Я никогда не думала, что моя жизнь может стать настолько ужасной. Не думала, что она в принципе может быть настолько кошмарной хоть кого-то. До того, как я оказалась в лаборатории, всё было, в общем-то, вполне нормально. Ну, мне по крайней мере казалось, что моя семья мало чем отличается от множества других, и, думаю, в этом я была права. Отец ушел за хлебом, когда я ещё не успела появиться на свет, мать начала пить немногим после моего рождения, водила домой кого попало, моим воспитанием занималась бабушка. Если бы мы жили отдельно, то, наверное, это даже не было бы серьёзной проблемой, но мы жили дома у бабушки, так что я с ранних лет была свидетельницей не самого лицеприятного образа жизни своей мамаши и её бухих дружков, из-за чего никаких тёплых чувств к ней не осталось ещё до того, как я начала более-менее что-то понимать в этой жизни. У меня был всего один родной человек - бабушка. Думать о том, чтобы найти отца я перестала ещё где-то в подростковом возрасте, как ни крути, он бросил меня много лет назад, всё это время не появился ни разу, а значит ему было плевать на меня, так с чего вдруг мне не должно быть плевать на него? В общем, в итоге, когда бабули из-за старости и болезни не стало, я оказалась совсем одна. К счастью, к тому моменту я была уже совершеннолетней, так что для меня не составило большого труда съехать от матери. Единственное, о чем я переживала - так это о том, что она пропьёт дом, а это казалось мне не честным. С учётом того, что за бабулей ухаживала только я одна, как по мне, она этого не заслужила. Однако, возможности повлиять на это у меня всё равно не было. Может, конечно, в итоге я и попыталась бы что-то придумать, но куда раньше этого я оказалась заперта в какой-то лаборатории, где мне говорили о суперсилах, которые, почему-то, если честно, больше были похожи на то, что у меня поехала крыша. Из-за чего, честно говоря, я долгое время думала, что у меня просто началась шизофрения и на самом деле это никакая не секретная лаборатория, а просто психушка, и всё остальное я себе просто дофантазировала. Честно говоря, я так и не поменяла эту точку зрения.
Когда я сидела в камере, со мной всё было нормально. Стоило только доктору вывести меня оттуда, как на меня обрушивался гул голосов, настолько громкий, что от головной боли я не могла думать, я даже слова сказать не могла. Как только меня возвращали обратно - всё снова становилось тихо. Чёрт знает с чем это было связано, как правило даже после того, как голоса утихали, голова болела так долго, что я едва ли воспринимала хотя бы половину того, что мне говорят, а в то, что слышала попросту не верила, считая частью своих галлюцинаций и надеялась только на то, что меня больше никогда не выведут из этой камеры.
Тем не менее, мне всё же пришлось покинуть её. В какой-то момент начался самый настоящий хаос, чёрный дым заполонил все коридоры и сотрудники словно испарились. Затем кто-то открыл двери и отключил всё и с того момента голоса вновь обрушились на меня. Комната больше не помогала, я не знала, как быть, так что просто ломанулась за всеми следом. Когда я добралась до города, большая часть остальных людей куда-то исчезла, наконец, я осталась одна и уже вновь не была уверена в том, что со мной рядом бежал кто-либо ещё, что я вообще была в какой-то лаборатории, что этот чёрный дым был на самом деле. В итоге я просто потеряла сознание от головной боли, а очнулась уже в приёмном отделении скорой, где шум опять обрушился на меня со всех сторон.
Я оказалась в психиатрическом отделении, забрать дольше, чем на три дня меня не могли, но когда я была под лекарствами, которые мне кололи, голоса хоть и не прекращали шуметь в моей голове, они словно становились дальше и менее различимыми. Так что я сама попросила оставить меня здесь.
Я плавала из состояния просто плохо в состояние ужасно плохо, которое наступало когда действие лекарств ослабевало, а происходило это довольно быстро, куда быстрее, чем должно было по расчётам врачей, так что большую часть времени я проводила в камере с мягкими стенами, из-за попыток биться головой об стену, потому, что я не знала, что ещё сделать, чтобы заглушить весь этот шум.
Дни и недели сливались в единый поток, в какой-то момент я вообще перестала отличать одно от другого, так что я не заметила начала и конца того, когда в больнице началось заражение. Я помнила только середину, где на меня бросались и кусали за руки, за ноги, за всё, что подворачивалось под руку, а точнее под зубы. Затем я уже снова лежала в своей мягкой камере, в почти спокойном состоянии, потому, что мне удалось найти, где прятали лекарства, сломать в отсутствии контроля замок, добыть эти самые лекарства и наглотаться таблеток, которые заставили голоса затихнуть. В какой-то момент мне даже показалось, что я не слышу почти ничего, только какие-то редкие вспышки, пока наступившее блаженное затишье не нарушил чей-то голос.
Я перевернулась на спину и свесила голову с кровати, чтобы посмотреть в сторону входа, потому, что голос приближался к двери. А затем она открылась и я уставилась на чьи-то ботинки, чуть сощурилась, пытаясь сфокусировать взгляд и протянула всё ещё покрытую укусами руку, раны на которой, впрочем, уже начали затягиваться, в сторону ботинок.
- Дайте мне лекарства, голова болит, - попросила я ботинки, не особенно задумываясь о том, что было до этого и воспринимая случившееся как очередной бредовый приступ, но помня о том, что ко мне заходят врачи, и если попросить, то, возможно, они дадут лекарства. Как правило, давали их в случае, когда приходило время, но с учётом того, что я была не в состоянии за ним уследить, для меня это выглядело как то, что давали мне их исключительно по настроению.