Никогда не думал, что в итоге окажусь на улице. Я выбрал работу, которая, как мне казалось, была достойной. Не только в плане оплаты, медицинских льгот, но и в том смысле, что я чувствовал себя полезным человеком. Я многое поставил на кон. Разругался со своей девушкой, когда всё началось. Она не разделяла моих интересов. И дело было не только в частых и долгих отъездах, хотя, думаю, её не устроило бы и это тоже. Скорее в том, что в ней ни с того ни с сего проснулась ярая пацифистка. Не понимаю таких, как она. Неужели им реально кажется, что если условно хорошие парни сложат оружие и не будут его использовать, то совершенно точно плохие ребята сделают тоже самое? Это слишком наивно, она ведь уже не ребёнок, так откуда эта чушь у неё в голове? Само собой, я негативно отреагировал на ультиматом. Или она или служба в армии. Я даже не думал, просто послал её и на этом поставил точку. Я никогда не жалел о принятом решении. Ну, первые годы уж точно. Да и сейчас мне жаль не испорченных отношений, а того, что я был слишком ослеплён идеей служить, из-за чего даже не попытался прислушаться к другой стороне проблемы. А ведь против была не только она, но и мои родители тоже. Их я послать не мог, а вот разругаться с ними вдрызг - запросто. Само собой, постепенно они свыклись с моим решением. Они встречали и провожали меня, писали мне. Со временем мы наладили отношение, но тех лет, что я упустил уже не вернуть. Сейчас я бы охотно вернулся назад и не пошел бы в армию. Выбрал бы другую работу. Полицейсикм, например. Почему нет? Тоже служить и защищать, но не так далеко от дома. Хотя, если подумать, то не знаю, был бы в таком случае расклад более удачным для меня самого или же нет.
Я ещё не раз пробовал заводить отношения, у меня были женщины, но ничего серьёзного. Сложно поддерживать связь, когда я постоянно отсутствую. Никому это не нужно. В итоге я просто перестал искать. Вся моя жизнь была посвящена службе, у меня были друзья среди сослуживцев, я мог поговорить с ними о чем хотел, так что в итоге всё общение с противоположным полом свелось к бессмысленному сексу.
Мои родители погибли незадолго до того, как всё полетело под откос, словно ознаменуя новую главу моей жизни. Если до этого мне везло, то потом всё пошло наперекосяк. Сейчас я уже никогда не узнаю, сложилось бы всё иначе, если бы мои мысли не были заняты утратой. Может, я отреагировал быстрее? Или это ничего бы не изменило. Я думаю об этом, но понимаю, что проблема в другом.
Что я сам выбрал эту службу, а потому не был рядом с семьёй, когда им была нужна помощь. Если бы только я был рядом, я мог бы успеть, мог бы спасти их. Или нет. Но как выбросить это из головы? Как перестать думать о том, что если бы травма была чуть серьёзнее, то я был бы парализован или вовсе мертв? Думаю, лучше бы я умер, потому, что вслед за потерей кареьры на меня обрушились медицинские счета. Моя страховка покрыла далеко не всё. Оказалось, что, помимо прочего, родители влезли в долги, так что их дом забрал банк. Мне даже нечего было заложить, чтобы не утонуть в счетах. Я оказался на улице, потерял семью и работу всей своей жизни меньше, чем за год и сейчас не мог понять, почему я выбрал именно этот путь. Всё ведь могло бы сложиться иначе, не пойди я служить. Но какого-то черта у меня никогда не было никакого другого плана, запасного варианта, на случай, если меня не примут. Я хотел этого с детства. И прежде родители не воспринимали мои желания всерьёз, потому, что по-началу это было глупой детской мечтой и они полагали, что со временем это пройдёт и я найду себе иное стремление. Но этого не случилось.
И вот теперь я на улице. Здесь довольно тепло. Нет, правда, климат щадящий, на улице не грозит замерзнуть от холода, хотя едва ли ночевку в парках, под мостами и в заброшенных домах можно назвать удобными условиями. Я довольно быстро перестал бриться. А зачем? Наверное, я мог бы устроиться на работу, пока ещё мои вещи выглядели более-менее прилично и я сам не стал похож на лешего. Но в то время я был слишком занят жалостью к себе и искал возможность напиться. Потом я перестал пить. Не потому, что решил бросить. Просто доставать деньги, даже мелочь, стало сложнее, потому, что я предпочитал тратить их на еду. Иногда, по возможности, подрабатывал, за ту же выпивку или продукты. Но это не постоянная работа, далеко на этом не уедешь.
В последние дни мне было не спокойно по ночам. Я не мог уснуть, мучили кошмары. Умудрился напасть и едва не придушил одного из своих, так что меня погнали прочь. А посему я слонялся по городу, ища новое место до тех пор, пока не вырубался где-нибудь от усталости. Сегодня до стоянки я дойти не успел. Я обычно не особо обращаю внимание на проезжающие мимо машины. Что мне до них? Меня привлекло не это, а звук бьющегося стекла. Я подумал, что мне показалось. Остановился и обернулся, заметив какую-то суету в припарковавшемся у проулка авто. А затем услышал крик.
Я не разудмывал, просто побежал туда, решив, что разберусь по ходу дела, но долго думать не пришлось. Картина была весьма красноречивой. Я сунулся в машину через разбитое стекло, ударив водителя по носу. Из-за тесного пространства этого оказалось недостаточно для того, чтобы его вырубить, но руки он разжал. Попытался замахнуться на меня, но я треснул его снова. Затем открыл дверь машины и попытался вытащить девушку. Водитель нажал на газ, но мне удалось освободить её уже на ходу.
- Вы в порядке? - я ставлю её на землю и убираю руки, бегло осматривая незнакомку.
- Стоит позвонить в скорую и полицию, дать ориентировку, - советую я ей, отходя чуть в сторону. Люди не любят находиться рядом с такими, как я. Это и не удивительно. Я не смотрю на своё отражение в витринах или воде, самому мерзко. Я к запаху уже привык, не замечаю его, а вот об остальных этого не скажешь. Не хочу нарваться не грубость в ответ на помощь, а благодарность легче испытывать, когда от запаха глаза не режет.
- Вас может кто-нибудь встретить?
Ну, она всё ещё одна посреди улицы. Я - уж точно не самый надежный попутчик. Я бы предложил проводить её, но, думаю, это будет воспринято негативно, так что я даже не пытаюсь. Мне достаточно того, что она цела. Я поднимаю руку, почувствовав, что одежда липнет к коже и замечаю расплывающееся пятно на рукаве. Кажется, порезался, когда влез через машину. Так что я принимаюсь рыться в карманах, чтобы достать оттуда что-нибудь, чем я смогу перевязать порез.

