- По-моему додумыванием и выводами на пустом месте занимаетесь тут только вы, - возражаю я Одри. На что она, чёрт побери, вообще обиделась? На то, что я спросил её об отношениях? Её оскорбляет сама мысль о том, чтобы встречаться со мной? Или из-за того, что я её осадил? В чем, черт побери, причина, какого чёрта она приплела свою работу. И я бы потребовал внятный ответ на свой вопрос, если бы вдруг за дверью не оказался какой-то псих контуженный.
- Это уже я буду решать, - возражаю я Одри. Не нуждается она, ага, как же. Осмотрю и потом решу, нужна ей помощь или нет. Её комментарий относительно того, что её не надо никуда нести я тоже пропускаю мимо ушей. Я не собираюсь осматривать её возле двери за которой находится человек, который только что угрожал её здоровью. Не знаю, что с ним не так, но он явно не в себе и агрессивен, и, судя по тому, что продолжает пытаться ломиться в дверь, даже не поднимаясь на ноги, не совсем в себе, а то и вовсе не в своём уме. Что бы там ни было, прямо сейчас состояние девушки волнует меня куда больше. Разберусь с ней, потом буду думать, что делать с тем человеком снаружи.
- Ну, да, от того, что на вас бы не набросился псих, а чихнул больной неизвестной инфекцией, к тому же явно приводящей к очень скорому летальному исходу - иначе бы нас не закрыли на карантин - конечно, стало бы сильно лучше, - скептически поджимая губы и пару раз кивая головой в такт своим словам, отвечаю я девушке. Да что на неё нашло? Чего она вдруг такая психованная стала? Я бы списал это на стресс из-за того, что на неё напали, но ведь бухтеть она начала ещё до того, как открыла дверь, так что причина явно в том, что я сказал, хотя я вроде как не говорил ничего обидного. Вот хоть убей - не могу вспомнить, что я такое мог сказать. Ну, уж либо обижалась бы сразу, я ведь изначально выражал недоверие к её профессии, с чего вдруг это только сейчас стало играть хоть какую-то роль?
- Вернитесь назад, - раздражённо требую я, когда девушка спешит подняться на ноги и опять идёт к двери, чтобы стукнуть по ней. Ну, да, конечно, так она точно угомонит того, кто находится за дверью. А то мне одного буйного пациента недостаточно. Не знаю, как с ним разобраться, теперь ещё и с ней придётся. За что мне это всё?
- Лучше спросите кто его туда пропустил, если все коридоры перекрыты, - отвечаю я девушке, прежде, чем взять её за плечи и отодвинуть подальше от двери. Тем не менее, отпустить Одри я не спешу. Я лезу в карман за фонариком, прежде, чем поймать её за подбородок и начать светить в глаза.
- Следите за моим пальцем, я должен быть уверен, что у вас нет сотрясения, - предупреждаю я Оушн, - хотите, чтобы я поскорее отстал - делайте то, что говорю, - требую я, прежде, чем вернуться к тесту. К счастью, ничего такого. Очевидно, она ушиблась, но сотрясения мозга у неё не будет. Что бы она там себе ни думала, я не хочу, чтобы она пострадала.
- В том, что происходит я понимаю не больше вашего, - всё же отпуская девушку, произношу я.
- Вернитесь на диван, я открою дверь и попробую его угомонить, - я оглядываюсь, в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы мне помочь в этом, и, не найдя ничего подходящего, вытаскиваю из-за пояса ремень. Придётся связать его подручными средствами, потом уже взять лекарства и ввести их, чтобы его угомонить. Ну, как ни крути, у меня нет ни малейшего желания быть укушенным, так что просто обойти его чтобы взять лекарства - не вариант. Было бы здесь ещё пару человек, чтобы его удержать, тогда ладно, но так не получится. Я, конечно, могу держать, я бы справился, но Одри не сможет взять лекарства. В общем, вариант есть всего один. Ну, кроме того, чтобы оставить его там в коридоре лежать и долбиться в дверь пока у него силы не кончатся, а это как-то не слишком-то гуманно.
