Иногда Ивару в голову приходят совершенно безумные вещи. Вроде путешествия на остров, где устройство мира словно бы пропустило пару витков развития в человеческом обществе и начало развиваться на свой манер. Это настолько странно и дико, насколько вообще возможно, но чёрт бы с ними на самом деле. Я никогда не лез в дела Бьорка и не пытался учить его жизни. Что толку? Он от этого не исправится, такой уж он родился, а я ещё и друга потеряю, а вместе с ним и работу, а сейчас эти два столпа - всё, на чем держится моя жизнь. И меня это более, чем устраивает.
Просто иногда удивляюсь, вот и всё. Но, на самом деле, если забыть о таких вещах, то совершенно не сложно лежать на пляже, пить холодный пиво, виски или что-нибудь ещё по настроению, купаться и даже подумывать наведаться в бордель, пока Ивар там развлекается. Ну, а чем ещё здесь заниматься не живущим, а отдыхающим? Вот и я так думаю: секс, солнце, море. Прекрасная комбинация, как ни поверни. И голос здравого смысла моментально затыкается, потому, что ему всё это тоже очень даже интересно.
Да и что уж там, я привык к тому, что в моей жизни нередко происходят весьма неприятные вещи. А это вроде как чертовски приятный бонус. Платишь деньги и делаешь, что хочешь. И никакой придурок не смотрит на тебя с осуждением и не тычет пальцем, от того, что сам не решился на подобное и просто завидует. Вот и я стараюсь не завидовать и быть хорошим пальцем. То есть не указывать людям, как им стоит жить. И пока что у меня это вполне получается.
Вот только моё вполне размеренное и спокойное времяпровождение нарушает посторонний шум. Опустив очки, так, чтобы не слепнуть от солнца, и приподнявшись на шезлонге, я оглядываюсь в сторону источника звука, замечая бегущую в мою сторону девушку. Ну, бежит и бежит, ладно. Может, дневная пробежка? В самую жару. Ну, у всех свои причуды и не мне над ними размышлять. Но дышит она как-то часто, да и вид у неё несколько неподходящий для бега. Не говоря уже о том, что он крайне удручающий. Я всё же поднимаюсь с места, хотя даже и не знаю зачем. Наверное, какое-то чисто механическое желание остановить и уточнить, всё ли в порядке. Словно я тут блин главный регулировщик настроения и безопасности для отдыхающих.
Вот только делать это не приходится: не добежав до меня какой-то десяток метров, девушка обо что-то запинается и падает. Пока я иду к ней, она пытается подняться, но не может, и я не знаю, это из-за того, что она повредила ногу или потому, что её накрывает истерикой, так как ноги её мне отсюда не видно, а вот то, что она плачет даже очень заметно.
- Вы в порядке?
Знаю, тупой вопрос для человека, который, судя по всему, в истерике, но ничего умнее мне в голову спросить не приходит. Да и что бы я ещё сказал? Что-нибудь типа "что с вами случилось"? Словно она сейчас в состоянии объяснить мне это. Я присаживаюсь рядом с  ней, помогая сесть. Хочу осмотреть ногу. Медицину я бросил уже давно, но всё равно кое-что помню, так что смогу определить, требуется ли ей помощь. Не психологическая, конечно, с этим я точно мимо.
Как-то сразу в голову приходит мысль о том, что это чья-то рабыня. А кому ещё придёт в голову так безутешно рыдать, находясь на острове с золотистым песком? Очевидно же, что тому, кто здесь быть вовсе не желает.
- Эй, - эти бесконечные всхлипывания самую малость напрягают. Так что бросив осматривать её лодыжки - на первый взгляд ничего не опухло и не деформировалось, так что если повреждение есть, то не серьёзное, но я ни черта не пойму, если она не сможет реагировать на мои вопросы внятно - я ловлю её лицо в ладони.
- Всё нормально. Выдохните.
В какой-то момент наши взгляды пересекаются и я вижу в её глазах столько отчаяния, боли и немой мольбы о помощи, что меня словно током прошибает. Как же это лицемерно с моей стороны выходит. Беспокоюсь, не подвернула ли она ногу и при этом игнорирую очевидную проблему. Мне не нужно спрашивать её, в чем дело. Нужно просто немного дать опасть дурману лазурного берега, как в глаза бросаются синяки и ссадины, которыми усыпано её тело. Они есть везде, на руках, ногах, на теле, рассыпаны хаотично, но наибольшая их концентрация, вместе с порванной одеждой говорит о насилии сексуального характера. Что в общем-то не удивительно для такого места. И, тем не менее, бордель успел немного сбить меня с толку. Холёные девушки, которые ведут себя так, словно для них высшее наслаждение тебя обслужить. Понимаю, что это не так, но играют весьма убедительно.
Однако, это модель поведения далеко не для всех. И, похоже, некоторые предпочитают бессмысленное насилие.
- Тише, - я тяну девушку к себе, и крепко обнимаю. Это не какой-то прилив нежности, просто её нужно успокоить, и объятия подойдут для этого как нельзя лучше. Я поднимаю взгляд и оглядываю горизонт. Ищу погоню. Она ведь от кого-то убежала. Значит, этот кто-то должен будет за ней прийти. Взглянуть бы в глаза этому уроду. Невольно прогоняю в памяти то, что следует иметь в виду: не трогать чужую собственность. Девушек, то есть. Ага. Не убивать их. Даже и не собирался. Не помню - или не хочу помнить - ничего о том, что нельзя убивать каких-то мудаков. Отсутствие запрета не то же, что и разрешение это делать, но, сдаётся мне, никому не станет хуже, если я пущу кому-то кровь. Не всё же одному Ивару развлекаться?

Она пытается оттолкнуть меня, но это бесполезно. Сопротивление слабое, к тому же девушка быстро сдаётся. Да и чего она вообще дёргается? Далеко она не убежит. Остров, конечно, не с футбольное поле, но спрятаться здесь ей точно негде. Её выследят и вернут обратно в любом случае. Сам хозяин или кто-то, кому он это поручит. Так что бегство ничего ей не даст, кроме усталости. Правда, честно говоря, отпускать её я не хочу по другой причине. Не хочу отдавать её тому, кто с ней это сделал. Свободу я ей не дарую, она в любом случае останется на острове, но, как по мне, уж лучше работать в борделе или попасть к нормальному хозяину, чем вернуться к такому извергу. Немного лицемерно, наверное, с моей стороны, учитывая то, что я никогда не вмешиваюсь в дела Ивара, а он вытворяет вещи и похуже, но для меня это другое. Он вроде как мой друг и я чувствую, что вполне могу спустить ему с рук любое преступление. Да и вообще, обычно не в моих правилах вмешиваться. Но сейчас, когда я чувствую, как она дрожит в моих руках, когда слышу её тихий, надломленный голос, что-то внутри меня переворачивает, вызывая на поверхность забытое сочувствие, жалость, желание защитить и злость.
- Всё, уже всё, - заверяю я её, мягко поглаживая по волосам одной рукой, так, чтобы не ослаблять хватки, двигая лишь кистью. Не жду, что она успокоится сразу. Пусть плачет, если ей нужно. В конце концов, я не представляю, что происходит у неё в мыслях и через что она прошла. Очевидно, что это было нечто ужасное. Легко сотворить подобное с беззащитной девушкой. И только конченый мудак на такое способен. У меня нет желания пойти с крестовым походом по всему острову. В сущности, на остальных мне всё ещё плевать. Но прямо сейчас я испытываю жгучее желание проломить череп тому уроду, который сделал это с ней. Не знаю, в чем причина. Быть может, неосознанно провожу параллель между ней и своим прошлым. На него повлиять я не смог, а здесь я вполне могу. Мои руки развязаны.
- Прости, этого я тебе обещать не могу.
Конечно, я хочу, что бы ей стало лучше. Но лгать ради этого не стану. Она может забыть о своём доме и о своей прежней жизни тоже. Всё, что я могу гарантировать - это то, что я не отдам её хозяину. Пусть власти Тропикано разбираются со мной по своим законам, если придётся, но меня это мало волнует. Наверное, Ивар будет разочарован, если я сильно напортачу, но уж что поделать, дружище, у тебя свои развлечения, у меня свои.
- Так, давай, пойдём, я тебя осмотрю, - предлагаю я ей, поднимая девушку на руки. Вообще, не уверен, что она мне что-нибудь ответит. Состояние у неё крайне удручающее, так что не знаю, может ли она поддерживать беседу. Но для того, чтобы оказать ей первую помощь мне это и не потребуется.
Я заношу девушку в дом, оставив вьетнамки при входе снаружи. Опускаю её на диван в гостиной. Она настолько ослаблена, что уже даже и не пытается куда-то бежать. Я трогаю её лоб тыльной стороной. Горячий. Не знаю, в простуде ли дело или в пережитом стрессе, но мне кажется, что ей не помешает таблетка жаропонижающего и крепкий оздоравливающий сон.
- Смотри на меня, - я включаю на телефоне фонарь и свечу девушке в глаза, проверяя реакцию зрачков. Похоже, сотрясения у неё нет. Это уже хорошо. Но проверить надо было, вид у блондинки настолько помятый, что я бы не удивился, если бы у неё обнаружилась черепно-мозговая травма. Впрочем, стоит мне скользнуть пальцами в шелковистые пряди и ощупать голову, как я понимаю, что никаких шишек нет.
Раздевать её сейчас, конечно, не самая лучшая идея, учитывая состояние, но если есть серьёзные травмы, то лучше обнаружить их пока ещё не поздно. Что-то сомневаюсь, что этот мудак думал о последствиях, когда её бил. - Мне надо разрезать платье. Я ничего тебе не сделаю. Хорошо? - мне нужно, что бы она ответила или хотя бы поняла, прежде, чем я начну действовать. Не хочу доставать нож, да или даже ножницы, пока она не поймёт, что я не собираюсь использовать их против неё. Рвать платье руками тоже не вариант, учитывая то, как изодрана ткань, скорее всего её хозяин именно так и делал, и мне не нужно вызывать травмирующие ассоциации. Я ведь помочь ей хочу, а не навредить. Возможно, мне стоит дать ей успокоительное. Да, пожалуй, именно так я и поступлю. Тянусь к аптечке, доставая пластинку и выдавливая на ладонь пару таблеток.