"Я не знаю", конечно, не то же самое, что и "да, я в порядке", но всяко лучше, чем если бы она потеряла сознание, например. Полагаю, что ей не помешает прокатиться к врачу, потому, что я вижу кровь. И если для меня поход в больницу не вариант потому, что у меня даже минимальной страховки нет, а без неё помощь никто оказывать не будет - разве что идти туда, где это возможно, а я пока не уверен, что во всём освоился. Город большой, а я ошиваюсь в основном в одной его части, потому, что уже привык и здесь как-то спокойнее. То вот для того, кто может себе позволить нормальное медицинское обслуживание, такими вещами лучше не пренебрегать. Это у меня качество жизни такое, что испортить его уже ничто не может. Я иногда даже думаю о том, чтобы покончить с собой. Не знаю, почему не решился. Не то надеюсь на что-то лучшее, не то просто наказываю себя за неправильно принятые решения, продолжая жить.
- Как угодно, мисс, - я чуть дергаю губами в кривой улыбке. Ну, Йети меня ещё не называли, но это определённо не самое неприятное из того, что я обычно слышу в свой адрес. Так что, в принципе, мне все равно, это погоды не делает.
Я вижу, как она теряет равновесие, протягивая к ней руки, но она сама хватается за меня.
- Вы в порядке? Может, вы позвоните в скорую?
Ну, вот теперь точно очевидно, что стоит это сделать. Я не знаю, что произошло в этой машине до того, как я появился. Но я видел, как тот тип её душил. Мало ли что ещё произошло? Может, она головой ударилась? Не сама же по себе бровь разошлась? Что если у неё сотрясение? Такие вещи лучше не игнорировать. Но она и сама должна это понимать. Не какому-то бездомному учить её жизни.
- Вам лучше отправиться в больницу, - настаиваю я. На самом деле не очень понимаю, зачем она мне это говорит. Ну, может и надо, но какая мне разница? Впрочем, ладно, она оглушена, её только что чуть не убили или не изнасиловали, она в шоке, так что я не буду придираться. Просто не знаю, стоит ли мне уже пойти или всё же не слишком-то правильно оставлять её одну, пока не буду уверен в том, что кто-нибудь окажет ей помощь? С одной стороны она мне никто, но я уже вмешался, так что какую-никакую ответственность я ощущаю. Не хотелось бы думать, что я получил этот порез напрасно и, пройдя метров двадцать она упадёт в обморок и никто не придёт ей на помощь, даже я, потому, что буду уже далеко и ничего не увижу. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я увидел, как она садится в машину скорой помощи.
- Это не обязательно, - возражаю я девушке, но она тянет меня за собой. Я вздыхаю и следую за ней. Здорово, конечно, что она хочет помочь, но она правда не должна. Я сделал это не ради того, чтобы она меня как-то отблагодарила, это ни к чему. Но пусть, по крайней мере если она окажется у себя дома, мне будет спокойнее. А у меня и так причин для стресса хватает. К тому же, если уж на то пошло, то я не против, пусть обработает. Я знаю, что если запустить порез, то он может начать гноиться, а это тоже чревато ещё менее приятными последствиями. Я не против шрама, пусть даже уродливого, будет ещё один, разницы не замечу, но вот без руки я остаться точно не хочу.
- Не извиняйтесь, - я качаю головой, проходя за ней внутрь квартиры. Как-то неловко даже. Здесь всё такое чистое и аккуратное. И тут я. Вообще не к месту. Я бы снял обувь, если бы не знал наверняка, что носки у меня не шибко чище ботинок, а пахнут и того хуже, к тому же задубели. Просто не хочу наследить в этом уютном коридоре.
- Вы правы, - я чуть киваю. Не то, о чем мне хотелось бы говорить, тема всё же неприятная. Люди стараются избегать таких как я не только из-за запаха. Это и страх оказаться на моём месте, словно неудача передаётся через прикосновения или общение. Страх подцепить какую-нибудь болезнь, потому, что, уверен, на улицах их настоящий рассадник. Не уверен, не подцепил ли я что-нибудь, но проверяться попросту негде. И чувство вины, отвратительное, отталкивающее и необоснованное. Никто из них не виноват в том, что я оказался на улице, но им всё равно так кажется, им стыдно за то, что они живут, выглядят и пахнут лучше, чем я. Я знаю это потому, что ещё не так давно я сам смотрел на бездомных именно таким образом. И всё же я всё равно никогда не думал, что даже при самом плачевном раскладе могу оказаться в такой ситуации. Кажется, я в принципе не был склонен думать негативно, а потому оказался совершенно не готов к тому, что вся моя жизнь перевернулась к верху дном.
- И я не откажусь поесть, - киваю я на её предложение. Дурак я, что ли, от этого отказываться? Последний раз я ел пару дней назад и это было то, что я нашел в мусорке. К слову, еда толком не успела испортиться, у фруктов подгнили только бока, но люди обычно такое в пищу уже не употребляют. А я вот очень даже. Не говоря уже о том, что я без понятия, когда в следующий раз предоставится такая возможность.
- Не стоит, - я чуть качаю головой. Я не раздумывал, просто действовал. Я к этому привык. Словно ненадолго вернулся к тому, каким я был раньше. Делать, а не думать. Кажется, в этом-то вся моя проблема и заключается. Не знаю, как быть, если кто-то не отдаёт приказы. И не важно, как хорошо я умею их исполнять, если без того, кто будет меня направлять, я сам ни на что не способен.
- Если можно, - я запинаюсь. Неловко как-то об этом просить.
- Я бы хотел принять душ.
Не стал бы об этом говорить, но она предложила мне вещи, и если я просто возьму их и надену, то они сразу испортятся. К тому же, возможно, она не откажет, потому, что всё ещё не осознала, что пустила себе в дом черт знает кого. Она на адреналине, ею движет благодарнсоть, и, как бы то ни было, я думаю, что должен этим воспользоваться. Другой возможности может не предоставиться. Иногда я моюсь в заливе, но в это время года там довольно прохладно. Ну, то есть, на улице - нормально, но не когда вылазишь из воды под ночной ветер. А днём на пляже я плавать не рискну. Тем более, что едва ли будет сильно лучше. Простыть для меня сейчас непозволительная роскошь.
Можно сказать, что мне сегодня повезло. Рука меня почти не беспокоит. Я чувствую лёгкое жжение в месте пореза, но если это плата за возможность поесть и принять душ - плевать, я бы резался так хоть каждый день.

Я решаю спорить. Не считаю это разумным: если есть возможность сходить к врачу - лучше сходи. Но я не буду указывать, что ей делать, это вообще не моя забота, но такое поведение кажется странным. Понятия не имею, что произошло раньше, но то, что случилось почти у меня на глазах точно требует врачебного осмотра.
- Как скажете, - я пожимаю плечами. Ладно, того, что она будет настаивать, чтобы я принял её помощь, я всё же не ожидал, но пусть. Если ей так будет спокойнее. Ну, вроде как совесть замучает, если она меня никак не отблагодарит. Для меня это ведь даже хорошо, потому, что если бы я просто ушел, то на этом бы всё и закончилось. У меня не было бы возможности принять душ. А эта мысль довольно волнительна, как будто праздник какой-то. На улице горячую воду достать сложно, как ни крути.
- Хорошо, спасибо, - киваю ей немного неуверенно. Я, конечно, ещё не забыл, как всем этим пользоваться, но от такого обилия голова и в самом деле кругом идёт. Мне бы хватило и обычного мыла, на самом-то деле. Если есть стабильный напор воды, то этого будет вполне достаточно. Но вот бритва - это хорошо. Не помешает избавиться от большей части своих косм. Так, может, охотнее будут работу давать, потому, что я понимаю, что сейчас выгляжу куда менее дружелюбно. Да и ухаживать за этим в виду отсутствия самих средств ухода на порядок сложнее, чем если ни бороды, ни волос нет.
- Спасибо, - благодарю я её ещё раз, проходя в ванную комнату и закрывая дверь. Она разрешила не спешить, но всё равно как-то не по себе задерживаться здесь слишком надолго. Я включаю воду в раковине, мою руки, прежде, чем заглянуть в корзину для вещей и достать то, что лежит внутри, чтобы переложить на полку. Думаю, мне не стоит класть свои вещи вместе с её, потому, что тогда последние довольно быстро переймут характерный запах и пятна.
Затем я избавляюсь от одежды и встаю под душ. Какое же, чёрт возьми, приятное чувство! Я закрываю глаза, и, наверное, минут пять просто стою и мокну. Наслаждаюсь горячей водой, потому, что не знаю, когда такая возможность предоставится в следующий раз. Только после этого я начинаю озадаченно осматривать тюбики, выискав среди их обилия гель для душа. Я намыливаюсь несколько раз и смываю водой. Сначала сам, руками. Потом, когда грязь из-под ногтей уже вымывается, то берусь и за мочалку. Поразительно приятное чувство. Кожа как будто слегка горит, но ощущение на удивление освежающее. Я берусь за ножницы, отстригая большую часть бороды, прежде, чем сбрить остаток триммером. Волосы тоже сперва думаю сбрить под ноль, но потом оставляю немного. Всё же лысая голова мёрзнет быстрее, а я не хочу ещё и шапку искать, у меня своей нет. Хотя обзавестись не помешало бы. Так что я укорачиваю длину. Не уверен в том, что причёска выглядит прилично, но уж точно лучше, чем было. Залезаю в шкафчики, чтобы найти зубную щетку. Не могу же я взять её, а своей у меня нет. Зубы я чищу раза три, пока, наконец, заставляю себя остановиться. И то только потому, что из-за того, как усиленно я их чистил, десна начали кровить. Я собираю волосы из раковины и бросаю их в урну, споласкиваю её и подхожу к двери, выглядываю наружу, чтобы поднять вещи.
Я почти успел обсохнуть, но всё равно вытираюсь, прежде, чем попытаться примерить то, что принесла девушка. Если штаны ещё более-менее налазят, хотя и оказываются довольно обтягивающими и короткими, как капри, то вот за рубашки даже страшно браться, они меньше, чем на пару размеров. Так что я решаю, что халат - лучший вариант. Вот только он всё равно не запахивается по-нормальному, а при попытке это сделать в итоге идёт по шву на спине. Неловко как-то. Я не хотел портить её вещи, но, полагаю, если бы они были для неё очень важны, она бы мне их не предлагала. Надеюсь, их владелец не обидится из-за этого.
Я останавливаюсь у зеркала, прежде, чем всё же выйти из ванной. Как призрак из прошлого. Конечно, щёки впали, но я по крайней мере узнаю своё лицо. Теперь вижу, что довольно сильно похудел. Я и так это знал, просто не так отчетливо ощущал. Да уж, процент подкожного жира минимальный. Отчётливо просматриваются мышцы, объём которых, впрочем, стал ощутимо меньше. Раньше рельеф просматривался не так хорошо, потому, что я никогда не сушился, а теперь по ним можно анатомию учить. Предпринимаю ещё пару попыток как-то прикрыться халатом, но в итоге забиваю на это дело. И так слишком долго тут проторчал.
Я выхожу из ванной комнаты, находя девушку в гостиной.
- Простите, кажется, я порвал ваш халат, - виновато сообщаю я девушке, проходя внутрь и осматриваясь. Теперь хотя бы не так стрёмно ходить по квартире, потому, что нет ощущения, что даже стоя на одном месте могу испачкать всё вокруг.
- Если дадите иголку и нитку я зашью.
Ну, некрасиво всё-таки. Я, конечно, не специально, но всё равно.
- Нормально себя чувствуете? - уточняю я у девушки, вскинув брови в вопросе. - Ваше головокружение прошло?

