Я плохо помню вчерашний день.

Мир снаружи врывается в моё подсознание с резким звуком сирен. Я моргаю, а весь мир вокруг как-будто проносится мимо меня, лишь иногда притормаживая для того, чтобы я уловила пару случайных фраз, и, не в состоянии связать всё в единую картину, снова погрузилась в эту вязкую тягомоть.
- Положите нож, - голос звучит откуда-то издалека. Я поднимаю взгляд на женщину в полицейской форме. Она снова что-то говорит. Открывает рот, но я не могу разобрать слова. Или слышу, но не могу понять, что они значат.
Я пытаюсь. Ничего не выходит.
Двое патрульных разговаривают друг с другом, обращаются ко мне, и, кажется, наконец, понимают, что я всё равно их не слышу. Один из них держит пистолет наготове - мало ли что я выкину - пока вторая приближается и забирает из моих рук...

- Орудие убийства - нож, - произносит ещё один голос, совсем далеко, как будто за кадром. Не знаю чей. Убийства? Я оглядываюсь взгляд. Останавливаю его на лежащем на полу Пите Геллере. Мерзкий тип. Никогда мне не нравился. Никому не нравился. Он наглый, бесцеремонный и от него всегда слишком сильно пахнет парфюмом.

Я сижу на полу. Я снова моргаю. На этот раз я вижу в проёме ещё одну фигуру. В обычной одежде. Мужчина лет... сорока? Не знаю. Женщина в форме патрульного говорит с ним:
- Вызвали соседи. Сказали, что увидели через окно что-то странное, - она кивает в мою сторону, - когда мы пришли она сидела рядом с телом. В руках был нож, мы его уже упаковали. Не разговаривает, не реагирует.
- Тут делать нечего, - в разговор вступает второй патрульный, - даже признание не потребуется, всё очевидно.
Очевидно что?
Мужчина, к которому обращались как "детектив Сэвэдж" что-то говорит патрульным и те уходят. Потом он приближается ко мне. Я поднимаю голову вверх.
- Голова болит, - сообщаю я детективу.

Мимо проносятся улицы. Слишком быстро. Сливаются в одну картинку и я чувствую, что меня начинает мутить. Я закрываю глаза. Когда я открываю их снова мы уже куда-то идём по коридору полицейского участка. Останавливаемся перед одной из дверей. Они все одинаковые. Где я? Мы заходим в комнату и меня сажают за стол.
Время от времени в комнату заходят люди. Садятся напротив, что-то говорят, но я словно под водой. Я не разбираю слов. Не понимаю, что от меня хотят. Они уходят, а затем возвращаются снова. Не знаю, сколько проходит времени, прежде, чем шум утихает, и, наконец, воцаряется тишина.
Под потолком жужжит лампочка. Я понимаю, что смотрю на своё отражение. Обвожу комнату взглядом. Останавливаю его на браслетах на своих руках. Чуть морщусь. Голова всё ещё гудит.
- Что происходит? - голос кажется чужим и непослушным. Приходится прочистить горло, прежде, чем я снова пробую заговорить. Кажется, буквально только что передо мной сидел какой-то человек. Но я не могу вспомнить, что он говорил и не знаю, когда он успел уйти. Всё так странно. Как будто я во сне и меня просто перебрасывает из одной локации в другую. Жаль, я не помню предыстории. Пытаюсь сложить по тем кусочкам, что остались у меня в памяти, но они слишком расплывчатые и ускользают от меня. При попытках думать об этом голова начинает болеть только сильнее.
- Где я?
Я слышу, как проворачивается ключ в замке и перевожу взгляд на дверь. Наручники, это странное серое помещение. Кажется, я понимаю, что я в полицейском участке. Только не могу сообразить почему. Что случилось? Пытаюсь вспомнить вчерашний день. Помню вечеринку, помню, что пила, а потом всё как в тумане. Мы слишком сильно шумели? Кто-то устроил драку? Я устроила драку? Поэтому я в участке? Поэтому на моих руках кровь? На моих руках кровь. Точно. Я снова смотрю на браслеты. Сперва я заметила только их, но теперь вижу засохшую кровь. На руках и на одежде. Это чужая кровь или моя? Ни черта не помню. Абсолютно ни черта.
- Что произошло? - повторяю я свой вопрос, переводя взгляд на входящего в комнату человека. Лицо кажется смутно знакомым, но я не помню имени. Это тот детектив, но, увы, даже те короткие фрагменты сейчас кажутся слишком нечёткими, так что я не могу понять, где я его видела. Словно я отправляю запрос и сервер выдаёт ошибку.

