Сложно не выделяться из общего потока когда живёшь в такой семье, как моя. Если мою внешность здесь ещё, в целом, можно было принять и не обращать на это особого внимания, то вот начиная с имени уже шли проблемы. Как его только ни сокращали. И ладно бы только это. Одежда, которую носят друг за другом годами, проживание в двухкомнатной квартире чуть ли не целым табором, из-за чего я попросту не могла позволить себе приводить подруг в гости, а уж если откровенно, то и этих самых подруг, потому, что они нам совсем не подходят. Конечно, мы же избранные, все остальные чужаки, приехали, блин, в другую страну, осели тут, но как будто образовали какое-то окно в непонятное царство-государство, отвернуться от которого нельзя. Если делать что-то не так, как хотят родители, то, конечно, ты их оскорбляешь, а это непозволительно. О поступлении в институт можно забыть, стоит сказать спасибо, что мне вообще разрешили закончить школу. И именно что разрешили, а не что-то само собой разумеющееся, потому, что все мои братья и сёстры покидают её ещё до девятого класса, я буквально единственная, у кого есть хотя бы полное школьное образование. И то, подрабатывать в семейной лавке я начала ещё когда ходила в среднюю школу, а уж после её окончания путь у меня был буквально только один. Ещё одно чудо, конечно, сомнительного качества, что мне удалось избежать замужества. И то, не потому, что я смогла донести до родителей мысль о том, что я не люблю того, к кому они меня сватали, а потому, что мой суженный-ряженный выбрал мою младшую сестру. И второй раз меня от сватовства пронесло. Буквально накануне мероприятия, о согласии на которое, соответственно, моё мнение не спрашивали, мой будущий горе-муженёк умудрился напиться и уснуть в сугробе. Насовсем. Затем я уже стала слишком взрослой, чтобы меня было интересно кому-то сватать, к тому же мои многочисленные младшие сестры были куда более послушными детьми, нежели я.
В общем, единственным вариантом, при котором я могла бы начать другую жизнь, был побег, как можно дальше. Вот только куда я уйду, имея за плечами всего одиннадцать классов, без гроша в кармане? Да и потом, какими бы чудаковатыми и порой тираничными ни были мои родители, я всё же их люблю, и своих братьев и сестёр тоже, не могу же я их бросить. Вот и выходит, что я кукую здесь из года в год и всё строю какие-то несбыточные планы, что когда-нибудь моя жизнь будет другой, но только ни черта не меняется. И вот верно говорят: стоит бояться своих желаний, потому, что лучше бы она и не менялась, не так плохо всё было...
Новости о заражении в городе проходят мимо меня, у нас такое дома слушать не принято, у нас принято слушать музыку так, чтобы взбешённые соседи стучали по батареям и приходили выяснять, какого чёрта мы заставляем слушать весь подъезд нашу музыку. Вот так вот принято, да. В общем, поэтому я как ни в чем ни бывало выхожу на работу, замечая только, что посетителей куда меньше, чем обычно. В какой-то момент один из тех, кто заходит в магазин, и вовсе пугает своим поведением настолько, что уж лучше бы вообще никто не заходил. Мы пытаемся выпроводить его своими силами, но он принимается бросаться и почему-то кусаться. Брату удаётся угомонить его, связав, а я веду маму домой, чтобы перебинтовать ей руку. На моё предложение поехать в больницу она машет рукой, равно как и на предложение вызвать полицию. Ни тех, ни других в нашем доме, конечно же, не жалуют. Такие как мы никому не нравятся. И в самом деле, почему же это? Я тяжело вздыхаю, пропуская мимо ушей недовольные ворчания матери, пока обрабатываю рану и заматываю бинт. Мне едва удаётся убедить её остаться дома и отдохнуть, после чего я возвращаюсь на работу.