Я поднимаюсь, чтобы налить в стакан воды и вместе с ним возвращаюсь к девушке. - Держи, - протягиваю их ей, хотя и успеваю подумать, что, возможно, лекарство придётся вколоть, если она не будет реагировать, - выпьешь и станет легче. Они помогут успокоиться, - поясняю на случай, если она всё-таки понимает меня. Да и говорю я спокойно, так что, возможно, интонации будет достаточно для того, чтобы понять, что я не представляю для неё угрозы. Бегло осматриваю те синяки, что не скрыты лоскутами одежды, отмечая как свежие ссадины, так и практически сошедшие, что явно указывает на то, что девушку мучают довольно продолжительное время. Точнее по синякам, конечно, не скажешь. Я мог бы узнать необходимое в местной больнице благодаря рентгену, но какой в этом смысл? Здесь никто не станет заводить дело на этого урода. Очень жаль, конечно, но ничего, самосуд меня в принципе никогда не смущал.

С учётом того, что девушка не реагирует на мои слова, я успеваю решить, что она мне сегодня уже и не ответит. Может, вовсе не осознаёт, где находится и что с ней происходит, а то, что говорила - говорит на автомате, не думая, что эти слова кто-нибудь услышит. Очевидно, что она в плохом состоянии, но вот так сходу я не могу определить, насколько всё плохо. И всё же на мои действия она откликается, пусть и не в полной мере. Ведёт себя так, словно запуганное животное, ожидающее подвоха в каждом действии. И её можно понять, но мне хотелось бы объяснить ей, что, по крайней мере, меня ей бояться не за чем. Я не причиню ей боли. И не позволю сделать это тому, другому человеку.
- Мне надо осмотреть тебя, - настойчиво повторяю я, когда она всё же отвечает мне. Хорошо. По крайней мере хоть что-то она понимает. Почему только выборочно отвечает, не знаю. Было бы проще, если бы мы вели разговор и я мог спросить её обо всём, что мне сейчас требуется знать, но едва ли я могу требовать, что бы она вела себя так, как мне будет удобнее. Скорее всего это не даст никакого результата. К тому же, мне проще подождать, пока она успокоится и попробовать тогда.
Она мешкает, прежде, чем принять таблетку. Здравое сомнение, конечно, когда тебе предлагают выпить непонятно что, но сейчас оно было несколько не кстати. Тем не менее, девушка всё же выпивает предложенное лекарство, полностью осушая стакан. Я отставляю его в сторону, успев подумать о том, что её, похоже, мучает сильная жажда, и, возможно, не только это. Но прежде, чем дать ей что-либо ещё, я должен задать ряд вопросов, на которые она будет отвечать осознанно.
Того, что происходит дальше я уж точно никак не ожидаю. Поэтому, когда девушка вдруг резко закрывается от меня руками, я невольно оборачиваюсь назад, подумав о том, что не услышал шагов и в мой дом зашел её преследователь, но нет. Короткого взгляда через плечо и обратно оказывается достаточно для того, чтобы понять, что закрылась она от меня. Правда, я так и не понял, какое из моих действий вызвало у неё такую реакцию. Я ведь сейчас даже вроде резких действий не совершал, которые можно было бы подсознательно с чем-то перепутать.
- Я тебя не ударю, - сообщаю я ей, раз уж это само по себе не очевидно, прежде, чем подняться. Ладно, осмотреть она мне себя не даст, но из того, что я успел разглядеть через порванную ткань платья, могу сказать, что не похоже, что у неё идёт внутреннее кровотечение. Со всем остальным разберусь позднее. Было бы хорошо пропальпировать её живот, но едва ли она сейчас расценит мои действия верно и не будет напугана ещё больше, раз уж она вообще ни с чего ожидает удара.
Я отхожу недалеко и вскоре возвращаюсь с лёгким пледом. Серьёзнее этого я здесь вряд ли что-то найду, всё же климат очень теплый и тут не предполагается, что кому-то захочется кутаться в десяток одеял, потому, что его будет трясти от холода. Или озноба. К слову об этом. Я опускаю одеяло на плечи девушки и вновь отхожу за водой.
- Это снимет жар. Надо выпить, - сообщаю я своей гостье, протягивая ей таблетку и стакан. Предыдущую таблетку она выпила, так что я ожидаю, что она выпьет и эту тоже. В какой-то момент я ловлю себя на том, что слышу звук шагов. Сначала далёкий, а потом более уверенный, по направлению к дому.
- Сиди здесь, всё будет хорошо, - не хочу потом бегать и искать её. Ей нужна помощь, так что едва ли я смогу просто вернуться домой и расслабиться, если по возвращении её не обнаружу, но поиски по острову не входят в мою дневную программу, и будет гораздо проще помогать, если она не станет убегать ещё и от меня.
Я отхожу от дивана, снимая по пути с полки красивый подарочный нож. Его визуальная составляющая ни сколько не умаляет его функциональности, и кожу он должен вспарывать отлично. Ивар знает толк в этом деле, так что не подарил бы мне нечто бесполезное. И я совсем не прочь опробовать эту вещицу в деле. Мне даже кажется, что я чувствую, как клинок меня об этом просит.
Мне даже не приходится выходить из дома, потому, что в распахнутые двери заходит неизвестный, устремляя взгляд куда-то за моё плечо, что-то или кого-то высматривая. И я даже знаю кого. Вот только девушку я ему не отдам.
- Эта шлюха у тебя, - это не вопрос, а утверждение. С чего он это взял? Конечно, я не собираюсь играть в дурачка и игру "она побежала в ту сторону", и всё же, девушка могла пробежать и дальше.
Вместо ответа я чуть отставляю в сторону руку с оружием, демонстрируя своё недружелюбное настроение. Хотя и не спешу подойти к нему. Не хочу заляпать кровью дом, оттирать потом ещё это всё. Но в доме лучше, чем на пляже, где могут оказаться невольные свидетели. А я пока не решил, как буду избавляться от трупа и буду ли вообще. Решение, всё же, довольно импульсивное.
- Девушка останется здесь, - я отвечаю спокойно, хотя в моих размеренных словах отчётливо ощущается злость. И, похоже, мой незваный гость это понимает. Потому, что вдруг натягивает на лицо некое подобие улыбки и поднимает руки вверх в примирительном жесте.
- Остынь, ковбой, - цедит он сквозь зубы. А затем всё же опускает руки обратно вниз и сплёвывает себе под ноги, - я не собираюсь рисковать жизнью ради этого дерьма, - я делаю шаг в его сторону, а он - назад. Похоже, на моём лице отчётливо написано то, что я готов поспорить, что дерьмо - это как раз-таки он, потому, что даже когда я останавливаюсь, мужчина продолжает пятиться, пока не упирается спиной в дверной косяк.
- Оставь её себе. Дарю, - бросает он, прежде, чем одёрнуть рубашку, и, снова плюнув себе под ноги - чертов верблюд - развернуться и пойти прочь. Я остаюсь стоять в недоумении. Что, и это всё? Серьёзно, что ли? А как же потребовать назад свою собственность? Или он намерен вернуться с подмогой, в лице своих работников или местной полиции? Мне правда интересно. И всё же я не могу бросить здесь девушку. Вспомнив о ней, я возвращаюсь в дом, оставляя на полке нож.
- Он ушел, - первым делом сообщаю я ей, ведь наверняка она слышала его голос. Не уверен в том, разобрала ли она то, что мы говорили, понимает ли, что ей больше не надо к нему возвращаться, но даже и не сомневаюсь, что голос своего мучителя она точно признала.

Мой взгляд цепляется за разбитый стакан, осколки которая лежат на полу перед диваном, прямо под её ногами. Она в такой прострации, что если решит подняться, то наверняка порежется. Надо бы убрать, пока она просто сидит. Похоже, она совсем без сил, раз даже не попыталась спрятаться, пока я отходил. Ну, либо решила послушаться меня и оставаться на месте, поди её разбери. В сущности, это не важно, главное, что девушка всё ещё здесь.
- Нет, - уверенно отвечаю я на её опасения, а затем беру со стола журнал и вместе с ним присаживаюсь перед диваном. Большинство осколков крупные и их не сложно собрать руками. Не хочу идти за веником, так что собираю всё, что заметил, бросая на журнал. Слегка скручиваю его, чтобы не просыпалось за края, пока буду относить до мусорного ведра.
- Не вернётся, - заверяю я девушку.
Неужто, это осмысленный диалог? Ей стало немного получше благодаря успокоительным или она просто немного оклемалась? Не знаю, но сейчас уже похоже на то, что мои слова она сможет услышать и разобрать. Это хорошо, потому, что пока у меня всё ещё имеются к ней вопросы касательно её физического состояния. Что эмоционально она не в порядке даже смысла спрашивать нет, и так очевидно. Как, впрочем, и то, что она сильно избита и истощена. И, тем не менее, степень тяжести её травм - вопрос по прежнему открытый.
- Потому что мне так захотелось.
Я мог бы сказать это иначе. Например: потому, что её хозяин уёбок, и я был бы не прочь выпустить ему кишки, но едва ли подобные фразочки помогут ей почувствовать себя в безопасности. Скорее, решит, что попала от маньяка-насильника к садисту-убийце, что, вообще-то, ни черта не лучшая альтернатива. Но только я не такой. По крайней мере ей я точно не хочу вредить. Да и уж если на то пошло, вредить я почти никогда и никому не хочу. Но могу. Зато вот для её хозяина готов сделать исключение: получу удовольствие, перерезав этому мудаку глотку.
Мог бы задвинуть что-нибудь о том, что так обращаться нельзя и я это не одобряю. Но это было бы слишком лицемерно, учитывая то, что я отлично знаю, что Ивар приехал сюда не один, а с сувениром - девушкой примерно её лет. И едва ли он гладит её по голове. Не знаю почему, но это меня совершенно не трогает. Словно что-то деформировалось где-то глубоко внутри, и наличие сочувствия во мне определяет суровый рандом. Может, дело в том, что я не смотрел в глаза той девчонке, не слышал её криков о помощи, для меня она пустое место - просто имя. Я её не знаю.