Об участке я догадалась. Такое место сложно с чем-то спутать. Буквально больше ни на что не похоже. Я коротко киваю, когда мужчина представляется. Первый раз, когда к нему обращались по имени, в памяти размыт, так что я уверена, что слышу это имя впервые. Как и информацию о том, что кретин Геллер мёртв. И не просто навернулся со скейта или пьяным въехал в столб, а именно убит. И, мало всего этого, я сама обвиняюсь в его убийстве. Я вскидываю брови в вопросе, с недоверием глядя на мужчину, как будто сейчас он может рассмеяться и сказать, что это у него такой юмор, а на самом деле я просто свидетель. Но, полагаю, на свидетелей наручники не надевают, так что, видимо, всё серьёзно. Детектив Сэвэдж снимает с меня наручники и я принимаюсь озадаченно соскабливать засохшую кровь со своих рук. Полагаю, все необходимые пробы они уже должны были снять.
- Значит, я убила его? - вскидывая брови в вопросе, уточняю я у мужчины. Я не помню этого. Хуже того то, что я не помню вообще ничего о вчерашнем вечере, об этой ночи, даже об утре. Какие-то короткие вспышки и в них только свет в глаза и звук сирен. Полагаю, память урывками начала возвращаться ко мне уже ближе к тому моменту как прибыла полиция, но я даже задержания своего не помню. Полагаю, я не сопротивлялась, потому, что я не чувствую ничего, ну... из ряда вон. Тело не болит, значит не пришлось бить меня шокером или заламывать руки. Я прежде не отключалась, наверное, не пила так много, а потому не знаю, какая я, когда не в себе.
- У меня нет своего адвоката, - поджимая губы, сообщаю я мужчине. Наверное, они есть у тех, кто уже нарушал закон или же имеет много денег в кармане. Такие люди любят, чтобы всё было схвачено. Я не имею отношения ни к тем, ни к другим, но вот первый пункт, очевидно, был нарушен. И меня даже немного злит, что я этого не помню. Это пугает. Что если меня посадят за убийство, которого я не запомнила? Почему я решила это сделать? Как вообще осмелилась на нечто подобное? И я буду сидеть, и, вероятно, ещё и не мало, это же убийство, как ни как, за то, что в моей памяти не отпечаталось. Это же просто бред!
- Я не знаю, - я пожимаю плечами, - я не уверена, - я шумно выдыхаю, потирая ладонями лицо и откидывая растрёпанные и запачканные кровью волосы назад, - я не помню, что со мной кто-то говорил. Если честно, последнее - это вчерашняя вечеринка. Я выпила, голова закружилась, так что я пошла прилечь в одну из комнат, а дальше как в тумане. Я без понятия, уснула ли я или вернулась веселиться к другим... я... нихрена не знаю, - я округляю глаза и начинаю нервно смеяться, чувствуя, как глаза начинает щипать.
- Я серьёзно это сделала? Я его убила?
Пытаюсь выдохнуть и успокоиться. Истерика ещё никому ни в чем не помогала. Так что я шмыгаю носом, вытираю глаза и пару раз хлопаю себя по щекам, прежде, чем уставиться на детектива во все глаза в попытке сосредоточиться на вопросах.
- Геллер... Пит был кретином, - я пожимаю плечами, - я его терпеть не могла.
Уверена, он уже знает об этом. Если он кого-то спрашивал - а это его работа - то знает, что мы постоянно ругались. Само собой, я не была исключением, он раздражал абсолютно всех, но все остальные почему-то не сидят в камере на допросе, так что уже и не важно, кому ещё он был неприятен.
- Он думал, что если он богат, то ему можно всё, - я пожимаю одним плечом, - думал, что если он подарит мне айфон или что-нибудь ещё дорогое, я с ним пересплю, - я вздыхаю, закатывая глаза, - он не был агрессивным, в том смысле, что он... не делал ничего такого, не распускал руки. Но язык у него был как помело.
Думаю, если бы я и в самом деле убила его, то я бы точно ему язык отрезала. Он отрезан? Потому, что если да, то я тут же поверю в то, что это сделала. В остальном - и если без шуток - то я не знаю, как так должны были сложиться обстоятельства.
- Я посылала его много раз, но он видимо надеялся взять измором. Я знаю, что не была единственной, кого он обхаживал, - я шумно вдыхаю и снова потираю лицо, облокачиваясь на стол и устремляя взгляд на детектива исподлобья.
- Он был на вечеринке. Ну, вчера. Подошел ко мне, опять со своими "потрясающими" предложениями. Я попыталась отвязаться, но он не уходил, так что мы повздорили, - я поджимаю губы, - после этого я выпила и мне стало не по себе... я не помню, правда не помню, что было дальше. Неужели я это сделала?

- Да... да, может, потом, - я рассеянно киваю головой не предложение детектива. Вымыть руки не помешает, да и вообще хотелось бы принять душ, чтобы смыть с себя все эти неприятные ощущения. Кажется, как будто вместе с кровью я могу смыть с себя это ощущение тревоги и того, что, возможно, я совершила нечто ужасное. Но, боюсь, это так не работает. Да и не решит проблему, так что руки определённо могут подождать.
- Я не знаю, - нервно пожимаю плечами, чувствуя постепенно нарастающую внутреннюю дрожь. Я не могу сказать, сделала ли я этого или нет, я этого не помню. И это жутко, потому, что я не могу настаивать на том, что я этого не делала. Это на меня не похоже, но можно подумать, что я знаю, как я веду себя, когда нахожусь в полной отключке. Разве кто-то вообще за такое может ручаться? В здравом уме, да даже изрядно пьяной я бы так не поступила. Но вчера я была не просто пьяна, вчера это было нечто... из ряда вон. Я ведь много выпить и не успела. Так какого чёрта вечер для меня закончился так рано, если очевидно, что он был более, чем насыщен на события? К тому же, весьма жуткие, а такое уж точно должно запомниться. Разве нет?
- А он мне нужен? - я блуждаю взглядом по комнате, время от времени возвращая его на мужчину. Ну, нужен, наверное, я же главная подозреваемая в убийстве. Просто мне всегда казалось, что адвокаты требуются только тем, кто виновен, а я себя такой не чувствую. И мне жаль, что, возможно, не смотря на это, я всё же совершила это преступление. Убила его. Пит Геллер - конченый мудак, я не стану исправлять себя для того, чтобы выглядеть лучше или потому, что он умер, я не вру, я и правда так думала. Но разве это повод убить его? Это звучит как какой-то бред. Да, он досаждал мне, но никогда не переходил границу. Я чувствовала себя не комфортно в его обществе, но я его не боялась. С чего мне на него нападать?
- Господи... - я шумно выдыхаю и потираю ладонями лицо, сползая ниже на стуле. Качаю головой. Как это может быть правдой? Моя жизнь была довольно спокойной и размеренной, никогда не случалось ничего подобного. Ничего, что было бы столь радикально и необратимо. Такое чувство, что это просто дурной сон и я вот-вот проснусь и пойму, что это всё было лишь сном, но что-то он не спешит закончиться.
- Что? - я чуть вскидываю брови в вопросе. Он думает, что дело может быть не в алкоголе. В духе того, что я совершила нечто настолько ужасное, что моя память предпочла это просто стереть? Так ведь бывает с людьми, а я такой же человек, как и все, хотя, конечно, каждый предпочитает считать себя уникальным. Но это не так.
- Нет... я не помню такого, - снова пожимаю плечами, - я не так часто пью... да, я хожу по впискам, если там много моих знакомых, но обычно я выпиваю пару коктейлей и на этом всё. Да и вчера я пила мохито... как после него может так отшибить память?
Да, я пью. Иногда. Но у меня нет проблем с алкоголем. И раньше на вписках, да и где-либо ещё, со мной такого не случалось. Ну, чтобы я просто забывала о нескольких часах своей жизни. То, что я могла убить Пита пугает меня не меньше, чем то, что я могла сделать это и даже не помнить. Потому, что полиция может доказать мою причастность и меня посадят, но как мне жить с мыслью о том, что я убила человека если я не знаю, по какой причине я вообще могла это сделать? Никто не считает тюрьму справедливым наказанием, даже те, кто постоянно нарушают закон. А я даже не помню, что я это сделала. Это же просто ужасно. Я не знаю, как я такое переживу. Наверное, и в самом деле стоит заткнуться и попросить вызвать хоть какого-нибудь адвоката. У меня не бедная семья, но, думаю, на адвокатах в деле, где всё настолько кристально чётко настроено против меня, мы попросту разоримся. Разве я могу так поступить с родителями?
- Нет, - я чуть поджимаю губы и качаю головой, - он же был... безобидный. Ну, придурок, конечно, конченый, но безобидный. Об этом знали все мои друзья и, уверена, женская половина из них получала подобные "предложения".
Возможно, кто-то с ним даже спал. Он ведь был симпатичным. Если бы не был таким мудаком, то ему определённо чаще бы "перепадало", но он был именно таким, крайне неприятной личностью, а потому ни его деньги, ни внешность уже ничего не решали. Не знаю, насколько нужно было нуждаться в деньгах или не уважать себя, чтобы принять его предложение, но не исключаю, что такое возможно в целом, потому, что, ну, как ни крути, некоторых подкупало его внимание и то, что он обещал за перепих, а едва ли он представлял собой нечто стоящее, как любовник. Мне кажется, такие не ходят за каждой юбкой и не орут налево и направо о том, как хороши. Такое поведение свидетельствует скорее об обратном. Но что я вообще в этом понимаю, если я даже с собой-то разобраться не могу?
Я сосредотачиваю взгляд на Хите и неуверенно киваю на его предложение.
- Да, воды, если можно, - прошу я мужчину. Нет, есть я сейчас точно не смогу. Кусок в горло не полезет.
- Вы можете позвонить моим родителям? Я не знаю... не знаю, что мне нужно делать, - я качаю головой и поджимаю губы, чувствуя, что всё, что мне хочется - это расплакаться.