Смену приходится закрыть раньше, да и плевать, всё равно сегодня почти нет посетителей. Я не спрашиваю, куда братья дели психованного посетителя, не думаю, что хочу знать, просто отправляюсь домой, и даже закрыть дверь не успеваю, когда со стороны родительской комнаты выходит мама и вид у неё совсем нездоровый. И вовсе не в том смысле, что ей требуется моя или медицинская помощь. Она выглядит как тот мужик, что был утром в нашем магазине, взгляд такой же безумный, и она так же целеустремлённо пытается вцепиться в меня. Я проскакиваю мимо неё в комнату и запираюсь изнутри, чувствуя, как сердце стучит где-то в ушах, даже громче, чем бесконечно играющая на весь дом музыка в динамиках. Я не могу открыть, мне просто страшно, я только время от времени пытаюсь окликнуть её и прошу ответить хоть что-нибудь, но вместо этого она хрипит, царапает дверку и продолжает ломиться. Хорошо ли, плохо ли, но я успеваю забежать в комнату не увидев того, какой погром и кровавое месиво образовалось у нас на кухне и в детской за время моего отсутствия. Я просто судорожно пытаюсь сообразить, что мне делать дальше, но пока ничего лучше того, чтобы испуганно сдерживать дверь, подперев её спиной, мне в голову не приходит.

Я не знаю, что делать. Боюсь, что если отпущу дверь, чтобы побежать к окну - она попадёт внутрь комнаты и набросится на меня. Если открою и попытаюсь с ней поговорить - она набросится на меня. Это не моя мама, не знаю, что с ней, не знаю, в чем дело, но это не она, никогда такой её не видела, это совсем на неё не похоже. Если кто дома и буйствовал, то только отец, и то не часто, а мама всегда была довольно тихой и приятной, на людях она, может, и показывала свой характер, но уж точно не в кругу дома, а о том, чтобы бросаться на нас никогда и речи не шло, так что я просто не понимаю, что происходит, думаю только о том, что взгляд у неё такой же остекленевший и поведение такое же жуткое, как и у того мужика в магазине. И я помню, что он её укусил, но только не могу пока связать одно с другим, ну, каким образом укус может влиять на поведение?
Я чуть вздрагиваю, когда слышу посторонний голос. А затем, практически сразу же, мать перестаёт ломиться в дверь и я слышу удаляющиеся шаги, а затем крики повторяются и я понимаю, что мама переключилась на того, кто к нам заглянул, вспоминаю о том, что, кажется, забыла закрыть дверь, настолько опешила от того, что она на меня набросилась. И теперь, похоже, она нападает на кого-то из соседей.
Я несколько мгновений борюсь со страхом, прежде, чем всё же открыть дверь и выглянуть наружу. Я вижу, как сосед, кажется, сверху, помню его лицо, но не имя, пытается удержать её, а мама старается извернуться и клацает зубами, и взгляд у неё по прежнему всё такой же безумный и неосмысленный. С ней точно что-то не так, и это меня пугает. То, какой злой она сейчас выглядит. Она и на человека не похожа, вон, я вижу, как сползли с руки бинты, как место укуса открылось, и как жутко оно выглядит, словно она эту рану получила не сегодня утром, а как минимум неделю назад и вообще за ней не ухаживала.
- Сюда, - отстраняясь от двери, обращаюсь я к соседу, - сюда, в комнату, - указываю я, не придумав ничего лучше, чем закрыть её там, и когда она оказывается внутри, я захлопываю дверь и держу за ручку, чтобы она её не открыла.
- Её утром в магазине укусил какой-то мужик. Вот с такими же глазами, тоже зубами клацал, не реагировал и не отвечал, теперь она такая же, - спешно объясняю я, а потом понимаю, что за ручку она не дёргает. И не смотря на то, что для того, чтобы открыть дверь, нужно всего-то её потянуть на себя, потому, что замок находится внутри, а не снаружи, и закрыть я её не смогу, мама не пытается выбраться. Она просто стучится, такое чувство, что не то головой, не то всем телом.