А эта девушка здесь и сейчас, дрожит, как в мороз, хотя на улице такая жара, что кожу хочется с себя снять. И смотрит на меня своими несчастными глазами. И я чувствую нарастающую ярость, испытываю раздражение, от того, что тот тип просто ушел. Что, наконец, я не погнался за ним и не всадил ему нож между лопаток. Думаю, займусь этим позже. Сперва она. Нужно привести её в порядок и дать отдохнуть.
Суть в том, что, какими бы ни были мои оправдания и внутренние причины, основная очевидна: мне просто этого захотелось.
- Он сказал, что я могу тебя забрать, - сообщаю я ей, подходя ближе и садясь на край дивана, - я не думаю, что он вернётся. Не переживай об этом. Лучше дай мне тебя осмотреть, - беру из аптечки перекись и смачиваю ей ватный диск.
- Я сотру лишнюю кровь и мне надо узнать, нет ли у тебя более серьёзных повреждений... под одеждой. Потому, что здесь есть больница, и мне надо знать, требуется ли тебя туда отвезти. По хорошему, конечно, надо в любом случае. Однако сейчас из-за этого типа может быть серьёзный геморрой. Думаю, всё станет намного проще, если я избавлюсь от него. Вот тогда можно будет не думать о том, что кто-то придёт и решит забрать её обратно, силой или по законам этого места. К тому же, как по мне, так и ей самой будет легче: если девушка будет знать, что того урода больше нет в живых, что он не может схватить её и снова издеваться. Пожалуй, на её месте это было бы именно тем, чего бы мне хотелось. Я бы точно не отказался убить того урода, что отнял у меня ребёнка. Но, увы, полиция не сумела ничего найти. А здесь я, по крайней мере, точно знаю, кто виноват. И просто настоящее свинство позволить ему и дальше существовать.
- Тебе придётся раздеться. Или я срежу ткань, всё равно это платье только сжечь можно.
Она ведь понимает, что я не собираюсь делать ничего из того, что с ней делал тот мудень? Если нужно, конечно, я уточню это вслух, но, как по мне, и без того было очевидно, что меня это не интересует. Иначе на кой чёрт мне этот ватный диск, зачем мне аптечка? Почему бы просто не набросить на неё и не трахнуть? Можно подумать она окажет сопротивление. Вот только мне этого не хочется. Сейчас девушка вызывает у меня лишь желание ей помочь. Отмыть, обработать лекарства, укутать во что-нибудь потеплее, откормить в конце концов. Она определённо была у него продолжительное время, если только ей не свойственна столь излишняя худоба. Не анорексичка, конечно, но уже явно на грани. Потребуется время, чтобы она оклемалась. Не знаю, насколько мы задержимся здесь с Иваром, увезти её отсюда я не смогу. Как вообще здесь всё происходит? Ну, в том смысле, кто следит за пленницами, когда хозяева отсутствуют? Надо будет спросить об этом у людей с опытом. Знаю, многие работают и отлично живут прямо здесь, но ведь не все же. В общем, ладно. Разберусь по ходу дела. Сперва девушка. И пора бы уже узнать её имя.
- Я Дуэйн. Скажешь, как тебя зовут?
А ещё желательно какой сейчас год, кто президент в стране и ещё парочку базовых вопросов. Но это уже позже, да и то если потребуется.

Я снова отрицательно качаю головой. Я не могу объяснить ей почему я в этом уверен. И от того, что мне не хочется пересказывать наш диалог, упоминая в том числе и оружие, что я держал в руках. И потому, что, в сущности, я до конца сам не уверен в том, что это произойдёт. Но пусть она не думает об этом уроде, кем бы он ни был. Потому, что если он вновь приблизится к моему дому, один или в сопровождении, я сделаю всё, что потребуется, чтобы его сердце перестало биться. И мне плевать, что будет потом. Как-нибудь уж разберусь. А сейчас я предпочёл бы сосредоточиться на её ранах. Разумеется, как только она выполнит мою просьбу. Возможно, весьма настойчивую, но всё же просьбу. Если бы девушка упёрлась и отказалась раздеваться, я просто вызвал бы врача или отвёз бы её в больницу, предоставив заниматься этим другим людям.
Но, похоже, она всё же решает меня послушаться. И мне не очень понятно, осознала ли она реальную необходимость этого процесса или же просто согласилась? Она вроде отвечает мне, но не могу избавиться от ощущения, что она какая-то потерянная, не до конца вникает в разговор. Но, полагаю, я мог это себе накрутить. Так или иначе, она выбирается из пледа, поднимаясь на ноги и снимая с себя то, что осталось от платья. Меня смущает, хотя и не удивляет полное отсутствие нижнего белья. Очевидно, этот мудак одевал её так, что бы при любой возможности трахнуть её без лишних заморочек. Я пробегаюсь взглядом по её телу, отмечая выступающие рёбра и нездорово впалый живот, цепляя взглядом синяки и ссадины. Всё это выглядит весьма паршиво. Я поднимаюсь, становясь напротив неё, осторожно ощупывая её живот.
- Открой рот, - я поднимаю взгляд, замечая, что она вновь готова расплакаться.
- Всё нормально. Просто открой и потом можешь закрыть, хорошо? - видимых признаков переломов нет, на ощупь тоже ничего подозрительного, да и язык и дёсны у неё нормального цвета. Думаю, внутреннее кровотечение и переломы - во всяком случае, свежие - можно исключить.
Не смотря на успокоительные, которые я ей дал, она всё ещё сильно напряжена. Не думаю, что стоит увеличить дозу, потому, что наверняка она не ела, таблетки могут сильно ударить по ослабшему организму. И, похоже, придётся отложить на потом протирание ран. Кажется, моя пленница сейчас не в состоянии оценить заботу. Я скорее наврежу ей этим, чем помогу.
Я тянусь за пледом и накидываю его на её худые плечи.
- Я буду звать тебя Бри. Хорошо? - я пытаюсь уловить её взгляд, но, похоже, она не хочет на меня смотреть. Ладно, не важно. Лишь бы она мне отвечала. - Пойдём, - я приглашаю её жестом проследовать за собой и веду девушку по коридору к одной из комнат. Толкаю дверь, пропуская девушку вперёд.
- Ложись, - я киваю головой в сторону кровати и дожидаюсь, пока она пройдёт вперёд.
- Попробую сделать для тебя что-нибудь, что не сильно ударит по желудку. Тебе нужно отдохнуть, - я отхожу из комнаты, проходя дальше по коридору, чтобы достать из шкафа одну из своих рубашек и вернуться обратно вместе с ней.
- Ничего более подходящего у меня нет, так что это тебе, - я вешаю рубашку на спинку кровати и внимательно смотрю на девушку.
- Всё хорошо. Не бойся меня, ладно? - не могу запрещать ей плакать. Полагаю, что сейчас ей это необходимо. Это не отменит того, что она пережила, не поможет об этом забыть, однако ей действительно может стать легче. Хотя бы немного. Но в её состоянии даже немного уже имеет вес.
Смотрю на неё и невольно вспоминаю её тело. Эта картинка стоит у меня перед глазами. Стройные бёдра, тонкая талия, красивая грудь. Вот только думая об этом я концентрирую внимания на ссадинах, синяках и порезах. Словно только их и вижу. И всё внутри сжимается в тугой узел. Думаю о том, что она пережила. Что с ней было бы, если бы она не забежала в мой двор. Или если бы я решил вернуть её хозяину. Чёрт, каким же уродом надо быть, чтобы так обращаться с другим человеком? Отчасти я могу понять тех, кто похищает девушек для секса. Они красивые, молодые, сексуальные. Нет вопросов. Я тоже не железный и мне свойственны низменные желания. Вполне нормальные для любого человека. Но вот понять желание кого-то бить, истязать голодом - это для меня за гранью. Обычно, сталкиваясь с подобной жестокостью я просто отключаю свои эмоции, закрываю глаза или перевожу взгляд. Но сейчас я просто не могу этого сделать. Хотя было бы намного проще, если бы мог. Не знаю, что делать с ней дальше. Путь домой для бедняжки закрыт. Максимум, что ей светит - жить здесь, пока... не знаю. У меня нет ответов.
Но, по крайней мере, здесь, в этом доме никто не причинит ей боль и не изнасилует. Я не стану принуждать её ни к чему и не позволю сделать это кому-то ещё. А как только я устраню единственного, кто мог бы на неё претендовать волноваться будет не о чем.
- Я буду здесь, в доме. Зови меня, если что-то понадобится, - предлагаю ей, а затем иду к двери, прикрывая её. Нужно позвонить в какой-нибудь местный ресторан, заказать бульон. Думаю, стоит начать с этого, а дальше потихоньку можно будет вводить мягкую и твёрдую пищу. Думаю, нет смысла спрашивать её о том, когда она последний раз ела. Едва ли она нормально ориентируется во времени. Да и даже если он кормил её, то вряд ли чем-то нормальным. Перестрахуюсь, на всякий случай.

- Конечно, - отвечаю ей и пожимаю плечами, без задней мысли. Почему она вообще меня об этом спрашивает? Я же вроде как сказал, что это для неё. Впрочем, едва ли мне стоит пытаться понять её, с учётом того, через что она прошла. Наверняка её ход мыслей на порядок отличается от обычного. Хочу надеяться, что постепенно это исправится.
Я ещё ненадолго задерживаю на ней взгляд, а потом выхожу. Сейчас от меня особо толку не будет, с пустыми руками уж точно. Так что я озадачиваюсь тем, что звоню в один из ресторанов, где мне уже доводилось заказывать еду и уточняю, есть ли у них мясной бульон. В сущности, остаётся только подождать, пока еду приготовят и доставят. Я же тем временем выхожу на террасу. Следить за периметром, на случай, если тому уроду взбредёт в голову вернуться, а заодно думать о том, как его найти. Знает ли она хотя бы его имя? Или этот выродок требовал, чтобы она называла его исключительно "хозяином" или "господином"? В любом случае, пока он здесь, я его найду. А потом заставлю пожалеть о том, что вообще на свет появился.
