То, что Джанет так и не нашли, стало для Роджера довольно сильным потрясением. Не столь важно, что до этого злосчастного похода он хотел развестись, и что даже то время, что она просила его подумать не изменило его решения. Не имело значения то, что он был зол и обижен на неё за её поступок, что злился на себя из-за потраченного времени (а ведь они могли бы разойтись гораздо раньше, возможно, тем самым сильно облегчив друг другу жизнь). Сейчас имело значение только то, что она не вернулась домой. Кент, может, и не хотел, чтобы Джанет оставалась его женой и дальше, но это вовсе не значило, что он желал ей зла. Напротив, он был бы рад, если бы у неё всё было хорошо. Только вдали от него. А теперь выходило так, что никакого будущего, ни совместного, ни отдельного, у Джанет больше не будет. Потому, что её больше нет. С этим сложно было смириться, но умом Роджер понимал, что это так. Причин сбегать бесследно, не уведомив его ни о чем, у неё попросту не было. Как минимум, это было не выгодно ей самой, потому, что при разводе она получила бы приличные отступные, и она прекрасно знала об этом. Наверняка, при помощи адвокатов постаралась бы отсудить еще побольше и, вполне вероятно, тем самым заставила бы его себя ненавидеть. Вот только всему этому не суждено было осуществиться. Она не была найдена ни сразу, при разборе завалов, ни в последствии. Последняя выжившая, которую они отыскали, была жива вообще каким-то чудом. Слишком уж много времени прошло, а запасов на столь продолжительный срок путешественники не брали.

Кент был истощен этими поисками не меньше. Впрочем, лишь эмоционально, в отличии от пациентки, чьё состояние хоть и улучшилось благодаря медицинскому вмешательству, но всё еще оставляло желать лучшего. Она должна была поправиться, но на это требовалось время. В том же, что касалось её памяти, такой уверенности не было. Доктор, что вёл её дело, уже успел сообщить ей об обвале, однако, о смерти мужа решил умолчать. Девушка сейчас была и без того слаба, лишний стрессер был попросту ни к чему. К тому же, о сообщении печальных новостей могли позаботиться и её родственники. Тот факт, что позвонить было некому несколько усложнял задачу, однако, ей в любом случае следовало сперва хотя бы немного окрепнуть.

Роджер время от времени навещал девушку. Вот и теперь он пришел в палату, пока Брэнди спала. Он не знал, что мог бы ей сказать, если бы та пришла в чувство. Он просто брал стул, ставил рядом с кроватью и тихо сидел рядом с девушкой, думая о том, что на её месте могла бы быть Джанет. Или на его - её погибший муж. Наверное, если бы она помнила о нём, то наверняка хотела бы, что бы он был рядом и держал её за руку, пока она приходит в себя.

Свет был выключен. Девушка спала. Он пока еще не разговаривал с ней, да и не был уверен в том, что хоть чем-то смог бы помочь ей или самому себе. Но находясь здесь, он чувствовал успокоение хотя бы отчасти. Он не шумел и старался двигаться как можно тише, хотя, на самом деле, если бы девушка проснулась, он не был бы против. Иначе не задерживался бы так надолго. Её дыхание было ровным и спокойным. Полумрак палаты убаюкивал, так что через какое-то время, уставший после дежурства Кент задрёмывал на стуле. Он мог бы уже уйти домой, в больнице его больше ничто не держало, кроме неё. Но дома было пусто и возвращаться туда было невероятно тоскливо.

Пробуждение девушки Роджер благополучно пропускает. Зато вот она, испугавшись, умудряется разбудить его сама. Он чуть вздрагивает, дергает головой вверх и старается сфокусировать взгляд на Брэнди, по пути соображая, что она там спросила и в чем, собственно говоря, вообще причина такого переполоха...
- Спокойно... без паники, я тебе не наврежу, - поднимая руки в примирительном жесте, ладонями к Риттенхаус, произносит мужчина. Похоже, что она просто испугалась. Не ожидала увидеть у себя кого-то. Да оно и не удивительно: приёмные часы уже закончились, света в палате он не включил. А без медицинского халата еще и не очевидно, что он врач. Так что, выходит, он просто какой-то незнакомец, прокравшийся к ней в палату. Не очень хорошо получилось, стоит признать. А он, к тому же, еще и умудрился заснуть.

