Я проработал в лаборатории около десяти лет. На самом деле, не хватило буквально пары месяцев до круглой даты. За то время, что я был в этом месте, бунты случались много раз. Столько, что я уже и не вспомню. Не все из них были серьёзными, как правило дело ограничивалось тем, что испытуемого усыпляли в коридоре в близи от его же камеры, чаще всего страдали только доктора, работавшие с подопытными, их ассистенты и санитары, и то не всегда. Порой это были просто ранения не несущие непосредственной угрозы для жизни, ведь не все подопытные горят желанием убить докторов, многим хочется просто сбежать отсюда. Куда реже случались ситуации, когда страдало больше людей, как правило это происходило разве что при первом проявлении способностей. Не смотря на то, что камеры для изначального содержания оборудованы максимальной защитой с учётом всех уже известных особенностей, всегда появляется что-то новое, с чем мы прежде не сталкивались и что не выходит сдержать при помощи уже имеющихся способов сдерживания. Вот тогда жертвы могут быть многочисленными, особенно если сила разрушительная, а человек её плохо контролирует, в самом начале это будет верно для подавляющего большинства. В общем-то, в среднем, я бы сказал, раз в неделю сирена да включается, но чаще всего всё заканчивается довольно быстро и в процентном соотношении чаще всё же удачно, то есть без существенных жертв и разрушений. Так что когда звучит сирена, то я даже не обращаю на неё внимание. Включат газ, придёт охрана, со всем разберутся. В такой ситуации куда безопаснее оставаться в своём кабинете и просто продолжать работать. Но только не в этот раз.
Началось всё вроде как обычно, вот только сирена всё никак не замолкала. Ни через пять минут, ни через десять, ни через пол часа. Это начало напрягать, и всё же, я не спешил покинуть свой кабинет, на вопросы своего подопытного просто пожимал плечами и говорил, что понятия не имею, что происходит. С учётом того, что проблему не устранили сразу, выходить в коридор теперь казалось и вовсе не безопасным, черт его знает что там должно было быть такого, чтобы так долго не могли решить проблему. Тем не менее, когда прошел час и у меня уже раскалывалась голова от этих завываний, я всё же отправился для того, чтобы выяснить, какого чёрта произошло. Может, просто система оповещения сломалась? Да, за десять раз такого не было ни разу, но всё бывает впервые, банально чья-то способность могла влиять на то, что сирены продолжали гудеть. Однако, всё оказалось куда серьёзнее и хуже. Я не сразу понял, что происходит, но вокруг был хаос, разруха, по коридорам лежали трупы, бегали люди. И не все из них были вменяемыми. Меня укусили практически в самом начале, я просто не ожидал этого, не успел увернуться. Еле отбился от бывшего коллеги с совершенно обезумевшим лицом, вернулся в свой кабинет, пытался связаться по внутренней связи хоть с кем-нибудь, но понял, что едва ли дождусь ответа. Похоже, что такой хаос творится повсюду, иначе как объяснить что происходит я просто не знал.
Ещё через час я начал чувствовать себя хуже. У меня поднялась температура, начался сильный озноб, меня стало тошнить. К тому моменту из наблюдений по камерам я уже примерно понимал, с чем имею дело. Мне конец. Всё, ещё немного и я умру и стану одним из тех, кто бродит по коридорам и бросается на других людей. Я приготовился умирать. Я не хотел этого, я не был готов, но работа в таком месте имеет свои риски и вот, очевидно, я наконец-то столкнулся с ними лицом к лицу.
Чувствуя, что вот-вот отключусь, я открыл дверь своего подопытного и выпустил его, а сам занял его место в камере, заперся, собирался лечь на кровать, но отключился даже не дойдя туда.
Не знаю, сколько именно прошло времени, но знаю, что прилично. Когда я снова открыл глаза и страшные судороги с бесконечно мутным и плавающим сознанием, болью во всём теле, страшным жаром и ломотой в костях отступили, сирена больше не гудела. Снаружи больше не суетились люди, больше никто не кричал, ни на кого не бросались, не жрали живьём, и, тем не менее, было очевидно, что порядок здесь не навели. Всё кончено. Лаборатория разрушена, а неизвестный вирус вырвался наружу. Из плюсов, каким-то чудом я был жив.
Я выбрался из лаборатории, сел в машину и поехал. Далеко уехать не смог, на выезде из города образовалась невероятной протяженности пробка, на въезде история была практически такой же, так что пришлось оставить транспорт и идти пешком. Несколько дней я прошатался по улицам города, отбиваясь от зараженных, которые хотя уже и не могли передать мне вирус, всё равно горели желанием порвать меня на куски. За это время я обнаружил в себе способности и ускоренную регенерацию, свойственную подопытным. Я не в полной мере понимал, как именно это произошло, как мне удалось выжить, а не обратиться, как остальным, но едва ли кто-то мог дать мне ответы на эти вопросы. Мир вокруг погружался в хаос, а я ничего не мог с этим поделать, не мог остановить то, что происходит.
Я просто блуждал из города в город, собирал припасы, ночевал в случайных домах, шел куда-то без особой цели, потому, что снаружи у меня не осталось ни близких ни друзей ещё до того, как я оказался в лаборатории. Все, с кем я успел подружиться там, либо уже были заражены, либо просто исчезли. Возможно, им повезло выжить так же как и мне, возможно, их просто сожрали полностью, такой вариант тоже исключать было нельзя, они так же могли разбрестись и быть в числе тех, кто напал на первые города на пути.
Как бы то ни было, я продолжал свой путь. Мне в очередной раз требовалось пополнить свои запасы, так что я забрался в какой-то дом, чтобы выяснить, нет ли там чего-то полезного, как раз собирался порыться на полках, когда моё плечо пронзила резкая боль. Я машинально присел, прячась за холодильником и схватился рукой за место, пронизывающее руку болью, нащупав, по всей видимости, стрелу.
- Не стреляйте! - крикнул я в сторону холла. - Я не причиню вам вреда. Я не знал, что здесь кто-то есть. Я уйду, только прекратите стрелять, - прошу я неизвестного и снова морщусь, сжимая пальцы на рукояти стрелы. Приходится приложить усилия, чтобы попытаться выдернуть её из плеча, однако результат оказывается неудовлетворительным: конец стрелы просто отламывается и остаётся в теле.