Проходит, наверное, где-то минут сорок, может, даже час, когда заказ доставляют. Забрав его и расплатившись, сразу направляюсь к Бри. Сон ей, конечно, нужен. Но организму требуется восстанавливать силы. А как он их будет восстанавливать без источника энергии не очень понятно. Поэтому, как по мне, будет неплохо дать ей подкрепиться, а потом уж пусть спит дальше.
Я захожу в комнату, думая постучать или нет. Разбудить ведь её как-то всё равно придётся. Но понимаю, что девушка не спит. Может и не засыпала вовсе. Не удивлюсь, если так. Сложно спать, когда мучает голод.
- Принёс кое-что для тебя, - сообщаю я ей, прежде, чем поставить баночку с бульоном на прикроватную тумбочку, а затем пододвинуть её поближе к кровати. Кладу рядом с девушкой ложку. Конечно, с одной стороны, было бы проще это выпить. Но бульон слишком горячий, заметно, как от него поднимается пар, когда я снимаю крышку. Ложка даст возможность ему остыть, чтобы она не обожгла язык и гортань.
- Тебе нужно это съесть, - я пододвигаю табурет и сажусь напротив. Конечно, мне совсем не нужно быть надзирателем над ней, но мне самому будет спокойнее, если я буду уверен в том, что она поела и легла обратно спать.
- Ты её надела, - я чуть заметно улыбаюсь, - тебе идёт больше, чем мне.
Мне хочется как-то подбодрить её. И, наверное, это не лучший способ, но у меня нет других вариантов. К тому же, мне хочется как-то проявить своё дружелюбие, дать понять девушке, что я ей не враг. Но одних слов, конечно, не достаточно. У меня много вопросов. Некоторые из них, наверное, лучше вовсе не озвучивать вслух. Как бы там ни было, это всё придётся оставить на потом. Умерить своё любопытство. Если стану её донимать расспросами, станет только хуже. Вдруг она вовсе замкнётся и перестанет со мной разговаривать? Она хоть отвечать начала, и на том спасибо.
- Сегодня-завтра придётся пить бульон, а потом, думаю, можно будет перейти на что-то более существенное. Мне не жалко для неё еды. Я бы с радостью дал ей что-то поинтереснее куриного бульона, но едва ли её желудок сейчас к этому готов. Очень надеюсь, что девушка и сама это понимает и не думает, что я просто издеваюсь над ней. Хотелось бы мне знать, о чём она думает, потому, что сейчас я не особо знаю, как к ней подобраться, как не спугнуть, как не навредить ещё больше. Никогда не общался с пациентами дольше операции. Никогда особо не вникал в их истории. А сейчас, по сути, у меня нет ничего, кроме общения, в котором я не очень-то хорош.
-  Тебе нужно выспаться. Потом сможешь принять душ. Думаю, стоит доехать до аптеки и взять некоторые лекарства. К примеру успокоительные, ей явно не помешает пропить курсом. Что-нибудь от боли: таблетки и заживляющую мазь. Пока что это максимум моих возможностей. С остальным будем работать по мере возникновения необходимости.
Неожиданно моё присутствие на острове обрело какую-то цель, смысл. Не то что бы я сильно страдал от того, что сутками спал, плавал, загорал и развлекался с доступными женщинами. Просто через некоторое время надоедает даже такое времяпровождение. Ну, мне по крайней мере, точно. Хотелось вернуться к работе. Но сейчас мои мысли занимала Бри, и мне это даже нравилось. Сделать для кого-то что-то хорошее. Помочь ей. Уж точно лучше, чем тунеядство. Хотя на душе всё равно не спокойно. Но это не по её вине.
Я продолжаю блуждать взглядом по клетчатому узору своей рубашки, невольно подумав о том, что не помешает купить хоть какую-то женскую одежду и бельё. Не знаю, какой у неё размер, но что-то более-менее подходящее подобрать всё же смогу. Смотрю на её шею, замечая синяки даже на ней. Он её душил, что ли? Закрываю глаза, прогоняя эти мысли дальше. Всё это меня злит, просто неимоверно. Охренеть как сильно чешутся кулаки. Я снова поднимаю взгляд на Бри и улыбаюсь ей уголком губ.
- Выглядишь немного лучше. Тебя больше не знобит? Похоже, температура всё же спала. Правда, не берусь вот так на глаз судить, вернулась ли она к нормальному состоянию или лишь снизилась на пару градусов. Но то, что девушку больше не трясёт - уже хороший признак. Знаю, что по щелчку пальцев она не придёт в норму. Но мне и правда хочется, чтобы ей как можно скорее стало лучше.

Я чуть киваю на её слова. В том, что девушка благодарит меня я ничего такого не вижу. Банальная вежливость. Хотя я бы и не заметил, если бы она этого не сделала. Многие об этом и в повседневной жизни забывают, а Бри и вовсе в стрессовой ситуации, так что ей простительно. Выспалась? Да когда бы она успела? Прошел всего от силы час по моим ощущениям. Но, впрочем, если она спать не хочет, то ладно. Просто это казалось мне лучшим вариантом на время восстановления.
- Тогда отведу тебя в душ как поешь, - предлагаю я ей, пожимая плечами. С едой она расправляется довольно быстро, лишь подтверждая моё предположение о том, что её морили голодом. Я бы с радостью дал ей что-нибудь более ощутимое, нежели бульон, но пока что для этого было не время. Могу попозже лишь ещё одну порцию предложить, но сегодня меню едва ли будет отличаться разнообразием.
Хорошо. Таблетка помогла. Надеюсь, жар и не вернётся. Всё же не было похоже, что бы она была простужена. Лишь бы не какое-то внутреннее воспаление, а с остальным, думаю, мы вполне в состоянии разобраться.
- Не нужно беспокоиться об этом, - заверяю я её, качнув головой, - этот человек больше не твоя проблема. И не моя.
И вообще ничья. Я уж об этом позабочусь. Но знать такие детали моей новой знакомой совсем не обязательно. По крайней мере сейчас, когда она настолько нестабильна. Может быть потом, если сочту это необходимым.
- Пойдём, - я поднимаюсь первым. Забираю ложку и банку из-под бульона. Затем киваю девушке, чтобы следовала за мной и веду её к душевой на первом этаже. Удобный дом, на самом деле. Просторный, с парой сан.узлов. Куда лучше того, что был у меня в штатах. Но, в любом случае, он всё равно слишком большой для одного человека. С другой стороны, должен ли я считать себя одним, если теперь у меня есть Британия? Она ведь тоже человек, и теперь я за неё отвечаю. Странное вообще ощущение, говоря откровенно. Не думаю, что я был к этому готов.
Но точно знаю, что прежде, чем уехать самому отсюда и оставить девушку здесь одну, мне потребуется уладить проблему в виде её бывшего владельца. А для этого мне нужна точка отсчёта. И это будет означать весьма неприятный разговор для Бри. Надеюсь, к тому времени ей станет полегче, чтобы она не приходила в ужас от одних только мыслей о том, через что ей пришлось пройти.
Толкаю плечом дверь в ванную комнату, предлагая Кройц пройти внутрь. Оглядываю помещение взглядом: шампуни, мыло, мочалка и полотенце есть. И халат. Ей он, правда, будет через чур велик, но единственная альтернатива - моя рубашка, так что ей решать, во что переодеться после.
- Здесь есть всё необходимое, - сообщаю я девушке, - только не закрывайся изнутри, ладно?
Замок-то там есть, куда уж без него. Но, честно говоря, мне будет неспокойно, если она там задержится. Отчего-то невольно в голову приходят мысли о том, что она может что-нибудь с собой сделать. Дверь я выбить, конечно, в состоянии, при необходимости, но это может занять время, которое в критической ситуации решает всё.
- Я не буду заходить, не беспокойся об этом. Просто... так мне будет спокойнее. Если я буду знать, что ты не пытаешься утопиться или вскрыть вены бритвой. Решив, что сказал всё необходимое, я оставляю девушку в ванной одну. Ну, сейчас мне тут точно нечего делать. Выброшу баночку, помою ложку, достану крем. Необходимо смазать её синяки, чтобы сошла отёчность, и ссадины, чтобы начали заживать, а заодно проверить, не начало ли что-то гноиться, потому, что сомневаюсь, что ей оказывали должную медицинскую помощь. Такое чувство, что этот человек вообще не планировал оставлять девушку надолго. А означать это могло только то, что в итоге он собирался её убить. Ну, или дать ей умереть от истощения и побоев. Что, в сущности, даже хуже, чем если бы он убил её сразу. Не мне решать такое, но сегодня, в качестве исключения, я принял решение: такой человек жизни не заслуживает. И я с большим удовольствием приведу свой приговор в исполнение.
Решаю отвлечься на проверку документов. Нужно хотя бы немного уделять времени работе. Я здесь слишком уж расслабился: атмосфера располагает, что называется. Но дела ведь никто не отменял. Учитывая то, что я не знаю, как надолго мы сюда приехали, нужно настроить себя и выкраивать для работы время каждый день. Что если Ивару здесь понравится и мы станем тут часто появляться? Не должно быть так, что каждый наш визит сюда будет означать простой в делах. Эдак во всех филиалах начнётся бардак, а такое недопустимо.
Похоже, что я слишком ушел в свои размышления, раз не заметил, как и когда она выключила воду. Но я отвлекаюсь лишь когда слышу за спиной босые шаги. Закрываю ноутбук, отодвигая его в сторону и разворачиваюсь к девушке.
- Позволишь мне обработать твои раны? - уточняю, пододвигая к себе принесённую аптечку и поднимаюсь со стула. Разумеется, для этого ей придётся раздеться. Потому, что у неё довольно много ссадин и синяков там, где она сама попросту не достанет. Не говоря уже о том, что я считаю, что в любом случае сделаю это лучше. У меня есть опыт. А она, к тому же, прошла через настоящий ад. Мне не кажется целесообразным заставлять её лечить собственные раны. Пусть почувствует, что она в безопасности. Что о ней есть кому позаботиться. Пусть даже речь идёт обо мне. Знаю, я не лучший кандидат на роль друга, но я точно хороший кандидат на роль защитника. Во всяком случае, я больше не намерен допускать ошибок прошлого. В тот момент я был не готов к тому, что жизнь и окружающие меня люди могут оказаться настолько жестоки.