- Ладно, - киваю я на слова мужчины. Полагаю, он прав. Раз уж если даже детектив говорит об адвокате, то он, очевидно, мне нужен. И это не может не расстраивать, потому, что мне кажется, что если бы я была не при чем, доказать это можно было бы и без постороннего участия. Но то, о чем говорит детектив Севедж заставляет думать, что я очень даже причастна к произошедшему. Всё сводится только к тому, что нужна будет верная линия защиты, чтобы смягчить приговор. Я что, сяду в тюрьму? Это как-то в голове не укладывается. Не понимаю. Как я могла так оплошать? Я, конечно, никогда не была кем-то сверх одарённым, кто радовал бы свою семью и о ком рассказывали бы всем и каждому, ставя в пример, но, тем не менее, я и не белая ворона, упоминать о которой стыдятся на семейных встречах. Я была середнячком. И вот теперь, очевидно, чаша весов решила качнуться и результат будет явно не в мою пользу.
- Мне же могут назначить государственного защитника? - уточняю я на всякий случай. Кажется, он что-то об этом говорил, и, думаю, это единственный подходящий мне вариант, так как я просто не могу заставить родителей тратиться на это. Они меня любят и я уверена, что они не поверят в то, что я совершила преступление. В беде меня не бросят, так что точно пойдут и наймут кого-то, кто явно будет им не по карману. Я же в их представлении комнатная девочка, мама до сих пор в ужасе, что я живу отдельно, так что сложить этот образ с тем, что я могла бы кого-то лишить жизни - невозможно. А значит нужен не какой-нибудь там адвокат, а самый хороший. Они возьмут кредит, заложат дом или выкинут ещё какую-нибудь подобную глупость. Адвокат навешает им на уши лапши на тему того, что в итоге все траты компенсируются, так как я смогу подать ответный иск об эмоциональной травме, полученной во время расследования, о том, что моя репутация была разрушена (а она будет, несомненно) и что-нибудь подобное. И они поверят, потому, что им будет необходимо в это верить. По итогу только всё пойдёт совсем не так. Я сяду, а они разорятся. И они будут убиты горем и злы, а я... совершенно точно не хочу всего этого. Нет, уж если и адвокат, то самый простой, тот, на кого не придётся тратиться. Я всё ещё хочу думать, что если вдруг каким-то чудом это окажется ошибкой и я всё же буду не при чем, то это выяснится само собой, но в остальном, я не настолько уверена в своей непричастности, чтобы позволить родителям тратить на доказательство моей невиновности свои сбережения. Я действительно очень боюсь их подвести и та информация, что есть говорит слишком уж красноречиво не в мою пользу. Я ничего не помню, сидела в луже крови с ножом в руке. Если я не была причастна, то какого чёрта я делала там в таком виде? Зачем взялась за нож? Это не похоже  на то, что можно сделать невзначай. Голова пухнет ото всех этих мыслей. Очень хочется просто свернуться калачиком и плакать до тех пор, пока проблема не решится сама по себе, но я понимаю, что этого не будет.
- Но я не... я не чувствую ничего такого, - я пожимаю плечами, после некоторого замешательства заглядывая за край топа. Оттягиваю юбку немного вверх, чтобы взглянуть на бёдра, - никаких синяков, бельё на мне и оно цело. Я думаю, если бы кто-то делал что-то против моей воли я бы это заметила, да и, ну...
Хочу сказать о том, что помнила бы, если бы у меня был секс, но я ничего не помню, так что в данном случае это вообще не аргумент.
- Зачем кому-то опаивать меня и потом этим не воспользоваться? - вскинув брови в вопросе, уточняю я.
- Разве что это было предназначено не мне, - я пожимаю плечами и качаю головой. Просто предположение, которое вообще ничего не даёт. Ну, иначе зачем это было? Я действительно не вижу смысла накачивать меня и не пользоваться ситуацией. Возможно, хотели опоить какую-то другую девушку, а в итоге я перехватила чужой бокал, там ведь был "общий стол", толпа народу, так что не исключено, что произошла какая-то путаница. И, в таком случае, наверное, это даже хорошо. Потому, что в этой моей глобальной неудаче есть хоть какой-то плюс: кому-то удалось избежать изнасилования. Жаль, что это вообще никак не проясняет ту ситуацию, в которой оказалась я сама.
- Не знаю, - поджимая губы, отвечаю я на слова мужчины, - могу просто составить список тех, кто был на вечеринке... из тех, кого я узнала, - предлагаю я детективу. Ну, откуда мне знать, кого надо опрашивать в первую очередь? Или он говорит о тех девушках, которых, помимо меня доставал Пит? Так у них тут листочков не хватит, чтобы я их всех перечислила. Но не все из них были на вчерашней вечеринке. Я напишу их, уточню, что Геллер оказывал внимание и им тоже, но это максимум, что я в состоянии сделать, и, боюсь, мне самой это не сильно поможет. Я отвечаю на вопросы потому, что, надеюсь, что в итоге мне хоть как-то зачтётся сотрудничество с полицией, потому, что да, я, с ужасом, начинаю настраиваться на то, что меня неизбежно посадят, так что в моих интересах сделать всё, что возможно, чтобы смягчить условия.
- Спасибо, - благодарю я мужчину, прежде, чем открыть бутылку и начать пить. Залпом выпиваю больше половины, не останавливаясь до тех пор, пока, кажется, меня не начинает от этого тошнить. Шумно выдыхаю, утирая губы тыльной стороной руки и неуверенно беру телефон. Номер-то я помню, просто не представляю, как им об этом сообщить. Мам, пап, кажется, я кого-то убила. Вы только не переживайте. Так, что ли?
- Да... да, конечно, я понимаю, - киваю я детективу. Я набираю номер и прикладываю трубку к уху, напряженно слушая гудки, а затем мне приходится несколько раз попытаться начать разговор о том, что произошло, потому, что, очевидно, у мамы какие-то невероятно важные новости, которые просто невозможно не рассказать именно сейчас, когда мне нужно с ней поговорить. Я вздыхаю и кладу трубку, не дослушав.
- Простите, - поджимаю губы, - она всегда очень разговорчива. Я попробую позвонить отцу.
Наверное, стоило сразу позвонить ему, он всегда был лучшим слушателем, нежели она, но ведь мама обидится, если я не позвоню ей. Тем не менее, я пыталась и сейчас не та ситуация, когда я могла бы её бесконечные истории про её подруг и их детей и внуков выслушивать. Так что я дозваниваюсь до отца, прошу его не переживать, но предупреждаю, что новости у меня не из приятных. Рассказываю ему о том, что я участке, что я не помню, что произошло, но, похоже, я могу быть замешана в убийстве, и что мне нужен адвокат. Прошу его не тратить деньги в пустую и обратиться к государственному, предупреждаю, что откажусь от услуг адвоката, если он пришлёт платного, снова прошу его не переживать, говорю о том, что со мной обращаются хорошо и что я в порядке, а затем, наконец, кладу трубку.
- Полагаю, теперь вы отведёте меня, ну... в камеру? - вскинув брови, уточняю я у Хита, снова поглядывая на свои руки. Их всё ещё нужно отмыть.