Я шумно вдыхаю, выдыхаю, а затем всё же отпускаю ручку, ещё несколько мгновений напряженно держа руку рядом, готовая вновь за неё схватиться, но ничего не происходит, кроме ударов изнутри комнаты.
- Спасибо, - немного рассеянно произношу я, - я как домой пришла, она на меня бросилась, я от неё спряталась, не знала, что делать... вы сверху, да? - чуть вскинув брови в вопросе, уточняю я.
Я машу рукой в сторону комнаты, где осталась мать, потом чуть морщусь, сдерживая желание расплакаться и просто разворачиваюсь, чтобы пойти на кухню за телефоном. О соседе я в этот момент уже забываю. Я думаю о том, что буду говорить, и куда вообще звонить надо. В скорую? Так она на них так же как и на меня и на соседа нападёт. В полицию? А в чем состав преступления? Я же даже объяснить не смогу, какого чёрта тут творится. А как вызвать психиатрическую бригаду? Потому, что на данный момент это кажется наиболее адекватным вариантом. Но стоит мне дойти до кухни, как я замираю на пороге и все мысли о телефонных номерах вылетают из моей головы под мой собственный оглушающе-громкий крик.
Я отшатываюсь назад, врезаюсь спиной в стенку и просто оседаю на пол, глядя на распластавшихся на полу младших братьев и сестёр, затем вижу отца. Они все искусаны, пол кухни залит кровью, никто не двигается, не подаёт признаков жизни, и, очевидно, единственный, кто мог всё это сделать - это мать, потому, что она зубами клацала, она на всех бросалась, и тут такое. Вот только как можно объяснить то, что она это сделала? Почему, зачем? Как, в конце концов? Почему отец не смог её остановить? Почему она на них напала? В голове просто бесконечный поток вопросов, вперемешку с ужасом. Это всё не на самом деле, не может быть, чтобы всё это было правдой. Просто не может быть.

- Понятия не имею, - морщась, отвечаю я мужчине. Просто говорю то, что видела. Её укусил человек, который выглядел точно так же, как и моя мать теперь. Мне сложно считать это просто совпадением, так что, очевидно, какая-то связь всё-таки есть, вот только в чём она заключается и что с этим можно делать я не представляю.
На замечания мужчины о том, что мама приняла наркотики я не обращаю внимания, мне не до препирательств сейчас, да и он наверняка не со зла это говорит, просто это объяснение кажется ему разумным, а мою маму он не знает. А я вот с ней живу всю свою жизнь, и уж если бы она что-то употребляла, то я была бы в курсе, так что дело точно в том странном мужике, понять бы ещё, какого чёрта вообще происходит, почему она себя так странно ведёт. Может, это болезнь какая-то? Только какая болезнь вообще может давать такие эффекты? Впрочем, справедливости ради, в медицине я не разбираюсь, не исключено, что и есть что-то с подобными симптомами, и передаётся, очевидно, капельным путём, иначе бы я тоже уже заразилась, но слюна или кровь, а то и то и другое попали только в кровь мамы, вот она и выглядит так... Это вообще лечится? Очень надеюсь, что да, не хочу думать о том, что она навсегда такой останется.
- Позвоню, - отмахиваюсь я, не собираясь продолжать диалог. Осталось только разобраться куда именно звонить. Шутку я его не понимаю, вообще не тем мысли заняты, а на счёт музыки недовольство я вполне понимаю, мне самой такое не в радость, было очень "весело" делать уроки под такой шум, поэтому я нередко сидела с тетрадкой и учебником во дворе на качелях или в родительском магазине, но у папы такие привычки, а с папой спорить в этом доме не положено, так что ничего не поделаешь. И не объяснишь, что другим не комфортно может быть. Я закон, говорит, не нарушаю, значит всё в порядке. Но да ладно, в любом случае, сейчас есть проблемы посерьёзнее, чем соседи недовольные громкой музыкой, и ещё серьёзнее они становятся когда я обнаруживаю тела на кухне.
Голова просто начинает идти кругом, мне кажется, что меня сейчас стошнит и отвлекаюсь я только на вернувшегося обратно в квартиру мужчину.