Всё ещё избегает смотреть на меня. Не понимаю только почему. Я ведь не тот урод, который сделал с ней это. Я не представляю для неё опасности, она может смотреть мне в глаза. Я чувствую, что она считает иначе, но не могу найти этому разумного объяснения. Очевидно, для того, чтобы понять эту загадку мне придётся спросить её напрямую. Здесь моё воображение иссякло.
Чуть вздыхаю, когда она отвечает мне. Я понимаю, что она боится. Правда, понимаю. В постоянном напряжении, ждёт, что то, что с ней случилось, повторится. Быть может не верит в то, что этот мудак не вернётся. Отчасти, я тоже так думаю. Он заплатил кучу денег для того, чтобы её похитили. А я, по сути, отнял то, что принадлежит ему. И хотя он сказал мне, что я могу забирать её, и камера наружного наблюдения в доме подтвердит это, ведь у меня есть записи его голоса и снимок его мерзкой рожи, он всё равно может думать о том, как бы вернуть её и отомстить мне.
С тех пор, как мой сын пропал, я обзавёлся изрядной паранойей. Так что я снимал и свой дом, и здесь установил камеры снаружи и внутри, чтобы следить за всем. В конце дня я просматриваю записи на быстрой перемотке и удаляю их с сервера, если нет ничего интересного. Как правило, причин для беспокойства нет. Но сегодня, кажется, мне удалось заснять нечто, что может пригодиться мне в дальнейшем, если этот урод решит вернуться и потребовать своё имущество обратно.
Жаль только, что его нет в базе данных, что его не так уж и просто найти по снимку с камеры. Потому, что иначе сейчас я бы уже знал, кто он. Но над этим придется поработать. И я очень надеюсь, что Британия окажет мне в этом содействие.
Ну, а пока достаточно уже того, что она согласилась на то, чтобы я подлечил её. Правда, то, что она решает раздеться, или, скорее с каким лицом она это делает, заставляет меня приблизиться к девушке и притормозить её.
Я осторожно касаюсь её плеч, отводя к дивану.
- Садись, - я киваю на него и возвращаюсь к столу, чтобы прихватить аптечку. Бросив взгляд на девушку через плечо чуть вздыхаю. Она всё же сняла рубашку. Конечно, мне нужно осмотреть всё, но, чёрт возьми, она выглядит такой несчастной, обнажаясь передо мной, что мне становится не по себе, словно я что-то дурное делать собрался. А ведь это совсем не так.
Я подхожу к ней ближе, и, взяв рубашку, накрываю её ноги, решив, что могу начать со спины. Думаю, если она поймёт, что ничего не случится, то сможет хотя бы немного расслабиться и тогда мне будет легче продолжить.
- Можешь пока прикрыться, - сообщаю я ей, - только повернись боком.
Становлюсь позади неё, устремляя взгляд на спину и так и замираю. Честно говоря, я ожидал увидеть синяки, может, какие-то царапины, возможно, в большом количестве, но то, что представилось моему взгляду, было просто ужасно. Он же на ней живого места не оставил! У меня буквально дыхание перехватывает.
- Я сейчас.
Отхожу, чтобы налить воды и сделать пару глотков. Меня просто передёргивает. Я и до этого момента не сомневался в том, что хочу убить этого изверга, но теперь думаю о том, что, пожалуй, перед этим попрошу Ивара проконсультировать меня, чтобы как следует помучить эту мразь, прежде, чем прикончить. Пусть прочувствует на своей шкуре то, через что ей пришлось пройти.
Шумно выдыхаю и беру себя в руки. Наполняю стакан водой и возвращаюсь к девушке, вручив ей его вместе с таблеткой успокоительного.
- Я сделаю несколько уколов, чтобы обезболить, - предупреждаю я её, надевая медицинские перчатки и достаю шприц, наполняя его из ампулы. - Хочу наложить швы, иначе у тебя будут жуткие шрамы.
Она ещё молодая, ей это совершенно не нужно. Я, конечно, не на пластического хирурга, но сделаю всё предельно аккуратно. Всё же, работал с мозгом, а там та ещё ювелирная работа. Странно вспоминать о своём прошлом, к которому я уже едва ли когда-нибудь смогу, да и захочу вернуться. Но, справедливости ради, приобретённые навыки я использовал и после того, как оставил пост хирурга, в особенности такие базовые, как наложение швов. Сомневаюсь, что можно сказать, будто бы ей повезло попасть ко мне, но это уж точно лучше, чем если бы шрамы никто не обработал.
- Только не дергайся, пожалуйста. Будет немного больно, но только пока не подействует лекарство.
Мне важно, чтобы она понимала, что я планирую делать дальше, потому, что только так она не будет бояться. Ну, или хотя бы не в той степени, чтобы попытаться мне помешать помочь себе же самой. А ведь как только она услышит лязг инструментов, наверняка ей станет не по себе. Но мне ещё и омертвевшие края придётся иссечь, иначе об аккуратном шве не будет идти и речи, и заражение может начаться. Мне же хочется залатать её спину как можно аккуратнее. Жаль только, что под новыми шрамами я отлично прослеживаю следы от старых, и работать с ними будет куда сложнее. Часть зажила довольно плохо, часть не зажила вовсе и сейчас воспалена. Думаю, стоило бы отвезти её в больницу, но не уверен, что это хорошая идея, до тех пор, пока не разберусь с её похитителем.
- Расскажи мне о себе. Чем ты занималась, пока не попала сюда?
Не хочу спрашивать напрямую об этом уроде, по крайней мере, пока буду накладывать швы, потому, что тогда она точно не сможет оставаться спокойной. А мне это необходимо. Потом - может быть. Пока что стоит её отвлечь на что-нибудь. Пусть вспомнит хорошую часть своей жизни. Что-то, о чем ей приятно думать. Да что угодно, кроме того, в какой ситуации и по чьей вине она здесь оказалась.

- Вот и молодец. По-началу она и в самом деле сидит спокойно. Я делаю уколы и остаётся немного подождать, пока обезболивающее подействует. За это время я успеваю подготовить инструменты и кетгут, однако потом что-то идёт не так. Или, точнее, вполне понятно что. Я ведь догадывался, что мои вопросы могут к чему-то такому привести. Просто надеялся на то, что задал достаточно отстранённый вопрос, для того, чтобы она могла сосредоточиться на хорошем. Но не учёл того, что сейчас для девушки это слишком сложно, и все её мысли возвращаются к травмирующему обстоятельству. А в таком состоянии она уж точно не может спокойно сидеть и не может дать мне нормально работать.
- Тише, - тяжело вздохнув, я откладываю инструменты, снимаю и выкидываю перчатки, присаживаясь перед девушкой и осторожно касаясь её волос, чтобы погладить по голове. Я не могу её обнять. Не хочу навредить её спине. Тогда, на улице, когда она упала возле моих ног, я не знал об этом, меня ничто не останавливало. Но теперь... я видел, на что похожа её спина, я даже не сомневаюсь в том, что это чертовски больно, и поэтому всё, что я могу - тихо гладить её по волосам. Осторожно, чтобы не напугать только сильнее.
- Перестань всё время извиняться. Ты не сделала ничего, за что должна просить прощение, - я опускаю ладонь и касаюсь её руки, слегка сжимая пальчики девушки. - Я тебя не обижу. Даю слово. Не нужно меня бояться.
Знаю, что всё не так просто работает. Но мне тяжело смотреть на то, как она вздрагивает и шарахается от меня, похоже, не в состоянии усвоить мысль о том, что я могу не хотеть вредить ей, что для меня не может быть повода, чтобы ударить её. Даже если бы мы встретились при других обстоятельствах, если бы она была моей мишенью, я бы просто убил её, но уж точно не стал бы мучить. Пытки никогда не вызывали у меня интереса. Но её прежний владелец заставил меня пересмотреть взгляд на эту ситуацию.
Что же касалось самой Британии, у меня не было ни причин, ни уж тем более желания убивать её. Напротив, я хотел помочь этой девушке. Сделать то, что от меня зависело, хотя и понимаю, что это будет не просто и что едва ли я лучший кандидат на подобную роль. Но, в сущности, кто ещё на острое мог бы взять это на себя? Я таких не знаю. Я вообще мало с кем здесь общаюсь и уж точно не стану искать, на кого переложить ответственность за Кройц. Нет. Теперь она моя и я смогу защитить её. Правда, не могу сказать, что дам ей лучшую жизнь или что вообще смогу устроить всё так, как ей бы понравилось, но, по крайней мере, улучшить её положение я в состоянии.
- Мне жаль, что это с тобой произошло, - я отпускаю её руку и осторожно провожу по щеке, смахивая слёзы, - жаль, что я не могу это исправить. Но, пожалуйста, позволь мне закончить работу. Тебе станет лучше, обещаю.
Пожалуй, больше не стоит её ни о чем спрашивать. Пока не закончу шить уж точно. Я поднимаюсь, надевая новые перчатки и берусь за скальпель, чтобы осторожно убрать омертвевшие ткани, и уже затем стянуть края раны, как можно аккуратнее. Совсем не оставить следов не выйдет, но, по крайней мере, шрамы не будут большими и уродливыми, какими могут остаться те следы от ударов, что были нанесены ранее. Обязательно позабочусь и о них тоже, но чуть позже. Пока не буду трогать то, что так или иначе уже зажило, пройдусь лишь по свежим порезам и тому, что нарывает, а пара таких следов всё же есть. И вот именно они и могут вызвать осложнения, из-за чего шрам будет смотреться жутко. Не знаю, придёт ли она когда-нибудь в норму в достаточной степени для того, чтобы захотеть куда-нибудь выйти в открытом платье или даже просто поплавать на пляж, но, уверен, что если такой момент всё же настанет, она будет хотеть иметь возможность не стесняться своего тела и не вызывать у людей нетактичных вопросов. Если всё сделать аккуратно, со временем её шрамы превратятся в блёклые полосы, и не будут сходу бросаться в глаза. Ей не нужны напоминания о том, через что пришлось пройти.