Слушаю его и чуть заметно киваю. Да, наверное, так тоже могло произойти. Могло же? Просто не могу в эту картинку вписать ни Пита, ни себя саму. Как бы сильно он меня ни раздражал, он никогда не казался агрессивным. Навязчивым, может, даже тупым - это да, какими только словами я его про себя, да и вслух ни называла, но в их числе никогда не было "насильника". Да и нож... я была в спальне. Откуда нож в спальне? Выходит, взяла его с собой. Не попросила же его подождать меня в комнате, пока я за ним схожу. Почему не лампочка какая-нибудь, не статуэтка, которую я могла бы взять с полки? Почему именно нож? Я словно ждала этого нападения и на него ответила крайней мерой. Понимаю, что я была пьяна и ни черта не помню, но сейчас мне сложно представить обстоятельства, в которых бы всё нормально сложилось в единую картинку и при которых это была бы именно защита, а не продуманное нападение.
И, вместе с тем, а зачем мне это делать? Неужели наркотики - если они вообще были подмешаны - так сильно изменили моё сознание, что в тот момент мне казалось, что нет ничего странного в убийстве? Даже думать об этом жутко.
- Я не... не знаю никого, кто был бы на это способен, - я качаю головой, - мама учила не связываться с плохими ребятами, так что те, кого я знаю, как максимум курят травку, но это не равно убийству человека, - я нервно смеюсь и поджимаю губы. Нет, у меня ни единой идеи.
- Но я... я поговорю с адвокатом, - пару раз киваю, - возможно, я просто не вижу всей картины целиком.
Да даже не "возможно", а точно, потому, что как я могу видеть картину целиком, если у меня нет деталей к основной её части? Похоже, мне пора заткнуться и хорошенько подумать. Я привыкла, что в моей жизни всё хорошо, что не бывает каких-то таких... серьёзных осложнений. Я смотрела на всех через свою призму полного спокойствия и безопасности, но ведь не все живут так же хорошо, а и я, и я не всех людей из своего окружения знаю досконально. Выходит, они меня тоже не знали, раз уж я оказалась способна на нечто подобное, пусть даже и в качестве самообороны. Вот только... где же следы нападения? Где доказательства того, что на меня напали? Я боюсь спрашивать у детектива. Он кажется хорошим человеком, не давит на меня, не пытается выбить признание. Но что если я обращу внимание на то, что на мне нет никаких синяков и он изменит своё мнение? Не хочу, чтобы он передумал. Возможно, конечно, он и сам это заметил, он же детектив, как ни как, но мне жутко спрашивать. Я и так буквально на грани и в условном состоянии покоя меня поддерживает только то, что на меня никто не давит и не кричит. Хотя, возможно, я вполне заслужила такое отношение.
- Да... да, спасибо, - киваю я мужчине, поднимаясь из-за стола. Мне не нравятся перемены. Комната допроса - сомнительное место, но в ней мне было как-то спокойнее. А вот идти куда-то, где я либо окажусь в камере с другими преступниками, либо совсем одна, мне не хочется. Меня ни тот, ни другой вариант не устраивает.
Я молча следую за детективом Севеджем. Чувство, как будто меня оглушили и я всё никак оклематься не могу. В ушах звенит, голова кругом, во рту снова пересохло. Идиотское состояние. Мне определённо не нравится ощущение того, что я могла сделать что-то и даже не запомнить.
Когда мы заходим в туалет, я направляюсь к раковине. Включаю воду и начинаю отмывать руки. Я тру и тру, а такое чувство, что кровь буквально впиталась в мою кожу и что сколько бы я тут ни простояла, руки всё равно не станут чистыми.
Набираю воды в ладони, чтобы умыться. Замечаю капли крови и на шее и на лице и на одежде. Начинаю плакать. Даже не понимаю в какой момент, просто комната начинает расплываться. Я шумно втягиваю носом выдох и тяжело выдыхаю, чувствуя, что мне не хватает кислорода. Я хватаюсь руками за раковину, чтобы удержать равновесие. Пытаюсь себя успокоить, взять в руки. Не хватало ещё тут истерику устроить. Но чем сильнее я пытаюсь себя унять, тем сложнее сдержать слёзы, так что в итоге я просто опускаюсь на колени, всё так же продолжая держаться руками за бортик раковины, чувствуя, как меня трясёт. Я хочу остановиться, хотя бы для того, чтобы сказать, что сейчас я прекращу, но выходит только какое-то невнятное мычание. Чувствую себя разбитой. Моя жизнь всегда принадлежала мне, а теперь от меня практически ни черта не зависит, и, чёрт подери, неужели я и правда убила человека?

Я чуть поджимаю губы и киваю. Да уж, скрывают - не то слово. Я вот от себя самой умудрилась скрыть, на что я, оказывается, способна. Понимаю, конечно, что детектив говорит не о том, что совершается в состоянии беспамятства, а о секретах, которые люди предпочитаю прятать поглубже в шкаф, но всё равно. Мне отчего-то казалось, что если я в сознательном состоянии на такое не способна, то и в бессознательном ничего подобного бы не сделала. Знала бы, насколько я ошибаюсь, и, может, вообще не пила бы, от греха подальше. Хотя, честно говоря, всё ещё не уверена, что дело было в выпивке. Ну, не уносило меня никогда с такой скоростью с такого малого количества. Но что если результаты, которые выдаст лаборатория полиции будут неутешительными для меня? Что если кроме алкоголя в моей крови вообще ничего лишнего не обнаружат? Я не знаю, что тогда буду делать. Как вообще жить с этим? Никогда не задумывалась о том, как буду чувствовать себя, если вдруг отниму чью-то жизнь. Я могла говорить о подобном разве что в формате шутки, но всерьёз - никогда. В целом, подобные мысли меня не занимали. И так странно вдруг осознать, что это настолько выбивает из колеи, что даже если бы не полицейский участок, я бы всё равно едва ли смогла жить дальше так, словно ничего и не было. За что мне всё это, а? Я не слишком-то верующий человек, но сейчас этого явно недостаёт. Может, было бы тогда кому задать этот вопрос.