- Угу, - рассеянно кивая, отвечаю я мужчине и тянусь за телефоном, чтобы набрать номер. Руки у меня дрожат, в голове словно туман, но я выполняю то, что он говорит, просто на автомате. Однако, когда мужчина делает шаг в сторону одного из тел и велит звонить в скорую, я и сама замечаю какое-то движение и во мне загорается искра надежды, что хоть кто-то выжил от укуса. Вот только так же быстро, как она загорается, так же быстро и потухает, потому, что почему-то вообще все тела, а ещё минуту назад это были именно просто тела, а не мои близкие, начинают двигаться. И их травмы, не совместимые с жизнью, особенно у отца, у которого словно части шеи нет, ему же даже дышать нечем, почему-то им совсем не мешают. Это что-то совершенно ненормальное. Я выпускаю телефон из руки и с круглыми от ужаса глазами выбегаю из квартиры вслед за мужчиной.
- Нет, - я качаю головой, поджимая губы. Тру себя ладонями по щекам, затем хлопаю несколько раз, стараясь собраться с мыслями, чтобы не удариться в панику и не начать реветь без остановки, - занято было. В полицию когда набрала - так же, сразу короткие гудки были. Но, может, домашний за неуплату отключили, отец не всегда вовремя оплачивает. Сейчас, - я тянусь трясущимися руками к мобильному телефону в кармане брюк, включаю его и чуть морщусь, понимая, что он не ловит.
- Сети нет, - севшим голосом сообщаю я мужчине и вздрагиваю, когда в дверь ударяют изнутри.
- Отойдите, я закрою дверь, - прошу я соседа, прежде, чем подойти и закрыть замок. Я даже не успела ключи из замочной скважины вынуть, когда пришла, они продолжали там висеть.
- Это какая-то инфекция, - шмыгая носом, произношу я, стирая слёзы тыльной стороной руки, - они ведут себя так же, как и мама... её укусил мужик с этим безумным взглядом. Она... она набросилась на остальных, теперь они тоже такие, - я всхлипываю, кусаю нижнюю губу и отхожу подальше от двери, раздраженно поглядывая на экран телефона, который по прежнему не может поймать сеть.
- Она вас не успела укусить? - вскинув брови, спрашиваю я у мужчины, чувствуя всё нарастающую тревогу. Я несколько раз прохожусь по коридору туда-сюда и просто сажусь на ступени, прислоняясь к перилам.
- Я не знаю, что теперь делать, - негромко произношу я, и, если честно, не особенно жду, что он объяснит, как быть и что станет мне помогать. Он ведь спустился не для того, чтобы помочь, а потому, что его шум достал, просто мне повезло, что он меня из комнаты выпустил. Я знаю, что он не обязан мне помогать, мы с соседями особо тёплых отношений никогда не водили, так что я не жду от него ничего. Я просто сижу и думаю о том, как сообщить обо всём этом ужасе братьям и как убедить их не лезть в квартиру, чтобы самим выяснить, чтобы их чего доброго тоже не покусали. А ведь они уже должны вернуться, давно ушли.