Я заканчиваю штопать и закрываю свежие швы пластырями, где-то накладываю марлевую повязку. В остальном со спиной покончено. Правда, пока окончательно не затянется, нужно будет систематически проверять. Но не думаю, что это будет для меня большой проблемой. Всё равно у меня особо нет дел здесь, только то, что я могу делать удалённо, и на это более, чем достаточно времени.
- Сейчас тебе надо будет убрать рубашку, - предупреждаю я девушку, меняя перчатки и становясь перед ней, разложив перед собой аптечку рядом, на диване. Пока не знаю, понадобится ли там сделать несколько стежков или можно будет обойтись просто заживляющей мазью, но как раз для этого мне и нужно осмотреть её.
- Бри, - я улавливаю её взгляд, прежде, чем продолжить говорить, - ничего не будет, никакого насилия. Я только осмотрю тебя. Понимаешь? Всё в порядке? Жду, что она мне ответит или хотя бы кивнёт. И уже после этого осторожно отнимаю одежду от её груди, бегло осматривая ссадины. Замечаю даже следы от укуса, но всё это - синяки. Похоже, спина пострадала в этом плане больше всего. Это я трогать не буду. Дам ей крем, уверен, она сама себя сможет намазать. Руки, ноги, спина - об этом я позабочусь, но если речь не идёт о серьёзных травмах, где без медицинского вмешательства не обойтись, то, пожалуй, будет более разумным доверить интимные места самой девушке. Я смазываю ссадины на её рёбрах и животе, осматриваю и покрываю слоем заживляющего крема её руки, а затем становлюсь перед ней на одно колено.
- Можешь набросить рубашку, - предлагаю я ей. Мне необходимо смотреть её бёдра, но, как минимум грудь она может прикрыть. Это мелочь, но, уверен, ей всё равно станет чуточку легче.

Тяжело это слышать. Я понимаю, что она скучает, но, увы, это то, что ей не могу дать даже я. Могу избавить её от страданий, которые причинял ей похититель, могу избавить от необходимости делать подобное со мной. Ещё чего не хватало - к сексу её принуждать. Тем, что после такого, мне кажется, она к нему вообще всякий интерес потеряет и наверняка будет испытывать страх даже при мысли о повторении. Я могу помочь ей постараться оправиться от того, что она пережила, однако я совершенно точно не могу вывезти её с этого острова и позволить увидеться с родными, с её женихом, дать ей возможность вернуться к прежней жизни. Не важно, как сильно мне бы этого хотелось - подобное не в моей власти.
- Мне жаль, - это всё, что я могу ей ответить. Бри в ужасном положении. И я не в состоянии его исправить. Только немного смягчить ситуацию. И мне стыдно признаваться в собственном бессилии. В отличии от неё я знаю лазейку, но только воспользоваться ей не выйдет. Я знаю, что она даст мне любое обещание, в том числе молчать о том, что здесь с ней произошло, если благодаря этому она получит возможность вернуться назад. Но дело в том, что она всё равно сорвётся. Рано или поздно, я это чувствую. Не она, так её близкие начнут копать и выпытывать у девушки и что-нибудь да всплывёт. И чёрт бы с тем, что это будет означать смерть для меня, но это так же будет означать смерть и для неё тоже. Поэтому то, что я не могу отпустить её - в каком-то смысле спасает ей жизнь, при этом сажая в клетку.
Когда я перехожу к тому, чтобы осмотреть её бёдра, она вновь начинает плакать. И я не знаю, от того ли это, что я делаю, из-за ассоциаций, которые невольно возникают в её памяти, или она по прежнему тоскует по дому. Но, так или иначе, я должен обработать ссадины. А здесь, помимо синяков, особенно на внутренней стороне бёдер, есть и царапины, и если их оставить так, как есть, они могут загноиться. Хорошо, что они не глубокие. Со временем следы сойдут и швов не требуется. Но всё равно, не понимаю, что в голове у этого изверга. Зачем ему было нужно так над ней измываться?
Её вопрос заставляет меня поднять взгляд. Сама девушка в этот момент смотрит куда-то в сторону. Она стесняется или боится? Или и то и другое? Впрочем, не важно. Я возвращаюсь к обработке ран, осторожно поднимаясь выше и понимая, что то, что дальше - уже не в моей компетенции. Гинекология - область мне совершенно чуждая, так что тут ей точно понадобится помощь другого специалиста. А значит без больницы не обойтись. Но прежде я должен разобраться с тем ублюдком.
- Нет, - я качаю головой.
Впрочем, это ведь не вся правда, так? Стоит ли мне говорить ей всё? Или же это лучше удержать при себе? Нет, не правильно. Я должен сказать. Если она вдруг узнает об этом потом - это может всё испортить. Пусть знает сразу.
- Но я ходил в местный бордель, - сообщаю я девушке. И на этот раз уже я не спешу поднять взгляд. До этого мне не было стыдно за себя. Но теперь, перед ней... мне и правда не по себе. Даже при том, что я не обращался с теми девушками подобным образом, я всё равно ощущаю, что нет в этом ничего хорошего. Как и в самом факте пребывания на острове. Я так или иначе вливаю деньги в это место, а значит - пусть лишь мизерной долей - поддерживаю его существование. И поэтому такие, как тот выродок могут похищать таких, как она и делать всё, что им заблагорассудится.
- И, полагаю, что теперь есть, - я заканчиваю с её ссадинами и поднимаюсь с дивана. Беру рубашку и сам накидываю её на плечи девушке, застёгивая на первую пуговицу. Мне ничего от неё не нужно, ей не стоит об этом беспокоиться. Я смогу достать ей одежду получше, как только уберу с горизонта помеху.
- Теперь у меня есть ты.
Я бы хотел сказать ей о том, что она мне не рабыня, но это было бы неправдой. Я не могу выпустить её отсюда. Я не убью её, но точно так же я могу сделать это безнаказанно, а значит то, что она жива - это моя прихоть. У неё всё ещё нет права решать такие вопросы. Я бы не дал ей покончить с собой, если бы она захотела. А значит я отнимаю у неё право выбирать, когда ей умереть. Не важно, буду я с ней спать или просто стану держать в этом доме, она всё равно в моей власти. Следовательно, хочу я этого или нет - она моя рабыня. И я не могу доверить её кому-то другому, просто потому, что я не знаю, возможно ли вообще хоть кому-то здесь доверять. Зато вот ей, в свою очередь, ничего не остаётся, кроме как довериться мне. Какой-то не честный расклад получается.
- Ты хочешь есть?
Наверняка, да. Бульон, конечно, был наваристым, но едва ли этого может надолго хватить ослабленному организму. Понимаю, ей бы хотелось что-то более существенное, но нужно немного подождать. Впрочем, кое-какой выбор есть и в этой ситуации.
- Я закажу бульон. Можешь решить, какой, - я снимаю и выбрасываю перчатки, очищаю и складываю все инструменты обратно в аптечку. - Думаю, завтра можно будет взять кашу или крем-суп. Через пару дней твоему желудку станет легче и я верну в рацион твердую пищу. Убираю аптечку на полку и выхожу из комнаты, задерживаясь на пороге.
- Поищу что-нибудь в своих вещах, что можно тебе дать. Располагайся на диване, или, если хочешь, я отведу тебя обратно в комнату и ты сможешь поспать.

Не обижают ли? Разве я могу говорить наверняка за всех и каждого? Мне не известно, что происходит за закрытыми дверьми. Но, по крайней мере, я могу сообщить ту часть правды, с которой знаком сам.
- Я не видел этого, - я чуть поджимаю губы. Этого ведь не достаточно для того, чтобы её успокоить? Думаю, нет. Хотя и не особо понимаю, почему вообще информация о жизни девушек в борделе как-то могла бы её успокоить. Возможно, ей нужно просто знать, что не весь остров полон таких уродов как тот, который похитил её? Ну, по крайней мере не настолько долбанутых уж точно.
- Но там нет никого в таком состоянии как ты.
Впрочем, это всё равно не отменяет того, что здесь крайне мало женщин оказавшихся добровольно. Наличие последних меня на самом-то деле крайне озадачивает. Как они на это смотрят вообще? В том смысле, как они могут работать на тех, кто не воспринимает таких же, как и они за людей? Это всё не особо укладывается у меня в голове. Но обычно я об этом просто не думаю. И пока рядом не было Бри, делать это было совсем не сложно. А теперь вопросы невольно сыпятся один за другим. Что если она меня об этом спросит? Что я мог бы, в таком случае, ей сказать?
- Тебе не нужно ничего делать, - качаю головой. Но это ведь не совсем так, да? - Только постарайся не создавать проблемы, ладно? Для начала будет неплохо, если ты не станешь пытаться сбежать. Тебя либо вернут, и, не исключено, что не мне. Либо убьют. Ты в безопасности, пока ты рядом со мной. Просто не забывай об этом.
Крайние меры будут предприняты, конечно, в том случае если ей вдруг каким-то чудом без сторонней помощи удастся покинуть остров. А если кто-либо будет помогать ей в этом, то к смерти приговорят не её одну. Но я надеюсь, что девушка не станет делать ничего, что могло бы усугубить её положение. Мне показалось, она всё же хочет жить. Надеюсь, я не ошибся на её счёт.
- Хорошо, - я киваю ей в ответ. Наверное, после столь длительной голодовки, которой она подверглась, ей и в самом деле всё равно, что есть, лишь бы желудок не скручивало. Но мне показалось разумным спросить. Не все любят курицу, не говоря уже о том, что не все любят есть мясо. А для меня не так уж и важно, что именно она будет есть, по моим финансам это никак не ударит. Так почему бы не предоставить ей право выбора? На острова достаточно хороших ресторанов с разнообразным меню.
Я так и замираю, когда она произносит это. Но не от того, что девушка сказала.
- Ты улыбнулась, - негромко замечаю, невольно сам улыбаясь в ответ. И, хотя это было всего мгновение, я всё-таки рад увидеть на её милом личике улыбку, а не слёзы и выражение боли или страха. Внутри всё словно потеплело от этого. Как будто в этот момент я окончательно понял, что не зря сделал это. Не зря подобрал её и вмешался. И я не могу остановиться на этом. Она должна быть спокойна. Должна быть уверена в том, что больше никогда не встретит того человека. Я надеюсь, что в ближайшее время смогу сказать девушке об этом.