Как минимум, сейчас мне нужно прийти в себя. Я ничего не могу решить. Мне нужно дождаться адвоката. Или отца. Он ведь сюда приедет? Я надеюсь, что да. Мне нужно с кем-то поговорить. А прежде всего перестать рыдать, потому, что это ничем не поможет. Не говоря уже о том, что мне попросту стыдно перед детективом за своё поведение.
Тем не менее, он, похоже, не видит в этом того, за что меня стоило бы ругать. Я отпускаю руки, когда чувствую, как он обнимает меня. Сейчас мне так тошно, что вообще не до того, чтобы задумываться над тем, уместно ли такое поведение или нет. Я просто разворачиваюсь и обнимаю мужчину, прижимаюсь к нему, противовес к его словам начиная плакать только сильнее. Мне нужно, чтобы кто-то меня обнял и пообещал, что всё наладится. Вот только я не представляю как, если то, в чем меня подозревают - правда. И я сейчас даже не о тюремном сроке, хотя, уверена, я ещё вволю успею напереживаться из-за этого и того, как на мне отразится срок в личном деле, как я всё это переживу. В первую очередь я о том, как мне жить с собой в ладу, зная, что я отняла у человека жизнь. Я никогда не питала симпатии к Питу, но я не желала ему смерти. И вот, пожалуйста.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде, чем я всё же успокаиваюсь. Кажется, у меня просто заканчиваются силы плакать. Я затихаю, и, наконец, отпускаю детектива, поднимая на него виноватый взгляд.
- Простите, - я поднимаюсь на ноги и снова тянусь дрожащими руками к раковине. Умываюсь, а затем киваю, говоря, что я готова.
В камере я просто ложусь на кровать и отворачиваюсь к стене, закрывая глаза и надеясь на то, что усну. В идеале так, чтобы проснуться и понять, что ничего из этого не было. Но сон не идёт, так что я довольно долго ворочаюсь. И, кажется, только-только начинаю задрёмывать, когда дежурный будит меня, чтобы отвести в комнату к адвокату.
Там я пытаюсь собрать мысли в кучу и объяснить, что произошло, по крайней мере сперва ту часть, которую я точно помню, а затем вторую, которая известна мне только со слов полицейских. Адвокат выглядит спокойным и уверенным, вот только что-то мне это чувство не передаётся. Затем я возвращаюсь в камеру и уже к середине следующего дня меня выпускают под залог и подписку о невыезде.
Я отправляюсь домой, чтобы продолжить лежать уже там. Не могу найти в себе силы на то, чтобы поговорить с родными или увидеться с друзьями. Кажется, время словно замерло и я нахожусь в подвешенном состоянии, ожидая, пока эта ситуация разрешится. Я помню, что сказал детектив. Он во всём разберётся. Хочется, чтобы это случилось поскорее. Уж если я виновата, то пусть так. Пусть меня посадят, пусть накажут за то, что я сделала, даже если я этого не помню. Кажется, от этого может стать хотя бы немного легче. А, может, я и ошибаюсь. Я устаю лежать. И, кажется, забываю о том, как спать. Просто лежу, То глядя в потолок, то с закрытыми глазами. Едва нахожу в себе силы подняться с постели. Всё вокруг как будто остановилось.

Я не слежу за происходящим в прессе, даже не пытаюсь выяснить, пишут об этом где-то или же дело ускользнуло от пристального взора общественности. У меня нет сил на общение с друзьями и родителями. Не знаю, почему эта новость далась мне так тяжело, мне ведь Пит абсолютно не нравился, даже немного. Ну, бывает такое, что ты вроде как не собираешься отвечать взаимностью на чьи-то ухаживания, но внимание тебе всё равно льстит. Так вот не льстило, не капельки, только раздражало. И всё равно от этого было ужасно тошно. Хотя, полагаю, куда больше меня выбила из колеи не его смерть, а то, что, возможно, я имела к этому непосредственное отношение. Я всё ждала, что полиция появится возле моего дома, наденет наручники и увезёт меня в тюрьму. Наверное, мне бы даже полегчало, если бы это случилось.
Так что когда в какой-то из дней я услышала звонок в дверь, а после была вынуждена выглянуть в окно - потому, что родителей не было дома и человек продолжил звонить - и увидела детектива, с которым разговаривала в участке, я успела решить, что всё, вот оно, за мной приехали. Я сильно нервничала, открывая ему дверь, однако детектив Сэведж почти сразу дал понять, что мне переживать не о чем. Я пригласила его в дом и пока он рассказывал на удивление хорошие новости, заварила чай. Я стала расспрашивать его о том, кто стал новым подозреваемым, как они его нашли, уверены ли, что я не имею к этому отношения. У меня было море вопросов и мне хотелось задать их все. К счастью, Хит не спешил уйти, так что, в какой-то момент чай сменился чем-то покрепче, а разговор затянулся. Наконец, мне стало полегче. Я могла перестать думать о том, что беспокоило меня в последние дни - или недели, не знаю - и расслабиться. Хотелось даже расплакаться от радости. Меня переполняли эмоции, и, возможно, ещё и алкоголь, потому, что я сделала то, что в трезвом уме едва ли себе бы позволила - я поцеловала мужчину. Он был со мной вежлив, когда меня задержали, не пытался давить на меня, не повесил на меня вину, хотя много кто на его месте поступил бы именно так, потому, что, на первый взгляд, именно я была виновна в убийстве. Достаточно было просто заставить меня дать показания и всё, дело с концом, даже ничего проверять бы не стали, а я бы уже сидела за решеткой. Но он так не поступил, он докопался до правды, и, наконец, он принёс мне хорошие новости, избавив меня от чувства вины. Так что я была безумно ему благодарна и рада его видеть. Обычно я так не делаю, не прыгаю в постель к едва знакомым мужчинам, но это было совсем другое.
Не знаю как, но между нами завязались отношения. Я воспряла духом. Выбралась из постели, больше не лежала днями напролёт глядя в одну точку. Я вернулась к жизни. Родители были рады этим новостям, хотя для них, в сущности, ничего не изменилось. Просто вернулось в норму. Я не стала говорить им о связи с детективом. Зная, как серьёзно мама воспринимает это, не хотела, чтобы она начала смущать Хита и интересоваться о том, когда свадьба и внуки. Для меня это не важно. Я не заглядывала так далеко. Мне просто было приятно проводить с ним время, большего и не требовалось.
Я начала немного переживать, когда пришли новости о суде над Трентом Миллстоуном. Убийцей Питера. Тем не менее, я знала, что всё будет в порядке. Ещё спокойнее мне стало, когда я увидела в зале суда Хита. Я улыбнулась ему и подмигнула, усаживаясь на своё место. Полезла в телефон, чтобы написать ему сообщение, но он не смотрел его. Я написала ещё парочку, подумав о том, что, возможно, он не почувствовал вибрацию сразу, а затем решила, что он слишком серьёзно относится к процессу и не станет читать мои сообщения в суде. И правильно. Приложенные к сообщению фотографии точно были не для всеобщего обозрения. Затем сообщили о том, что суд идёт и я отключила мобильный.
Меня подготовили заранее, так что я знала, как отвечать на вопросы. Процесс был утомительно долгим, но в итоге всё подошло к концу. По крайней мере для меня. Я вышла из зала, поспешив за детективом, чтобы нагнать его уже у выхода из здания.
- Решил уйти без меня? - уточняю я у него, обнимая со спины и целуя в щёку.
- Отлично выступил, - я становлюсь перед ним, поправляя его галстук и растягивая губы в улыбке.
- Надеюсь, никаких срочных дел не появилось? У нас столик на семь в "корабле", - напоминаю я мужчине и тянусь к его губам, чтобы поцеловать. Он был таким серьёзным на слушании! Это чертовски возбуждает.

