Живёшь себе, ни о чем не беспокоишься, кажется, что впереди вся жизнь, а потом, в какой-то момент, всё вдруг заканчивается. Резко, с оглушающим грохотом. И вот ты уже стоишь перед кроватью девушки, которая пол года назад сказала "согласна", стоя напротив тебя в фате. И она снова в белом. Белые больничные стены, пижама, пищат приборы. Прошло всего пол года. Ровно столько мы пробыли мужем и женой. До этого мы встречались пару месяцев. Она была новой сотрудницей. Молодая, амбициозная, полная устремлений, напомнила мне меня молодого, когда я только учился на юридическом и мне казалось, что мне всё по плечу. Я пригласил её на чашечку кофе и она согласилась. У нас быстро закрутился роман. Я был бесконечно счастлив, так что довольно быстро купил кольцо и просто ждал подходящего момента. Она сказала "да" в кофейне, куда мы ходили на первое свидание, а затем стала моей женой в церкви в центре города.
Мы не поехали в медовый месяц сразу, надо было согласовать отпускные дни. Отложили это на потом, и вот, наконец, мы должны были лететь на острова. Это казалось таким важным. Мы пару дней потратили на сборы, то добавляли вещей, то убирали их, пару раз даже поругались из-за того, что стоит брать, а что нет. За несколько часов до вылеты мы вызвали такси и сели в машину. Но до аэропорта мы не доехали, попали в аварию.
Прошло полтора месяца, и, кажется, я только тогда, заходя в больничный холл, перестал ждать, что из операционной выйдет врач и скажет мне о том, что всё прошло хорошо, что её удастся спасти. Она не умерла на операционном столе, но, если честно, я думаю, что так было бы проще. Не лучше, но определённо легче для меня. Это эгоистичная мысль, но я не знаю, как мне быть дальше. Она не жива и не мертва. Врачи сказали, что маловероятно, что она очнётся. Милосерднее было бы отключить её от аппарата, но я просто не смог. Мне нужно было время смириться с этой мыслью. Затем — попрощаться с ней.
Я навещал её почти каждый день, по крайней мере старался, когда мог вырваться с работы в приёмные часы — сразу летел сюда. По началу и правда ждал, что я зайду, а она открыла глаза, врачи скажут мне о том, она поправится, что это чудо и они ошиблись, когда сказали мне, что она не придёт в себя.
Затем ещё полтора месяца. И ещё.
Я стал появляться в больнице всё реже. Не потому, что мне стало плевать, а потому, что находиться там стало просто невыносимо. Она лежит там, как будто всё в порядке. Почти не изменилась с того дня, как мы говорили в последний раз. И глядя на неё я вспоминаю тот день: ссоры из-за ерунды, всю эту суету. Время смешалось в кашу, кажется, я вообще перестал понимать, как давно это произошло. Дошло до того, что мне начало казаться, что так было всегда: она лежала в этой кровати, а я просто сидел и смотрел на неё, ожидая чёрт знает чего. Словно она никогда не была жива и счастлива, словно никогда не работала вместе со мной, будто мне всё это просто приснилось. В конце концов, вышло так, что я навещаю её в больничной палате дольше, чем вообще знал. Я чувствовал, что нужно что-то делать. Знал, что нужно отключить её и похоронить, продолжить жить дальше. Просто не мог. Винил себя за то, что случилось. Если бы мы тогда не ругались — мы выехали бы пораньше, всё было бы в порядке. Почему я сел с другой стороны? Она в коме, а на мне пара ссадин, лёгкое сотрясение и трещина в ребре. И ведь мы были в одной машине. Так какого чёрта она почти мертва, а я жив? Она должна была выжить или мы должны были погибнуть оба, так было бы честно. Или, по крайней мере, так было бы легче для меня самого.
Я стал работать больше. И потому, что работа отвлекала меня от мыслей о Джесси, и потому, что когда я занят помогая другим я не так остро ощущаю вину за то, что не смог прийти и навестить её. Наверное, если бы у неё были близкие, было бы проще. Они бы сами решили, стоит её отключать или нет, но сейчас вся ответственность на мне. А я просто не могу принять это решение. Врачи сказали "маловероятно", но они не сказали "невозможно", хотя, кажется, даже так я бы не смог решиться на это. Не понимаю, зачем оттягиваю, на что вообще рассчитываю? Я прогоняю все эти мысли в своей голове, в очередной раз сидя напротив неё у больничной койки. За стеклом суетятся люди, а я не замечаю. Когда я вхожу в её палату время словно останавливается и только здесь я не чувствую себя настолько виноватым перед ней за то, что я выжил.

