Мне нравится моя жизнь. Не знаю, какой бы она была, если бы мистер Рейган в своё время не взял меня под опеку. Своих родителей я не помню, они погибли, когда я был ещё в том возрасте, когда мало что соображал. Боюсь, я даже не помню их лиц. Всё, что у меня осталось - это фотографии и имена из их документов. Я не грущу по ним. Я правда их не помню. Просто я знаю, что они были. Хотелось бы мне узнать, какими они были людьми, но не думаю, что это возможно.
Впрочем, я никогда не был одинок. У меня была семья. Теодор Рейган был моим отцом, няня, которая возилась со мной всё детство, заменила мне мать. Я до сих пор поддерживаю с ней общение. Харли мне почти как сестра, хотя, если докапываться до формальностей, она скорее мне племянница, потому, что её отец - сын Теодора. Тем не менее, из-за не слишком существенной разницы в возрасте я относился к ней как к сестре. Пока она была младше, мы довольно много общались. А потом, постепенно, по мере взросления, её характер начал портиться, а сама она стала отдаляться. Наверное, это подростковое. По крайней мере я всегда списывал именно на это. Да и в доме у дедушки она стала появляться всё реже, так что, в итоге, я отвык от того, что она постоянно снуёт где-то рядом и при очередной встрече понял, что нам не только поговорить не о чем, так ещё и что её практически невозможно выносить. Это печально, конечно, но разве же я могу повлиять на её характер? Этим должны были заниматься её родители.
С того момента, как Харли начала сниматься, её часто не было даже в городе, не то, что у нас дома. Но это и к лучшему, потому, что, мне кажется, каждый последний разговор делал наши взаимоотношения только хуже. Даже не знаю, что именно я делаю не так. Я ведь стараюсь относиться к ней как к племяннице, всячески показыаю, что я могу быть заботливым дядей, но её это словно только больше бесит. Как будто чем больше усилий я прикладываю, тем хуже выходит эффект. Что мне сделать, чтобы исправить ситуацию? Как ни крути, эти люди - моя семья и мне хотелось бы, чтобы у нас были хорошие отношения, для меня это важно. И уж если не хорошие, то хотя бы просто нейтральные, но у Харли словно какие-то претензии ко мне имеются.
Поэтому, когда отец просит меня забрать девушку из аэропорта, я одновременно и рад и не рад этой просьбе. С одной стороны, я уже давно её не видел и соскучился. С другой же я прекрасно понимаю, что едва ли за это время что-то изменилось, а значит общение с ней будет бесконечной головной болью, после чего я останусь с неприятным осадком и ощущением того, что всё стало ещё хуже, чем было. Но не могу же я отказаться ехать за ней? Я никогда не перечил отцу. У меня не было глупого подросткового периода с бунтами. Я знал о том, что меня усыновили, знал о том, что жизнь у меня могла быть гораздо хуже. Перед тем, как попасть к Рейгану я несколько лет провёл по другим приёмным семьям и сбегал оттуда, потому, что находиться в доме среди людей, которые берут себе подопечных только ради выплат, не контролируя агрессию и давление, происходящее между приёмышами, было просто невыносимо. Так что когда я оказался в доме Рейгана, я понял, что у меня не будет вариантов лучше. И это не просто единственная альтернатива, мне действительно понравилось в этом доме. Сперва я был довольно насторожен, но вежлив, потому, что не хотел, чтобы меня отдали обратно. А затем, потихоньку, я начал привязываться к этим людям. И я вырос благодарным за то, что отец сделал для меня, да и до сих пор продолжает делать. Я ведь устроился проходить практику в его компанию благодаря ему. Я бы нашел и другое место, но едва ли оно было бы таким же престижным. Так что, разумеется, я не чувствую, что могу просто взбрыкнуть и отказаться выполнять его поручение, даже если оно не вызывает у меня восторга. Не хочу выглядеть неблагодарным.
Я приезжаю к зданию аэропорта в назначенное время, оставляю машину на парковке и отправляюсь внутрь, останавливаясь у места прибытия её рейса. Я выдвигаюсь навстречу, когда замечаю Харли, приветственно улыбаясь. Так, ладно, я должен быть милым и внимательным. В конце концов, если постараюсь как следует, в этот раз всё может сложиться иначе.
- Добрый день, - обращаюсь к девушке, когда она подходит ближе, - как долетела?

Уже одного её взгляда достаточно, чтобы понять, что разговор будет не из приятных. Но я продолжаю улыбаться, не смотря на то, что на её поведение мне хочется порекомендовать ей до дома добраться самостоятельно. Не могу так поступить. Я ведь обижу этим в первую очередь не её, а отца, а он этого не заслужил и уж точно не виноват в том, что Харли выросла такой грубиянкой.