Всё же, я ожидала немного не такой реакции. Ну, может, не думала, что он меня тут на руки поднимет, станет кружить и кричать на всё здание о том, что у нас любовь, но всё-таки рассчитывала на какой-то более тёплый приём.
- Теперь я мисс Дэй? - вскинув брови и усмехнувшись, уточняю я у него. И чего вдруг так официально? Ещё и поцеловать не дал. Это вообще ни в какие ворота!
- Вчера я была просто Фиона, - я изгибаю одну бровь, и, вздохнув, убираю руки за спину. Недовольно надуваю губы, и щурюсь, пристально глядя на мужчину. Нет, это определённо не спроста. Он не стал бы валять дурака, а значит что-то задумал. Осталось только понять, что именно. Вариантов не так уж и много, и, думаю, у меня есть кое-какие соображения на этот счёт.
- Ладно, - я сдержанно улыбаюсь, - в здании суда мы едва знакомы. Я поняла, - я подмигиваю мужчине.
Ну, вроде как, я не преступница, а потому нет ничего криминального в том, что мы встречаемся. Но, конечно, Хит серьёзно подходит к своей работе, стоило догадаться, что он будет против раскрывать наш роман для своих коллег, тем более в суде. Это я понимаю, в отличии от последовавших вопросов.
- Это какая-то игра? - немного озадаченно уточняю я у мужчины и улыбаюсь.
- Притворимся, что мы не знакомы? Если это игра, то он чертовски убедителен. Впрочем, он же коп, ему нужно уметь быть убедительным, хотя я бы сказала, что по нему оскар плачет.
Да и, как ни крути, каких-то особых извращений я за ним не заметила, но некоторые любят ролевые игры, и, в целом, я бы поддержала, стоило просто предупредить. Наверное, если без предварительного обсуждения, то получится более натурально, что ли. Но лучше бы сказал. Я бы отказываться не стала. Почему нет? Это ведь не что-то из ряда вон.
- Хорошо, - поджав губы и пару раз кивнув, соглашаюсь я с тем, что мужчина решил не озвучивать. Я ему это, конечно, припомню. Не люблю, когда меня вот так ошарашивают, но сейчас я готова подыграть, чтобы всё не испортить. Невольно оглядываюсь вокруг. Может, это и игра, конечно, но следующая мысль, которая приходит мне в голову и на которой я совершенно не хочу зацикливаться - это то, что у него есть кто-то ещё. Жена, об отсутствии которой он соврал, ведь знал, что я не коп и мне не проверить, или ещё одна любовница, и что ему не хотелось бы, чтобы она нас застукала и поняла, что не единственная. Очень надеюсь, что это не так, потому, что тогда нашим отношениям конец, а я не хочу всё портить. Хит мне и правда нравится. Эти месяцы - лучшее, что случилось со мной за последние годы. Все мои предыдущие парни были полными придурками. Так что, думаю, мне стоит немного поубавить свою паранойю. Я ведь его знаю. Он бы так со мной не поступил. Он и правда хороший парень.
- Ну, что, - я поворачиваюсь на одной ноге из стороны в сторону, не в состоянии  скрыть хитрую улыбку, - где встретимся... мистер незнакомец?
Ну, в суде не так много вариантов, как я понимаю. Так что, полагаю, скорее всего, это будет туалет. Ну, если прямо очень повезёт, то какой-нибудь кабинет, в случае, если Хит кого-нибудь из работников знает и попросил помещение на пол часа. Но туалет, в целом, тоже сойдёт. Совершенно не подходящее место, есть риск быть застуканными, очень возбуждает. И почему мы ещё не попробовали это раньше?
Может, он наконец-то решил мне довериться и рассказать о том, что ему нравится? Зря переживал, мог бы сказать и раньше, меня бы такое уж точно не спугнуло.
- О, не говори, - я улыбаюсь, отступая на пару шагов назад, - сама догадаюсь.
Конечно, лучше бы было, если бы он дал мне какую-то подсказку, но раз не ведёт меня никуда, значит не кабинет. Скорее всего на этом этаже. В женский туалет он не зайдёт. Как ни крути, женщина в мужском туалете - повод для шуточек и сплетен, а вот мужчина в женском - это скандал и обвинения в домогательствах. Немного двойных стандартов в действии. Так что это мужской туалет. Не то, чтобы угадать было сложно, и всё равно мне было бы приятно, если бы он похвалил меня за смекалку. Но, думаю, очень скоро именно так и будет. И у него наверняка припасены аргументы получше, чем "какая ты молодец".