Я чуть киваю на её слова. Не буду заморачиваться. Мне жаль, конечно, что я испортил вещь, но если её это не волнует, то и меня не должно. Хотя я взял бы этот халат с собой, на самом деле. Мне не пригодится, слишком мал, но я знаю тех, кому он будет в самый раз. Очевидно, ни ей, ни её бывшему эти вещи не нужны. Не думаю, что она захочет получить их обратно после того, как я их надел, но не выбрасывать же их теперь? Они совершенно новые, ещё могут послужить. Думаю, мои вещи ещё тоже можно привести в порядок, если у неё здесь есть стиральная машинка. А даже если и нет, то просто простирать. Я могу и сам, не вижу в этом проблемы. Охотно постираю, если она даст мне возможность это сделать. Они не столько изношенные, хотя и не без этого, конечно, сколько просто грязные. В остальном, там всего пара дыр, но их можно зашить, опять же.
- Ладно, - я пожимаю плечами. Не надо так не надо. Это только сильнее убеждает мою уверенность в том, что девушка не собирается возвращать эти вещи себе. Наверное, я бы на её месте тоже не стал. Не важно, помылся я или нет, впечатление всё равно сомнительное, как ни крути.
- Рад это слышать, - я чуть киваю ей и улыбаюсь. Надеюсь, всё и правда в порядке. Отвлекаюсь от этих мыслей на запах пиццы. Никогда её особо не любил, но сейчас, если честно, было вообще плевать. Думаю, за этот год я успел стать куда менее привередливым в еде, чем был раньше. Я подхожу к столу, немного рассеянно кивая на её слова. Снимаю с себя халат. Ну, это явно будет проще, чем закатывать рукав почти до самого плеча. Уверен, это пережмёт весь кровоток.
- Магнус, - представляюсь я в ответ. Не думаю, что ей нужно знать моё имя, оно не пригодится. Ну, разве что если она решит обратиться в полицию и ей понадобится подтверждение от меня, что я действительно видел нападение. Я и лицо таксиста успел рассмотреть. Может, для портрета не опишу, но в том, что узнаю, если увижу снова, не сомневаюсь. К тому же я почти наверняка сломал ему нос. Чувствовал, как что-то хрустнуло под костяшками. Так что сейчас он будет выглядеть очень примечательно, с фингалом на пол лица.
- Любите танцевать? - уточняю я у неё. Ну, в клубы же для этого ходят, так? Сомневаюсь, что за год что-то сильно изменилось. Танцевать, выпивать, развлекаться с друзьями, знакомиться с новыми людьми, весело проводить время. Никогда не ходил по клубам, не моё это. Даже в подростковом возрасте особо вечеринки не посещал, кроме, разве что, пары, организованных моими школьными друзьями. Подобные сборища кажутся мне слишком шумными и фальшивыми. Люди делают вид, что им весело, чтобы в итоге и правда стало весело. Глупость, в общем. Но всё это не важно, не думаю, что ей нужно моё мнение на этот счёт.
Я беру кусок пиццы. Чёрт, как же вкусно. Она ещё и горячая. Просто потрясающе! Стараюсь есть не слишком агрессивно. Не хочу её смущать, хотя, если честно, хочется запихать в рот столько, сколько вообще может влезть. Не хочу выглядеть как животное, но голод и правда зверский.
Вопрос девушки меня немного озадачивает, заставляя поднять на ней взгляд. Не очень понимаю, к чему это.
- Умею, - спокойно отвечаю я. Может, конечно, ей неловко в тишине сидеть и она пытается завязать беседу, но, как ни крути, вопрос для начала разговора всё-таки странный. Дальше что? Любимый цвет, фильм? Где я родился? Как звали моего соседа по парте? Наверное, единственный вопрос, который я более-менее ожидаю услышать, это то, почему я оказался на улице. Но уж точно никак не мои навыки вождения.
- Вы что-то ещё хотите спросить? - уточняю я у девушки, немного помедлив, прежде, чем взять ещё один кусок пиццы. Ну, если она намерена спрашивать дальше, не хочу сидеть и говорить с набитым ртом. Но голод штука довольно сильная. Проще терпеть его, когда рядом с тобой не лежит еда и так не пахнет.
- Простите, не хочу показаться грубым, - я виновато улыбаюсь, хотя почти сразу перестаю. Успел отвыкнуть от обычных разговоров.  Иногда я не разговариваю ни с кем по несколько дней, иногда по неделе, может, больше. Кажется, я понимаю, сколько прошло времени только потому, что могу видеть дату на табло вокзалов, иначе бы давно потерял счёт.
- Я бы постирал свои вещи, если позволите. А потом я уйду, - обещаю я девушке. Да, я запомнил, где она живёт и даже то, где хранит ключ, но я точно не стану этим пользоваться. Она уже сделала для меня достаточно. Больше, чем я сделал для неё. По крайней мере с моей точки зрения уж точно. Так что я не стану хамить в ответ на проявление человечности.

- Взаимно.
Я вижу, что она на меня смотрит. Не знаю, как бы я смотрел на её месте, но, наверное, тоже бы разглядывал. Догадываюсь, что дело в моих шрамах. Если она захочет спросить - я ей расскажу. Это не такая уж и большая тайна. На самом деле во время жизни на улице я не получил ни одного нового. Ну, кроме того, что останется после сегодняшнего вечера. Все остальные я заработал пока служил.
- Вот как.
Чуть киваю. Да, как по мне, музыка в клубах отвратительная. Но люди туда почему-то ходят. Наверное, им нравится. Кому-то же точно должно нравиться? Хотя не понимаю, как такая безвкусица может хоть кому-то быть приятна на слух. Тем не менее, о вкусах не спорят, да и с тех пор, как я остался без работы, качество музыки - в числе последних вещей, что меня хоть как-то волнуют.
- Что? - вскинув брови, переспрашиваю я. Не понял. Нет, то есть, я отлично её услышал, всё разобрал, просто это как-то слишком уж неожиданно. Я ей, конечно, помог, но я не думаю, что она обязана из-за этого мне хоть чем-то, тем более она и так уже мне помогла. Я почти чувствую себя нормальным человеком. Знаю, что это не надолго и в таких условиях, как сейчас, довольно быстро вернусь к прежнему внешнему виду, но всё равно очень признателен. То же, о чем говорит Уна - это немного слишком. Я понимаю, она сейчас на эмоциях, но как бы ей потом не пришлось пожалеть об этом эмоциональном порыве.
- Спасибо, - негромко благодарю её. И за предложение работы, и возможность переночевать здесь, да за всё, в принципе. Мне не кажется, что я заслужил хоть что-то из этого. Пожалуй, я всё же успел отвыкнуть от хорошего отношения. Да и как иначе, если работа, которой я посвятил практически всю свою жизнь просто отвернулась от меня, как только я пришел в негодность? Ладно бы, я ещё понял, если бы меня не взяли обратно, черт с этим. Но я пострадал из-за них, и они отправили меня в свободное плавание, вместо того, чтобы покрыть счета на лечение. Само собой не последнюю роль сыграла ещё и ситуация с родителями, этого я не мог никак предвидеть. Не думал, что они скрывают от меня такое. В общем, всё как-то разом пошло через одно место.
Меня не беспокоит то, как она обрабатывает рану. Я мог бы и сам её зашить, но в этом нет никакой необходимости, тем более едва ли у неё есть дома нужные вещи. Когда девушка заканчивает перебинтовывать мне руку, я набрасываю халат обратно, чтобы не особо смущать её своим внешним видом.
- Всё нормально, - чуть качнув головой, отвечаю я девушке. Я расскажу, мне не сложно. Не могу сказать, что мне приятно говорить об этом, но от разговоров мне хуже не станет уж точно. К тому же она очень добра ко мне. Удовлетворить её любопытство - меньшее, что я могу сделать в ответ.
- Я получил травму на службе, - я поднимаю руку, вытягивая её вперёд, и, когда довожу до почти прямой линии, останавливаюсь, потому, что ощущаю боль в суставе, заставляющую меня поморщиться. К тому же, в напряженном состоянии она начинает дрожать. Так что я опускаю её обратно. Не хочу напугать Уну.
- О высокоточной стрельбе не может быть и речи, когда руки дрожат, - чуть пожимаю плечами.
- Моя страховка покрыла лишь часть, - поясняю я, - всё, что осталось, закончилось быстрее, чем я мог себе представить. Не уверен даже, что оплатил счета в полной мере. Может, если бы родители не потеряли бы свой дом, я ещё и вытянул бы. Продал бы его, частью денег покрыл счёт из больницы, на остаток купил бы небольшую квартиру. А так у меня не оказалось никакой подушки безопасности. Понимаю, что это глупо. Никогда не планировал своё будущее, особо не откладывал, и вот сейчас понимаю, что очень зря.
- Вы не... вы не обязаны делать это для меня, - обращаюсь я к девушке, пристально глядя на неё. Да, конечно, всё это звучит очень здорово, даже слишком. От того как-то не по себе, как будто непременно должен быть какой-то подвох. Всегда есть.
- Вы уже отплатили мне за помощь. Всё остальное вовсе не обязательно, - качаю я головой. Я не хочу отказываться, просто не чувствую, что заслужил эту помощь. Казалось бы, засунуть куда подальше это чувство и не отговаривать её, просто принять то, что дают, но не могу и всё тут. Даже немного ненавижу себя за это. Что за идиотская упрямость? Ещё и совершенно не к месту.
- Не хочу, чтобы вам пришлось об этом пожалеть.
А я уверен, что так и будет. Может, не сразу. Не сегодня точно. Но что если завтра утром она проснётся и поймёт, что совершила ошибку? Что не хочет со мной возиться? Взвалила на себя слишком много? Создавать рабочее место из воздуха - это не шутка. Не говоря уже о том, что если я буду жить у неё, ей придётся на меня тратиться. Это действительно слишком. Она могла бы ограничиться простым "спасибо" и я не требовал бы большего.