- Рад тебя видеть, - улыбаясь, произношу я и чуть качаю головой в ответ на поставленный вопрос. Полагаю, что нет, иначе бы она сразу сказала, что ей нужно.
- Постараюсь сделать всё, что от меня зависит, - обещаю я девушке. К сожалению, мне не всё равно. Мне хочется, чтобы она перестала хмуриться и хамить, но я действительно не представляю, как мне убедить её сменить гнев на милость. А это вообще возможно?
Это так странно, на вид ведь Харли очень милая девушка. Даже и не скажешь, что она может быть такой стревой, а она стерва в чистом виде, хотя, конечно, я не стал бы вслух употреблять это слово по отношению к ней. Я вообще слежу за тем, что говорю и сперва думаю, прежде, чем что-то произнести. Люди бывают чувствительны к случайно брошенным неосторожным фразам, обидеть может любая мелочь. И особенно важно учитывать это в общении с теми, кто тебе не безразличен. Я искренне надеюсь на то, что у Харли это просто период такой. Ну, подзатянувшийся подростковый бунт или вроде того, что со временем это выправится. Не хотелось бы думать, что до конца жизни она будет ненавидеть меня непонятно за что, а я буду просто терпеть её. Мне хочется дружить с ней так, как было раньше. Но в какой-то момент между нами образовалась непреодолимая пропасть и я не уверен, что хоть что-то может её исправить. Тем не менее, всё, что мне остаётся - это просто пытаться.
- Ты надолго к дедушке? - интересуюсь я у неё. Не знаю, хочет ли она делиться со мной этой информацией или нет, но считаю не вежливым не поинтересоваться. Ну, и мне не помешает знать, как долго в доме будет царить напряженная атмосфера. Я следую за девушкой, когда она отправляется за багажом и забираю сумку, чтобы отнести её к машине, и, погрузив в багажник, открыть для неё дверь.
- Проголодалась после перелёта? - уточняю я у девушки, когда сажусь за руль и завожу машину, чтобы выехать с территории аэропорта.
- Куда тебя отвезти?
По привычке я уже забронировал места в паре ресторанов, которые она посещает чаще всего, когда бывает в городе, просто на всякий случай. Она в самом деле бывает очень капризной. Когда мы долго не видимся я начинаю скучать по ней и думать о том, что, возможно, всё не так уж и плохо, я просто себя накручиваю, как-то резко реагирую на её слова, вот она и раздражается в ответ. Но стоит только нам встретиться и ей заговорить, как я понимаю, что нет, ничего мне не показалось. Она просто терпеть меня не может. Очень хочется спросить её, что же такого я ужасного сделал, что вызываю у неё такую неприязнь, но не уверен, что на самом деле хочу услышать ответ на этот вопрос, потому, что, если честно, я, кажется, уже знаю ответ. Харли потеряла своего отца, соответственно, она осталась единственной наследницей, если не считать меня. И в этом-то и проблема. Теодор воспитывал меня как сына, и, хотя я не лазил в его завещание, я знаю, что я в нём есть. И предполагаю, что девушке претит мысль о том, что нужно будет делить дедушкино наследство с каким-то приёмышем. Да, казалось бы, тот факт, что я не свалился как снег на голову, что рос почти бок о бок с ней должна бы, по идее, как-то сгладить углы, помочь ей перестать воспринимать меня как конкурента, но я знаю о том, что когда речь идёт о больших деньгах - а наследство Рейгана действительно поистине солидное - людям попросту сносит крышу. А она и без того избалована с самого детства. Её вины в этом нет, её так воспитали, и всё же, я надеялся, что она вырастет другой. Я ведь помню ту славную девчушку, с которой проводил время, пока учился в школе. Она была очень милой. Куда же она подевалась? Почему так изменилась? Так много вопросов, которые я не смогу озвучить, наверное, никогда. Я не могу поговорить с ней откровенно, потому, что потом просто не смогу притворяться, что между нами всё в порядке. И, тем не менее, мысли о том, что она не принимает меня как члена семьи меня очень сильно расстраивают. Так что каждая встреча с Харли - то ещё испытание на прочность.

Чуть поджимаю губы, но не спорю, не вижу смысла доказывать. Она не рада мне, вот и не верит, что я могу быть рад ей. С её точки зрения, я, вероятно, тоже охотник за наследством. Не скажу, что откажусь от этих денег, чего ради? Я же не идиот. Я работаю на её дедушку и работаю не ради галочки, я правда хочу со временем стать достойным приемником, хочу управлять его компанией, мне нравится это дело и я выкладываюсь на полную. Но меня точно не сводит с ума мысль о том, что не всё наследство достанется мне. Да даже если бы помимо Харли был ещё десяток претендентов - сумма всё равно вышла бы более, чем солидная. Не говоря уже о том, что юридическая фирма меня интересует куда больше денежного эквивалента. Если я буду в ней работать как полноценный сотрудник, уж тем более если всё же стану ей управлять - я и сам себе сколочу состояние, может забирать всё остальное себе, мне это вообще ни к чему, как и ей фирма Теодора. Она же актриса, что она понимает в юриспруденции? В лучшем случае найдёт человека, которого поставит управлять вместо себя, но куда более вероятно, что фирма просто потерпит крах, от меня в роли управляющего уж точно больше толку. Ей хочется забрать всё просто из принципа?