Вопрос девушки озадачивает Кента. Но буквально на мгновение.
- Ты узнаешь меня? - уточняет он, хотя и знает ответ. Нет, не узнает, иначе бы не спрашивала. Она лишь делает предположение. В чем-то даже логичное. На её брата он уж точно не потянет, да и она не так много из своей жизни не помнит. Он так же мог бы быть просто её другом, но муж, сидящий в палате у жены - это более логичное явление, нежели чем друг.
Они никогда не встречались раньше. До того, как случилась беда с ней, её мужем, Джанет и другими, попавшими под обвал. Так что тут без вариантов. Она не узнала бы его, даже если бы память вдруг к ней вернулась.

Он не знает, вернётся ли её память. И если да, то когда это случится. Но точно знает, что ему не стоит обманывать её и давать какую-то ложную надежду. И, тем не менее, наперекор здравому смыслу и логике, Кент отвечает на поставленный ему вопрос утвердительно.
- Всё верно, - он чуть кивает головой. Мгновение промедления и он пододвигает стул ближе к кровати, осторожно протягивая девушке руку ладонью вверх.
- Прости. Не хотел тебя пугать. И будить тоже: тебе необходим отдых.
Сердце стучит гулко, где-то в ушах. Так сильно, что он почти не слышит собственных слов. Он не большой любитель лжи, но сейчас... сейчас какая-то часть его нуждается в этом обмане. Роджер понимает, что наверняка еще пожалеет об этом, но слова уже произнесены и он не может взять их обратно. Да и не хочет. По крайней мере, пока что.
- Моё имя Роджер, - представляется мужчина. Она оставила свою фамилию, а имя она не может вспомнить в числе прочих, так что он может, не особо мудря, оставаться собой. Изменяется лишь часть истории. Та, что вырезает из их прошлого людей, которых больше нет в живых.

Он не так много знает о ней самой, но отвечая на её вопрос ложью, Роджер не особо думал о деталях и о том, как будет выкручиваться из ситуации, в которую сам себя и загнал.
- Я работаю здесь, в больнице, - поясняет он своё появление в неположенные часы, - прости, что не встретился с тобой сразу. Не знал, как ты отреагируешь... ты ведь ничего не помнишь.
Он пытается представить, как вел бы себя, если бы между ним и Джанет не было разлада. Если бы она выжила и потеряла память. Что бы он делал? Постарался бы напомнить о себе сразу или же ждал, что она вспомнит сама? Точного ответа на этот вопрос у него не было. Теперь уже никогда и не будет.

Разумеется, не помнит. Роджер кивает, изображая понимание, хотя улыбка мужчины выглядит грустной. Но тут даже изображать ничего не нужно: поводов для расстройства более, чем достаточно. Так что его эмоции вполне искренни. Просто вызваны иной причиной.
- Не стоит извиняться. Ты в этом не виновата, - произносит Кент.
Если бы она и правда была его женой и потеряла бы память, он, безусловно, был бы расстроен, но уж никак не зол. Глупо валить всю вину на неё. Она не могла предвидеть того, что случится нечто подобное. Никто не мог. Вероятность риска в теории всегда есть, особенно если речь идёт о походе в горах, но если бояться всего и всегда, то можно не выходить из дома.