Она звучит довольно уверенно, так что я прекращаю спорить. Да, мне и правда сложно поверить, что моя жизнь вот так просто может наладиться, но что если всё? Вдруг черной полосе пришел конец? Но это кажется таким неестественным. Если я и думал о том, что когда-нибудь постараюсь наладить ситуацию, то скорее представлял, что мне повезёт устроиться куда-нибудь на дешевую работу. Что я постепенно подкоплю денег на нормальную одежду, затем на то, чтобы снимать если не комнату, то хотя бы кровать где-то. Потом - работу получше, ну, и так потихоньку, по ступеньке, до тех пор, пока не смогу вернуться к прежней жизни. Не к службе - как бы мне ни было тяжело это принять, но там меня больше не ждут - но, по крайней мере к тому, чтобы не спать на улице и не копаться в чужом мусоре, чтобы найти, чем перебить голод. А сейчас мне кажется, что я ничего не сделал для того, чтобы всё образовалось. Ну, двинул какому-то придурку пару раз по роже. Я бы и ещё двинул, и не за благодарность, а просто затем, что он заслужил.
- Хорошо, - чуть киваю я на её слова, - спасибо.
Я правда не знаю, как отблагодарить её, и всё жду, что она поймёт, что это уже перебор, что засуетится и возьмёт свои слова обратно, найдёт способ выставить меня из дома. Но этого не происходит. Она говорит, успокаивая меня, и от этого как-то даже не по себе. Не в плохом смысле, просто, кажется, могу вот-вот расплакаться от радости. Со мной уже давно не происходило чего-то действительно хорошего. Но я не хочу плакать при ней. Это жалко. Я не хочу выглядеть ещё более жалким, чем уже есть. И без того достаточно.
- Думаю, с этим я справлюсь.
Я выполнял задачи куда сложнее. Да, может, сейчас я не смогу прицелиться из снайперской винтовки, часть иных действий будет даваться мне труднее. К примеру, мой почерк стал ощутимо хуже, но я пишу довольно уверенно, и, думаю, слова вполне можно разобрать. Я не беспомощный. Я вполне справлюсь с тем, о чем говорит Уна. Черт возьми, да я бы на что угодно согласился, чтобы просто иметь возможность спать не в коробке и есть каждый день. По началу такие мысли казались мне жалкими, а потом я просто словно потерял чувствительность к этому. Мне стало безразлично на чувство собтсвенной гордости. Наверное, потому, что от неё ничего и не осталось. Я знаю, что я облажался. В моей жизни было множество возможностей изменить ситуацию к лучшему, но я ими не пользовался. Верил в то, что всё сложится хорошо, или, скорее, просто не задумывался о том, что будет, если настанет тот самый страшный "чёрный день". В итоге этот день растянулся почти на год.
- Вам стоит поговорить об этом с кем-нибудь, - советую я девушке, - не только с полицией. То, что вам удалось избежать... не отменяет того, что вы получили травму.
Мне жаль, что ей пришлось подвергнуться нападению, но, думаю, кроме сожалений ничего не скажу. Я не дам совет, как справиться в травмой, а она её так или инче получила, в большей или в меньшей степени. Я сам не могу со своими проблемами справиться. И, когда вспоминаю об этом, то становится как-то не по себе. Она ведь предложила мне остаться и переночевать у неё. Как я могу? Что если я подвергну её опасности снова?
- Спасибо, Уна, - я качаю головой и чуть поджимаю губы, - я за всё вам благодарен. И я с радостью приму вашу помощь с работой, но я не уверен, что могу остаться ночевать у вас, - говорить об этом как минимум неловко. Надеюсь, она не воспримет мои слова как глупую отмазку и не решит, что я придуриваюсь. Хуже будет только если она не воспримет меня всерьёз.
- Я могу быть опасен, - я делаю паузу, чуть поджимая губы, - когда сплю. Это... лунатизм или... я не знаю, - я чуть вскидываю брови и качаю головой, - у меня не было возможности проконсультироваться с врачом, но когда мне снятся кошмары, я... я встаю и я могу напасть на кого-то, а потом даже не вспомню этого.
Я отвожу взгляд в сторону. Такое чувство, что стоило сказать об этом сразу, вместо того, чтобы просто отказываться, потому, что, я уверен, что теперь она не захочет оставить меня у себя дома. Я ведь сам сообщил ей о том, что это чревато последствиями.
- Я не хочу навредить вам.
Не могу поднять на неё взгляд. Мне в самом деле не по себе. Я всё ещё хочу есть, не уверен, что утолил голод парой кусков пиццы. Перебил аппетит - да, на время, но этого недостаточно. Тем не менее я не могу вернутья к еде, после того, что сказал, потому, что не чувствую, что могу оставаться здесь дольше.
- Простите, - я сцепляю руки в замок, - я надеюсь, это не повлияет на ваше решение предложить мне работу, но если и так, я пойму. Вы мне действительно помогли. Ничего, если вы захотите на этом остановиться.
Ну, а что ей ещё делать? Снять для меня гостинчый номер? Не думаю, что это будет уместно. Не хочу, чтобы она тратила на меня ещё больше денег. Но и оставить меня нельзя, потому, что эти чертовы кошмары снятся мне практически каждую ночь. В последнее время участились.

- Даже не знаю, как на это ответить, - пожимая плечами, признаюсь я девушке, - до того, как я потерял всё, я мог выпивать, если был повод, но точно не каждый день. Потом, когда оказался на улице, начал искать подработку лишь бы купить выпить. Но я думаю, что это было уже почти пол года назад.
Никогда не имел тяги к тому, чтобы выпить чрезмеры, пока всё было нормально. А потом стало так паршиво, что хотелось ничего не помнить и это был отличный способ. Правда, очень не выгодный и неудобный, когда денег и постоянной работы нет, и, соответственно, брать их на тот же алкоголь попросту некуда. Так что мне пришлось завязать. Не могу сказать, что жалею об этом, потому, что я видел, как такие, как я, спиваются насмерть. Если бы я решил покончить с собой, то явно выбрал бы другой, более быстрый и надёжный способ. Я думал об этом, но к окончательному решению так и не пришел. Тянул время, сам не знаю зачем. Я не думал, что со мной может случиться чудо и всё внезапно наладится, но, кажется, в итоге произошло именно это.
- Не раньше, чем это сделаете вы, - чуть усмехнувшись, отвечаю я девушке. Пока что для меня это не представляется возможным, как минимум в виду финансового положения, а точнее отсутствия этих самых финансов. Но, в целом, если она считает, что может отмахнуться от проблемы, выпив пару бокалов и хорошенько проспавшись, то едва ли я стану прислушиваться к рекомендации посетить психолога от неё. Она же, очевидно, сама относится к ним с явным скептецизмом. Так зачем мне советовать?
- Не знаю, водой в меня плескать не пробовали, - я всё же поднимаю взгляд на девушку. Не понимаю, почему она такая упорная или даже скорее упёртая. Ну, какая ей разница? Она попыталась помочь, но всё явно не так просто, как казалось на первый взгляд. Зачем продолжать настаивать на своём? Тем более, я дал ей столько возможностей "соскочить". Правда не понимаю. Я рад, что она не отказывается, но всё равно не понимаю её.
- В последнее время чаще обычного, - с сожалением признаю я, - но если вы закроете дверь, мне будет немного спокойнее.
Не хочу думать о том, что могу ей навредить. Совершенно точно не хочу этого. Знаю, что даже если такое и случится, то не потому, что я так решил, а потому, что я не в состоянии себя контролировать, когда сплю, но не смогу себя этим оправдать. Если я знаю, что опасность есть, я должен её не допустить, а не расхлёбывать последствия. Тем не менее, замок на двери - звучит не так уж и плохо. Даже если вдруг всё сложится так, что я буду пытаться попасть к ней в комнату, этого шума будет достаточно для того, чтобы она успела проснуться и хоть как-то себя обезопасить. Не самый надёжный способ, но, тем не менее, точно лучше, чем ничего. Хотя ей стоило бы подумать о том, чтобы не водить к себе домой чёрт знает кого.
- Спасибо, - я снова киваю ей и шумно выдыхаю. Ладно. Я до последнего не позволял себе расслабляться, потому, что не чувствовал, что могу. Но теперь она знает буквально обо всём, чего стоило бы опасаться, и, тем не менее, она не против. Где-то отдалённо я всё равно думаю о том, что что-нибудь обязательно пойдёт не так и сорвётся, но, по крайней мере сегодня я могу переночевать под крышей.
Казалось бы, довольно банальные вещи, но сложно передать, как я рад возможности просто поесть и уснуть на мягком диване. Я отключаюсь практически сразу же, как ложусь. Меня даже возможность накрыться не беспокоит, здесь очень тепло и уютно. В снотворном ли дело или в удобном матрасе дивана, но, так или иначе, мне ничего не снится и я сплю довольно крепко. Наверняка я проспал бы так до самого утра, если бы меня не разбудил посторонний звук. После улиц в квартире Уны довольно тихо. Ничего не мешает, не тревожит, так что даже минимальный шум вырывает меня из сна, заставляя вздрогнуть. Несколько мгновений я смотрю в темноте на потолок, пытаясь вспомнить, как тут оказался. Если по-началу я просыпался на улице и не мог понять, почему я не у себя дома, пока не вспоминал всё, то сейчас, напротив, какое-то время ушло на осознание того, что я больше не в парке или на вокзале.
Я поднимаюсь, снимая халат и оставляя его на кровати. Кажется, мне даже жарко было. Я слишком привык к прохладе и к тому, что по пробуждению меня нередко потряхивает. Я иду на звук, не сразу поняв, что это плач. Я стучу в дверь к Уне, не уверенный в том, что мне стоит вмешиваться. Меня напрягает, хотя и не удивляет то, что она плачет. После пережитого не удивительно. Тем не менее, плачь не прекращается и дверь она не спешит открыть. Возможно, она просто хочет, чтобы я ушел и не трогал её. Я так и собираюсь поступить, когда она вскрикивает и начинает что-то бормотать. Я дёргаю ручку, а затем, когда та не поддаётся, просто толкаю дверь плечом, вышибая её. Сразу направляюсь к кровати, уже по пути понимая, что девушку, очевидно, мучают кошмары.
- Уна?
Кажется, придётся извиняться за дверь. Чёрт. Я не подумал об этом. Но что мне было делать? Не думаю, что смог бы уснуть, слыша, как она плачет. Я сажусь рядом и касаюсь её плеча, чуть встряхивая, чтобы разбудить.
- Это просто сон, всё в порядке. Ты в безопасности. Слышишь меня?

- Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться, - я чуть качаю головой. Такая возможность выпадает один на миллион. Я бы всё отдал, чтобы не оказаться в таком положении, как сейчас и я буду просто клиническим идиотом, если позволю себе потерять всё снова из-за пьянства. Вот уж точно нет.
- Но я буду иметь в виду, - заверяю я девушку. Понимаю, ей сложно поверить мне на слово, что я не буду пропадать или пить на работе, особенно с учётом того, что я сам буквально только что сообщил ей о том, что я выпивал и выпивал основательно. Но пил я не потому, что мне так уж хотелось пить, а потому, что всё было из рук вон плохо. Сейчас всё тоже паршиво, и всё же я вышел из запоя задолго до того, как встретил Уну. Справился с этим. Отчасти вынуждено, отчасти осознанно. И раз уж даже продолжая жить на улице я больше искал возможности надраться, то с чего мне портить себе всё сейчас, когда, кажется, наконец, всё начинает налаживаться?
- Туше, - я невольно усмехаюсь. Да, может, мои проблеы с головой и посерьёзнее будут, как минимум в плане опасности для окружающих, но это не значит, что ей стоит игнорировать свои. Тем не менее, это, в любом случае, должно быть исключительно самостоятельным и добровольным решением, иначе никакой пользы не будет. А она не хочет, тут уж ничего не поделаешь.
- Договорились, - обещаю я Уне.

- Да, это я. Вы пустили меня, помните? - спрашиваю я у неё. Понимаю, она сейчас в шоке, может, не до конца соображает, что происходит, кошмары бывают действительно тяжелыми. Особенно те, из-за которых кричат или плачут во сне. Она права - на меня напасть она не попыталась, но ей определённо не хорошо. Не хочу пугать её лишний раз, хотя по тому, как она дергается от меня, когда всё же просыпается, совсем избежать этого не получилось. Я убираю руки, не хочу её напрягать. Я зашел в её комнату только потому, что решил, что её стоит разбудить. Я не собираюсь нарушать её личное пространство и сразу же вернусь в постель, как только она скажет, что всё в порядке. Правда... дверь закрыть уже не получится. Замок самую малость сломан. И полагаю, мне стоит ей об этом сообщить, прежде, чем покидать комнату. Одежду порвал, дверь сломал... что дальше? Моё присутствие слишком травматично для этого дома.
Но я не успеваю сообщить об этом девушке, потому, что она вдруг тянется ко мне и обнимает. Я чувствую, что она дрожит. Не сложно догадаться, что дело не во внезапном приливе нежности или большой любви к объятиям с незнакомыми мужиками. Она могла умереть. Может, не осознала этого в полной мере вечером, а теперь её накрыло. Я обнимаю её одной рукой, второй осторожно касаясь волос, чтобы погладить. Опыта в том, чтобы успокаивать кого-то у меня не так уж и много, но, полагаю, это не так уж и сложно. Я просто посижу с ней, пока она не успокоится. Напомню о том, что всё позади и она в безопасности. Что завтра, а точнее уже сегодня она пойдёт в полицию и подаст заявление, опишет нападавшего и его поймают и посадят, так что ей не нужно переживать об этом.
- Я просто разбудил вас, - чуть заметно улыбнувшись, отвечаю я девушке и хочу добавить о том, что попутно испортил ей замок, но она снова действует на опережение. Я замираю, когда она целует меня. Ладно, вот этого я точно не ожидал. Самую малость отвык от того, что девушки могут смотреть на меня как на кого-то, кого можно целовать, а не кого стоит обходить как можно дальше, чтобы не услышать непритный запах.
Я не думал о ней в таком смысле. Ни о ком, в принципе, с тех пор, как оказался на улице. Мне вообще не до того было. И я настолько свыкся с этим состоянием, что даже когда оказался у неё дома, я её не разглядывал. Да, я её запомнил, разглядел, но чисто механически. невысокий рост, большие голубые глаза, чёрные волосы. Ничего лишнего.
Но сейчас, когда я чувствую её мягкие губы и то, как она прижимается ко мне телом, я словно впспоминаю о том, что я мужчина, а она - женщина. К тому же, очень привлекательная. И что кроме наблюдения могу испытывать ещё и довольно яркие и противоречивые ощущения, когда такая девушка целует меня. С одной стороны, это чертовски приятно. С другой - не могу перестать думать о себе. Точнее о том, как я выглядел и кем был ещё буквально пару часов назад. Почему она об этом не думает? Почему её это не отталкивает?
Я отстраняюсь, касаясь ладонями плеч девушки и заглядывая в её глаза.
- Уна, я, - не знаю что. Не знаю, как это описать, как объяснить.
- Вам не стоит, - я чуть поджимаю губы, - я жил на улице. Чёрт знает что можно подцепить даже через простой поцелуй. Я не уверен в том, что это безопасно для вас и... боже, - я отпускаю её, шумно выдыхая и отворачиваясь.
Я недостаточно хорош, чтобы она меня целовала. Я просто этого не заслуживаю. Не думал, что отвращение к себе может стать ещё сильнее, но, кажется, сейчас я чувствую именно это.

Я понимал, что это будет неловкий разговор. Я этого не хотел, но это была и не моя идея поцеловать её. И, тем не менее, я не ожидал того, что Уна может отреагировать вот так. Она кажется расстроенной, смущенной и растерянной. Я оборачиваюсь к ней, озадаченно наблюдая за тем, как она прячется под одеялом. Её правда задело то, что я сказал? Не то, что она меня поцеловала, не последствия, которыми это может грозить, не то, что ещё совсем недавно на меня нельзя было смотреть без сожаления и отвращения, а то, что я её отверг? Не очень понимаю, что за логические цепочки привели её к такому поведению, но я вижу, что я обидел её тем, что сказал. Я ведь этого совсем не хотел.
- Уна, - я чувствую себя неловко. Осторожно касаюсь её плеча. Смотрю на неё, ну, точнее, на кокон из одеяла, не зная, как мне быть дальше. Я не хочу, чтобы она думала, что с ней что-то не так. Что она мне не нравится или что это какие-то мои чувства задевает. Может, могло бы, чёрт знает, люди разные бывают, но всё же не задело.
Я не спешу снять с неё одеяло, но и руку не убираю. Кажется, так говорить немного проще. Когда она меня не видит. Я чувствую необходимость объясниться перед ней. Мог бы этого не делать, но я хочу, чтобы она поняла, почему я её остановил. Она очень добра ко мне, причем без особо убедительных причин. Она просто хороший человек, она мне очень симпатична и поэтому мне кажется, что я просто обязан прояснить ситуацию. Потому, что ей совершенно точно не нужно искать проблему в себе.
- Вы очень привлекательная девушка и... вы мне нравитесь, - я делаю паузу. Подбирать слова сложно. Не помню, когда последний раз вообще приходилось выражать свои чувства вслух, объяснять их кому-то. Это непривычно, неудобно, я словно говорю на чужом языке и без словаря будто блуждаю в потьмах, пытаясь донести свою мысль до другого человека.
- Вы правы, а я... был не особо активен... в сексуальном плане. Последний год секс был последним, что меня интересовало. И я... мне кажется, я вообще забыл о том, что такое хотеть кого-то. Я думал, что я уже не способен на это. Ну, физически, - я пожимаю плечами и ненадолго замолкаю. Мне неловко. Боюсь выглядеть глупо в её глазах. Кажется, уже и так выгляжу. Но ещё больше боюсь, что задел её.
- Я буквально не знаю, смогу ли, - я чуть вскидываю брови и чуть усмехаюсь, - вы мне очень нравитесь. Просто... я не хочу облажаться. Я не уверен, что могу дать вам то, что вы хотите. И... я не могу перестать думать о том, кем я был, - я запинаюсь, шумно выдыхая, - кто я есть. Мне всё ещё кажется, что я отвратительно пахну. Я понимаю, что это не может быть так, я был в душе, я должен быть чистым, но мне везде мерещится этот запах. А мои зубы? Я думаю, дантист пришел бы в ужас. Я чистил их... по возможности, - я пожимаю одним плечом, - я не знаю, какой запах у меня во рту. Вдруг он отвратителен? Я почистил зубы трижды, но вдруг этого недостаточно? И когда вы поцеловали меня, всё, о чем я мог думать - это то, что почувствуете вы... что это вызовет у вас отвращение. Уна... - я всё же стягиваю с неё одеяло и касаюсь ладонями её плеч, заглядывая девушке в глаза.
- Если вы дадите мне возможность... просто прийти в себя. Почувствовать себя нормальным человеком, - я поджимаю губы, касаясь ладонью её лица, - я был бы рад поцеловать вас, думая об этом поцелуе, а не о миллионе вещей, которые заставляют меня чувствовать себя отвратительным.
Я знаю, у меня слишком много загонов, и я был бы рад от них отмахнуться, но я не могу. У меня проблемы и они никуда не денутся по щелчку пальцев. Чёрт возьми, я целый год прожил на улице, я перестал быть тем, кем был всю свою жизнь. Я забыл о том, что могу нравиться кому-то. Что могу быть тем, кого хочется поцеловать, не испытывая при этом рвотных позывов. В конце концов, я не уверен, что смог бы зайти дальше поцелуя. Вдруг жизнь на улице наложила свой отпечаток? Что если у меня просто не встанет? Я не хочу оказаться в такой ситуации. Это пугает и ещё больше усиливает проблему.
Я осторожно тянусь к девушке, мягко касаясь уголка её губ.
- Вам нужно поспать, - негромко произношу, опираясь своим лбом о её лоб, - я могу побыть рядом, пока вы не уснёте.
Не думаю, что буду спать дальше. Вряд ли смогу. К тому же, я и так уже проспал больше, чем за последнии дни. В каком-то смысле моему организму этого уже достаточно, хотя причина в этом, а в том, что этот поцелуй заставил всплыть целый ряд проблем и теперь я просто не смогу расслабиться.