В любом случае, чтобы она там себе ни думала - я ей рад. Правда, чувствую, что эта радость продлится не долго, потому, что она с первых же минут старается испортить настроение и мне и себе. Хотя, может, её веселит то, что доставляет мне дискомфорт? Есть же энергетические вампиры, которым только легче от того, что другим плохо сделали.
- Если бы ты объяснила, в чем проблема, я мог бы найти варианты, - пожимая плечами, отвечаю я девушке. Ну, почему ничего сразу? Конечно, когда я не знаю, чем она недовольна, я не могу ничего с ситуацией сделать. Так в чем сложность сказать, что ей нужно или что её раздражает? Хотя, думаю, я знаю. Дело во мне, так? Если исключить меня из уравнения, всё сразу станет лучше, правда? Вот только это как раз-таки то, что я сделать не могу. Не могу её бросить, даже если очень захочу, потому, что не считаю это правильным. Не только потому, что Теодор будет недоволен, но и потому, что, не смотря на её сложный характер, я хочу верить, что на самом деле я не так уж ей и противен. Может, где-то на задворках сознания или вроде того, но мне хочется думать, что у этой проблемы может быть какое-то иное решение, кроме как просто раз и навсегда исчезнуть из её жизни. Мне бы этого не хотелось.
- Я просто поинтересовался, - вежливо улыбаясь, возражаю я девушке. Я не хочу её прогонять. Вариант, где я не буду её видеть мне тоже не нравится. Я хочу с ней общаться, правда, просто не знаю как сделать это так, чтобы каждая беседа не оставляла за собой лишь выжженное поле. Может, даже будет лучше, если она здесь задержится. Вдруг в какой-то момент ей надоест злиться и она успокоится? Хотелось бы на это надеяться.
Наблюдаю за тем, как девушка устраивается в кресле и чуть киваю на её слова. Глупый так глупый, ладно. Как по мне её могло и укачать, например, из-за чего ей не хотелось бы есть, но кто я, чтобы с ней спорить? Уверен, она может назвать глупым всё, что я говорю, так что нет смысла спрашивать почему глупый именно этот вопрос. По её мнению, очевидно, я сам в принципе глупый, а значит и всё, что я говорю тоже. Так что я забиваю в навигаторе ближайший из ресторанов, где забронировал место и направляю автомобиль туда.
- У него дела, ты же знаешь, - поджимая губы, негромко отвечаю я девушке. Знаю, что её не устроит такой ответ, как, впрочем, не устроит вообще никакой из них. - Важная встреча. Но сегодня вечером он постарается быть дома, чтобы увидеться с тобой, - по крайней мере он так сказал, и, я надеюсь, он сможет сдержать слово. Я понимаю, что ей обидно, что она почти не видится с дедушкой. Ревнует, наверняка, что он уделяет мне больше времени, чем ей. И не то чтобы её нельзя было в этом понять, но всё же это происходит не из вредности и не потому, что Теодора веселит игнорировать Харли. Он правда постоянно занят, а я просто работаю на него, вот и вижу его часто. В основном, правда, на работе, дома сильно реже, но для девушки, очевидно, разницы нет в принципе.
- Он не просит меня ничего придумывать, - я чуть поджимаю губы, чувствуя совершенно безосновательную вину перед девушкой.
- Ты говоришь так, словно он тебя избегает, но это не правда. Тебя ведь тоже часто здесь нет, но никто не считает, что ты снимаешься в картинах для того, чтобы игнорировать других, - я чуть вскидываю одну бровь. Она понимает, что я хочу сказать ей? Сдаётся мне, что даже если и понимает, то не станет брать это в расчёт.
- Я правда рад тебя видеть. И буду рад ещё больше, если ты не будешь смотреть на меня как на врага народа, - я перевожу взгляд на девушке, улыбаясь ей, - я на твоей стороне. Можешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит, я выслушаю и постараюсь помочь, - предлагаю я Харли. Не стоило, конечно, поднимать эту тему, но как разобраться в ситуации, если её вообще не обсуждать? Не жду, конечно, что её объяснения будут вежливыми, но надеюсь, что она не станет просто отмалчиваться, потому, что я правда хочу понять, в чем причина.
Я притормаживаю автомобиль на стоянке ресторана. Выхожу первым, чтобы открыть для девушки дверь и подать ей руку.