- Не знала, что ими перестали пользоваться, - без особого интереса отвечаю я мужчине. Я вполне понимаю, почему он зол. Факторов слишком много, но из основного у меня произошедшее вызвало страх и он вот-вот выльется в полноценную истерику, он, очевидно, выплескивает это в агрессии. С другой стороны, он и до этого был не в настроении. Тем не менее, мне это сейчас совсем не важно, как и то, что, возможно, в этом доме кроме нас никто уже давно не пользуется домашними телефонами. Какую это вообще сейчас играет роль? Сдаётся мне, что это не важно. Всё не важно, кроме того, что моя мама совершенно точно больна чёрт знает чем, как и остальные члены моей семьи, и то я уже даже не знаю, они больше мертвы или больны или как это вообще понимать? Если младшие братья и сёстры ещё были укушены за руки и за ноги, то вот на отце буквально не было живого места, видимо, он пытался унять мать, оттащить от остальных, но так и не смог, поэтому пострадал больше всех. Он никак не может быть живым, и, тем не менее, я видела, что он, как и остальные, в какой-то момент начал шевелиться. А это попросту невозможно. Значит ли это, что все остальные тоже были мертвы? Даже мама? Но это звучит как бред, она получила не слишком-то серьёзное, хотя и довольно неприятное ранение, оно бы вполне могло зажить без больницы, хотя меня беспокоило то, что при таких условиях это точно оставит некрасивый шрам, а тут вдруг вот такое... Как вообще всё это понимать? Как на это реагировать, с учётом того, что от слёз вообще ничего не изменится, а что-то, возможно, всё-таки можно сделать? Осталось только понять, что именно. К сожалению, у меня нет ни единой разумной идеи. Я с таким никогда прежне не сталкивалась и о таком никогда не слышала.
- Угу, - произношу я, забирая из его рук телефон и набирая номер скорой. Ответа не следует, но я жму на "кнопку" вызова снова и снова, в надежде на то, что в какой-то момент это даст хоть какой-то результат.
Я озадаченно смотрю на стакан, который мужчина ставит передо мной и с явным запозданием понимаю, что я уже не у себя дома, да и даже не на лестничной клетке. Похоже, сейчас мы в квартире у соседа, только вот момент, когда мы туда переместились, честно говоря, напрочь выпал из моей памяти. Я не раздумывая берусь за стакан и залпом выпиваю, только в процессе понимая, что это вовсе не вода, так что я сильно морщусь, выражая всё своё отвращение к этому напитку и по телу пробегают мурашки, но вовсе не от удовольствия, а от того, что это в принципе то ещё пойло и от того, что я в принципе крайне редко притрагиваюсь к алкоголю. Тем не менее, я никак это не комментарию, продолжая рассеянным взглядом изучать квартиру соседа. Как ни крути, она находится аккурат над нашей, планировка у неё точно такая же, вот только выглядит всё совсем по-другому и это так странно.
- Только назад, - пожимая одним плечом, рассеянно отвечаю я мужчине и поджимая губы. Не представляю, как мне туда вернуться. Ни сейчас, ни в принципе. Конечно, если мою семью вылечат и они снова станут такими, как были раньше, думаю, со временем я забуду о том, что увидела, но судя по количеству крови на кухне есть очень сильные подозрения, можно ли вылечить эту странную болезнь. Дозвониться по прежнему не выходит, короткие гудки идут сразу же, занятие явно абсолютно бестолковое.
- У меня есть деньги, сниму номер, - рассеянно добавляю я и поднимаю взгляд на мужчину, когда он задает вопрос. Я некоторое время смотрю на него, пытаясь подобрать слова, но мне так и не удаётся.
- Типа, - сухо отвечаю я на его вопрос и всё же возвращаю назад телефон. Я опираюсь локтем о столешницу, на ладонь опускаю голову, чувствуя, как вся голова словно наливается свинцом. И я не знаю, дело в алкоголе или в том, что я успела увидеть.
- Они же мертвые были, да? - снова пытаясь сосредоточить взгляд на мужчине, спрашиваю я.
- Вы держали маму за руку. Она была нормальной... температуры? - я спрашиваю осторожно, с опаской, хотя мне уже кажется, что я знаю, что именно услышу. Тот мужик в магазине был холодным, как мёртвый, но тогда я не придала этому особого значения, а теперь всё это постепенно начинает складываться в одну общую и крайне жуткую картинку, поверить в которую практически не представляется возможным. И всё же это так.
- Ещё можно? - коротко уточняю я у соседа, пододвинув назад к нему рюмку, спрашиваю я. Водка - мерзость, конкретно эта не исключение, хотя я не очень разбираюсь в сортах, но сейчас кажется, что единственный доступный вариант помочь голове не лопнуть от всего, что на меня свалилось - это напиться.