- Я рад, но... к этому всё равно нужно привыкнуть, - я качаю головой. Я ведь не преувеличиваю, не выдумываю на ходу, чтобы найти отмазку тому, как отреагировал. Если бы мне не хотелось этого по самой простой из причин - если бы Уна мне не нравилась - я бы так ей об этом и сказал. Конечно, она меня не знает, но я откровенно рассказал ей обо всём, о чем ей стоит знать и из-за чего можно беспокоиться. Полагаю, исходя из этого можно предположить, что я не склонен что-то скрывать или юлить. Она мне правда нравится. Она отнеслась ко мне по-доброму. Так что сейчас дело исключительно во мне.
- Не думаю, что это одно и то же.
Я не был в нормальном душе около года. Зубы по-началу чистил, пока была паста. Потом перешел на порошок, потому, что он был дешевле.  Затем стал использовать его всё реже, потому, что он быстро заканчивался, а деньги достать было сложно. Так или иначе, следить за гигиеной было довольно проблематично. У меня такое чувство, что за этот год этот едкий запах впитался не только в одежду, но и в меня самого и что сколько бы я ни мылся, какую бы одежду ни надел, я всё равно буду пахнуть так же, как и раньше. А она говорит о том, что после сна у неё может быть неприятный запах изо рта? Это даже рядом не стояло. Ей уж точно не нужно об этом беспокоиться.
Я хочу ей верить. Просто не чувствую того же. Не могу избавиться от этого ощущения. Не знаю, пройдёт ли оно вообще? Не хочу загадывать на будущее. Мне не кажется, что моё положение устойчиво. Думаю, что ещё долго мне будет казаться, что что-нибудь непременно пойдёт наперекосяк и я снова окажусь на улице. Потому, что сейчас всё зависит от Уны. Если я расстрою или разозлю её, она может отказаться помогать мне, имеет право. Она мне ничего не должна.
- Хорошо, - киваю я девушке, опускаясь рядом на постель и обнимая её. Как-то странно, на самом деле. Я лежу, слыша, как постепенно её дыхание выравнивается и она засыпает. Не смотря на то, что я был уверен в том, что уже не усну, в итоге я всё равно отключаюсь. Не знаю насколько. Но когда я просыпаюсь, на улице уже светло, а Уна ещё спит. Похоже, больше ничего непредвиденного сегодня ночью не случилось. Мне даже ничего не снилось. Не помню, когда последний раз настолько хорошо спал.
Иду в душ, чтобы хотя бы прополоскать свои вещи, прежде, чем их можно будет засунуть в стиралку. Не хочу, чтобы с этим разбиралась Уна. Отчасти, мне хочется просто выбросить эту одежду и забыть о ней как и о времени, когда я жил на улице, но для меня эта часть жизни ещё не закончилась, и, по сути эти поношенные грязные вещи - всё, что по-настоящему принадлежит мне. Больше у меня ничего нет, так что я хочу хотя бы привести их в то состояние, в котором они не будут выедать глаза, если подойти к ним ближе, чем на пару метров.
Я загружаю вещи в стиралку, засыпаю их порошком и ставлю стираться. Затем сам принимаю душ и выхожу в гостиную, замечая девушку.
- Доброе утро, - я поднимаю руку и сразу опускаю её обратно, подходя к Уне. Халат я надевать не стал. После того, как вчера он на мне треснул носить его как-то неловко.
- Планируете поехать в полицию? - уточняю я у неё. Не знаю, должен ли поехать с ней и дать показания. Наверное, да. Хотя не факт, что к словам бездомного кто-то станет прислушиваться. И всё же, если мне нужно будет ехать, то не помешает придумать, откуда взять нормальную одежду, потому, что одни домашние брюки, которые мне ещё и очевидно малы - сомнительный вариант для визита в участок. Меня так могут за непристойное поведение загрести.
Пока жил на улице иногда думал о том, что, может, стоит нарушить какой-нибудь закон? Что-нибудь украсть и попасться, потому, что денег на адвоката у меня нет, да и я откажусь от его услуг. Признаю свою вину и окажусь за решеткой, и это было бы лучше, чем заниматься бродяжничеством, потому, что тогда у меня была бы и крыша над головой и еда. Думаю, будь погода в этом городе хуже, я бы так и поступил. Но, к счастью или нет, в Сан Франциско всегда достаточно тепло.
- Могу я вам чем-то помочь?
После того, что было ночью, смотреть на неё немного неловко. Испытываю смущение. Невольно думаю об этом поцелуе. Я понимаю, что начинаю смотреть на неё иначе. Не просто как на говорящий объект, а как на очень привлекательную девушку. Так странно думать о том, что кто-то вроде неё мог мной заинтересоваться. Впрочем, я не знаю, серьёзно ли это. Думаю, что нет. Скорее всего она была на эмоциях после случившегося. И я не думаю, что должен спрашивать её об этом и вообще поднимать эту тему. И я не стану. Не хочу, чтобы ей тоже было неловко. Я думаю, она скажет что-нибудь вроде "это было временное помешательство". Ни к чему озвучивать очевидное вслух.