- Хорошо.
Я выхожу из комнаты, чтобы порыться в своих вещах. У меня не так уж и много вариантов, что я мог бы предложить ей, но ничего, это временно. Я достаю футболку, решив, что, в принципе, ей подойдёт любая, они всё равно будут велики, но тут уж ничего не поделаешь. И выбираю одни из своих шорт со свободным шнурком, вместо резинки. Она сможет затянуть его так, чтобы они не сползали с неё при ходьбе. Думаю, этого должно быть достаточно. Чуть позже я смогу раздобыть для неё более подходящую одежду и белье. Но всё по порядку. Я делаю звонок, заказав бульон, после чего возвращаюсь к девушке и опускаю рядом с ней на диван выбранные ранее вещи.
- Бри, - начинаю я, опускаясь на стул напротив неё, так, чтобы между нами оставалось какое-то расстояние.
- Я понимаю, что тебе будет тяжело говорить об этом, но я должен спросить. Постарайся рассказать то, что сможешь, ладно?
Знаю, что почти наверняка заставлю её этим плакать, но это ради её же блага. Как раз ради того, чтобы ей больше не пришлось вздрагивать от ужаса, думая об этом изверге. Знаю, она только успокоилась и даже смогла улыбнуться, по крайней мере попытаться сделать это. А сейчас я вновь вгоню её в тяжелые воспоминания, из которых она ещё не до конца вырвалась. И всё же, уж лучше сейчас, как пластырь сорвать, чем тянуть с этим и вернуть её к жестокой реальности тогда, когда она сможет оставить всё позади.
- Мне нужна информация о человеке, который похитил тебя. Его имя, что-нибудь ещё, что ты могла случайно узнать. Всё, что угодно, что ты сможешь мне рассказать, - прошу я её. Стараюсь говорить спокойно, но всё равно чувствую, как во мне закипает злость от мыслей об этом. Страшно даже представить, что в этот момент чувствует сама Британия. И мне искренне жаль, что приходится её допрашивать, но иначе нельзя. Я хочу, чтобы она была в безопасности. Когда она станет моей рабыней официально, я смогу не переживать о том, что бы оставлять её здесь. А для этого мне необходимо сперва избавиться от первого владельца.
Остров большой, я не смогу найти его методом тыка. Вернее, это реально, но только если бы мне было с кем её оставить на время своего отсутствия. В отличии от меня этот урод знает, где её искать, и где искать меня. А сейчас мне некуда толком пойти. Не могу заявиться к Ивару. Из одной камеры пыток в другую, пусть даже не для неё подготовленную - это не вариант.
- И если ты сможешь описать, где тебя держали. Место, откуда ты сбежала... это тоже бы очень помогло.

Мне становится немного легче, когда она даёт обещание. Я хочу верить в то, что она мне не лжёт, как и в то, что она не желает вредить сама себе. Мне бы не хотелось, чтобы она покончила с собой, после того, как смогла выжить у этого монстра. Разумеется, едва ли я представляю, что она чувствует, пройдя через всё это, однако мне хотелось бы верить в то, что ей возможно помочь. Вытащить из этого мрака, помочь оправиться и жить дальше. Пока не знаю, какой будет для девушки эта самая жизнь, но я очень постараюсь, что бы ей было к чему стремиться. Разузнаю получше, как здесь всё устроено и имеются ли какие-то возможности для тех, кто оказался в том же положении, что и Бри.
От моего внимания не ускользает и то, что девушка не прикасается к одежде. А ведь я уверен, что она хочет поскорее закрыться от меня. Ей так будет намного комфортнее. Но почему же тогда она не спешит одеться? Возможно, стесняется, что я буду смотреть? Ничего, мы поговорим об этом. Я не стану долго её мучить. Достаточно узнать хоть что-нибудь, чтобы благодаря этому найти её бывшего владельца.
Я немного изгибаю брови в вопросе, когда она начинает говорить. Вопрос, который невольно возникает в голове, исчезает по мере того, как девушка продолжает говорить. Понятно. Выходит, она знала его. Да и, к тому же, он ещё и не первый год мучил её семью. С ума сойти можно! Не знал, что кто-то способен на подобное. Впрочем, если задуматься, существование серийных убийц меня не удивляет. А этот Питер едва ли чем-то лучше, чем они. Куда он девал тех женщин, которые ему надоедали? Если Британия не видела своих близких здесь, у него, значит, вероятнее всего, он их убил. Так что, выходит, он тот же серийный убийца. Просто ещё и садист и насильник в придачу. Жуткая выходит смесь. Не думаю, что мне нужно решение какого-либо суда, чтобы быть уверенным в том, что решение убить его - единственно верное. Слова девушки лишь укрепляют меня в этом мнении.
Не ожидал, конечно, что она даст мне не просто хлебные крохи, но и прямую наводку, но так даже лучше. Возможно, я смогу устранить этого изувера гораздо раньше, чем рассчитывал. Это ведь просто отлично! У меня буквально кулаки чесаться от этого начинают. Но, ничего, я доберусь до него. Не исключено, что уже сегодня.
- Прости, - похоже, пора прекращать всё это. Она и так уже сказала больше, чем то, на что я мог рассчитывать. Я протягиваю к ней руку, но, так и не дотронувшись, опускаю вниз. Не уверен в том, что ей сейчас нужны мои прикосновения. Теперь, когда из-за меня её и без того не зажившие раны были вновь вскрыты.
- Прости, что заставил тебя об этом вспомнить, но мне нужно было узнать, кто он.
Судя по её вопросу, я понимаю, что девушка догадалась, к чему я обо всём этом её спрашиваю. Ну, или, по крайней мере, отчасти. Но я не планирую скрывать от неё свои намерения. Напротив, мне кажется, что она только рада будет услышать, что Питера больше нет. Я бы на её месте уж точно хотел бы об этом знать. Да что уж, я и на своём, даже спустя столько лет, безумно хочу узнать, что того урода, который убил и изувечил моего ребёнка, убили. Не посадили, а именно убили. Застрелили при задержании - отличный расклад. Хотя, признаться, не отказался бы уничтожить его и собственными руками. И вот хотя бы здесь у меня есть возможность отомстить за того, кто пострадал, не стоять в стороне.
- Хорошо... думаю, я найду.
Так близко? Интересно, он всё ещё там или сбежал в город? Если второе, то это будет сложнее, конечно. Но ничего, меня это точно не остановит. Чувствую необходимость сходить и узнать, в доме ли он сейчас. Не смогу спокойно здесь оставаться, если буду знать, что он так близко и продолжает портить воздух. Только, наверное, дождусь доставку, чтобы не заставлять это делать Британию. Как ни крути, она сейчас не в том состоянии, чтобы выходить к людям. Да и едва ли ей самой хочется показаться кому-то на глаза.
- Верно, - подтверждаю я и невольно улыбаюсь на её беспокойство. Это так мило, что она заботится обо мне. И я понимаю, её опасения. Он издевался над ней довольно долго, разумеется, она ощущает себя бессильной перед ним. Таковой она и была. Вот только я - совсем другое дело. К тому же этот Питер не абстрактная фигура, я его уже видел, и я бы убил его сразу, если бы только он рискнул войти в мой дом, чтобы забрать девушку. Но он оказался обычным трусом, который ретировался, встретив сопротивление. И если он не занят тем, что бы найти себе поддержку, что бы вырвать своё из моих рук, то он ещё и полнейший кретин, потому, что я точно не стану ждать, прежде, чем нанести удар. Не тогда, когда я знаю, где можно его найти.
- Не думаю, что ему хватит сил, - чуть усмехаюсь, качнув головой. - К тому же, я пойду к нему не с пустыми руками.
Уверен, что смогу уложить его и без какого-либо оружия, это не будет проблемой. Уровень нашей физической подготовки слишком уж очевидно разнится. Не говоря уже о том, что, работая с Иваром, я научился многому, что едва ли может сыграть на пользу кому-то, кто решит вступить со мной в драку. В том числе весьма подлые приемы. Но с таким мудлом все приёмы хороши.
- Хочу, чтобы ты знала, - я не повышаю тона, не хочу её напугать. Достаточно будет уже того, что я собираюсь сказать. Но, наверняка, как только страх отступит, ей станет хорошо от этой новости. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Я ведь хочу сделать это для неё. И для себя тоже, разумеется, но всё же. Если бы девушка не появилась возле моего дома, я бы и не узнал о существовании Питера, мне бы не пришло в голову охотиться на него.
- Я найду и убью этого урода, чтобы тебе больше не нужно было его бояться.
На мой взгляд это единственный доступный вариант развития событий. Я не могу позволить ему уйти и продолжить вредить ни в чем не виновным людям.

Не считаю, что она в порядке. Она в каком угодно состоянии, но только не в порядке. И всё же я рад, что она может сейчас взять себя в руки. Ей уже лучше, чем было по-началу. Не исключено, что не последнюю роль сыграли таблетки успокоительного, что я ей дал, но, главное, что она больше не билась в истерике. Потому, что ей самой от таких слёз уж точно легче бы не стало. Выплакать то, что накопилось, можно и нужно, но лишь бы не в ущерб себе.
- Я учту это, - киваю я девушке. Вооружен, значит? Она вновь невольно даёт мне подсказки, о которых я её даже не просил. Конечно, я бы не растерялся, если бы этот урод направил на меня пушку. Но теперь я знаю наверняка, что она у него есть, а значит не дам ему и возможности ею воспользоваться. Нападу не в открытую, исподтишка, чтобы не оставить ему и шанса на победу. Я не мишень, я тот, кто стреляет. Питеру привык выбирать себе в жертву тех, кто слабее его, а теперь пусть почувствует, каково это на собственной шкуре.
Поджимаю губы, глядя на неё внимательно. Удивительно. Впервые смотрит мне прямо в глаза. И я вижу страх в её взгляде. Она боится.  За меня или всё же... из-за меня? Я её пугаю? Не хочу, правда не хочу, чтобы так было, но пусть лучше боится меня, чем этого мудозвона, потому, что я ей уж точно не наврежу. Нам будет намного проще, если удастся выстроить доверительные отношения, но так тоже подойдёт. В конце концов, я переживу, если она будет меня ненавидеть, лишь бы ей ничего не угрожало. Я слишком много дерьма натворил в своей жизни, так что, думаю, она - это что-то вроде шанса от вселенной на искупление. Но перед этим, перед тем, как я полностью возьму на себя заботу о девушке, мне всё же придётся ещё разок испачкать руки в крови.