- Угу, - чуть поджимая губы, отвечаю я, - и вчера, и позавчера... ты меня с первого дня по фамилии не называл.
Нет, конечно, если ему так больше нравится, то ради бога. Но что-то мне подсказывает, что дело не в этом. Вот только если суть не в какой-то сексуальной игре, то в чем же тогда? Просто не может появиться со мной вместе в суде, как мой парень, потому, что он расследует это дело? Это вынуждает его держаться так отстранённо и официально? Вполне вероятно. Но мог бы предупредить заранее, да и сейчас достаточно было бы шепотом об этом сообщить, я бы всё поняла и не стала распускать руки. Но нет, вместо этого Хит ведёт себя так, словно не понимает, о чем я вообще говорю. Честно говоря, это сбивает с толку и даже немного расстраивает. Он же не задумал меня бросить? Не понимаю, с чего бы, у нас ведь всё просто отлично. Но даже если и так, я думала, что он достаточно взрослый и сознательный человек, чтобы сказать об этом прямо, а не притворяться, что между нами вообще ничего не было.
- И всё? Просто "не не знакомы"? - вскидывая брови, уточняю я у него. Что вообще происходит? Я не понимаю. И мне это совершенно не нравится. Чувствую, как недоумение и растерянность начинает мешаться с обидой и злостью. Если это и правда какая-то дурацкая шутка, то ему стоит заканчивать, потому, что мне ни черта не смешно и я не понимаю, какие цели он преследует.
- Господи, да откуда я знаю где ты решил заняться сексом?! - искренне недоумённо уточняю я, хотя у меня уже начинают появляться сомнения на этот счёт. Я ведь решила, что это часть любовных игр, но он словно ни сном, ни духом об этом. Ладно, пусть так, значит, дело не в сексе. А в чем вообще тогда?
- Кофе ты от меня не отделаешься, - заверяю я мужчину, в раздражении запахивая пиджак плотнее. Надела симпатичную блузку с вырезом, думала, он оценит: одновременно и сексуально и строго. А ему, похоже, вообще плевать. Нет уж, про секс может забыть, сегодня уж точно ни черта не будет, даже если прямо сейчас перестанет дурачка валять, а у меня нет ощущения, что он собирается прекращать. Опять меня "мисс Дэй называет". Я его девушка, блин. Что за формальности?
Я иду за ним, не говоря ни слова, пока мы не доходим до кафе. Если честно, жду, что он заговорит первым, и, желательно, начнёт с извинений и объяснений того, почему так себя повёл. Но нет. Мы приходим, садимся за столик, заказываем кофе, он начинает говорить... и опять та же пластинка! Я всплескиваю руками, недовольно фыркаю и скрещиваю их на груди. Мне от возмущения попросту сказать нечего.
- Фиона, - настойчиво поправляю я его, - завязывай уже. Конечно, со мной всё прекрасно. Было, по крайней мере, до тех пор, пока ты не стал делать вид, что мы едва знакомы. Как тебе надо потрахаться - так я Фиона. А если я хочу, то мисс Дэй и "я не понимаю, что происходит". Думаешь, после этого что-нибудь будет? - я вскидываю брови в вопросе, всем своим видом желая показать, что нет, ни черта он не дождётся.
- Мне вообще-то казалось, что мы стадию со знакомством уже прошли и у нас вроде как отношения. Ну, ладно, может, мы это и не обсуждали, и это я решила, что у нас нечто особенное, а для тебя это был просто секс, - я пожимаю одним плечом. Ладно, неприятно, на самом деле действительно очень неприятно, но это я ещё хоть как-то могла бы понять, уж точно лучше чем то, что он делает сейчас.
- Но, господи, Хит, неужели так сложно было просто сказать, что между нами всё кончено? Тебе надоело, я не знаю, нашел себе кого-то поинтереснее. Я же взрослая уже, я пойму. Ну, может, попсихую чуть-чуть, но ты не моя собственность, я бы не стала за тобой бегать и мешать тебе встречаться с кем-то ещё, - я поджимаю губы, чувствуя, что от обиды хочется тупо расплакаться. Или дать ему по роже. Не знаю, что больше, если честно. Не думала, что он со мной так поступит.
- Ты мне нравишься, правда. Очень нравишься, но если это не взаимно... ладно, чёрт с ним, просто скажи это по-человечески. Только не притворяйся, что ничего не было, - прошу я его, шмыгая носом, - и фотки мои из телефона удали. И я пойду.

- Ну, да, конечно, спутала тебя с соседом, - поджимая губы и пару раз кивая головой, с сарказмом отвечаю я мужчине. Со зрением у меня, вроде как, всё всегда было в полном порядке, да и сейчас не жалую. Более того, я полностью уверена в том, что смогу отличить своего парня от другого человека. Был уверена. У него там часом брата близнеца не завалялось? Ну, просто если дело не в этом, то я даже не представляю в чем. С чего он вдруг упёрся в то, что мы едва знакомы и между нами ничего не было?
Хмурюсь ещё больше, когда он просит меня притормозить. С чего это вдруг? Не нравится, что я недовольна? А нечего было прикидываться, что память отшибло, хотя вот теперь он настаивает на том, что с памятью у него всё в порядке, но я всё равно порю какую-то чушь. И раз я уверена в том, что то, что я говорю - правда, значит он врёт. Ну, а что тут ещё может быть?
- Да пожалуйста, - фыркаю я, доставая телефон и открывая переписку. Нет, всё на месте, как и было пол часа назад.
- Хочешь сказать, что это не твой номер? - вскинув брови в вопросе, уточняю я у Хита, прежде, чем протянуть к нему свой мобильный. А там всё есть. И переписка, и даты, когда и где мы договаривались встретиться, и те самые фотографии, которые я упоминала, и которые, как он уверяет, он никогда не видел. Не мог не видеть! Он же мне на сообщения отвечал. А раз отвечал, значит, получал то, что я ему присылала. Не знаю, конечно, на кой чёрт ему это, у него в телефоне должно быть ровно то же самое, но раз уж настаивает, то пожалуйста, мне не жалко. Интересно даже, что он там планирует найти и как будет выкручиваться, потому, что я чувствую, что мужчина серьёзно настроен на то, чтобы убедить меня в неправдоподобности моих слов. Но ни черта у него не получится!
- Да, в тот день мы виделись, - я тяжело вздыхаю и закатываю глаза. Опять двадцать пять. Как будто ничто из того, что между нами было после этого он вообще в расчёт не берёт. Глупая какая-то позиция. Сказал бы уж сразу, что вообще знать меня не знает, нет, он как-то выборочно что-то помнит, что-то нет. Разве можно терять память фрагментами? А его по голове не били? Надо бы поинтересоваться, профессия у него всё-таки опасная, мало ли по голове стукнули? Слышала, бывают разные виды амнезии, в том числе и такой вариант, когда пострадавший забывает исключительно какие-то личные моменты. Звучит бредово, конечно, но если он уверен в том, что говорит правду, и я тоже в этом уверена, значит, объяснение должно быть крайне нестандартным! А тарелки летающие он не наблюдал? Серых или зелёных человечков не видел? У меня кончаются варианты.
- Мы разговорились, - я пожимаю плечами, - я пригласила тебя на чай, после чая было кое-что покрепче, я тебя поцеловала и ты мне ответил. Ну... мы переспали, - рассказываю я, хотя, если честно, вообще не понимаю, какого чёрта я должна объяснять такие вещи тому, кто принимал непосредственное участие. Но раз уж сегодня такая пьянка, ладно, мне не жалко.
- Я написала тебе через пару дней, спросила, не хочешь ли увидеться снова. Ты пригласил меня к себе, ну и... в целом как-то так всё и было. Мы время от времени списывались по телефону, в основном, чтобы договориться о встрече. И, я знаю, конечно, для того, чтобы называть это отношениями не помешало бы, конечно, время от времени ходить в какие-нибудь рестораны или кино, но я считаю, что если я с кем-то сплю, то это уже и есть отношения. Но пусть будет просто секс. Только не надо опять про то, что его тоже не было, - я вздыхаю и облокачиваюсь на стол, подпирая голову одной рукой. Исподлобья гляжу на Хита грустным взглядом. Его вообще хоть чем-нибудь пронять можно? Потому, что мне не нравится то, что происходит сейчас. К чёрту посиделки за кофе, я вполне могу обойтись и без этого, и без цветов и без других атрибутов, лишь бы он не делал вид, что я ему вообще никто.
- Я понимаю, честно, - поджимая губы, произношу я, - ты взрослый человек, у тебя серьёзная работа, и то, что со мной это не серьёзно. Я же не жду, что ты мне предложение сделаешь, мне просто нравится проводить с тобой время.
Да, я понимаю, что я в него влюблена, и что, как оказалось, с его стороны это совсем не так, но когда он делает вид, что ничего не происходило вовсе - это ещё больнее, чем если бы он сказал, что для него это был ничего не значащий секс. Потому, что мне не нравится, что я словно и не существовала для него вовсе. Ну, нельзя же так!