Я открываю дверь, почти сразу отступая назад, потому, что неизвестный первым же делом пытается вцепиться мне в ноги, перешагиваю его, а затем хватаю за запястья, чтобы заломить назад руки и быстро скрепить их ремнём. Я собираюсь следовать намеченному плану и дальше, но так и замираю, держа руки на запястьях неизвестного.
- Подойдите сюда, - негромко прошу я девушку, хмуря брови, а затем поднимаю на неё взгляд.
- Хотели сенсацию? Вот она, - я киваю в сторону лежащего на полу мужчины, который не смотря на существенное снижение подвижности, продолжает мотать головой в попытках как-нибудь извернуться и клацнуть меня зубами.
- Он холодный и у него нет пульса, - напряженно констатирую я, после того, как протягиваю руку, чтобы коснуться его шеи и попытаться прощупать пульс уже там, потому как на руке найти его не выходит.
- Только осторожно, не дайте ему себя укусить, - предупреждаю я девушку, попутно пытаясь понять, какого чёрта происходит и как вообще может быть так, что человек, тело которого уже начало остывать, а оно явно холоднее даже просто пониженной температуры, мог двигаться, да ещё так рьяно. Это явно не посмертные судороги, даже не близко.

Когда Одри произносит то, что произносит, моё лицо прямо-таки вытягивается от удивления, потому, что, если честно, я готовился услышать что угодно в виде объяснения, на что она могла в моих словах обидеться, но только не то, что она сказала. Она серьёзно думает, что я так считаю? Пытаюсь вспомнить, что именно в моих словах могло заставить ее так думать, но хоть убей - ума не приложу. Разве что если выкручивать все, что я говорю на максимум и воспринимать слова про флирт как продолжение в постели, но дело в том, что я имел в виду именно флирт. Если бы я думал, что она спит с кем-то ради получения информации, я мало того, что прямо так бы и сказал, а не какие-то странные намеки делал, называя секс флиртом, я не позволил бы ей залезть сверху и вытворять то, что она делала, я бы просто побрезговал, чтобы ко мне прикасалась девушка крайне облегчённого поведения. Ну, вот осуждаю я такой стиль жизни, ничего не могу с собой поделать. Но Одри все же каким-то образом умудрилась сделать вывод, что я ее шлюхой назвал, и, очевидно, попросил слезть потому, что издеваюсь или еще что-то в таком духе. Господи, какая же она всё-таки странная, ужас просто.
- А-а-а... - немного озадаченно всё же протягиваю я на ее реплику и чуть встряхиваю головой, потому, что чем дольше думаю о том, каким таким образом она пришла к подобному умозаключению, тем сильнее ощущение, что ее тараканы переползают из ее головы в мою, а мне такого уж точно не нужно.
- Вы в своих статьях выводы по такому же принципу делаете? - скептически вскину брови, уточняю я. Потому, что если так, то не удивительно, откуда берутся громкие заголовки. Явное додумывание фактов, их искажение и выворачивание информации на максимум, а то и на изнанку вовсе. Зато, по крайней мере, из всего этого сумбурного монолога становится понятно, что, похоже, я всё-таки ей нравлюсь, просто я не понимаю, почему нельзя было сказать это обычно, без того, чтобы делать какие-то намеки или попросту отмалчиваться, когда я спрашиваю напрямую. Странная девица, ужас просто. Надо бы, наверное, прояснить, что она придумала себе черт знает что, как минимум я не хочу, чтобы она думала, будто бы у меня такое мнение о ней или о её профессии, и всё же прямо сейчас есть кое-что что волнует меня немного больше. А именно состояние этого самого странного мужика из коридора, который по всем визуальным признакам - вполне себе жив, хоть и откровенно невменяем, а вот по физическим - мертвее мёртвого.