В этом жесте, казалось бы, нет ничего особенного - простое касание пальцев - но Роджер замирает, когда девушка принимает его протянутую руку. Есть в этом что-то такое, что оправдывает всё это враньё с головой. Электричество на кончиках пальцев. Химия. То, что он и Джанет потеряли в отношениях уже много лет назад. Что-то забытое, задвинутое временем и делами на второй план оживилось, стряхнуло пыль и заиграло вновь.
- Разумеется.
Короткая улыбка. Он медленно закрывает веки вместо кивка. Потом встречается с ней взглядом. Что, врач - совсем не твой типаж? Ничего не поделать. О профессии лгать он не собирался. Он не думал о том, как надолго это затянется, но в любом случае понимал - чем меньше лжи, тем легче поддерживать легенду.
- Да, я хирург. Работаю здесь, - он делает паузу и опускает взгляд на её руку. Она так сильно удивлена этим. Он будто бы ждёт того, что Брэнди скажет о том, что быть этого не может. Она бы не вышла замуж за врача. Это совсем не её тип. Не вспомнит, но почувствует обман.
- Надеюсь, что ты вспомнишь всё как можно скорее, - Кент поднимается, пересаживаясь на край кровати и касается ладонью щеки девушки. Осторожно, почти невесомо. Боясь спугнуть, буквально. Поправляет прядь волос, заправляя за ушко.
- Если захочешь - я покажу и расскажу обо всем, что ты забыла, - говорит Роджер.
Он не в праве давать подобные обещания. Но не сказать этого не может. Да и не сделать тоже. Если понадобится - он придумает. В целом, будет решать проблемы по мере их поступления. Положение шаткое, и кажется, что твёрдая основа ускользает из-под ног, но он цепляется и ищет лазейки. Он не герой-романтик, с ним не случается роковых встреч и решающих судьбу событий, если речь не об операционной. И, наверное, она скоро это поймёт.
- Я не мог с тобой пойти, - произносит Кент. Джанет ходила в походы и раньше. И какое-то время она даже пыталась подбить его на это, но Кент всегда был непоколебим, - у меня пациенты, я не могу их бросить.
Он опускает руку, накрывая ладонь девушки сверху. Даже выдыхать тяжело.
- Но я жалею, что не пошел с тобой. Возможно, будь я там, я смог бы на что-то повлиять, - он качает головой и закрывает глаза. Думает о Джанет. О пустоте, оставшейся после неё и о том, что её больше нет. Вышли все возможные сроки. Обыскали, казалось бы, всё, что только можно. Последней нашли Брэнди и нашли истощённой. Если кто-то и задержался в пещерах дольше, ушел глубже, где-то потерялся и застрял - шансы выбраться стремятся к нулю. А он реалист. Он не умеет жить надеждами. Он скорее будет корить себя за то, что не верил, чем страдать из-за неоправданных надежд.
- Но главное... - во рту становится совсем сухо, - ... что ты жива.
Но не Патрик. И не Джанет.

Если бы решение солгать было преднамеренным, он бы непременно удосужился узнать о девушке побольше, чем давали записи в медицинской карте. Того, что он увидел там, было достаточно для того, чтобы лечить её, но не что бы изображать из себя её мужа. Человека, который должен знать её как никто другой.
- Это точно, - улыбаясь, соглашается Кент. Сейчас она с готовностью принимает то, что он говорит ей. Но долго ли это продлится? Успеет ли он сам заполнить все необходимые пробелы, для того, чтобы иметь возможность поддерживать историю?
- Нет, детей не завели, - качает головой мужчина. Забавно. Между ней и Джанет есть определенные сходства. Небольшие, на первый взгляд даже незначительные, но они всё же есть. Тем не менее, их историей знакомства он не мог воспользоваться. И не из памяти к погибшей, а просто потому, что Джанет была неуверенной в себе, когда они только познакомились. Она хотела слишком многое изменить, комплексовала из-за своей внешности, хотя Роджер и не считал, что в его вмешательстве есть необходимость. Джанет не была некрасивой. Она была обычной, но этого ей казалось недостаточно. Ей хотелось стать еще лучше.
Такая как Брэнди не пришла бы в его кабинет, дабы что-то исправить. А если бы такое и случилось, то он направил бы её к психологу, решать проблемы с головой. Нет. Тут нужно было что-то другое. Что-то более подходящее...
- Здесь и познакомились, в больнице, - рассказывает Роджер, буквально сочиняя на ходу, - ты попала с подозрением на аппендицит. В итоге всё обошлось, но к моменту выписки я уже знал твоё имя и телефон, - немного самоуверенно, но если придерживаться достоверности - он бы точно её не заинтересовал. Интересно, он вообще мог бы сделать это без вранья?
- Ты мне сразу понравилась... так что я решил попытаться и... у меня получилось, - он улыбается, но без радости. Если учесть то, что она потеряла память, то разве можно считать это победой? Считай, забыла бы обо всём. Даже хорошо, что это не правда. Было бы досадно потерять такой большой отрезок жизни.
У Роджера никогда не было особых проблем с женщинами. За исключением тех случаев, когда он сам (и именно он, а не подружка), хотел чего-то серьёзного. Джанет была лишь подтверждением этому негласному правилу. Не он, а она проявила инициативу.