Кажется, если бы я выпивала по стопке каждый раз, как за эту встречу он говорит о том, что что-то не знает, не помнит или я поняла не верно, я бы уже давно была пьяна в дрова. У меня скоро глаз дёргаться начнёт. Ну, как же спутала? А сейчас чего не путаю? Вон, в углу зала сидит ещё какой-то бородатый мужик, что же я не решила, что столиком ошиблась и не побежала к нему? Может, потому, что со зрением у меня всё-таки всё в порядке? Да и обидно, как ни крути, звучит то, что я могла перепутать. Типа, переспала черт знает с кем? Ну, ладно, лицо не разглядела, предположим, но так, чтобы и в постели не понять, что это был совсем другой человек? Нужно перестать всерьёз размышлять над тем, что он говорит, потому, что, кажется, Хит затеял меня просто с ума свести.
- Ну, да, делать мне больше нечего, - издав недовольное "пфф" отвечаю я мужчине и забираю телефон обратно. Верчу переписку выше, проглядываю её, но нет, всё на месте. Чуть щурю глаза, поднимая взгляд на Хита. У него со зрением всё в порядке? Он либо очень убедительно врёт, либо со зрением и в самом деле беда, потому, что как можно не заметить, что пишет не один профиль - невозможно. Я ожидала того, что он скажет, будто бы я переписывалась и в самом деле с кем-то другим, ну, типа под дурочка закосит, но нет, он настаивает на том, что я якобы сама с собой болтала, а значит дурой тут опять выхожу именно я. Не нравится мне этот разговор. Мало того, что несёт какую-то чушь, так ещё и убеждает меня в том, что чушь несу я. Странное какое-то, очень не комфортное ощущение от этой беседы. Может, стоит уже закругляться? И пошел бы он со своими фокусами куда подальше? Едва ли от человека, считающего подобные шутки нормой, я добьюсь нормальных ответов и нормальных отношений уж точно. Да и нужно оно мне всё после этого? Всё, попыталась, не вышло, надо остановиться, сохранить хотя бы остатки собственной гордости, потому, что, кажется, ещё немного и я просто проломлю дно. Никогда за парнями не бегала, не думала, что до такого докачусь. Он мне чуть ли не прямым текстом говорит, что я ему не интересна, а я всё пытаюсь переубедить его. Хотя лучше бы вот именно что прямым текстом и сказал. Честное слово, быстрее было бы. Я же не тупая, просто неприятно такое отношение.
- Да я тоже не понимаю, о чем ты говоришь, - качнув головой и поджимая губы, отвечаю я мужчине, убирая телефон обратно в сумочку. Недовольно щурю глаза, устремляя взгляд на Хита. Чего он добивается? Всё, я сдалась, больше не собираюсь убеждать его признавать, что между нами было, я готова уйти и оставить его в покое, что ещё ему надо-то? Разве он не этого добивался своим идиотским поведением?
- Какое тату? - закатив глаза, я тяжело вздыхаю. Не убедил, вот вообще. Тату можно сделать, а так, чтобы не выглядело свежим, можно сделать переводилку обычную. Есть же варианты татуировок на пару месяцев, хной и чем-то подобным. Я не эксперт, так что разницы между постоянной и временной не замечу, так что сомнительный какой-то способ доказать мне, что между нами ничего не было. Чувствую, что веко и в самом деле начинает дёргаться, поднимаясь на ноги и уверенным шагом приближаясь к мужчине. И, вместо того, чтобы ответить на поставленный вопрос, задираю его рубашку, уставляясь на шрам на животе. Протягиваю руку, чтобы коснуться рубцовой ткани, хмурюсь, ощупывая вокруг и ища за что зацепиться, чтобы снять то, что налеплено. Если это грим, то, очевидно, на всё тело. А так вообще возможно? А если возможно, то откуда у детектива деньги на такие фокусы только ради того, чтобы менять развести?
- Его не было... - негромко произношу я, отходя от мужчины и оседая на стул в полном бессилии. Уставляюсь на шрам и смотрю на него до тех пор, пока он не поправляет одежду.
- Не понимаю, - я чуть вскидываю брови, качая головой. Он не новый. Ну, точно не вчера или пару дней назад появился. Да и мы виделись пару дней назад, не было никаких шрамов. Так откуда он мог там появиться? Неужели... неужели я и правда его с кем-то спутала? Но с кем, чёрт подери? Я тянусь к сумочке, какое-то время сражаясь с молнией - руки становятся неуправляемыми - чтобы достать телефон и открыть переписку.
- Тут только что был номер... человек был. Там были ваши сообщения, - негромко произношу, поднимая взгляд на мужчину, - что всё это значит? Куда делась переписка? Если я не общалась с ним, не общалась ни с кем, то кто приходил? И кто бы узнал, что нужно прийти, если все сообщения отправлены в никуда? Я листаю переписку. Я её отлично помню, здесь абсолютно всё, и всё это отправлено самой себе.
- Что происходит? - спрашиваю, словно у него должны быть ответы на эти вопросы. А если не у него, то у кого вообще? У меня их точно нет. Чувствую, как к горлу подступает ком, а голова начинает гудеть. Я качаю ей, стараясь прогнать все эти мысли. Это ни черта не нормально. Что происходит? Я не понимаю, правда не понимаю, и меня это пугает.