- Спасибо, - улыбаюсь я девушке. Очевидно, у неё очень хороший метаболизм. Насколько я помню, большинство людей питаясь подобным образом не могут выглядеть настолько хорошо, как она. Я решаю не говорить это вслух. Почему-то у девушек это болезненная тема, даже если они выглядят чертовки хорошо. Уна очень привлекательная девушка. В этой домашней одежде она выглядит очень милой и уютной. И всё равно даже так я вижу, что у неё прекрасная фигура. Чёрт. Я действительно очень давно не думал о том, что кто-то выглядит для меня привлекательно. Так было проще. А сейчас, такое чувство, что все эти ощущения нахлынули разом, стремясь компенсировать упущенное время. И это Уна разбудила во мне эти эмоции, это желание. И я просто не знаю, куда его деть. Так что я стараюсь сосредоточиться на пицце, потому, что в этих до неуместного тесных брюках любые изменения в моём настроении будут более, чем очевидны, а я ни в коем случае не могу этого допустить. Это было бы просто кошмарно.
- Да, конечно, не вопрос, - не раздумывая соглашаюсь я. Сажусь рядом с девушкой и беру кусок пиццы с тарелки. Плевать, что её разогрели, она просто безумно вкусная.
Согласен, что лучше сперва дождаться курьера. Как ни крути, у людей куда больше доверия к тем, кто выглядит прилично, чем к тем, кто похож на меня. И это странно, но, наверное, какая-то логика в этом должна быть. Я просто её не улавливаю. За показания ведь вознаграждения не дают, так что и резона врать нет.
- Вы поймали его на улице? - уточняю я у девушки. - Или вызвали через приложение? По телефону? Возможно, там мог остаться какой-то след, это пригодится. Конечно, если она просто вышла из клуба и поймала такси, то будет сложнее. Но всё равно решаемый вопрос. Я запиваю пиццу горячим кофе, ненадолго прикрывая глаза, чтобы насладиться этим моментом. Стараюсь не слишком торопливо жевать, наоборот, хочу растянуть это удовольствие.
- Рост примерно метр семьдесят пять - метр восемьдесят пять, - произношу я. Я вижу, какого роста она. И видел, какого роста был мужчина по отношению к Уне. Тогда в машине это было не очевидно, но я заметил, что мужчина минимум на голову крупнее, так что теперь, когда я вижу, что она совсем невысокого роста, становится очевидным, что нападавший точно был ниже меня. Поэтому такой разброс, но, думаю, без линейки точнее сказать сложно.
- Тёмные волосы, коротко стрижен, виски выбриты. Цвет глаз не рассмотрел, но у него крупный нос и родимое пятно или татуировка на шее. Белый, - я чуть поджимаю губы, уставляясь на кусочек пиццы, прежде, чем снова откусить и перевести взгляд на девушку.
- Номера местные, чёрный седан. На этом всё, - сообщаю я ей.
Я шумно вздыхаю и пару раз киваю головой.
- Я понимаю... это ужасно, - чуть поджимаю губы и откладываю пиццу. Ставлю чашку на стол, чтобы обернуться к девушке, неуверенно касаясь ладонью её руки. Не знаю, не будет ли это неуместно или неприятно. Я не так чтобы очень сильно улавливаю её настроение. Отвык от общения. Раньше мне куда проще давались социальные контакты.
- Вы не знаете наверняка, чем бы всё закончилось, если бы не появился я, но, думаю, вы можете догадываться.
Он бы изнасиловал её. В лучшем случае всё закончилось бы на этом. Помимо этого он мог бы её избить или вовсе убить. Да, разумеется, одно хуже другого, но ни один из этих вариантов не является приемлемым. И ничего из этого нельзя спускать с рук.
- Все возможные варианты отвратительны и ужасны, - я склоняю голову в бок, не отводя взгляда.
- Возможно, для него это было впервые. Или же вы не были единственной его жертвой. Наверняка можно знать только то, что он определённо попробует сделать это снова. Может, не сейчас, не сразу, побоится, что вы пойдёте в полицию и заляжет на дно. Но он не завершил начатое, его желание всё ещё не реализовано. А значит кто-то ещё станет его жертвой.
Я не специалист в области криминалистики, но это кажется вполне очевидным. Я привык к тому, что жестокие люди жестоки постоянно. Кто-то приступами, кто-то двадцать четыре на семь. Последние, как по мне, менее опасны, чем те, кто этот самый гнев и нездоровые желания копит, но они всё равно крайне токсичны и опасны для окружающих. Так или иначе, подобных людей останавливает только тюрьма, болезнь или смерть. И если нам не повезёт и он вдруг не попадёт в аварию, то почти наверняка нападёт снова.
- Вы ведь этого не хотите, верно?
Да, порой бывает сложно думать о ком-то ещё, хочется позаботиться о себе, но Уна не такая. Она решила помочь мне, она явно сочувствует другим людям, так что мне не кажется, что она захочет позволить такому человеку гулять на свободе.
- У вас на шее синяки, - замечаю я, - вы ещё не стирали вчерашнюю одежду - захватите её с собой, он мог оставить какие-то следы.
Я надеюсь, что в полиции к её заявлению отнесутся со всей ответственностью.
- Ну и, - я отпускаю её, глядя на немного припухшие костяшки на своей руке, - я уверен, что разбил ему нос. Думаю, у нас достаточно информации, для того, чтобы начать его поиски.

- Нет, - я качаю головой. Не хочу, чтобы она так думала.
- Не стоит себя винить в том, что вам не повезло напороться на такого человека. Вы ни в чем не виноваты.
Самое дурацкое, что жертвы нередко винят себя в том, что с ними случилось. Никогда этого не понимал. Если кто-то дал мне ни за что по роже, то виноват только тот, у кого кулаки чесались, уж точно не я. Не понимаю, почему для кого-то составляет сложность это принять. И обвиняя себя они словно оправдывают нападавшего, а это в корне неправильно.
Да, конечно, можно принять меры, чтобы обезопасить свою жизнь. Можно носить с собой перцовый баллончик, пользоваться только проверенным и постоянным такси, или вовсе водить машину самостоятельно. Но это не значит, что то, что она оказалась в таком положении - её вина. Я даже не считаю, что она поступила излишне безответственно. Сан Франциско уж точно не центр криминальных преступлений. Да, здесь совершаются все те же преступления, что и в любом другом штате или вообще городе мира, но здесь явно не повышенная концентрация, и она живёт не в бедном районе, где риск нарваться на подобные проблемы более, чем очевиден. Множество людей в этом городе ежедневно пользуются услугами таксистов, в том числе просто ловя их на улице. И подавляющее большинство из них без каких-либо проблем добираются домой. Статистика говорит о том, что это нормальное решение. Не самое безопасное, но и уж точно не самое безрассудное. Так что нет, Уна здесь не при чем.
- Если не считать татуировки и разбитого носа это крайне размытое описание, - чуть поджимая губы, сообщаю я девушке, - множество жителей города попадут под эти критерии. Но я надеюсь, что это поможет сузить круг поисков и его поймают.
Мне приятно то, что она так высоко оценила мою наблюдательность, но, боюсь, у полицейских такого же восторга это не вызовет. Боюсь, что, возможно, не смотря на всё, что я могу рассказать и на то, что, возможно, на одежде девушки осталось днк, преступник может остаться непойманным. Надеюсь, что нам повезёт, но, в любом случае, я знаю, что город очень большой. И, если у того, кто это сделал есть хотя бы капля мозгов в его черепушке, то он не поехал в больницу со сломанным носом, а значит никто вообще не зафиксировал это событие. Если он заляжет на дно, допустим, просто решит не выходить пару дней на работу, то нос заживёт, а без него будет ещё меньше примет, по которым его можно будет опознать. В общем... я не горю оптимизмом на этот счёт.
Впрочем, если полиции удастся задержать возможных подозреваемых, я уверен, что смогу его опознать, даже если его нос будет цел. У меня всегда была хорошая зрительная память. Нам повезёт, если этот полудурок уже за что-то был задержан и в базе есть его фотография. Но, думаю, на месте уже будет понятно, какой расклад. Понимаю, что стоило поехать сразу, вообще позвонить с места, но так уж получилось, что Уна вчера была не в состоянии давать показания. Да и она решила помочь мне, так что я не могу винить её в том, что вчера ей было не до того, чтобы составлять заявление. Просто надеюсь, что эта заминка в итоге не окажется решающей в поимке нападавшего.
- У вас отличный настрой, - я ободряюще улыбаюсь девушке, - вы поступаете правильно.
Я знаю, что гораздо проще замкнуться, запереться в своих мыслях и никому не говорить о том, что произошло, потому, что чувствовать себя слабым - отвратительно. Ещё хуже страх того, что тебя осудят за то, что ты оказался в такой ситуации, скажут, что ты сам виноват. И, не смотря на то, что мы живём не в каменном веке, такие идиоты всё ещё находятся, в любых прослойках общества. Уверен, что даже в полиции. Но всё же большинство людей мыслит разумно и рационально, так что не стоит молчать только потому, что пара каких-то недоумков может посмотреть на тебя косо. Такие люди в принципе не заслуживают внимания.
- Это ничего, - я качаю головой, - вы были напуганы. Вам было не до того.
Как правило, в критической ситуации единственное, о чем думаешь - это как выбраться, как сохранить свою жизнь и остаться целым, всё остальное второстепенно. Так что меня не удивляет то, что Уна мало что помнит. Не исключено, что, подсознательно, она предпочитает забыть то, что пережила, потому, что это слишком травмирующий опыт. Я же был куда более отстранён, а потому это не помешало мне запомнить то, что в последствии может пригодиться.
- Да, конечно, - я пожимаю плечами, а затем сам тянусь к девушке, обнимая её. Чувствую, что она напряжена, что её трясёт от волнения. Не могу сказать, что в полной мере понимаю, через что она прошла, но, впрочем, мне знакомо чувство страха за собственную жизнь, так что я не виню её за то, что она просто не забыла обо всём этом с наступлением дня. Едва ли кто-то может просто взять и отмахнуться от подобного.
Я мягко поглаживаю девушку по спине, стараясь больше сосредоточиться на том, что я помогаю ей, а не на том, как она прижимается ко мне всем телом и что это вызывает во мне неуместное сейчас возбуждение. Я прикрываю глаза, шумно выдыхая и думаю, что мне нужен какой-то предлог, чтобы отвести её внимание. Могу я попросить её о том, чтобы приготовить что-нибудь ещё? Скажу, что не наелся. Мне нужно отойти в душ. Не хочу, чтобы этот небольшой конфуз стал очевиден Уне. Я помню, что ночью она сама поцеловала меня и понимаю, что хотела она не только поцелуев, но в данный момент это совершенно точно не кстати. Не думаю, что ей будет приятно. Ещё чего доброго решит, что меня возбудили её переживания.