- А то, что он сделал с тобой, с твоей семьёй - это можно? - я вскидываю брови, пристально и строго глядя на неё. Она думает, я тут шутки шучу? Что я не подумал о том, как это неправильно - убивать человека. Что я не оцениваю никакие риски и думаю, что это будет просто, как нечего делать? Что я не знаю, во что хочу ввязаться? О, Бри, ты даже не представляешь, насколько хорошо я понимаю, что значит лишить человека жизни. И, быть может, сейчас я имею шанс избавить мир от кого-то действительно опасного и заслуживающего такой участи. Потому, что то, что было раньше - было иначе. И это не та часть своей жизни, с которой мне хотелось бы знакомить девушку, потому, что такой я просто ужасен и отвратителен. Не уверен, что она всё ещё предпочла бы меня Питеру, если бы знала, что я из себя представляю на самом деле. Весь, без прикрас и без утаек. И именно поэтому я скажу не больше, чем ей следует знать. Потому, что я не хочу травмировать девушку ещё сильнее.
- Не убьет, - уверенно заявляю я. Не хочу посвящать её в то, что планирую делать и как, как и в то, чем я уже занимался, откуда во мне такая уверенность. Пусть догадывается, если позволит думать себе в этом направлении, но знать и предполагать - не одно и то же. И этот Питер - обычный урод, который может представлять угрозу лишь для тех, кого в принципе не сложно обидеть. Но на этот раз ему придётся обломаться.
Похоже, мои слова наводят на девушку страх. И в первый момент я даже решаю, что плачет она потому, что так сильно боится меня, но... нет. То, что она говорила, свидетельствовало о том, что она боялась вновь оказаться у своего обидчика в руках. И это обоснованный и совершенно понятный мне страх. Похоже, даже если она и боится меня самого, то страх к Питеру всё равно намного сильнее.
Я всё же поднимаюсь со стула и пересаживаюсь на диван, опускаясь рядом с девушкой. И обнимаю её одной рукой за плечи. Больше ничего. Не хочу её трогать лишний раз, но мне показалось необходимым именно в этот момент дать ей почувствовать, что она уже не одна. Что есть кому о ней позаботиться.
- Ты к нему не вернёшься. Даю тебе слово.
Не важно, чего это будет мне по итогу стоить. Я этого не допущу. Чуть прикрываю глаза, думая о том, что сказать и как именно. Мне хотелось успокоить её, избавить от лишних опасений, но при этом дать четко понять, что я не намерен отступать. Ей не удалось переубедить меня. И, более того, я ещё не теряю надежды убедить её саму в необходимости принятия подобных мер.
- Ты была для него не первая, сама же сказала. А значит ты не станешь последней, если я не вмешаюсь. Скажи, неужели ты хочешь, чтобы кто-то ещё прошел через такой кошмар? Это не вернёт её семью, не избавит её от пережитых ужасов, но, во всяком случае, точно остановит этого монстра. Понимаю, что жестоко говорить ей о таком, но я не знаю, как мне ещё быть. Не вижу иного варианта событий, для меня никаких "иных" путей нет в принципе.
- Как думаешь, сейчас он зол на тебя? Что если он вернётся к тебе домой и отомстит тем, кто там остался, потому, что до тебя дотянуться не может? Я правда не думаю, что ты этого хочешь. И я тоже совершенно точно не хочу такого исхода. Ни для неё, ни для её близких. Неужто не достаточно того, что для них и Бри уже потеряна навсегда? Вот прямо сейчас, взглянув на всё, что находится на противоположной чаше весов, неужели она всё ещё хочет остановить меня?
- Я буду осторожен. Я обязательно вернусь обратно. И позабочусь о тебе, - обещаю я ей. Возможно, действовать придётся не прямо сейчас. И, не исключено, что не на острове. Разборки здесь - хреновая идея. Это факт. Не знаю, как всё обернётся, если эта история станет достоянием общественности. Так что, вероятно, мне лучше дать улететь ему, запастись терпением. И отправиться по его следу. Составит ли Ивар мне компанию? Надеюсь, что так. С ним будет гораздо спокойнее и надежнее. Не говоря уже о том, что уж он-то в состоянии устроить последнее шоу для этого выродка.

Вот именно. Не хочет. Тут даже сомнений никаких быть не может. И хотя я всё же понимаю, отчасти, почему она приходит в такой ужас от моих слов, я всё же не ожидал, что девушка станет меня останавливать. Ладно ещё не будет поддерживать, потому, что убийство есть убийство, как ни крути, но говорить о том, что так нельзя?
Ладно, не важно. Она не в состоянии принять такое решение, но ей и не нужно. Бри совсем не обязана нести на себе груз за грехи этого человека, а вот мне от одного урода хуже не сделается. Даже больше: я почти уверен, что моя карма станет чище, после того, как я избавлюсь от Питера.
- Поэтому мне необходимо это сделать, - сухо и спокойно произношу я. Не вижу смысла говорить, что собираюсь убивать его снова. И так понятно, что я имею в виду. А слова о моих намерениях наверняка пугают девушку не меньше, чем сам факт того, что я планирую сделать. Но разве я могу отказаться от этой задумки? Мне так не кажется. Всё предельно просто. Должен ли быть наказан Питер? Определённо. Выйдет ли его привлечь к ответственности законным путём? Нет. Все доказательства покрыты слишком прочным полотном тайны. Остановится ли он? Едва ли. Если бы Британия была первой его жертвой, я бы ещё задумался. Можно было бы списать на слишком странную фанатичную садистическую увлечённость ею, но со слов девушки, которые были подтверждены самим мучителем, она уже четвёртая. И это только то, о чем он ей рассказал, потому, что имена тех жертв имели для неё вес, их мучения и смерть могли причинить девушке боль. Но что до тех, о ком она не знала? Что если семейство Кройц не единственное, кому он принёс беду и смерть? О, мне вовсе не обязательно узнавать, так ли это, для того, чтобы определиться, как действовать. Всё уже решено. Питер Прайс не достоин того, что бы жить.
- Я больше не позволю ему никого обидеть, - обещаю я девушке. Мне очень хочется сказать ей о том, что в такой ситуации стоит бояться за Питера, а не за меня. Он был бы в опасности даже если бы я решил обойтись своими силами. Но я перестрахуюсь и возьму с собой Бьорка, а это значит только то, что он будет молить о том, чтобы его убили как можно скорее. Жаль, что сказав подобное, чтобы убедить её в отсутствии причин волноваться за меня, я, скорее всего, напугаю её тем, что ей очень даже стоит бояться меня, ну, или, как минимум, моих друзей. Вот только это так не работает. Я не нападаю на кого попало, да и Ивар весьма избирателен. К тому же, не думаю, что он бы решил причинить вред Британии. Не знаю, насколько вообще ему свойственно понятие "привязанности" к человеку, но, думаю, я достаточно выгодный напарник, для того, чтобы не предавать меня подобным образом.
- Люди, которые могут пострадать, в любом случае, пострадают из-за Питера, а не из-за тебя, - уверенно произношу я. С чего она вообще взяла, что в этом будет виновата она? Это он ей так сказал, что ли? Хотя, возможно, это из-за моих слов о том, что если его не остановить, то он может начать мстить её близким. Это правда, но, в сущности, что плохого сделала сама Британия? Не хотела умирать жестокой смертью, ещё и пытки перед этим терпеть? Удивительно! Нет, её вины в том, что она попыталась сбежать уж точно не было. Поэтому я не могу позволить ей так думать, а ему - продолжать делать то, что он делал.
- Не оставлю, - обещаю я девушке. Чувствую, как всё внутри сжимается в тугой узел, когда девушка прижимается ко мне. Я чувствую в этом жесте поиск защиты и, быть может тонкую, но вполне явственную грань доверия. И я никак не могу это самое доверие предать.
Я тяжело выдыхаю, прикрывая глаза. Прогоняю в голове мысли. Как быть дальше? Оставить её и пойти сейчас за Питером я не могу. Значит, это нужно будет сделать позже. Но насколько? Когда девушка уснёт? Или же всё-таки когда он покинет это место? Вероятно, есть смысл сперва обсудить это с Иваром. Конечно, у меня есть и свои соображения и я почти полностью уверен в том, что знаю, как мне следует действовать, но Бьорк в таких вопросах просто дьявольски изобретателен. А потому я не могу упустить возможность воспользоваться его навыками.
Осторожно касаюсь второй рукой её волос и мягко глажу. Совсем тихо, словно из-за моих прикосновений она может вспомнить о том, что боится всего на свете и меня в частности и решит отдалиться. А я этого не хочу. Мне приятно, что она начинает мне доверять. И, к тому же, я не знаю иного способа успокоить её. Больше таблеток ей нельзя, желудок слаб после продолжительной голодовки, а я и без того ей дал достаточно лекарств на сегодня.
- Я никуда сейчас не пойду, слышишь? Всё будет хорошо, - обещаю я Британии, приоткрыв глаза и устремляя задумчивый взгляд на кусок пляжа, видимый через окно. Невольно вспоминаю дома, которые можно с моего порога просмотреть. Видел ли я дом этого Питера? Очевидно, да. И ведь он совсем рядом от меня. С ума сойти можно. Наверное, он держал её где-нибудь в подвале. Я тут, конечно, не так уж и долго, но, мне кажется, что услышал бы крики, если бы она была в доме. С другой стороны, разве бы я на них пошел? Разве бы что-то предпринял? Нет, скорее всего нет. Всё изменилось только в тот момент, когда я заглянул Бри в глаза. Мне перестало быть всё равно.
- Когда я уйду за ним, - и именно "когда", а не "если", и это нет никакого смысла обсуждать, - я оставлю с тобой того, кому могу доверять. Так что не бойся. Ты в любом случае не останешься одна. А сейчас, может, хочешь одеться? Я не буду подглядывать, не переживай.