Она прерывает поток ностальгических воспоминаний лёгким касанием ладоней. Кент вновь возвращается в реальность. Коротко кивает в ответ на слова девушки и накрывает её ладони своими, отнимает их от лица, но лишь для того, чтобы, не выпуская, мягко поцеловать тонкие женские пальчики.
- Прости, что не навестил тебя сразу, - извиняется он, опуская взгляд, - я не должен был тебя оставлять.
Это так странно. Он и в самом деле ощущает вину. Вот только за что? Он ни чем не был обязан этой девушке. Во всяком случае, до того момента, как очнулся в её палате и решил солгать. Но представив то, что она переживала здесь, находясь одна и ничего не помня, он ощущал себя виноватым за то, что не заговорил с ней сразу. Быть может, тогда всё сложилось бы иначе. Может, он не соврал бы ей. Но хотя бы мог поддержать и помочь, посочувствовать, ведь он тоже потерял любимого человека и в этом он мог бы её понять.
- Хорошо, - кивает Кент, поднимая взгляд на девушку. - Я останусь здесь, ты не против? Я и без того слишком долго отсутствовал... не смогу оставить тебя одну снова.

Роджер улыбается и чуть качает головой. Нет, ему кажется, что она не была бы к этому готова. Ему вот не удалось убедить Джанет, хотя они жили вместе довольно долгое время. Так что нечто подобное - не то, на что можно подбить, как, допустим, на покупку картины, машины или билетов в кино. Человек просто хочет этого или нет. А иногда это случается само по себе, и тут, опять же - или да, или нет. Человек может пытаться взвесить "за и против", но на самом деле он будет знать правильное решение с самого начала. И Кент не считал хорошей идеей рожать ребёнка, которого не хочется. Он ведь потом и вырастет в этой атмосфере недостатка любви, в вечной борьбе за родительское внимание, не понимая, в чем же он всё-таки провинился. И это лишь одна сторона вопроса. Нет, давить в таких вопросах не следует.
- Не беспокойся об этом, - просит он девушку и ободряюще улыбается. Он уже прошел нечто подобное с Джанет. Дважды на одни и те же грабли наступать не станет.
- Почти, - негромко смеясь, отвечает мужчина. Излишняя самоуверенность здесь точно будет ни к чему. Да он и не любил из себя строить ловеласа. Во времена учёбы он встречался со многими девушками, но не потому, что его интересовало большое количество побед, а из-за того, что он просто не мог удержать их подле себя, да тогда и не пытался. А так, он не считал, что может на "раз" соблазнить любую девушку, какую только вздумает.
- Спасибо за понимание. Хотя ты и не обязана... это я должен беспокоиться о тебе.
Какая же она всё-таки удивительная девушка, эта Брэнди. Чем больше он узнавал её, тем больше она начинала ему нравиться. Она так мила с ним, хотя совершенно его не помнит. А точнее сказать не знает. Он не имеет права пользоваться этим, и, тем не менее, продолжает. Просто не может заставить себя говорить правду. Его успокаивает её общество. С ней так спокойно и хорошо, просто находясь рядом.
- Когда захочешь, - отвечает Роджер, - хоть завтра. Проснёшься и я отвезу тебя домой, - предлагает мужчина, понимая, что если девушка ответит согласием, ему нужно будет время на то, что бы добраться домой и подготовить это место. Спрятать фотографии с Джанет, её вещи. Если подумать об этом отстранено - это всё так неправильно...
- Всё, что захочешь, - произносит Кент. Не привык врать на ходу. Он не так уж и хорош в этом. Роджер гладит девушку по волосам, поднимаясь из кресла, наклоняется, почти невесомо целуя в скулу.
Он мог бы попросить привезти кровать, но это непременно вызвало бы вопросы, на которые он сейчас не был готов отвечать. Правду он сказать не мог, его бы попросту не поняли. А соврав кому-то еще он рисковал запутаться в том, кому и что говорил. Не стоило этого делать. Так что он осторожно опускается рядом с Бренди, вновь беря девушку за руку.
- Я играю на гитаре. И иногда пою. Когда никого нет дома, - он усмехается, - мы живём в квартире. А пою я просто отвратительно, - негромко рассказывает мужчина, вспоминая о том, как Джанет первое время пыталась делать вид, что ей нравится и даже просила его петь ей. Пока он, наконец, не заметил её мученический взгляд.
- Мне уже сорок шесть. И моя мама не представляет, что такая молодая и энергичная девушка нашла в таком зануде, как я, - его губы трогает усмешка, - ты им нравишься. Очень. Отец при встречах пытается за тобой приударить... в основном что бы заставить маму ревновать. И это всегда срабатывает.
Ты бы им понравилась, я уверен. Ты не можешь не нравиться.
- Они ничего не знают об обвале, - осторожно добавляет мужчина и улыбка оставляет его лицо. - Я не знал до последнего... не хотел их волновать, пока ситуация не прояснится. Они уже в возрасте.
Некоторое время он молчит, тихо гладя большим пальцем пальцы девушки. Этот жест, впрочем, призван был успокоить скорее его, нежели её. Кент старался гнать прочь тревожные мысли, но темы, которых они касались, не оставляли ему никаких шансов.
- Что ты помнишь последним? - по прежнему негромко спрашивает он у Риттенхаус.