- Вам я буду навязывать всё, что захочу, - возражаю я Одри. Мне не до этих ее закидонов сейчас. Она упала, могла серьезно удариться головой, даже небольшого удара может быть достаточно, чтобы последствия были катастрофическими, потому, что речь идёт о голове, о мозге, а его довольно легко травмировать. Так что может пыхтеть сколько угодно и обижаться на то, что сама себе придумала, но сперва я должен убедиться в том, что с ней всё в порядке. Очевидно, так оно и есть, если не говорить о её обиде, образованной, как по мне, буквально на ровном месте.
- Нет, но это нормальное предположение, когда кто-то просто шумит, вместо того, чтобы постучать дверь и сказать хоть что-то, - возражаю я девушке. Вообще, конечно, это преувеличение, и я не думал, что встречу за дверью что-нибудь жуткое, тем более настолько, меня прост раздражает сам факт того, что я попросил ее подождать и не вставать с дивана, а она первым же делом именно туда и ломанулась. И хорошо ещё, что цела осталась. Я просто злюсь на неё, потому, что испугался, что она могла пострадать.
- Ага, там же где вы схему логических цепочек себе покупаете, - отвечаю я девушке. Я похож на шутника? Она вообще понимает, что я говорю серьезно? Или что, по ее мнению я и в самом деле здесь за красивые глаза работаю? Или, может, думает, что я нахожу подобный юмор смешным, тем более в такой момент?
- Вы никуда не пойдёте, - я ловлю Одри за руку, когда она пытается пройти мимо меня и поднимаюсь, прижимая её к стене.
- Я серьёзно, - чуть приподняв брови, предупреждаю я девушку, - ни шага в коридор без меня и уж тем более вперёд меня, - негромко, но довольно твёрдо произношу я, не спеша её отпустить.
- Этот человек мёртв, не смотря на то, что движется. И прежде, чем кидаться в меня обвинениями в некомпетентности, посмотрите на это, - предлагаю я девушке, прежде, чем всё же отпустить её и достать из кармана ручку.
- Это - похоже на живого человека? - вскинув брови, спрашиваю я у девушки, прежде, чем воткнуть ручку неизвестному в шею. Я уверен в том, что сказал ей и в том, что это не ошибка, хотя и не понимаю, как это может быть правдой. Я уверен в этом настолько, что готов разрубить этого человека пополам, просто чтобы доказать, что он действительно мёртв, а значит ничего не почувствует.
- Где кровь, Одри? - вскинув брови, интересуюсь я, схватив неизвестного за волосы и повернув голову в бок, так, чтобы шею было лучше видно. - Где крики? Почему он не перестал дёргаться, почему ему вообще плевать? - я тянусь к ручке и достаю её, отбросив в сторону.
- Где кровь? - повторяю я вопрос, хотя, если честно, не знаю, что на это можно ответить. У меня вот нет понимания о том, что происходит.
- Я говорю вам: этот человек мёртв. Хотите - пощупайте его пульс. Хотите - вот мой телефон, - я снова поворачиваю голову продолжающего хрипеть и клацать зубами незнакомца, чтобы поднести телефон к его лицу.
- Если поверхность запотеет - я под вашим личным присмотром пойду и сдам свой сертификат, - предлагаю я девушке без тени колебания.

- А не то на колени поставлю, - вскинув брови, предупреждаю я девушку. Не буду я, конечно же, ничего такого делать, но мне же надо ей что-то ответить, - в угол, - спохватившись, что какую-то часть предложения всё-таки упустил в запале, немного запоздало добавляю я. Понятное дело, что не мне её воспитывать, но уже раздражать начинает, что она со мной спорит. Ситуация совсем не такая, чтобы между собой что-то выяснять, сперва нужно разобраться, с чем мы вообще столкнулись, какого чёрта происходит в этой больнице, что за эпидемия такая и что с этим человеком, а потом уже ставить все точки над "и" в отношениях с Одри.
