что мне досталась крайне своенравная и опасная подопытная, сообщил о том, что уже четверо предыдущих врачей, что с ней работали, отказались от этой работы, и, похоже, находятся в таком плохом состоянии, что уже едва ли смогут работать с кем бы то ни было. Я, конечно, поблагодарил его за заботу, и, хотя меня это немного тревожило, любопытство всё же было куда сильнее. Так что получив назначение я в то же день отправился в указанную камеру, изучая по пути личное дело Магдалины. Способность не была изучена в полной мере, было указано лишь то, что она практически не блокируется существующими способами защиты в лаборатории, при непосредственном контакте без защитных усилений представляет острую опасность для психического здоровья, и в принципе природа этой силы - псионика. В виду состояния, полученного в следствии с подопытной, мои предшественники так и не смогли завершить исследование и дать ей подходящую характеристику. Всё это, конечно, звучало очень внушительно и даже пугающе, но в то же время жутко интриговало. Может, это и глупо, но мне хотелось почувствовать на себе, о чем же идёт речь.
- Добрый день, мисс Санти, - произношу я, заходя внутрь лаборатории. Я прохожу дальше, чуть вскидывая бровь, когда понимаю, что камера обставлена не так, как у других подопытных, да и она одета и явно не в то, что просто выпало из шкафа. Пытались ее задобрить, чтобы оставила их в покое? Слышал, что подопытные редко получают какие-то особенные условия содержания.
- Я доктор Мадс Лютер, но вы можете называть меня просто Мадс, - предлагаю я ей, останавливаясь у стекла напротив центра комнаты. Я откладываю планшет в сторону, сцепляю руки позади спины и приветственно киваю, сухо улыбнувшись.
- Слышал, вы не слишком жаловали тех, кто был до меня. Это принципиальный протест к сотрудничеству или они не захотели выполнять какие-то ваши условия? - интересуюсь я у женщины. Выглядит она, конечно, не менее эффектно, чем ее послужной список. Взгляд как будто безумный. Я из-за подобного взгляда как-то раз женился. Я знаю таких женщин, они бывают опасны и без суперспособностей. Достаточно привлекательны, слишком хорошо об этом осведомлены и крайне умело этим пользуются. Рискованная комбинация. К счастью, я здесь для того, чтобы изучать ее силы, а не жениться в пятый раз.