- Договорились, - соглашается Роджер, кивая и чуть улыбаясь девушке. Пока она шла ему на встречу, оправдывала какие-то заминки, не обращала внимания на небольшие (пока) неувязки. Невольно помогала ему обманывать себя, однако, Кент понимал, что в дальнейшем ему придётся делать это самостоятельно. И, желательно, достаточно убедительно, для того, что бы не позволить девушке усомниться. Утро у него явно будет крайне насыщенным...
- Не хотелось бы тебя разочаровывать. Но, похоже, придётся, - он усмехается, - ещё раз.
В том, что касалось его пения, Роджер даже не сомневался. Он ничуть не преувеличивал степень своего анти-таланта к вокалу. И Брэнди еще только предстояло ознакомиться с этой проблемой.
- Рад слышать, что ты все еще находишь меня обаятельным.
Удивляться комплиментам не стоило, хотя он и не ожидал что-то такое услышать. Похоже, ему удалось произвести благоприятное впечатление на названную супругу. Он бы не отказался, что бы и дальше всё складывалось само по себе.
Он чуть кивает, соглашаясь с её словами. В теории, конечно, это действительно так. А вот на практике, увы, куда легче находить общий язык людям с родственными интересами. А он даже примерно не представлял, чем жила Брэнди до встречи с ним. Ну, кроме того, что не боялась отправляться в походы по горам, забираться в пещеры. В общем, вела весьма энергичный образ жизни.
Ответ девушки более-менее проясняет ситуацию, хотя, конечно, этой информации не достаточно для того, чтобы построить их совместную историю, но, признаться, сейчас Роджер и не вдумывался в то, как поступит после. Он просто наслаждался моментом эмоциональной близости, покоем, который вселяло её общество.
- Возможно, тебе стоит вернуться к этим шкатулкам, - предполагает Роджер, - не исключено, что твоя работа поможет тебе что-то вспомнить.
Шкатулки... что за шкатулки? Откуда их ему взять? А что если она забирала их домой? Себе домой или в её совместный дом с её бывшим мужем? Как быть в таком случае? Он всё продолжал и продолжал усложнять себе жизнь нечаянно брошенными фразами.
- Работать, - подтверждает мужчина, - но не беспокойся об этом. Я только рад с тобой поговорить. Ты в пещерах застряла, кажется, на целую вечность. Я думал, что уже никогда и не услышу тебя, - шепотом произносит он, осторожно гладя девушку по волосам, а после обнимая её. Мужчина целует Брэнди в лоб, а потом в кончик носа, пока избегая контакта губ, дабы не смущать этим девушку, которой, наверняка, неловко и без того.
- Так что можешь говорить хоть всю ночь, - так же тихо смеясь, предлагает мужчина.
- Ты даже не представляешь, как я рад, что с тобой всё в порядке.
Он прижимает Риттенхаус к себе и закрывает глаза. Сладкая ложь убаюкивает, укрывает теплым одеялом, путает мысли, позволяя забыться, отстраниться от боли и воспоминаний. Сочинять и тут же вживаться в выдуманный образ. Отстраняться от себя настоящего, не позволять себе терять форму, выходить из строя, ломаться, потому, что завтра нужно будет взяться за скальпель и спасать чужие жизни. И им будет всё равно, кто перед ними: лжец или праведник, лишь бы исправно делал свою работу. И он будет делать.

Роджер просыпается рано. Осторожно выбирается из постели, стараясь не разбудить девушку. Укрывает её и недолго сидит рядом, дабы убедиться в том, что та крепко спит. Сидит и просто смотрит, набираясь решимости, а потом отправляется в свой дом, чтобы спрятать всё, что может выдать собой обман и унести в самый дальний угол гаража, запереть и забыть.
Потом он возвращается в больницу. Думает прихватить с собой кофе, но потом понимает, что не имеет понятия, какой любит Брэнди, и что он должен бы знать это, так же то, что он не может спалиться на подобной мелочи.
Он заходит в палату, переодетый в нерабочую одежду, уже пахнущий свежестью и готовый везти девушку домой.