- Доказываю вам, что этот человек мёртв, - отвечаю я, таким тоном, как будто это само собой разумеется. Хотя, в общем-то, так и есть. Я сразу сказал ей, что пульса нет, это труп. Ходячий труп. Невероятно, но, очевидно, он же прямо у нас перед глазами. И она вполне могла бы убедиться в том, что я говорю правду, если бы не брезговала. Но, впрочем, пусть лучше опасается, чем лезет к больному чёрт его знает чем. И, кажется, в этот момент в моей голове постепенно что-то начинает складываться.
- Элементарно, - зачем-то произношу я, развернув телефон экраном к девушке, - он мёртв. Это не обсуждается, - произношу я, прежде, чем подняться и за шкирку вытащить неизвестного обратно в коридора, а Одри затащить обратно в ординаторскую, после чего закрыть её изнутри.
После этого я направляюсь к полкам, чтобы найти санитайзер и отмыть руки хотя бы так.
- Всё плохо, - сообщаю я девушке, казалось бы, в целом, вполне очевидные вещи, - вирус, из-за которого нас заперли. Чем бы он ни был - мы только что видели, как он работает. Это объясняет и кордон цкз, и то, что все потайные выходы попросту заварили. Это не атипичная пневмония или какой-то знакомый нам вирус, это чертовщина в чистом виде, - произношу я, стараясь собраться с мыслями.
- Вы вступали с ним в контакт. Я вступал. Я не знаю, как передаётся зараза, но есть вероятность, что этого может быть достаточно, - произношу я, поджав губы и покачав головой, - возможно, что мы в порядке. Я пока что не знаю, как передаётся зараза, но мы останемся здесь, в этой комнате, я буду следить за нами обоими, за тем, как изменяются показатели. Если никто не придёт сюда, чтобы что-то сделать, то следующие сутки я буду проверять всё, что смогу без оборудования вне комнаты. Если всё останется так, как есть, можно будет понять, что мы в безопасности. Возможно, сутки не потребуются, если начнут проявляться какие-то симптомы, - подытоживаю я, пожимая плечами, а затем сажусь на диван, сосредотачивая взгляд на Одри.
- Успокойтесь, - прошу я её, - это на всякий случай. Как видите, других врачей, желающих убедиться в том, что с нами происходит, тут нет. Я подозреваю, что и не будет. Вирус, который находится здесь слишком опасен, очевидно, никто не имеет понятия, что с ним делать, как с ним бороться. Так что сюда никто не зайдёт. Нас бросили, - подытоживаю я, поджимая губы.
- И перестаньте со мной спорить. Я не называл вас шлюхой и даже не имел этого в виду. Я спросил вас, чего вы от меня хотите, - напоминаю я, чуть вскинув брови, хотя, конечно, на фоне заражённого за дверью этой комнаты, уточнение таких моментов кажется не таким уж и важным. С другой стороны, если мы заразились, то другого времени поговорить по человечески у нас уже может не быть. Я надеюсь, что для заражения простого физического контакта не достаточно, но полностью исключить такую вероятность я не могу, этот вирус в принципе невероятно опасен, он хуже всего, с чем я когда-либо сталкивался, так что стоит допускать практически любой мыслимый расклад. Думаю, по этой же причине нас тут и заперли. Сами не знают, какие меры будут достаточными, чтобы не распространить эту дрянь дальше.
- Одри, меня не интересуют интрижки. Я не хочу даже пытаться начинать что-то, если мы смотрим на будущее по-разному, - я чуть усмехаюсь, от того, насколько нелепо это звучит в данный момент, с теоретической вероятностью того, что мы можем и до следующего дня-то не дожить.
- Я не хочу влюбляться в девушку, которую интересует кратковременный роман, я хочу завести семью. С детьми, животными и всей прилагающейся ерундой, - произношу я и чуть морщусь. Чем дальше я говорю, тем нелепее всё это звучит. В конце-то концов, я только что сказал й, что у нас за дверью живой мертвец, что мы заперты, что помощи не будет, и что есть вероятность, что мы уже заразились этой дрянью, а я всё равно продолжаю втирать что-то о своих планах на будущее.