- На обслуживающий персонал часто не обращают внимание, - я пожимаю плечами, - это распространённое явление. Не нужно себя корить за это. Да, может, отношение к кому-то, как к части механизма, к вещи, и не самое правильное, но это происходит не сознательно. В любом случае, наши ситуации были разными. Я увидел, что что-то не так. Я услышал её крик. К тому моменту, как я приблизился к машине, я уже знал, что в машине находится жертва, так что подсознательно я был настроен запомнить то, что увижу, потому, что знал, что в итоге это может пригодиться. Не говоря уже о том, что память в принципе у всех разная. Я хорошо запоминаю то, что вижу, в особенности лица. И это не зависит от  того, стрессовая ситуация или обычная. Многих страх ослепляет.
- Я буду рядом, - обещаю я девушке. Понимаю, что, в целом, это не изменит общей картины, но она может рассчитывать на меня, если почувствует себя неуверенно. Я благодарен ей за то, что она для меня сделала, так что пусть не сомневается - я помогу ей во всём, о чем она меня попросит.
- Это информация, которую мозг считает бесполезной, - я пожимаю плечами, - скорее всего водителя повторно вы не увидите. Вы точно так же не вспомните большую часть людей мимо которых прошли сегодня днём. Запоминаются только те, кто чем-то выделяется. Мозг так устроен. Вы могли бы запомнить его лицо только если бы целенаправленно старались это сделать. А это попросту ни к чему, пока что-то не пойдёт не так.
Я вижу, что делает Уна. Она снова загоняет себя в условиях, в которых могла сделать больше, чтобы ситуация сложилась иначе. Но никакого проку от идей задним числом нет, кроме вороха сожалений, а они ей уж точно ни к чему. Это лишь заставит её чувствовать себя более виноватой и глупой. Но всё это не имеет отношения к действительности. Всё потому, что разум задаётся вопросом "почему со мной это случилось" и начинает искать ответ. И проще всего найти его в собственных проступках. Гораздо проще, хотя и не логичнее, чем объяснить, зачем какие-то люди стремятся причинить другим вред, потому, что, порой, в этом вообще нет никакой логики. Только животный импульс, неконтролируемая жажда.
Я киваю девушке, не спеша подняться с дивана. Я рад, что она уходит, чтобы одеться, потому, что это даёт мне хоть какое-то время на то, чтобы привести себя в порядок, прежде, чем мы отправимся в участок.
Само собой, в этом посещении нет ничего приятного, да и с чего бы? Ей приходится говорить о том, что с ней случилось, постоянно держа в голове мысль, что всё могло закончиться совсем иначе. Это не может не пугать.
Я даю показания следом за девушкой. Описываю всё, что успел запомнить. Без неприятных вопросов тоже не обходится, но я надеюсь, что то, что я бездомный, не повлияет на мои показания. В том смысле, что к ним отнесутся с той же серьёзность, как если бы я был благополучным членом общества. Мне ведь нет никакой очевидной выгоды врать о таком, к тому же я не был пьян. Если им нужно - пусть проведут тесты, я уже много месяцев как чист. На самом деле не от того, что такой уж сознательный, просто всё это стоит денег, и выбирая между выпивкой и хоть какой-то едой, я вполне логично делал выбор в пользу последнего. Всё ждал чего-то, наверное. Что всё каким-то чудом наладится. И ведь наладилось. Просто не совсем так, как я ожидал. И да, мне всё ещё сложно в это поверить, так что когда мы выходим из участка, подсознательно я продолжаю ждать, что она скажет, что на этом её доброта подошла к концу и я могу идти восвояси.
Но мы всё же едем в торговый центр, чтобы выбрать одежду. Я не препираюсь. Беру то, что предлагает Уна и стараюсь не смотреть на ценники, потому, что мне от этого не по себе.

Когда мы возвращаемся домой - странная мысль, кажется, я ещё какое-то время буду привыкать к тому, что у меня снова есть дом, пусть даже и временный - я первым делом иду ставить чайник, просто потому, что не знаю, чем себя занять.
- Могу я ещё чем-нибудь помочь? - уточняю я у Уны, глядя на сумки с вещами и думая о том, что их, по идее, надо бы разобрать. Но куда я их дену-то? Я понимаю, что девушке, так или иначе, придётся потесниться и выделить для этих вещей какое-то место и это дико неудобно, на самом деле. Я не думаю, что не доставляю ей дискомфорт, даже если она и не говорит об этом. Мне самому будет значительно проще, когда я смогу от неё съехать. Я понимаю, что она даёт мне работу, но до тех пор, пока я от неё завишу, я буду чувствовать себя так, словно просто уселся у неё на шее.

- Хорошо, - я чуть киваю на её слова. Я немного в замешательстве. Она хочет выделить мне место в своём шкафу? А она уверена? Потому, что меня и так слишком резко стало слишком много в её доме. Не хочу её утомить. И всё же отказываться как минимум странно. Ну, куда бы я дел эти вещи? Впрочем, меня бы устроило даже если бы они и дальше лежали в пакетах.
- Спасибо, - произношу, невольно улыбаясь. Я очень благодарен ей за всё, что она для меня делает. Кажется, я никогда не смогу вернуть ей этот долг. Может, это карма? В моей жизни случилось достаточно ужасных и просто удручающих вещей и вот теперь вселенная словно возмещает мне это, послав на мой путь хорошего человека? Наверное, как-то так я бы и думал, если бы во всё это верил. Если бы вообще хоть во что-то верил.
Чуть киваю на её слова. Мне хочется сказать о том, что мы и так недавно ели, но, по сути, я понимаю, что это было много часов назад. И, на самом деле, я уже испытываю чувство голода. Просто я привык к тому, что чаще всего не обращаю на него внимания, потому, что выбора всё равно нет. И за эти два дня я ел уже чаще чем до этого за неделю. Но, кажется, я ещё помню, что нормальные люди питаются трижды в день, а некоторые и того чаще. Чувство сытости - роскошь, о которой мне пришлось забыть в первую очередь.
- Нет, всё нормально, - заверяю я Уну. И это мне ещё повезло, что у меня нет никаких пищевых аллергий. А то в моём положении только перебирать продуктами не хватало для полного счастья.
- Всё чудесно, - я оборачиваюсь к девушке, невольно улыбаясь. Она очень милая. Заканчиваю складывать вещи на полку и возвращаюсь в гостиную. Мне в целом всё равно, что там за вещи. Мне главное, что они чистые, новые и их несколько, а значит есть что надеть, пока предыдущее будет стираться. Мне этого действительно не хватало. Я уже и отвык от того, что от меня может ничем не пахнуть. Ну, как максимум стиральным порошком, кондиционером или шампунем. То есть чем-то приятным. Мне всё ещё кажется, что я слышу странные неприятные запахи, но, принюхиваясь, я понимаю, что ничего такого нет. Просто я слишком к этому привык.
- Спасибо, что делаешь это для меня.
Я знаю, что это её способ отблагодарить меня за помощь, но это же не значит, что я не буду благодарен в ответ.
- Для меня это много значит.
Не знаю, на что мои шансы были больше: в итоге сдохнуть на улице от голода, болезней или из-за случайности или всё же когда-нибудь вернуться к нормальной жизни. Но я уверен наверняка в том, что без Уны мне бы потребовалось очень много времени на то, чтобы узнать. И до тех пор я продолжал бы спать на улице, питаться объедками, а моё здоровье страдало бы от этого всё больше. Так что она тоже меня спасла.

Жизнь потихоньку налаживается и я пытаюсь к этому привыкнуть. Как ни странно, это сложнее, чем кажется. Но с работой, что поручила мне Уна я справляюсь. Отвожу её на работу и забираю обратно. Вроде ничего сложного. И как раз поэтому у меня стойкое ощущение, что я делаю недостаточно. Невольно размышляю о том, что ещё я мог бы делать. Но всё равно страшно что-то менять. Я хочу съехать от Уны, чтобы не грузить её, и, вместе с тем боюсь этого, словно если уеду, то снова вляпаюсь в какое-нибудь дерьмо и опять окажусь на улице. Рядом с ней мне спокойнее.
Она больше не делает странных намёков, да и я не пытаюсь как-то проявить к ней интерес, хотя и не могу сказать, что не думаю об этом. Да и как выбросить её из головы, если она почти всё время рядом? Она очень милая и привлекательная, и она мне нравится. Но я не соврал, сказав, что не уверен, что у меня получится то, что необходимо для физической близости. Не говоря уже о том, что я не знаю, хочет ли она этого до сих пор. Почти наверняка в тот момент она действовала на эмоциях, из-за благодарности за то, что я ей помог. Но теперь прошло время и её интерес мог остыть. Не хочу смущать её и заставлять нервничать, проявляя излишнее внимание. Сейчас всё отлично и я совсем не хочу это потерять.
Сегодня я, как и обычно, приезжаю за девушкой. Но пробок на дороге почти нет, так что в клубе я оказываюсь немногим раньше, чем её рабочий день подойдёт к концу. Так что я захожу в заведение и решаю подождать внутри. Когда со мной заговаривает одна из официанток, я не особо раздумываю решаю поддержать беседу. Ну, почему бы и нет? Как минимум, это вежливо. Как максимум, она работает с Уной и я думаю о том, что, может, она расскажет что-нибудь о ней? Ведь не смотря на то, что я живу в её доме, я не уверен, что хорошо её знаю. Так что я исподволь задаю вопросы о её начальнице, в то время как сама девушка старается перевести беседу в какое-то иное русло. Я неловко улыбаюсь, чувствуя, что почти не могу поддержать разговор, но, кажется, девушку это совсем не смущает, потому, что она продолжает что-то щебетать, когда я замечаю Уну и поднимаю руку, привлекая её внимание.