Я слышу шаги в коридоре, слышу, как какие-то из них становятся ближе, затем - стук в дверь, следом за ним голос. Я всё это прекрасно слышу, не дёргаюсь, просто не воспринимаю. Так что несколько мгновений уходит на осознание того, что была названа не чья-то фамилия, что обращаются именно ко мне. Выйдя из ступора и бессмысленного созерцания своей условно живой жены, я оборачиваюсь на голос.
- Просто Рио, - предлагаю я, дежурно улыбаясь и пожимаю протянутую мне ладонь. Она здесь из-за Джесси? Да, наверняка так, не просто же поболтать зашла, это было бы странно. У врачей и других забот хватает. Они всегда заняты, вечно суетятся, куда-то спешат. Я сижу в этой палате так долго, что, кажется, видел и запомнил уже всех. Она точно новенькая, видел её только мельком, всего пару раз. Она симпатичная. Здесь много симпатичных сотрудниц. И посетительниц. И больных. И за пределами клиники много привлекательных девушек, а я словно выпал из игры. Раньше, до того, как встретил Джесси, я часто флиртовал с девушками. Чаще всего просто для поднятия самооценки и настроения, иногда для заведения полезных знакомств, реже - чтобы познакомиться поближе. У меня было не так много девушек, но я ещё никогда не оставался один так надолго, с тех пор, как вообще обнаружил, что с девушками можно не только в классики играть. Как правило, подружки у меня были постоянные, отношения долгие, даже если в итоге ни во что не выливались. И только в этот раз, встретив Джесси, я решил, что хватит ждать. Что вот она, та сама, которая мне нужда. С ней было легко и весело. Не знаю, если честно, была ли это любовь, но я был счастлив и на тот момент мне было этого достаточно. Тогда, наверное, я ответил бы на этот вопрос не колеблясь. Но сейчас, когда прошло уже сколько? Кажется, целый год. Я уже не так уверен. Как я могу любить человека, которого знал всего пару месяцев? Это кажется таким глупым. И я уверен, что не могу отключить её не потому, что не в силах отпустить. Нет, скорее дело в чувстве вины, потому, что оно никуда не исчезло. Чувства - да, они прошли. Затихли, угасли вместе с шансами на её пробуждение. А вот вина обосновалась, пустила корни, заняла все мои мысли. Если бы мы выехали пораньше, если бы не те туфли, что она хотела потащить, при том, что и так уже взяла четыре пары, которые я всё отговаривал её с собой брать, мы бы проскочили без проблем, доехали бы в аэропорт, неделю понежились бы на пляже, вернулись и у нас всё было бы нормально. Но нет, упёрлись мне эти туфли...
И вот, казалось бы - ещё одна глупая, эгоистичная мысль - её не обязательно отключать, чтобы с кем-то встречаться. В больнице о моей тайне знают, наверное, все, но за её пределами это никому не известно. Я мог бы ни о чем не сообщать. Мог бы притвориться самым обычным парнем без груза за спиной, завести новые отношения. Но просто не могу. Как только подумаю об этом - сразу перед глазами она в машине, в крови. Громко тарахтит мотор, в ушах звенит. Как будто она не простила меня за это, как будто не может отпустить и позволить быть счастлив. Но, скорее, это я сам не могу. Не считаю, что заслужил.
- Вот как, - я чуть поджимаю губы и чуть киваю головой. Сомнительные новости. Я не надеялся, конечно, что она принесёт мне хорошую весть, но плохой тоже не ждал. Скорее уж что она сообщит то, что я и так уже знаю, и, как остальные, предложит её отключить. Я уже к этому привык. Отвечаю всегда односложно: я не готов. И вот, пожалуйста, кое-что новенькое. И почему только я этому не рад?
- Она будет мучиться, если её не лечить? - переведя взгляд на бумаги, уточняю я у девушки. Я не садист. Просто... она же не жива толком. Как она может чем-то заболеть? Ей плохо? Она что-нибудь чувствует, когда болеет? Если она чувствует, то почему болеть она может, а в себя прийти - нет?
- Как она вообще могла заболеть? В палату заходил кто-то из пациентов?
Ну, меня это озадачивает. Инфекция... кто-то покашлял рядом с ней? Болел кто-то из медсестёр, которые о ней заботятся? Я знаю, я сам не раз выходил на работу не до конца здоровым. Я не сержусь, не собираюсь судиться из-за этого с больницей, даже будь повод более весомым, просто смысла не вижу. Ни ей, ни мне от этого легче не станет. Но я не понимаю, слова девушки меня озадачивают.
- Я задаю ужасные вопросы, да? - я улыбаюсь одним уголком губ и поднимаю взгляд на Мару.
- Мне стоило просто подписать эти бумаги, будь я хорошим человеком?