Я поднимаюсь на ноги, подхожу к девушке, ловя её лицо в ладони и наклоняюсь, чтобы поцеловать её. Если завтрашнего дня может не быть, то нет вообще никакого смысла от того, чего, очевидно, хотим мы оба.

- Адекватнее некуда, - возражаю я Одри. Что ей не нравится? Что именно она считает неадекватным? Что я счёл этого человека мёртвым? Так он мёртв, вне всяких разумных сомнений, не смотря на то, что он всё ещё двигается. То, что я решил, что нам необходимо остаться в изоляторе? Это банальные меры предосторожности. Не ради нас двоих, конечно, но когда речь идёт о настолько ужасном вирусе, то думать исключительно о себе - это не слишком-то разумный подход, хотя и кажущийся на первый взгляд правильным.
- Как только я смогу быть уверен в том, что мы не заразились - мы начнём искать выход, - обещаю я девушке, - до этого подобные действия могут привести к распространению инфекции и смерти тех, кто вам хоть сколько-нибудь дорог. Ну, и всех остальных в придачу, - пожимая плечами, отвечаю я. Не знаю, что на счёт Одри, но у меня есть брат, и если даже я мог бы забыть об остальных, желая выжить сам, то вот про него я забыть не могу никак. И, на самом деле, на других людей мне тоже не плевать. Если прежде я и в самом деле находил совершенно не справедливым то, что нас тут закрыли, то теперь я считаю, что это необходимо. Конечно, если бы нас тут не закрыли, мы бы не оказались в такой ситуации, но мы контактировали с зараженным, так что прежде, чем мы попытаемся покинуть это место, я хочу быть уверен в том, что просто касаться его и дышать в столь тесном контакте - это недостаточно для того, чтобы заболеть тоже, и, в свою очередь, заразить кого-то ещё.
- Думаю, что, скорее всего, он даже меньше, - качнув головой, произношу я, - будь скорость заражения ниже, в больнице бы сочли это просто странным случаем, на тесты уходит много времени, пока пришли бы анализы, уже вся больница судачила бы о странном пациенте в приёмном. Я об этом ничего не слышал, я был на операции последние пять часов перед сменой. Так что нулевой пациент попал в больницу либо в это время, либо парой часов ранее, но не в моём отделении. Только быстрое распространение заразы за короткий срок могло побудить начальство больницы вызвать цкз, если речь не об уже известной и гарантированно опасной болезни, - поясняю я Одри свои умозаключения. И, в общем-то, мне кажется, что я прав. По крайней мере, если отталкиваться от того, что нам известно на данный момент - это самый убедительный вариант. Возможно, я мог бы прийти к иным выводам, если бы знал больше, возможно, дополнительная информация только укрепила бы меня в этом мнении. Как бы то ни было, я могу рассчитывать только на то, что нам уже доступно. Иных вариантов всё равно нет.
- Только в случае, если мы заразились, - отвечаю я. Я не могу представить себе иного невероятного совпадения в такой ситуации. Мы в оцеплении, никого не впускают, никого не выпускают, о том, что за болезнь не говорят ни слова, вообще ничего не говорят, на самом деле, это напрягает. И тут вдруг за дверью оказывается зараженный, который не мог прийти из другого отделения, потому, что все двери перекрыты? Он явно был здесь. И он явно стал таким пока мы тут выпивали и пытались выяснить отношения. Так что да, пять часов, отведённых под мою последнюю операцию - это максимум, который, я думаю, на самом деле нам придётся отсидеть. Ближе к концу этого времени станет понятно, появились ли какие-то нездоровые симптомы. Но для полного спокойствия я бы всё же предпочёл подождать сутки.
- На счёт всех не знаю. Но то, что это не единственный зараженный в больнице - я уверен, - отвечаю я девушке. Если бы заражение началось здесь, мы бы это поняли. Коридоры были полупустыми, никакой суеты, никакого движения, в целом, ничего. Люди были там, где было оживлённее всего в момент, когда двери было принято заблокировать. Или, напротив, старались убраться оттуда, где началось заражение, но, в таком случае, в нашем крыле было бы куда больше больных. А этот первый. И, сдаётся мне, что пару часов назад он больным ещё не был, и вот это уже не может не напрягать.
- Конечно, вы мне нравитесь, мне не нравится то, что вы со всеми флиртуете, я спрашивал об этом потому, что хотел убедиться, что вы делаете это потому, что я тоже вам нравлюсь, а не по привычке, потому, что я не вижу разницы в том, как вы флиртуете со мной и с остальными, - вздохнув, отвечаю я девушке. Ну, это ведь очевидно, разве нет? Впрочем, похоже, что нет, иначе бы она не пришла к таким странным умозаключениям.
- Господи, Одри, я никогда и не думал, что вы можете переспать с кем-то ради информации, - я вздыхаю ещё тяжелее прежнего. Ну, вот с чего она это решила? Я разве на что-то такое намекал? То, что она мило хлопает ресничками любому, от кого может получить информацию - это факт. Мне нужно было услышать, что мне она мило улыбается не потому, что от меня можно что-то узнать. А уж каким образом она решила, будто бы я считаю, что он спит с кем попало я и вовсе ума не приложу, потому, что я даже близко ничего такого не говорил.
- Труднее, чем вы пытаетесь это показать. Вы тоже в своей работе по самые уши, как и я, у вас нет на это времени, - покачав головой, возражаю я девушке. То, что ей не сложно заинтересовать кого-то я даже не сомневаюсь, она красивая девушка, к тому же умеет располагать к себе людей, ну, по крайней мере тех, кто изначально не относится к ней с негативом уж точно. Но вот какого качества будет это внимание - уже другой вопрос, а я думаю она не будет накидываться на первого встречного, даже если речь идёт о простой интрижке. Так что да, найти того, с кем провести время, даже ненадолго, может быть достаточной проблемой, чтобы у неё давно никого не было. В конце концов, я всё ещё не понимаю, почему она не могла просто ответить, когда я её спросил. Не возникло бы никакого недопонимания.
- Нет, я предлагаю не заводить отношения если есть стопроцентная гарантия того, что ничего не выйдет, - вскинув брови, отвечаю я. Да, даже с тем, кто так же хочет создать семью, как и я, мы вполне можем в итоге не сойтись. Но шансов сойтись с девушкой, которая в принципе не хочет жениться, и, например, не хочет иметь детей, и вовсе нет никаких, я не хочу тратить время на это. Так что я не считаю странным уточнять такие вещи сразу, до того, как я потрачу своё и её время.
- Будем надеяться, что не станем, - ненадолго отвлекаясь от её губ, отвечаю я девушке, а затем возвращаюсь к поцелую. Я обнимаю Одри за талию, прежде, чем приподнять и прислонить к стене, закидывая её ножки себе на пояс. Конечно, я хочу верить, что мы не заразились и такая вероятность есть, но так же есть вероятность того, что мы уже больны, так что я определённо не хотел бы тратить оставшееся время на ссоры, особенно, когда мы можем провести его куда приятнее. Я отвлекаюсь от поцелуя, чтобы скользнуть ниже, проходя по её шее и ключицам, стягиваю вниз верхнюю часть платья, чтобы накрыть губами грудь девушки, шумно втягивая воздух, который начинает казаться всё горячее по мере того, как нарастает возбуждение. Я расстёгиваю брюки, чтобы направить себя рукой, и, отодвинув в сторону ткань белья, толкнуться внутрь, в жаркое тесное лоно. Я хрипло выдыхаю от наслаждения, неспеша начиная двигаться внутри неё и возвращаюсь губами наверх, слегка сжимая мочку её ушка.